За вещи, которые могли сохранять тепло вне дома, но не превращались в скороварку, стоило температуре вокруг сравняться со средней зимней по Ираку, Салим готов был сражаться с самим Шайтаном, если потребуется. Но только не с Джейсоном.

На самом деле, Джейсон понимал, что рано или поздно его поймают.

Сейчас у него есть тепло чужих объятий и бесконечное количество любви.

А большего ему и не надо.

- Может, начнём встречаться?  

В первые несколько секунд Джейсону кажется, что ему послышалось. Потом посещает предположение о том, что он сошёл с ума. Самой разумной кажется мысль о том, что в действительности он выпил больше, чем ему запомнилось, и сейчас он лежит где-то на диване или, может быть, у кого-то под ногами, и происходящее ему просто снится. 

И лучше бы это действительно оказалось просто сном, пьяной галлюцинацией, но сейчас Джейсон говорит "да".

На самом деле, Джейсон Колчек умер там, в пещерах.

Деревья расступаются и, наконец, становится различима тропинка, по которой всё это время бредут двое детей: мальчик, лет пятнадцати, в плаще и с красным колпаком, и девочка, лет восьми, с потускневшим от времени чайником на голове. Смогут ли они найти дорогу домой сквозь Неизведанное?

- Ну же, Джейсон, сделай это. Ради Него.

Салим пахнет Ираком. Джейсон пахнет иначе.

Ещё никогда Джейсон не жалел о том, что напросился с Салимом в поездку так сильно, как сейчас, ведь в этот раз в их номере была лишь одна кровать.

Двадцать второго июля Салим появляется в дверях гостиной один и с коробкой в руках.