— Хорошо. Что было потом? — мужчина делает глубокий вдох и смотрит мне в глаза.

К несчастью, поймать мой взгляд у него не получается. Всему виной тёмно-каштановые волосы, рваными прядями свисающие на моё лицо.

— А сами как думаете? — собирая всю желчь, произношу я. — Я стала одной из этих мелких отбросов.

— Отбросов? Не вы ли говорили, что хотели попасть к ним?

— Люди частенько разочаровываются в своих идеалах, — мои потрескавшиеся губы изгибаются в улыбке. Засохшие ранки вновь раскрываются, принося с собой слабую боль и выпуская капельки крови, которые я слизываю языком.

— Как я понимаю, тот мальчишка отвёл вас к главарю. Они вас так легко приняли? — в голосе моего слушателя слышны заинтересованные нотки.

— Нет, конечно. Пришлось постараться, чтобы попасть в эту жалкую свору воришек, но это всё равно было лучше того, что готовила для меня мать.

Восемнадцать лет назад

После того, как я и Тристан отделались от городской стражи, этот чумазый мальчишка решает представить меня их главарю.

Он ведёт меня по незнакомым улочкам города. Мерзкий запах гнили и мочи заставляет морщиться и закрывать нос рукой, но мальчишка будто бы не чувствует всего этого зловония. Мимо нас пробегает крыса, и я невольно дёргаюсь.

— Ты что, боишься этой полудохлой зверюшки? — Тристан откровенно ржёт, утирая со рта вылетающие слюни.

— Ничего я не боюсь. Заткнись и пошли дальше, — парнишка, продолжая смеяться, всё же продолжает идти.

Весь оставшийся путь я стараюсь думать о чём угодно, лишь бы не о мерзкой живности, что обитает в округе. Поэтому я обращаю всё своё внимание на Тристана. Слишком спешным было наше знакомство, и поэтому только сейчас я могу спокойно разглядеть его. Не могу говорить, что я старше него, но в росте он на пол-ладони проигрывает. Его короткие русые волосы стоят торчком, хотя после этой беготни на моей голове обстановка ничуть не лучше.

— Ты давно этим занимаешься? — вопрос Тристана застаёт меня врасплох.

— Не очень. До этого я обворовывала лишь маминых клиентов, которые приходили её ублажить.

— Куртизанка, что ли? — он немного сбавляет шаги и внимательно смотрит на меня.

— Проститутка, если быть точнее, — я усмехаюсь. — Сомневаюсь, что ей когда-нибудь светит оказаться в «высшем» обществе.

— А чего решила именно сейчас заняться этим по-крупному?

— Тебе не кажется, что ты задаёшь слишком много ненужных вопросов? — я бросаю на него сердитый взгляд.

— Как хочешь, — он махает рукой. — Всё равно мы почти пришли.

Настоящее время

— Так всё же, что стало причиной? — мой рассказ нагло перебивают. — Что стало причиной вашего побега?

— Как вас зовут? — наигранно дружелюбно произношу я. Голос немного окреп и потому больше не похож на мерзкий хрип.

— Простите, что? — столь внезапный вопрос сбил его с толку.

— Как мне к вам обращаться? Очень неудобно обращаться к собеседнику, не зная его имени, — я всеми силами поддерживаю милый тон и добрую улыбку, от которой уже сводит скулы.

— Ньевес Контрерас, — немного неуверенно произносит мужчина.

— Так вот, мистер Ньевес, попрошу впредь меня не перебивать. Если я что-то не рассказываю — значит, это вас не касается. Теперь позвольте я продолжу.

— Если я спрашиваю — значит, это важно. Повторюсь, что стало причиной?

Взглядом я готова прожечь в нём дыру. От злости я прикусываю нижнюю губу. Боль немного отрезвляет, поэтому я продолжаю уже более спокойно:

— Ну раз для вас это так важно, то хорошо. Когда мне исполнилось одиннадцать, мамаша решила, что мне пора вливаться в «семейное» дело, и уже наметила продать меня в свой бордель. А чтобы я не уводила её вонючих мужиков, она хотела… как она сказала… ах да, «подпортить мне личико», — в этот момент я провожу пальцем по шраму, что украшает правую сторону моего лица и по небольшой диагонали рассекает бровь и щеку. — Она схватила меня за волосы и потащила на кухню. Я кричала, плакала и вырывалась. Пыталась хоть немного ослабить её хватку, но всё без толку. Чтобы меня заткнуть, она ударила меня по лицу. Помню, как всё вокруг закружилось, а щека горела и пульсировала. Не знаю, откуда я взяла тогда силы — возможно, тому виной приливший адреналин, — но я вырвалась и сбежала из дома. Порой я даже удивляюсь, что смогла сбежать от неё до моего «прихорашивания».

— Так это не она вас так? — Ньевес кивает в мою сторону, намекая на шрам.

— Аха-ха-ха, — я заливаюсь смехом, отчего вновь срываюсь на кашель. — Нет, но мы обязательно дойдём до этого.

Восемнадцать лет назад

— Тристан, что за малявку ты притащил? — глава воришек надменно осматривает меня. — Не помню, чтобы мы открывали приют для всякой уличной швали.

Я нахожусь в богом забытом доме. Тут и там валяется мусор, и мне кажется, что я даже вижу крысу. Спёртый запах вперемешку с потом вызывает рвоту, но я стараюсь не показать своего отвращения.

Толпа ребят разного возраста окружает меня. Видимо, им интересно наблюдать за тем, как их главарь унижает других.

— Чего ты сюда припёрлась, малявка? — он нависает надо мной, давя своим ростом.

Страх липкими щупальцами сдавливает меня. Этот парень пугает. Я пытаюсь что-то сказать, но в горле встаёт ком.

— Я. я…

— Чего? Я не расслышал. Что ты сказала? — он смеётся от моего затравленного вида.

— Марко, — Тристан пытается заступиться за меня. — Я видел, на что она способна.

— Заткнись, Тристан, я не с тобой разговариваю, — он бросает злобный взгляд на парнишку и снова обращается ко мне: — Ты язык проглотила? Я спросил: какого хера ты сюда припёрлась?

— Я хочу стать одной из вас! — почти кричу я.

Марко безразлично хмыкает.

— Посмотрим, на что ты сгодишься.

Настоящее время

— Этот чмырь на протяжении месяца измывался надо мной, унижал, но после первой вылазки признал, что я могу быть полезной. Правда, его отношение ко мне не очень сильно изменилось, — я немного запрокидываю голову, предаваясь воспоминанию. — Это продолжалось пять или шесть лет, но в один момент всё изменилось.

— Что именно? — Контрерас отрывается от своих записей и смотрит на меня.

— Я расскажу, но сперва хочу ещё воды.