Мир как будто замер в ожидании. Ветер не гонял пыль по дорогам, демоны не выли из темноты и даже генератор, спрятанный между лестничными пролетами в броне из колючей проволоки, как будто рычал тише обычного. Игнис стоял на снайперской позиции, опираясь руками о сконструированные из ржавых труб перила, и его взгляд был направлен вдаль – туда, где петляла между холмов и гор скрытая во тьме дорога. Едва уловимо потрескивал прожектор, установленный прямо под его ногами, и отделенный лишь тонкой решеткой пола. Повисшее в воздухе ощущение затишья перед бурей давило на нервы.

Из-за спины, вдалеке послышался голос Промпто. Его раздраженный и быстрый речитатив настолько изобиловал ругательствами, что в иной день Игнис бы не поленился спуститься и – по старой памяти – вымыть ему рот с мылом, не взирая на возраст и статус. Но не сегодня. На самом деле, если бы не привитое Игнису с младенчества воспитание, он, быть может, и сам не удержался от пары-тройки крепких словечек – просто чтобы отвести душу и немного сбросить копившееся годами напряжение. Шли последние часы, если не минуты, их ожидания – и они были самыми невыносимыми.

Игнис рассеяно провел рукой по волосам, приглаживая непривычно тяжелую прическу. Когда он последний раз приводил себя в порядок? Два, три года назад? Не прикрытое щетиной лицо ощущалось голым, а наспех перешитая старая одежда создавала впечатление прогулки в пижаме – настолько неестественно она смотрелась на фоне их обычных бронекостюмов. Гладио, по его собственному признанию, чувствовал себя точно так же.

Единственным, кого не мучили подобные проблемы был Промпто. Не обращая внимания ни на какие риски, он продолжал придерживаться своего обычного образа  – как будто все в порядке, а затянувшаяся на десятилетие ночь – всего лишь временное досадное явление. Возможно, в этом был смысл. Возможно, не было ни капли. Игнис не спешил ни судить, ни осуждать – у каждого из них был свой способ справляться с нынешними реалиями. И эффективность Промпто – как охотника, как руководителя, как спасателя – говорила лишь о том, что его способ был далеко не худшим. Даже в самые темные времена, когда два года назад демоны разрушили городские теплицы и люди больше полугода жили впроголодь, он каким-то чудом сохранил свой оптимизм. Подбадривая, кого словом, а кого – простой улыбкой, Промпто сделал то, что не смог бы сделать никто иной – разделил свою надежду, став ее символом и проводником для всех тех, кто избрал его своим командиром. И сам того не заметив, маленький мальчик, смущенно смотрящий вслед уходящему принцу; веселый подросток, скрывающий свои комплексы за шутками на грани пошлости, вырос. Повзрослел и изменился больше, чем кто-либо иной. Чувствуя за спиной поддержку лучших охотников преданных только ему, он обрел уверенность в себе и в своих силах – все то, чего так недоставало ему раньше. Глядя на такого Промпто можно было лишь поражаться тому, как слепы они были раньше, не замечая его  за глупыми выходками и ребячливым поведением.

И сейчас – ровно в этот момент – слыша за спиной полушутливые извинения проштрафившихся охотников, Игнис подумал, что иррационально гордится им, и тем, что может называть его своим другом.

Тихо заскрипели трубы под ногами, и Игнис выпрямился, разминая затекшие плечи. Он наслаждался минутами покоя, такими редкими в его жизни, возможностью поразмышлять и оценить все то, что они прошли за эти десять лет.

О боги, десять лет. Только вдуматься – десять лет настоящего ада, где каждая минута может стать последней, где единственная цель и смысл жизни – само выживание. Не только и не столько лично тебя, сколько всего человечества в целом. Настоящее испытание для всех, кто пережил хаос первых месяцев. Испытание, в котором уцелели немногие.

Люди гибли десятками, сотнями. Инсомния, только начавшая восстанавливаться после нападения Империи, обезлюдела за полгода – и лишь единицам счастливчиков удалось добраться до Лесталлума. Сейчас столица полностью принадлежит демонам, Игнис знал это не понаслышке. Прячась в подвалах и неразрушенных домах, группа охотников под его предводительством прочувствовала на себе все оттенки ужаса: когда в пяти метрах от твоего убежища вдруг останавливается проходящий мимо монстр; когда ты лежишь в грязи и канализационных отходах, надеясь, что отвратительная вонь отобьет твой собственный запах, и гонящийся за тобой демон пройдет мимо, не заметив. Сейчас, оглядываясь назад, Игнис мог лишь горько улыбаться от воспоминаний о том, как поначалу они пытались отвоевать себе хотя бы часть города. Много хороших парней полегло тогда – и этот крест он будет носить на душе до самой смерти. А, возможно, и после нее.

Бесконечные игры в прятки утомили всех, и, не смотря на то, что команды поиска сменялись каждые три месяца – помимо тех случаев, когда приходилось возвращаться из-за чрезмерной активности демонов – рейды на столицу небезосновательно считались самой опасной и выматывающей работой. Никто не хотел идти туда – но шли, подгоняемые голодом, холодом и страхом, что припасов может не хватить, что электростанция придет в негодность, что демоны захватят и уничтожат их надежду и мечту – Лесталлум. Самое безопасное место, то, ради чего люди, только что потерявшие друзей в очередном рейде, вставали с постели и выходили во тьму. Они бежали, шли, ползли вперед, бесконечно завидуя тем, кто проводит свои дни в освещенном мощными прожекторами городе, и мечтая однажды тоже оказаться там – в безопасности возведенных жителями стен, под охраной, таких же как они, охотников. А спустя три месяца в проклятом городе, те, кому повезло выжить в этой мясорубке, уезжали – чтобы вновь вернуться.

Игнис был единственным, кто почти не покидал Инсомнию. Обернув свою слабость силой, он ориентировался в темном городе, как зрячий при свете солнца. Обострившийся слух, хоть и не был панацеей, как правило, помогал избегать совсем безвыходных ситуаций, а хорошая память дала возможность всего за несколько лет составить мысленную карту – с оптимальными маршрутами, безопасными местами и потенциально рентабельными районами поиска. Впервые прибыв в столицу девять лет назад, он покидал ее всего семь раз – к вящему возмущению Гладиолуса. Но Игнис ничего не мог с этим поделать. Столица притягивала его, манила к себе и упрашивала остаться. Порой, он ходил по знакомым улицам и пытался представить себе, как они выглядят сейчас. Разрушенные дома, размельченные в каменную пыль дороги – все это так ясно представало перед глазами, как будто он действительно видел.

Иногда, он позволял себе мечтать.

Сидя у разожжённого костра, под тихие разговоры охотников, он думал о том, что однажды люди вернуться в Инсомнию. Строил планы о том, как именно нужно восстанавливать город – что должно быть построено в первую очередь и какие ресурсы для этого потребуются. Он мечтал однажды вновь сесть на плед в парке у озера и, под веселый смех Промпто и наигранно-недовольное бурчание Ноктиса, съесть пару кусочков превосходного мяса, приготовленного по фамильному рецепту Амицития. Это был его способ пережить реальность. В спокойные минуты он возвращался в прошлое, такое яркое и счастливое. Слушал музыку в королевском театре, сбегал вместе с Ноктисом в парки развлечений, тренировался с Гладио и просто жил – той жизнью, что уже никогда не будет. А после – вставал, и шел по пыльным дорогам разрушенной столицы, отчаянно веря, что в этот раз они найдут то, что ищут. Ведь дома и стены помогают, правда?..

Неожиданно раздавшийся скрип за спиной заставил инстинктивно напрячься. Кинжалы легко выскользнули из ножен, привычно ложась в ладонь, и прежде чем Игнис осознал, что здесь, в относительно безопасном Молоте, боятся нечего, из-за спины послышался знакомый смех.

– Всего лишь я.

С тихим звоном кинжалы вернулись на свое место. Расслабившись, Игнис и сам улыбнулся своей – такой предсказуемой – реакции. Заскрипели трубы, и спустя секунду Гладио уже стоял за спиной, обвив руками его талию и невесомо касаясь губами макушки. Тишину вновь прервал тихий смешок.

– И где только откопал? – прошептал ему на ухо Гладиолус, растрепав носом педантично уложенные пряди волос.

– Не поверишь, – тихо ответил Игнис, невольно улыбаясь воспоминаниям. – Промпто дал. Велел сделать все, как раньше было, чтобы Ноктис точно не обознался.

Гладио фыркнул, а Игнис вновь коснулся руками волос, поправляя выбившиеся пряди.

Гладио. Бесконечно преданный, несокрушимо надежный – и единственный, рядом с кем можно было расслабиться, чувствуя себя защищенным и одновременно беззащитным. Гладио, ежеминутно беспокоящийся за всех, но не подающий виду. Но ведь невозможно не заметить, когда знакомые руки будто бы невзначай касаются тела, проверяя, не появилось ли новых шрамов; когда сухие обветренные губы изучают каждый миллиметр кожи в стремлении то ли вспомнить, то ли навсегда запомнить каждый изгиб и впадинку… Когда прощальные объятия затягиваются настолько, что даже понимающие их чувства охотники начинают тактично откашливаться, привлекая внимание.

Это был их способ обрести равновесие в мире, где все перевернулось вверх дном. И, пожалуй, только за это Игнис мог бы поблагодарить случившийся апокалипсис. В мире, где каждая встреча может стать последней, привитые с детства мораль и условности неожиданно становятся незначительными и кажутся поистине глупыми. Потому что лучше выглядеть сумасшедшими в чужих глазах, чем действительно сойти с ума.

– Промпто лютует, – негромко сказал Гладио, улыбаясь.

– Мы все сейчас на нервах, – ответил Игнис на непрозвучавший вопрос.

– И не поспоришь.

Несмотря на прошедшие десять лет, Гладио так и не смирился с тем, что он – единственный из них, кто отсиживается в безопасности, пока остальные рискуют своей шкурой. И сейчас, чувствуя приближающиеся изменения, он радовался не только и не столько тому, что бесконечная ночь подходит к концу, сколько тому, что он наконец-то может действовать так, как посчитает нужным. И хотя отчасти Игнис понимал его нетерпение и жажду действия, но все еще терялся в догадках – как Гладио может не замечать очевидного? Лесталлум, их самое безопасное место, – как он может не понимать того, что этот город стал таким благодаря ему?

Ни одиночки-охотники, ни, тем более, простые горожане не смогли бы грамотно организовать защитные укрепления, блокпосты и патрули. Кто-то, скорее всего, догадался бы, но как можно сравнивать поделки любителей с работой прирожденного профессионала? Со временем, конечно, люди научились бы распоряжаться доступными ресурсами – но за это пришлось бы заплатить ценой сотен жизней. Гладио не понимал, и как будто даже не хотел понимать, насколько важна его роль. Он стремился быть рядом с теми, кто ему дорог, эгоистично защищая в первую очередь их, и только потом – всех прочих. Каждое его слово, его жест, все в нем буквально кричало об этом.

Но все же, за эти десять лет он почти не отлучался от города. Покорно принял навязанные Игнисом правила и делал все, чтобы оправдать их доверие. Он сумел защитить самые важные точки, пожертвовав лишь пригородом и частными секторами, в которых уже все равно некому было жить. Проводя суицидальные операции, каждый раз играя на грани фола, он смог выторговать из рук судьбы все жизненно важные объекты. Собранные и тренированные им отряды успешно проводили операции – будь то доставка груза, защита объекта или безумный в своей смелости налет на скопления тварей, подобравшихся слишком близко к людям. Наученные горьким опытом демоны уже несколько лет не приближались к дорогам – потому что пять лет назад, устав терять своих людей на погрузке, Гладио смог организовать целую серию засад, истребив почти всех монстров, живущих на пути их маршрутов. Уважаемый и даже почитаемый всеми, кто его знает, Гладио не видел этого и своей роли в устоявшейся за годы системе. И этого Игнис, как ни пытался, не смог понять.

Возможно, ему действительно просто не дано.

– Хватит думать о плохом.

Горячее дыхание обожгло непривычно голую шею, пуская мурашки по спине. Игнис скованно передернул плечами.

– Я не думаю.

– Ты всегда думаешь, – хмыкнул Гладио.

– Ну, это ты точно не можешь мне запретить, – хмыкнул Игнис, улыбаясь.

Гладио рассмеялся их незамысловатой шутке, и на секунду сжал руки чуть крепче, вплотную прижимая его к себе.

– Ты не можешь мне запретить запрещать, Игнис.

– Я совершенно точно могу.

– Если ты запретишь мне запрещать, – рассуждал Гладио, слегка покачиваясь в такт своим словам, – то я не смогу запретить тебе думать. А значит, ты не сможешь запретить мне запрещать.

– В таком случае, я… – Игнис оборвал себя на полуслове и обернулся в сторону дороги.

– Игнис?

Он приподнял указательный палец, прося тишины. Едва уловимое журчание мотора стало чуточку ближе. Спустя пару секунд, Гладио судорожно вздохнул и напрягся, высматривая вдали то, что уже явственно слышал Игнис. Резкий порыв ветра гулом прошелся по трубам и снова утих, лишь слегка касаясь обнаженных участков кожи.

– Вот и все? – прошептал Гладио, с каждой секундой все крепче сжимая объятия.

Игнис судорожно сглотнул.

– Вот и все.