***

      В укутанной вечерней дымкой и слабо освещаемой настольной лампой комнате прямо на полу сидел Фрэнк, раскрывая, кажется, бесконечное количество коробок с пробирками, наполненными кровью. Он открывал каждую и подносил к носу, принюхиваясь, но улавливал лишь металлические оттенки ароматов, которые почти ничем одни от других не отличались. Айеро пытался найти «тот самый», однако не понимал, как из множества схожей по консистенции и запаху крови можно вообще что-то выбрать. Фрэнк перерывал по счету уже, наверное, сотую коробку и его, если честно, начинало подташнивать не только от вида красной жидкости, но и от того насколько людям запудрили мозги, что они добровольно пошли на подобный шаг. Он поморщился, отложив очередную пробирку в сторону.       

— Фрэнки, дорогой, — дверь в комнату неожиданно распахнулась и из-за неё показалась бабушка Патриция с пирогом в руках, — Смотри, что я испекла! Конечно, пришлось немного побраниться с вашим поваром, который никак не хотел впускать меня в кухню, мол, это дело не для вампиров, хо-хо, — трескучий смех разлился по помещению, заражая собой Фрэнка, который не сдержал улыбки, — какая глупость! Если бы я не умела готовить, я бы уже давно умерла с голоду и… ох, — Патриция остановилась, заметив, что внук всё так же перебирал кровь, как и несколько часов назад, когда она проходила мимо его комнаты, — Неужели ничего так и не сдвинулось?

— Неа, — вздохнул Фрэнк, поднимаясь с пола и отряхивая штаны от невидимых пылинок, и подошёл к бабушке, беря в руки предлагаемый ею кусок пирога. Он откусил и медленно разжевал, наслаждаясь воздушным, почти тающим во рту тестом,  — Мм, как же вкусно, — промычал юноша, ощущая на языке немного обжигающий джем с привкусом черники и, кажется, клубники, — Впрочем, как и всегда, бабуль.       

— Ох, Фрэнки, перестань, ты меня смущаешь, — улыбнулась Патриция, наигранно смутившись, и смахнула воображаемую слезинку. Фрэнк рассмеялся.       

— Ба, — позвал Фрэнк, прекращая смеяться, и его лицо приобрело напряжённый вид, а в голосе проскользнули усталые нотки, — Ну вот, скажи мне, как среди всего этого, — юноша показал на «гору» коробок, — Можно вообще что-то отыскать? Остается два дня, а я даже чисто физически ничего не успеваю.       

— Ну, вот я в своё время вообще случайно разлила всю кровь, — хихикнула Патриция, вспоминая былые времена, и присела на кровать Фрэнка. Тот повторил её действия, — Все колбочки свалились на пол, почти всё разбилось, кровь перепуталась, — женщина усердно жестикулировала свободной рукой, показывая, как всё это падало, — а я так испугалась, что мне влетит… Но, знаешь, мне повезло, и несколько штук уцелело. Среди них я как раз и нашла «ту самую», — Внимательно слушая бабушку, Фрэнк потянулся, забрав из её рук пирог, который явно ей мешал, и поставил на тумбочку, — Да, спасибо, милый. Так, о чем это я? А! Я ни в коем случае не предлагаю тебе уронить пробирки, — хохотнула Патриция, — Зато скажу кое что: аромат «той самой» крови абсолютно другой. Я не знаю с чем это связано. Понимаешь, он… он… — она на мгновение задумалась, приставив к подбородку палец, и причмокнула губами, — Сладкий? Да-да, точно, сладкий. По-крайней мере так было у меня, поэтому не могу ручаться какой нужно искать тебе, но он однозначно должен отличаться.       

— А кто был твоим донором?       

— Ох, это была потрясающая девушка: грациозная брюнетка с карими глазами. Она никогда не унывала и была единственной, кто поддерживал меня и благодаря кому я не сошла с пути, заполучив такую жизнь, какую хотела именно я, а не кто-то другой. Знаешь, она была очень смелой, и я даже иногда ловила себя на мысли, что завидую ей. По доброму, конечно, ты не подумай, — уголок губ Патриции приподнялся, и она сцепила пальцы в замок, задумчиво перебирая большими пальцами, — Её звали Фиби. Она была такой красивой и доброй, что мне даже приходилось отбивать её от мужчин, хо-хо, и я бесконечно рада, что она была в моей жизни. Она многому меня научила, — женщина улыбнулась, а затем посмотрела на Фрэнка, сощурив глаза, — Могу ли я доверить тебе свой секрет?       

— Конечно, ба, ты же знаешь, — Фрэнк перевёл на бабушку заинтересованный взгляд и откинулся на подушки, качнув в воздухе свесившейся с кровати левой ногой.       

— Я любила эту девушку, — сказала Патриция и юноша удивленно вскинул бровями, — Да-да, у нас был целый роман, — она хихикнула, а потом мечтательно вздохнула, — Мне так хотелось жениться на ней, создать семью, жить в счастье…       

— А что же помешало? — спросил Фрэнк, и взгляд женщины помрачнел. Она грустно улыбнулась:       

— Родители.       

— Что они сделали?       

— Они убили её.       

— Что?! Но почему?       

— Она была человеком, милый. Ты сам прекрасно знаешь, как в нашем обществе принято обращаться с людьми, вот и они, видимо, заподозрив нечто неладное в наших отношениях, решили избавиться от проблемы раньше, чем она вылилась бы во что-то неподобающее.       

— Это нечестно, — заговорил Фрэнк, принимая вертикальное положение, — Фиби дала тебе столько всего, но погибла лишь из-за глупых соображений твоих родителей.       

— Фрэнки, — она неожиданно улыбнулась, — я не держу на них зла, хоть и до сих пор не понимаю такой ненависти к людям. С тех пор прошло столько лет, и, ой, даже десятилетий, да и я встретила твоего деда и нисколько не жалею, что смогла полюбить во второй раз. Я прожила прекрасную жизнь: у меня появился сын, а у него ты, — она потрепала Фрэнка по волосам, а тот улыбнулся, но его минутная радость не продлилась долго. Ему было обидно за ту девушку.       

— А она лишилась жизни, ба.       

— Да, — кивнула женщина, отворачиваясь от внука, — Но я не могла ничем ей помочь. Всё, что мне оставалось — принять тот факт, что однажды я проснулась, а её уже не было.       

Фрэнк больше не знал, что сказать, поэтому промолчал, задумавшись о поступке его предков. Он был не мало поражён, хотя подобные ситуации случались чуть ли не каждый день и не в каждой семье, но это все равно заставило его ещё сильнее возненавидеть вампирские устои, калечащие или вовсе убивающие людей. Почему нельзя жить в мире и согласии? Зачем презирать людей, которые просто хотят жить точно так же, как и вампиры? Это так несправедливо.       

Однако воцарившаяся между ними унылая пауза не затянулась, поскольку Патриция совсем скоро приободрилась и поднялась с постели, упорхнув в сторону коробок. Она подошла к ним и начала быстро распаковывать, приводя в недоумение Фрэнка, который следом вскочил на ноги и удивлённо уставился на бабушку.       

— Что ты делаешь?       

— Я знаю один метод, который упростит тебе жизнь, милый, — сказала Патриция и, повернувшись к Фрэнку с одной из коробок, всучила её ему, — Открой все пробирки сразу.       

— Что? — Фрэнк пришёл в ещё большее замешательство, тупо моргнув. Ему послышалось? — Зачем?       

— «Тот самый» аромат отличается от остальных, а, значит, если ты откроешь всё сразу, то обязательно учуешь его.       

— О, — лишь только ответил Фрэнк и тут же засуетился, поставив коробку на пол и начав вскрывать пробирки. Патриция сделала то же самое.       

Через какое-то время слаженной работы, половина крови оказалась вскрыта и Фрэнк остановился, в надежде обнаружить среди всего того множества пробирок, что находились перед ним, нужную и наконец-то расслабиться, радуясь выполнению поставленной задачи. Бабушка верила вместе с ним, что придавало ему немного сил. Она подошла к внуку и попросила закрыть глаза, дабы Фрэнк смог принюхаться, и он послушно выполнил просьбу. Множество ароматов заиграло кругом, смешиваясь друг с другом, однако это ни капли не препятствовало возможности их различить. Фрэнк ощущал сладость остатков пирога, стоявшего на тумбочке, слышал разбушевавшиеся бабушкины духи, которые разливались по помещению, и едва отличал одни металлические нотки от других, усердно ловя их, как бабочек в сачок. Более яркие запахи перебивали приглушённые, но Фрэнк чувствовал их все. И здесь не было «того самого».

— Тут нет нужного, — констатировал Фрэнк и вздохнул, открывая глаза.       

— Ну, ничего страшного, у нас есть ещё целая половина, — Патриция хохотнула, оглядываясь на оставшиеся коробки, — Обязательно найдём, не переживай.       

— Да уж, — Фрэнк недовольно посмотрел на пробирки, количество которых превышало, наверное, десятки тысяч, а затем перевёл взгляд на Патрицию, начавшую открывать очередные колбочки, и присоединился к ней, — Знаешь, ба, я вот не понимаю одного: почему донорами выбирают именно подростков? И именно рождённых со мной в один год и в одной стране? С чем это вообще связано? Ну, не может же быть такого, что только среди них есть такие.       

— Я тоже думала об этом, милый. Если верить слухам, то в наш бренной мир вместе с вампиром приходит отведённый ему человек, который к совершеннолетию крепнет и становится верным спутником, но, если честно, это то же самое, что сказать: «для каждого тигра рождается свой олень», — хихикнула женщина, — Я больше склоняюсь к тому, что есть какой-то редкий фермент в крови, встречающийся у малого количества населения, который и делает вкус и аромат более привлекательными. Другого логичного объяснения я этому не нахожу, Фрэнки.       

— Фермент? — задумчиво проговорил юноша, отвлекаясь от коробок, — Кланы вампиров борются друг с другом, ища доноров, всего лишь ради того, чтобы похвастаться, — фыркнул Фрэнк, — Какая же глупость. Жили бы себе люди спокойно и жили.       

— Ты у меня такой добрый, — улыбнулась Патриция, осторожно потрепав парня по волосам, — Надеюсь твои взгляды приведут тебя к хорошей жизни.       

— Я тоже, — Фрэнк улыбнулся в ответ, после чего вернулся к пробиркам.       

Юноша открутил колпачок на одной из них и хотел приступить уже к следующей, но ему резко в нос ударил необычный аромат. Он не был сладким, как сказала бабушка, он был совершенно… другим. Фрэнк никогда не ощущал подобного. Парень выудил колбочку из коробки и поднёс ближе, пытаясь понять с чем ассоциировался этот аромат.       

— Попробуй, — разрушила воцарившуюся тишину бабушка, которая заметила странное поведение Фрэнка.       

Юноша сначала рассеянно на неё посмотрел, а затем слабо кивнул, возвращая свое внимание к пробирке. У него, конечно, не было желания пить кровь, зато неимоверно хотелось разобраться чем же она пахла. Может, действительно, если он попробует её на вкус, то у него получится лучше различить оттенки и понять в чём дело? Фрэнк пристально глянул на содержимое колбочки и слегка повёл рукой, наблюдая как за стеклом переливалась кровь, и юноша, словно заворожённый, медленно поднёс её к губам и вылил немного в рот. Багровые капли упали на его язык и случайно сорвались на футболку, однако парень не заметил, оказавшись чуть ли не оглушённым странным сочетанием, которое, подобно рокоту, затрепетало, взрывая не только вкусовые рецепторы, но и сознание. Фрэнк внезапно понял, что было не так в аромате, ведь ему стоило прислушиваться не ко вкусу, а к эмоциям, которые смешались друг с другом, тут же накрывая его с головой. Он встретился с целым спектром чувств, показавшимся настолько знакомым, будто принадлежал ему самому.

— Я нашёл. — прошептал Фрэнк и уставился на пробирку, запоминая её номер.

***