- Я окончательно звезданулся, или вокруг неё действительно одни сплошные чёртовы звёзды? Блек Стар отчаянно прищуривался, крутил головой, бил себя по лицу, тёр глаза, массировал виски, но ничего, ни-че-го из этого списка не помогало: галлюцинация продолжала эволюционировать и плотно укрепляться в мозгу парня, потихоньку раздражая и сводя с ума.

Гирико — самопровозглашенный охотник на драконов — путешествует в поисках настоящего дракона. Джастин — редкий дракон в обличии человека — больше всего хочет найти хоть одного живого собрата, поэтому идея путешествовать вместе с Гирико не кажется ему абсурдной. Но постепенно он проникается к человеку тёплыми чувствами.

Болезнь развивалась медленно. Первый звоночек она даже не заметила. В груди неприятно кольнуло семенем ревности и тут же отпустило. Пф, они даже не знакомы, чего это она?..

Всеми известная троица отправляется на задание, где предстоит разгадать тайну давно забытого всеми здания. Кид оказывается под давлением злачного места из-за чего дезориентирован. Узкое пространство ограничивает его действия, не давая в полную силу физически сопротивляться сверхъестественному. Сёстры Томпсон стараются поддерживать боевой дух своего Повелителя.

У одного — взрослая дочь и развод за спиной. У другого — женщина, которой он нравится и с которой живёт. А они по-гейски дают прикурить и зажимаются в коридорах академии. Сердца шипперов не выдерживают.

Просто один из вечеров в квартире: без света и возможности заняться чем-то полезным, разве что поговорить. Однако тему для разговора Мака выбрала неожиданную.

Я больше не хочу быть Шинигами.

Право слово, на своём веку Спирит Албарн, коса смерти и почти совершенное оружие, повидал достаточно мертвецов — и изодранных, и целых, — но видит бог, раньше это было не так. Не в прозекторской комнате, не на столе под хирургическим ножом Штейна.

— Я — великий Блэк Стар, человек, который удивит богов! — Да ты даже Цубаки не удивишь. — Что?

Кто она? Что у неё внутри? Хрона поднимает свои руки - почти синие; внутри у Хроны чёрная кровь. Плещется в ней, в живом сосуде, готовая к своей единственной задаче: убивать. Хрона стоит и слушает, но больше не чувствует ничего.