В густом белом, как молоко, тумане не было видно даже горящих фонарей гостиницы.

Повозка нырнула в него перед рассветом, повозка, а за ней ослик с телегой и двумя гробами. Сонная девочка ловила ладошкой влажную пелену за окном, а потом сосредоточенно разглядывала капли на руках.

Похоронная процессия душила своей тишиной, пусть и разговаривать было не о чем. Они все друг друга не знали и до конца не доверяли.

И Вану хотелось изо всех сил вдохнуть холодный влажный воздух, развернуться и сбежать, но не получалось даже что-либо почувствовать вокруг.

Тяжело было не потеряться в пустоте, не зависнуть навсегда холодным шариком света на одном месте. Призраки возвращаются с того света, когда у них есть незаконченные дела.

Он хочет счастья младшему брату. Но как быть, если оказалось, что брат был счастлив… рядом с ним?

Гнева и ненависти не осталось, они сгорели пожаром в Шаньлу. Те смертники раздули не костер, они укоротили фитиль от шашки, рванувшей с неожиданной мощью.

Теперь же душа И Вана не горела, тлела последним угольком. Сдерживаемая злоба? Он не наскребет её даже на болотный огонёк.

Греясь силой Янь Шана и вьясь вокруг, он ловил остатки эмоций. Горечь, отчаяние, беспомощность и печаль. Такая сильная, что перекрывала всё остальное.

Колеса хлюпали по размытой дороге, чавкали копыта сопровождающей охраны. Шелестели кроны под восточным ветром с гор.

Мэйжун зашторила окно и прижала покрепче дремлющую девочку.

Мрак и напряжение в воздухе, казалось, можно потрогать.

Забившись в угол, Янь Тао прижимал к себе мешок и теребил грязные кисточки завязок.

Спрятавшись от всего мира за плечом Янь Шана, окруженный силой его души, И Ван пытался собраться. Мысли разбегались в разные стороны, хотелось поддаться унынию и фонить своим потусторонним воем на всю округу.

Даже путешествовать на карете он сам не мог! Только та таинственная нить между ним и Янь Шаном позволяет ему быть здесь, а не мчаться изо всех сил за повозкой.

Громкие слова, что он сказал вчера, были пустой бравадой. Что он может сделать? Захватить тело? Вселиться в куклу и пугать домочадцев?

Нет, ничего он не мог. Сквозь предметы пролетал свободно, не чувствуя сопротивления, а человеческие души так обжигали при близком контакте с телом носителя.

Повозку тряхнуло, каменистая горная дорога сменилась широкой и укатанной. Сквозь деревья просвечивали скалы, тень которых проглатывала путь на добрый километр вперёд.

Янь Шан нахмурился. Что так неожиданно могло его разозлить, И Ван не мог понять.

Ответ пришёл к ним сам. Проткнул стенку кареты и убил одним слитным движением.

«Пушечное мясо,» — тихо присвистывал И Ван. На что надеются подобные персонажи?

Янь Шан легко откинул занавеску и, рукой зацепившись за верхний край окна, взлетел на крышу. В тишине сверху гулко звучали его размеренные шаги.

— Это Гуан Цзиньлоу! Откуда здесь этот демон? — еле слышно спросил кто-то снаружи.

Свист взмаха меча, пронзительный крик. Дрожь земли под ногами сорвавшихся со всех сторон людей. Вопли и звон клинков.

— «Безумный золотого дворца»? — поднял глаза Янь Тао, — Это имя ему подходит, — хмыкнул и снова уткнулся в колени.

— Некоторое время был «гордостью», но, увы… — Ло Мэйжун устало вздохнула и прижала Еюй к себе покрепче.

Её пустые глаза на нездорово бледном лице устремились в даль. Она терпеливо ждала, когда утихнут далекие крики, когда Янь Шан вернётся и они отправятся дальше.

Янь Еюй завозилась у неё в объятиях и открыла глаза. За время сна карета не изменилась, разве что в задней стенке дыр стало больше.

— Дворец Цяньсян. Они и правда караулили нас здесь, — тихий голос Янь Шана застал всех врасплох.

Ло Мэйжун раздражённо вздохнула и легонько кивнула, опуская глаза. Кончиками пальцев поглаживая Еюй по голове, она хмыкнула:

— Не удивительно, слишком широк разлом во Дворце, чтобы мой брак состоялся. Меня должны были убить ещё в столице, потом в пути, в Шаньлу, сейчас был их последний шанс. А я взяла и выжила, — хихикнула в кулак, — Какое разочарование!

— Ду Цухун слишком любит твоего брата, чтобы дать тебе умереть.

— Ха-а… — Мэйжун улыбнулась ещё шире, — Фуя пусть и глупая, но мой жених - нет. Шисюн Ду ничего не смог бы сделать. Его учитель не имел никакого влияния на суде, и сторожить меня круглыми сутками шисюну никто бы не позволил. Они не просто так ждали ухода Ло Фэна, пока его учитель в уединении. Иначе это глупое представление закончилось ещё тогда.

Находиться рядом с Янь Шаном было невозможно. Прикрыв глаза, он сжал рукоять меча, а приятное тепло его души сменилось испепеляющим жаром. Так что И Ван спрятался за братом.

— Мы все проиграли…

— Да, так и есть, — ласково перебирая пряди у виска Еюй, тепло продолжила она, — Бесполезно злиться и кидаться мстить. Они ждут от нас чего-то подобного.

— Не могу, — Янь Шан полыхал так, что даже живые начинали чувствовать дискомфорт.

— Тч, прекратите! — цокнула Ло Мэйжун языком, прижимая ёжащуюся девочку к себе, — Вы можете! Сходите на охоту, развейтесь! Всё равно вам придётся заняться. Помните наш договор? Я забочусь о вашей семье, вы — о наших врагах.

Янь Шану было сложно успокоиться, даже невозможно. Пусть теперь гнев и не раздувался демонической кровью, сам факт поражения, с которым он ничего не мог поделать, раздражал до безумия.

— Ваша дочь жива, помните? Или от горя вы решили всех сразу закопать? Очнитесь, нам больше не на кого положиться! — резкие слова Мэйжун привели в чувство.

— Вы правы, — Янь Шан застыл, его душа болезненно пульсировала, — Здесь только мы…

Янь Тао, хмуро наблюдавший со стороны, подался вперед и влез в затухающий разговор.

— А я? Куда меня отправите? Может, высадите где-нибудь? — пренебрежение в голосе было таким же напускным, как и безразличие на лице.

— Куда ты пойдёшь? — фыркнула Мэйжун, — Восточные горы, скоро зима! Если тебя не сожрут монстры, не убьют бандиты или ты не примёрзнешь попой к камню на ночёвке, то заблудишься!

— А здесь мне чем лучше?! — широко махнув в сторону Янь Шана, воскликнул мальчик, — Мы с братом от него бежали, из-за него прятались в том городе! Брату пришлось вытаскивать нас из болота, а потом много работать! И ради чего? Защищая меня и вас, он умер! Брат лишь хотел, чтобы я выжил! Откуда мне знать, может, этот человек завтра снова сойдет с ума и отрежет мне голову!

После сумбурной речи Янь Тао отдышался и сел на место, отвернувшись к стене.

— Твой брат хотел, чтобы ты выжил. Я смогу дать тебе крышу над головой и еду. Вырастешь, станешь сильнее и уйдешь в орден. Силы у тебя есть, а способности клана Янь без твоего желания не покажутся окружающим, — хмурая Мэйжун уже совсем не походила на юную невесту. Весь этот разговор добавил ей лет пять.

— Он не говорил, что вы бежали от меня, — на лице Янь Шана проступило удивление.

— А от кого ещё?! — возмутился А-Тао, повернувшись, — Мы больше никому нужны не были! И напали на нас из вашей секты. Они даже не сняли ваши одежды, накинули сверху другие ханьфу! Кому, если не тебе, на нас нападать!

— В тот момент мы тоже отбивались. Скорее всего, они все были из Туань Цзэ, — отбрила нападки Мэйжун, — И уверена, их целью был вовсе не ты, а твой брат. Не знаю, что это была за техника, но я о такой не слышала. Что с ним случилось?

Ожидаемый вопрос на миг ввёл Янь Тао в ступор. Злость испарилась, он будто съежился и забился дальше в угол.

— Я не знаю, брат никогда о подобном не рассказывал.

Недоверчиво хмыкнув, Ло Мэйжун вытащила маленький барабан капризно захныкавшей Еюй.

Никто ни о чём друг друга не спрашивал. Что делать дальше — и подавно не знали.

И Ван, тусклой искоркой маячивший почти над полом, предавался унынию. День сменился хмурыми сумерками, красивые виды потонули в темноте.

Быть неприкаянной душой чертовски скучно. Не хотелось ни есть, ни спать. Блуждать между спящими и маячить в тумане рядом с повозкой было его единственным развлечением. О, как И Ван понимал злобных духов. От такой нежизни хочется первого встречного упокоить, чтобы он составил тебе компанию.

Больше всего ему хотелось закончить это тягостное путешествие. Но они спустились в долину лишь через два дня.

Поместье, в которое сослали Ло Мэйжун, более походило на крохотный городок, облепленный вокруг скалы. Клином она врезалась в поля риса, на которых до сих пор вдалеке собирали урожай.

— Это место называли Горой тысячи ручьёв. Единственное, чем шисюн Ду смог мне помочь. Он настоял на ссылке именно сюда. Одно из самых прекрасных мест, но и опасных.

— Защитные талисманы, — Янь Шан протянул мешочек, — Я постараюсь убить как можно больше, но на пустые территории придут другие. Недалеко Хуэй Си, это место само по себе темная ци.

Ло Мэйжун кивнула, принимая: новая жизнь несла в себе лишь новые опасности. Нервно закусив губу, она отвернулась к окну.

Мимо согнувших спины до земли крестьян, по извилистым узким улочкам, повозка с трудом добралась наверх, на противоположную сторону.

Трёхэтажное поместье вместе с маленькой площадью чуть возвышалось над обрывом и смотрело на каньон, куда бежали ручьи долины.

Если бы мог, И Ван бы завопил от восторга так громко, чтобы эхо гуляло внизу. И он бы вслушивался, вслушивался… Он бы стоял у парапета, всматривался вниз, пока глаза не высохли и уши не заложило от ветра, треплющего сейчас занавески.

До слёз хотелось быть живым. Но даже слёз не осталось.

В печали, И Ван пропустил церемонное приветствие слуг и спешную разгрузку багажа. Подоспела пыхтящая Нефрит с телегой. Небольшая площадка наполнилась людьми, и маленькая душа невольно жалась к тёплому Янь Шану в стороне, который сдвинулся, лишь когда тронули гробы.

Отодвинув слуг, он сам взял один из них и понёс на плечах в поместье. В центре маленького каменного дворика аккуратно положил его и снял крышку.

Снова смотреть на своё лицо было невыносимо, как и наблюдать искажённые в печали лица. Худший праздник в твою честь — это похороны. И лучше бы И Вана судьба на них не приглашала.

Рядом опустился ещё один гроб. Женщина была прекрасна: белоснежное ханьфу, длинные волосы, тёмные глаза, устремлённые к небесам. Кто она — жена Янь Шана? Его девушка?

Подошёл слуга с цветами. А-Тао, забрав часть, заботливо уложил их поверх…

Плевать! Невыносимо! Слишком больно!

Сорвавшись с места, огибая людей, И Ван летел не разбирая дороги. Ноющая боль внутри преследовала его и когда сбегал из поместья, и в городе, когда, не зная, что делать, провожал заходящее солнце, скрывающееся за вершинами и бросающее последние лучи на поля с убранным рисом.

Жаль, что его жизнь не окончилась так же приятно и спокойно. В уютном домике у гор и полей риса.

Жизнь вокруг продолжалась. Дома наполнялись тёплым гулом голосов, красные фонарики зажигались на улицах, и их искаженные отражения плясали в воде ручьёв с первыми звёздами.

Лишь тусклая душа над крышами при всём желании не могла к ним присоединиться.