Хэ Сюань стоит с отрезанной головой Ши Уду и не знает, что теперь чувствовать.

Месть не стала для него победой.

Никто не мешал Хэ Сюаню нажираться, пока вдруг он не услышал до боли знакомый, такой жизнерадостный и звонкий голосок.

— Мин-сюн, расчеши меня!

Существует легенда о чудовище, проживающем на дне моря.

— Нет-нет, всё в порядке, — Се Лянь, осознавший, что сказал лишнее, примирительно замахал руками, заставляя перестать осматриваться. Лишь когда к нему снова обратили взгляд, он как будто нерешительно продолжил, говоря с паузами, выбирая слова: — Просто… Тебе не кажется, что твои одежды... Как бы это сказать, слишком... Обычные для праздника?

В конце концов, каждому хочется верить в перерождение души, где в хоть каком-то из обновлений она обретёт покой.

Му Цин стукнул по столу чашкой для Фэн Синя и уже в открытую уставился на него хмурым взглядом. Наконец, парень поднял на него свой задумчивый взгляд, который тут же посерел.

- Что-то не так?

Му Цин тряхнул собранными в кривой хвост волосами и поджал губы.

- Почему ты говоришь за нас двоих? С чего ты вообще решил, что я буду праздновать вместе с тобой?

Фэн Синь опешил, между бровей залегла привычная складка, которая обычна возникала, когда он о чем-то крепко задумывался.

Се Лянь тоже не понял, в чем конкретно претензия.

После свершения мести легче не стало. Будто бы вместе с чужой жизнью разрушил и свою. Ничего уже не исправить.

— Невыносимый, — Му Цин вздыхает тяжело, но его глаза говорят об обратном. В них плещется бескрайнее море влюблённости вперемешку с весельем.

— Это ты про себя? — Хуа Чэн наклоняется вперёд, начиная нависать над Му Цином.

— Про тебя.

— Правда? — вскидывает бровь Хуа Чэн, наиграно удивляясь. — Что-то мало верится.

Хуа Чэн обнаруживает в облике своего божества очаровательную деталь, которой прежде не замечал.

— О, - по итогу глубоко изрек он, — ты типа интроверт?

— Типа интроверт, — Хэ Сюань нахмурился, скрывая за этим смущение. Какого черта его вообще прорвало на такой монолог? Тем более перед Ши Цинсюанем, который для него… — Всё? Отстанешь?

Или небольшая история того, как Ши Цинсюань видит цель — не видит препятствий.