— Сделай что-нибудь!

— Молодой господин Янь, что можно тут сделать?

Тихий всхлип.

— Я бы с радостью!.. Юноша нам очень помог, но… — дрожащий голос прерывается новым всхлипом, — Я бессильна. Моих лекарских навыков не хватит даже для того, чтобы заставить биться его сердце хотя бы пару секунд.

Шумный вдох и тихий низкий протяжный стон.

— Прости меня, я… — говорившая шмыгнула, сглотнула и продолжила сквозь слёзы, — Прости… Шуйсянь, теперь он… Мне так жаль!

Её звонкий голос затих.

— Мне так жаль, — после паузы повторила она, — Малышка Еюй теперь не может заснуть.

Послышался треск рвущейся ткани.

— Прекрати, — оборвал её мужчина, — Мы похороним их в поместье. Закажи гробы и телегу. Остался день пути, мы успеем соблюсти все традиции.

Маленькое пламя искоркой зажглось в кромешной тьме. Пляшущая точка стала ярче, вокруг из темноты выступили мутные цветные пятна.

У него не было рук и ног. Не было рта и глаз. Не нужно было моргать и дышать. Он просто знал, что не надо.

А… кто он? Почему думает, что он мужчина?

Почему ему кажется, что эти двое ему знакомы?

Пятна обрели очертания и превратились в маленькую комнату с кроватью и небольшим резным шкафом.

Дождевые капли звонко отбивали по черепице странный ритм. Он почти чувствовал ту свежесть и прохладу из открытого окна, за которым шумел ливень.

Лампа под потолком скрипела, раскачиваемая сквозняком. Длинные тени плясали по стенам из старого дерева.

Наверно и запах такой… Затхлый, разбавленный свежестью осенней ночи.

Огонёк, который он увидел самым первым, лизал фитиль масляной лампы. Плачущая девушка сидела на кровати, парень — на полу, уронив голову на руки.

На покрывале, завернутый в тёмный плащ, лежал человек. Он будто спал в сухом кусте, в клетке ломких стеблей и рассыпающихся листьев. А под ними бледная грязная кожа в кровоподтеках и глубоких царапинах.

Кто это? Почему это лицо в засохшей крови кажется таким знакомым?

Девушка поднялась на ноги, стараясь успокоиться, похлопала себя по щекам и подняла лампу со стола. Забрав небольшой медный тазик с полотенцем, она поставила его рядом с мужчиной.

— У него есть брат, — прохрипела и откашлялась, — Ему тоже надо будет обо всём рассказать.

Влажная ткань стирала с застывшего лица засохшие корочки крови и прилипшую пыль. Огонёк плясал совсем близко, так, что за раздвигаемыми, трескающимися плетьми очень чётко было видно лицо.

Что… Почему ему кажется, что это он?

И он мёртв.

Воспоминания возвращались медленно, неохотно. Лица семьи, образы громадных городов с множеством серых высоких домов, сменившиеся узкими улочками и черепичными крышами, вырастали в сознании одно за другим.

Девушка — Ло Мэйжун, а сидящий на полу — Янь Шан. И он сам, И Ван, на кровати.

Он чувствовал себя пустым. Кто его вытащил с того света? Брат не мог, Система — тоже.

И Ван подлетел к Янь Шану, облетая его по кругу. Даже не видя его лица, отчаяние, боль и страх ощущались, как свои.

Ох, мёртвая жертва сочувствует своему врагу… По крайней мере, не Янь Шан его убил.

Между ними была связь, почти не ощутимая, но она была, И Ван был в этом уверен. Неужели теперь, чтобы его душа не ушла, нужно будет постоянно находиться с ним?

Остановившись над плечом Янь Шана, он развернулся на треск. Ло Мэйжун аккуратно снимала сухие плети, обламывая понемногу.

Рябинка… Она тоже мертва. От неё остались только рассыпающиеся листья и цветы.

И Ван будто стоял на пепелище и безмолвно наблюдал, как разваливаются остовы своей прошлой жизни. Задумывался ли он, что будет после его смерти? Едва ли, какое ему было до этого дело.

Но он всё ещё здесь… И теперь он сполна хлебнет последствий своих же решений.

Ярко-жёлтый кленовый лист каким-то чудом пробился сквозь дождь и влетел в комнату. Кувыркаясь в воздухе, он мокро шлепнулся на пол.

И Ван задумчиво наблюдал за глухими бликами, гуляющими по прожилкам, и с ужасом осознавал.

Он мёртв! Совсем, до конца! И Система не откликается, тело разлагается, а брат не знает!

Вылетев на середину комнаты, он в панике описал круг, и застыл у двери. В проёме непонятным образом И Ван чувствовал живое существо.

Он чувствовал всех живых в этой комнате, поэтому не мог перепутать. Разглядеть было невозможно, тени от лампы плясали на стенах, а шум капель и гул голосов снизу надежно скрывали дыхание.

Внутри И Вана всё дрожало от нехорошего предчувствия, когда он устремился в сторону двери, и провалилось в пустоту. В щёлку на омывающую его труп Мэйжун смотрел Янь Тао.

«Не смотри! Пожалуйста!» — но И Ван лишь издавал лёгкий гул.

У-у-у, у-у-у… Как ветер, свистящий под крышей.

Из глаз брата капали слёзы, он глубоко неровно дышал и смотрел.

Если бы И Ван мог… Но он не мог ничего, лишь виться вокруг и тихо гудеть.

У-у-у…

Разве этого он добивался, идя на смерть? Да лучше бы его тело сожгли или сбросили в реку!

Брат его не видел, сколько бы он ни крутился у лица. Беспомощность гораздо большая, чем когда либо, захватила И Вана, захлестывая отчаянием.

— Ты что здесь делаешь? — раздался растерянный голос Ло Мэйжун сзади, — И Тао, ты всё видел? — проскочили нотки испуга.

Дверь отъехала в сторону под рукой Янь Тао, и он без слов устремился к кровати. И Ван кружил вокруг, тщетно пытаясь остановить.

Да если бы он знал, то!.. Что? Что бы он сделал? Куда ни глянь — безысходность.

А-Тао сжимал твердые негнущиеся пальцы, уронив голову на покрывало. Его плечи мелко подрагивали.

Сама душа И Вана болела. У него не было глаз, чтобы плакать, глотки, которой он мог бы кричать. Ветром под крышей разносилось его горе.

— Брат, как ты мог, старший брат! Ты обещал! — подняв чёрные блестящие глаза, шептал Янь Тао, — Ты обещал мне, что никогда не оставишь. Ты знал, что уйдёшь?

Его взгляд был почти одержимым. Маленькие смуглые пальцы сжались на бледной коже.

— Я стану сильнее, старший братик, — еле слышно сказал он, — Со мной всё будет в порядке, я сдержу обещание.

Сбоку Янь Шан медленно поднял голову, устало подперев лоб рукой.

— Откуда ты его знаешь? — поинтересовался он, равнодушно оглядывая мальчика.

— Старший брат — это старший брат, — Янь Тао нахмурился.

— Бесполезно, я видел тебя ещё в поместье. Тебя должны были привести, но вы сбежали. С тех пор ты говорил всем, что из семьи И, так?

Янь Тао отшатнулся, не выпуская руки. Янь Шан со вздохом махнул.

— Мне незачем тебя убивать. Успокойся, — его низкий хриплый голос не выражал ничего, кроме усталости.

— Выживший из клана Янь… — изумленно протянула Ло Мэйжун, — С ума сойти!..

— Пойду к А-Юй, — не обращая на неё внимания, он встал и вышел, захлопывая дверь. На комнату опустилась холодная и беспокойная тишина.

Опустившись рядом, девушка протянула руки и, смущённо, даже неловко, приобняла Янь Тао. Под её глазами залегли глубокие тени.

— Твой брат очень любил тебя.

— Да, — он поднял на неё красные опухшие глаза, — больше всех.

Множество невысказанных слов повисли между ними. И Ван почувствовал себя лишним, снова беспомощным и очень-очень слабым.

Закусив губу, нахмурив идеальные брови, Ло Мэйжун встала и, покачнувшись, вышла из комнаты. Оглянувшись в проёме, она едва слышно вздохнула и прикрыла за собой дверь.

А-Тао не обернулся, положив голову на руки, он рассматривал рассыпанные по покрывалу сухие цветы.

Опустившись рядом с лицом Янь Тао, И Ван прислонился к его щеке. Почувствовать мягкую упругую кожу, он не мог, но хотя бы так И Ван хотел быть рядом.

Раз он не ушёл, то осталось найти способ вернуться назад.

А пока — старший братик присмотрит за тобой, А-Тао.

Опухшие от слёз веки мальчика опустились, дыхание выровнялось и он так и уснул на покрывале под убаюкивающий скрип лампы и шорох ночного ливня.