Мальчишка уходит по аккуратной тропинке вглубь сада. За спиной слышны голоса взрослых, но ему совершенно не интересно о чём они так оживлённо болтают между собой. Он стремится догнать тайну, ведь та зовёт его за собой. Светловолосый прекрасно знает, куда она ведёт его. Ведь он столько раз шёл по её следу. Он осторожно подходит к забору, оглядывается по сторонам и отодвигает одну доску. Высока эта деревянная стена, кажется, тянется до самых небес и скрывает от глаз чудеса. Маленький герой быстро пролазает в образовавшийся проход. И тут же ощущения накрывают его с головой. Он в новом мире, который дышит, и это дыхание отчётливо слышно. Шелест листвы на деревьях, шёпот травы, скрип веток — всё это сливается в единую песню. Песню свободы, разносимую озорником-ветром на тысячи миль вокруг. Воздух наполнен чудесными запахами, а разноцветный мир переливался в зрачках, словно в маленьких хрустальных шариках. Вот-вот кругом начнут происходить чудеса. Надо лишь чуточку подождать. Они непременно захотят показаться. Вместе с ощущениями усиливается и зов. Лес зовёт малыша.

***

Я стою на пороге нашего старого дома. С этим местом у меня связаны очень тёплые, но довольно странные воспоминания. Они такие нечёткие, чудится, что мне это всё только снилось. А белая и лёгкая пелена сна так и не отпустила меня, не дала трезво взглянуть на этот мир. Я окидываю взглядом слегка покосившийся домик. Жёлтая краска давно облупилась, а окна заколочены досками. Некогда прекрасный маленький садик полностью зарос сорной травой. Кажется, хозяева не появлялись здесь уже довольно долго. Мне становится грустно от мыслей, что когда-то в далёком детстве меня увезли отсюда, а мой маленький рай, где я познавал мир, продали людям, которые его просто так загубили. Оставили на попечение времени, природе и шальному ветру.       

С собой у меня ничего нет кроме кожаной сумки на длинном ремне. В ней лишь бутылка воды, блокнот, карандаш, небольшой фонарик и тот дневник с потёртой обложкой. Машину я оставил в нескольких милях от этого места. Пришёл пешком. Мне просто захотелось вновь окунуться в прекрасное и беззаботное детство. Посмотреть на окрестности, которые так знакомы и совсем не изменились. Я касаюсь рукой сгнившего забора. Тот прямо на глазах рассыпается и превращается в труху. Невольно вздрагиваю от этого, ведь мне так не хочется разрушать то, что связывает меня крепкой ниточкой с тёплым комочком счастья. Да и не за этим я прибыл сюда.

Отворяю то, что раньше можно было бы назвать калиткой, и ступаю на поросшую осокой тропинку. По ней-то я и иду в сад. Ветки яблонь цепляются за волосы, и мне приходится слегка наклонять голову. Мой путь не занимает много времени. Я довольно быстро и бесшумно добираюсь до старого лаза в заборе, через который я частенько убегал, когда был совсем крохой. Чем и пугал своего отца. Тот боялся, что я потеряюсь в лесу.       

А лес меня звал, притягивал моё внимание, затмевал мой слабый детский ум. Какие только чудеса я не приписывал этому лесу! Мне всегда казалось, что это место — пристанище чудесных и волшебных существ. И сейчас я опять чувствую зов природы. Чудится, что меня давно там ждут. И вот я уже во всю стремлюсь туда. Вспоминаю дорогу, по которой когда-то давно я смог пробраться в обитель своих сказок и где нашёл дневник.       

Точно, дневник. Мне кажется, что будет довольно символично, если я войду под своды ветвей с тем, что когда-то унёс оттуда. По пыльной дороге шагать и шагать ещё. Но я останавливаюсь и бережно вынимаю книгу из своей сумки. Чёрная потрепанная обложка и пожелтевшие от времени листы с чужими рисунками, которые говорят гораздо лучше, чем какие-либо слова. Вот, что из себя представляет эта вещь. Я не знаю имени владельца, не знаю его истории. И мне никогда этого не узнать к моему же сожалению.       

Прижав к груди дневник, я вновь устремляюсь к лесу. На этот раз я ускоряю шаг и остаток пути по песчаной дороге преодолеваю почти бегом. Поравнявшись с первыми деревьями, мне становится страшно и волнительно. Не забыть это чувство. Я вновь ощущаю себя тем маленьким мальчиком, что впервые встретился лицом к лицу с лесом. Буквально на минуту закрываю глаза, чтоб собраться с духом и наконец шагнуть за черту, которая отделяет меня от тайны. Да, я уверен. Здесь есть какая-то тайна. Но никто кроме меня и не догадывается о её существовании. Я открываю глаза и делаю пару нерешительных шагов. Кажется, прохожу какой-то невидимый барьер. И пути назад уже нет.       

Кругом тишина. Даже ветер давно затих. Ветви деревьев сплелись и сомкнулись над моей головой, сложно увидеть небо сквозь них. Редкие лучи света падают на тропу, которую протоптал кто-то до меня. В своих снах я всегда приходил в сказку именно по этой дорожке. Именно тут я нашёл частичку неизвестного, что сейчас у меня в руках. Чем дальше я захожу, тем выше деревья, тем больше колючих кустов становится кругом. Но они будто расступаются передо мной, пропускают вперёд. Это место само хочет рассказать всё.       

Не знаю, сколько времени прошло, но вот тропа привела меня на большую круглую поляну, полностью залитую лучами заходящего алого солнца и окружённую кустами терновника. На поляне старая избушка, наверное, местного лесника, но, как мне помнится, тут такого никогда не было. Или просто я о нём никогда не слышал.       

Что делать дальше — непонятно. Куда идти — тоже неясно. Делаю пару шагов в сторону домика, но мне отчего-то становится жутко. Что-то явно не так. Кто-то следит за мной. Спиной чувствую чей-то пристальный взгляд, хоть этого и не было, когда я пришёл сюда. Или я просто не слышал, как за мной кто-то шёл? От этого становится жутко. Неожиданно для себя я стал мишенью, целью странного и неизвестного мне охотника. Оглянуться слишком страшно, встретиться лицом к лицу с опасностью не очень хочется, но я пересиливаю себя и оборачиваюсь. Ничего. Только ветки кустов странно качаются, слишком громко шуршит листва, лишь нагнетая обстановку. Мне кажется, что я вижу чьи-то огромные жёлтые глаза. Они наливаются кровью, пылают ненавистью ко мне.       

Ни единой мысли в моей голове проскочить не успело, как из терновника выпрыгивает огромный волк. Даже представить я себе не мог, что может быть где-то на свете такая огромная зверюга. Он глухо рычит и медленно наступает на меня, будто готовится к очередному прыжку. Кровь стынет в жилах, ноги трясутся. Медленно отступаю назад. Бежать не стоит, всё равно догонит и будет только хуже. Отбиваться? Чем? Под рукой нет даже палки. Неужели вот так и закончится моя история? Умру здесь в лесу, на поляне. Я стараюсь совершенно не смотреть в эти огромные глаза и не злить его. Глухое рычание отдаётся в голове жутким рокотом. Я весь трясусь и уже готов проститься со своей жизнью.

Но зверь замирает, будто напуган моим жалким видом или же чем-то, что находится за моей спиной. Он весь съёживается и жалобно скулит, а я совершенно не могу понять, что же случилось, нисколько не соображаю и не могу совладать с собой. Охотник превратился в жертву всего за каких-то пару секунд. Меня пробивает на истерический смех, когда я вижу, как волк прижимается к земле и отступает, поджав хвост. Да только вот собственный смех звучит слишком неестественно и непривычно.       

Я осторожно оборачиваюсь, преодолевая леденящий душу страх. Но как бы это странно ни было, за моей спиной никого нет. Просто старая лачуга и парочка кустов, деревья. Ещё раз оглядываюсь по сторонам. Абсолютно никого. Лишь где-то наверху над головой щебечут птицы. Липкий страх отпускает меня. И вот уже любопытство двигает мной, я подхожу к деревянному строению. Вроде и не хочется открывать дверь. Ведь только недавно я убедился, что моё желание узнать неизвестное хочет загнать меня в ловушку, из которой мне уже никогда не выбраться живым. Но трезвые мысли отходят на второй план, оставляя меня на попечение распалённому интересу. Чувствую себя авантюристом, героем какого-то приключенческого рассказа или романа. И всё прямо как в далеком солнечном детстве. А может, я и правда являюсь частью какой-то странной и запутанной истории. И сейчас кто-то листает страницы в надежде узнать, что же будет дальше. Но мне приходится отогнать все мысли.       

Я кладу ладонь на ручку и дергаю дверь на себя. Что неудивительного, она не поддаётся совершенно. Но сдаваться я не собираюсь. Убрав дневник в сумку, хватаюсь уже двумя руками и вновь дергаю. И хотя кусок разбухшей древесины с торчащими ржавыми гвоздями остаётся у меня в руках, дверь, как бы это ни было смешно, открылась с протяжным скрипом.       

Внутри лачуги темно. Кровавые солнечные лучи освещают лишь небольшой пяточек пола. И то большую часть света загораживаю я. Достаю из сумки фонарик, который предусмотрительно захватил с собой из машины. Я включаю его и захожу в дом, если это строение вообще можно назвать таковым. Бегло оглядываю все, освещая лучом тусклого неестественного света. На глаза попадается грубо сделанная кровать, на удивление заправленная довольно аккуратно. В голове тут же всплывает вопрос, от которого мне становится не по себе. Неужели тут вообще кто-то живёт? Если да, то буду надеяться, что это не какой-то сумасшедший маньяк или больной на голову. Я продолжаю все осматривать, осторожно продвигаясь. Все время приходиться смотреть под ноги. Вдруг что-то может быть на полу, и я могу это зацепить и оказаться в какой-то ловушке, из которой живым выбраться мне не удастся вовсе. Но с чего такие мысли?       

Ха, да это все напоминает классический голливудский фильм ужасов. Вот, вот. Совсем скоро дверь захлопнется за моей спиной, я буду толкать её и никак не смогу открыть. Потухнет фонарик, а из-под кровати появится какое-нибудь чудовище и сожрет меня. И никто не найдёт моих костей. Если, конечно, от меня они не останутся. Все по канонам жанра. Такого приевшегося всем. Неужели в это вообще кто-то верит?       

Половицы противно, даже несколько жутко, скрипят из-за каждого моего шага. Один стол, стул и громоздкий шкаф с полками.       

Я подхожу к столу, что стоит у крохотного окошка. Вопреки всем подозрениям мне удаётся добраться до него достаточно спокойно. Окно грязное, что-то разглядеть в него просто невозможно. Стол же завален разными бумагами, хотя, бумагой назвать это нечто сложно. Скорее пергамент, или что-то более современное, по сравнению с ним, но никак не наши привычные белые и идеальные листы, что привозят нам целыми пачками. Я осторожно беру один из листов и подношу к глазам, чтоб лучше разглядеть то, что на нем есть.       

Диковинное существо смотрит на меня. Такое я уже когда-то видел. Крылатое, маленькое создание. Фея или что это ещё такое может быть? Но я точно знаю, где есть точно такое же изображение. И это дневник. Чей-то дневник в потрепанном кожаном переплете. Кто-то старательно вырисовывал необычных существ, а потом это все попало ко мне в руки. И вот, спустя столько лет я нахожу ещё подобные рисунки. Не где-то ещё, а именно в лесу, куда всегда так стремился мой ум и моя душа.       

Помимо листов с разными рисунками на столе нет больше ничего примечательного, лишь несколько оплывших свечей. Интересно, что за странный человек решил сбежать от цивилизации и сидеть в какой-то лачуге в лесу, чтоб рисовать. Я усмехаюсь. Неужели художники такие двинутые, что готовы бросить все ради вдохновения?       

Я отворачиваюсь от стола, чтоб осмотреть ещё что-нибудь в этом домике. Но застываю, как вкопанный. В горле застрял ком, и не один звук не сорвётся с моих губ. От неожиданности и страха я выронил фонарик, тот упал на пол и отключился. Теперь в лачуге стало полностью темно. От этого становится только страшнее. Я чувствую, как по мой спине пробегают мурашки.       

В темноте мало, что можно разглядеть, но я вижу человеческий силуэт… И глаза, что горят слишком злобно. Вот так и закончится моя жизнь. Наступит мой конец. Будут дописаны последние строчки истории. В этом проклятом лесу останется моё холодное тело, если вообще останется. Я не решаюсь даже дернуться, в сторону, чтоб рвануть к двери. Здесь слишком мало места, чтоб можно было бы хоть что-то сделать. Ужас охватывает меня с головой. Я не хочу умирать. Пока не хочу.       

Тяжелое дыхание. Оно смотрит на меня в упор. Человек или зверь? Чудовище? Мои галлюцинации? Мне хочется верить, что все это нереально. И что мне все это мерещиться от страха. Хочется зажмуриться, а потом вновь открыть глаза, чтоб это все развидеть. Но страх реальности существа передо мной заставляет меня смотреть, чтоб в любой момент хоть как-то среагировать на неожиданный выпад. Кажется, что время застыло. Сердце бешено колотится в груди.       

— Ну и что ты тут забыл? — голос звучит резко, неожиданно. Я даже вздрагиваю. Грубый, низкий бас с небольшой хрипотцой. Значит человек, мужчина. Но от этого легче никак не становится. Иногда люди страшнее всякой нечисти. Её-то на самом деле нет. А вот люди есть. И серийных маньяков вполне хватает в этом мире.       

Но действительно. А что я вообще тут забыл? Зачем я пришел? Какой чёрт меня вообще заставил сюда сунуться? Собственное любопытство или то странное чувство, что всегда манило в лес? Я не могу дать ответ. Не потому что я весь дрожу, и язык не поворачивается хоть что-то сказать, а потому что у меня нет ответа на этот вопрос. Вот и все.       

Но я собираю все силы в кулак.       

— Я уже ухожу, — стараюсь придать голосу хоть какую-то твердость, чтоб не выдать весь свой ужас. Но мне кажется, что моим страхом пропитан воздух вокруг. И даже при особом желании мне его никак не скрыть.       

Ответом на мою фразу служит лишь короткий смешок. Только вот что смешного в моих словах? 

Я даже не осознаю происходящего, а уж тем более не могу понять, как в моих руках оказывается стул, которым благополучно ударяю неизвестного и отпихиваю в сторону. Не знаю, куда я попал, но это заставляет хозяина дома шарахнуться в сторону, вот только он не произносит ни звука. Я прорываюсь к распахнутой двери и выбегаю из дома. Сейчас есть лишь одна цель. Выжить. А значит… надо двигаться!       

Я бегу. Не знаю куда, не знаю в каком направление от выхода из леса. Возможно, даже совершенно в противоположном. Но я бегу, подгоняемый собственным страхом. Руками раздвигаю ветки, продираюсь сквозь кусты. Ветки цепляются за волосы, царапают кожу. Но я боюсь остановиться. Мне страшно оказаться в руках этого неизвестного. Кровь стучит в висках, сердце бешено колотится. Дышать становится все тяжелее, но я бегу. Не останавливаюсь.       

Я слышу, как он следует за мной. Не отстает. Нужно держать его как можно дальше от себя. Бежать куда угодно, только не назад. Смотреть вперед, не оборачиваться. Не останавливаться даже на минуту. Я чувствую собственный учащенный пульс. Чувствую, как мне наступают на пятки. Дыхание сбито. Впереди ничего не видно. Темно. Слишком темно, чтоб что-то разглядеть.       

Я спотыкаюсь обо что-то и падаю на землю. Чёрт! Почему все именно так, как в дебильных американских киношках? Почему?! Драгоценное время уходит. Спасительные секунды утекают. Я поднимаюсь и лишь мимолетно бросаю взгляд себе за спину. Он близко. Очень близко ко мне, я вижу его силуэт.       

Нет времени даже отряхнуть руки. Вновь устремляюсь вперед. Долго носиться по лесу я не смогу. Я не спринтер, чтоб бежать быстро, но и не марафонец, чтоб петлять среди деревьев. А значит нужно спрятаться. Найти место. Скрыться и переждать.       

Я бросаюсь в сторону, за ствол дерева и прижимаюсь к нему спиной. Стараюсь хоть немного перевести дыхание. Успокоить свое сердце, что сейчас готово выпрыгнуть из груди. Пот ручьями течет с меня. Зря я притащился сюда. Надо было оставаться дома. Не приезжать. Вообще не находить этот проклятый дневник. Мое любопытство загнало меня в угол. Что будет со мной дальше? Меньше всего хочется знать ответ на этот вопрос. Тяжелое дыхание. Моё тяжелое дыхание. И не слышно ничего.       

Я чувствую, как меня хватают за запястье. Резко дергаю руку на себя и оборачиваюсь, сталкиваясь лицо к лицу с причиной своего страха. Чужие пальцы сильнее сжимают моё запястье. Хочется кричать от ужаса, но я лишь смотрю в холодные сиреневые глаза. Страх подбирается все ближе. Сдавливает горло. Не дает сопротивляться. В голове за секунду проносятся тысячи картин того, что ждет меня впереди.       

— Отпусти меня. Умоляю, отпусти. Я сделаю все, что угодно, только отпусти меня, — произношу я едва слышно, одними губами, не отводя взгляд.       

— И куда ты пойдешь? Бросишься дальше, чтоб сгинуть в трясине? — мой преследователь махнул свободной рукой в сторону. Я нерешительно оборачиваюсь в ту сторону, куда только что указали, и замираю. Болотные огни. Белые, едва голубоватые шарики. Где-то я слышал, что подобные огоньки — это неупокоянные души пьяниц, утопленников и некрещеных детей. Конечно, я прекрасно знаю, что это всего лишь прогорающий газ. Но почему-то мне кажется, что они живые. Огоньки словно смотрят на нас, ожидают чего-то, сбившись в маленькие стайки.       

Болото. Я абсолютно не почувствовал, как воздух стал тяжелее и наполнился отвратительной вонью, а земля под ногами стала влажной. Ещё бы. Я бежал. Пытался удрать и тем самым чуть не сдался во власть болотной мути. Увяз бы в трясине и не выбрался.       

— Доверять болотным огням — это последнее дело, — усмехнулся мужчина. Фраза нелепая, совершенно не к месту сказанная, но почему-то я ему все же сейчас поверил. А огоньки, словно услышав слова, разлетелись в стороны, чтоб оказаться подальше от нас.       

— Ты спас меня? Неужели ты не собирался меня убить? — я вновь перевожу взгляд на незнакомца, что ещё недавно был для меня маньяком. Он все ещё крепко держит меня за руку.       

— Своих не убивают, Мэттью, — он делает явный акцент на слове «своих». Но сейчас меня больше волнует, а откуда же этот человек знает моё имя? Я не называл его. Все это выглядит слишком странно и подозрительно. Только успевшее успокоиться сердце вновь начинает биться чаще.       

— Откуда ты знаешь мое имя?! — я выдергиваю свою руку из чужой и делаю шаг в сторону. Уж больно быстро меняется обстановка. И это лишь сильнее настораживает.       

— Я знал тебя ещё ребёнком. Милым мальчишкой, что сбегал от родителей вместе со своим белым медведем.       

Все становится ещё непонятнее. Или просто я становлюсь параноиком? Но слова про белого медведя не внушают особого доверия. Да, у меня раньше был любимый плюшевый мишка. Я везде таскал его с собой. Только вот откуда этот человек может это знать?       

— Кто ты? — паника медленно подступает все ближе. Её липкие, грязные пальцы хватают меня за лодыжки. Я знаю, что она хочет полностью завладеть мной. Но я просто не имею права позволить ей это сделать. В этом тёмном лесу между болотом, неизвестным мне человеком и непролазной чащей.       

— Это довольно сложный вопрос, Мэттью. Раньше тебе вполне хватало того, что меня зовут Джеймс. Но сейчас ты уже большой мальчик, я так понимаю, этот ответ тебя не устроит. Вообще, все духи от феи до беса меня называют Хозяином Леса. Мне преданно служат лохматые твари. Со временем все уважать меня стали, — так называемый Джеймс садится у подножья дерева на землю. Он говорит достаточно спокойно. Не смотрит на меня. И, видимо, полностью равнодушен к тому, что я высвободил свою руку и вообще сторонюсь его.       

Бледная, словно покойница, луна сейчас выглянула из-за туч. Теперь я могу хоть немного разглядеть этого человека. Достаточно крупный, широкоплечий. Но это я подметил раньше. Сейчас же можно было уловить больше деталей. Светлые длинные волосы, что собраны в неаккуратный хвост, бледное лицо тронуто щетиной, какая-то странная одежда. Вроде кожаный жилет и рубашка, штаны из странной материи. Совершенно не похоже на то, что можно достать в обычных магазинах у нас. Да кто он вообще такой?! Сумасшедший, что несёт несусветный бред и слоняется по лесу? Или же действительно нечисть какая?       

— Ты же понимаешь, что…       

Он перебивает меня.       

— Что ты мне не веришь? Понимаю. Воспоминания имеют свойство исчезать из людской памяти. С тобой мелким возиться было гораздо проще. Ты был более доверчивым, каким-то даже сговорчивым. Все хотел заглянуть в сказку, — Джеймс как-то горько усмехнулся и покачал головой. Он так много говорит про меня маленького… Но на вид то ему столько же, сколько и мне. Может чуть старше. Всего на несколько лет. Неужели помешанный? Или просто перепутал с кем-то?       

— Джеймс, — несколько мягко начинаю я. С сумасшедшими нужно быть осторожными. Можно сделать только хуже, — ты, вероятно, меня с кем-то путаешь. Ты не мог знать меня ребёнком. А друг у меня в детстве был только один. 

— Не считай меня поехавшим. Я все ещё в здравом уме, насколько это возможно с моей-то жизнью. Знаешь, если ты не веришь мне, то, может, ты поверишь и кое-что вспомнишь, увидев их, — Джеймс поднимается с земли. Видимо, он собирается куда-то идти. Вот только следовать за ним я никак не намерен. Он все ещё не внушает мне доверия. Да и о каком доверие может идти речь, если это какой-то полоумный человек из леса?       

Он вновь смотрит на меня. Без тени вражды. Его глаза мне уже не кажутся такими холодными. Да и не похожи они на глаза человека, чей ум затуманен какими-то чудными фантазиями. Он ждёт моего ответа, моей реакции. Но что я могу сказать?! Что мне страшно идти с ним? Что мне не хочется оставаться тут?       

— Обещай, что потом выведешь меня отсюда, — возможно, очень странно что-то требовать от человека, что знает этот лес, как свои пять пальцев. Он-то без меня не пропадёт. А вот я погибнуть могу. Сгинуть в топи, заплутать среди деревьев или же стать ужином какого-нибудь волка. От этих мыслей по телу пробежали мурашки. Нет, общество человека таки будет лучше. Так хотя бы буду не один.       

— Обещаю, что выведу из леса. Не заведу в глушь и не перережу глотку ножом. Идём.       

Мой преследователь, а теперь, кажется, проводник ждать меня не стал. Но и мне приглашение не нужно. Остаться одному совершенно не хотелось, как и плутать средь деревьев без фонарика.       

Ночью около леса находиться жутко, не то что в самом лесу. Если днем ты любуешься его красотой, то вот ночью твои глаза слепнут. И ты полностью полагаешься на слух. Просыпаются многие инстинкты. А что-то внутри панически кричит: «Убегай! Спасайся!». Вот и сейчас. Где-то треснет ветка, скрипнет сучок. И я, как испуганный зверек, постоянно оглядываюсь по сторонам, пока Джеймс уверенно пробирается сквозь кусты. Я ему не доверю, поэтому стараюсь держаться чуть подальше, но в то же время пытаюсь не отставать. Он то лес явно знает хорошо.       

Земля стала тверже и покрылась ковром из иголок, что теперь заглушает каждый наш шаг. А мы идём вперёд. Взгляду даже не за что зацепиться, чтоб хоть как-то запомнить дорогу. Молчание огромной каменной глыбой висит между нами. Этот Джеймс явно не очень разговорчивый человек, как и я. Но социофобия не повод сбежать в лес. Можно же просто жить в своё удовольствие и в городе.       

Где-то рядом со мной хрустнула ветка. Я тут же смотрю себе под ноги, но вот только никакой ветки у меня под ногами нет. Меньше всего хочется, чтоб моя же фантазия сейчас начала работать на полную катушку и играть со мной разного рода шутки.       

— Джеймс, ты слышал это? — спрашиваю я несколько нерешительно, пока он ещё не ушёл слишком далеко от меня.       

— Что слышал? — он останавливается и оборачивается на меня, отпуская ветку, которая тут же создаёт лишний шум. Удивительно, этот человек предельно спокоен, да ещё и нарочно шумит. Ночью. В лесу. И ведь тут есть хищники. Он не может этого не знать. И почему-то абсолютно не боится. Сумасшедший.       

— Уже ничего. Теперь мне кажется, что шумел ты. Специально, привлекая внимание всякой живности, что с удовольствием сожрет нас в этой темноте, — похоже, что из нас двоих жить хочу только я. Ведь он опять усмехается в ответ на мои слова. И делает это нарочито громко. Мне хочется вспылить, сорваться на нём. чувствую, как начинаю закипать, но неожиданно близко, прям над моим ухом, раздаётся звонкий смех.       

Я дёргаюсь, стараюсь отмахнуться от того, что могло бы так смеяться и начинаю судорожно вертеть головой по сторонам. Это точно было бы невозможно не услышать.       

— Вот теперь то ты слышал?! — я забываю о всякой осторожности и срываюсь на крик, а этот звонкий смех повторяется вновь. Только бы он не звучал в моей голове. Только бы все это не было моими галлюцинациями.       

— Ну все, девочки. Хватит. До чего вы человека довели. Люди же у нас тонкой душевной организации. Зачем их пугать, — а голос у Джеймса веселый. Видимо, его все это забавляет. Только вот к кому он обращается? Что вообще происходит?       

Крохотное создание возникает перед моим лицом. Оно парит всего в нескольких сантиметрах от моего носа. Совсем малышка с крыльями, как у бабочки. Так ещё и светится. Я сразу же понимаю, что это фея. Да ещё и та самая, что была нарисована на листе, что я рассматривал в хижине. Она смотрит на меня и хихикает. А я смотрю на неё и не могу понять, что со мной происходит. Неужели мне все это чудится, и я схожу с ума? Меньше всего хочется это осознавать. Меньше всего хочу оказаться больным на голову. Но тогда какого чёрта я это вижу?!       

Откуда-то возникают ещё две феи. Неужели мне действительно все это не кажется? Как зачарованный вытягиваю вперед руку. И та первая, похоже, самая смелая, со смехом опускается мне на ладонь. Она совсем невесомая, но я чувствую каждый её маленький шаг. Не могут быть галлюцинации такими реальными. Мне могут врать глаза и уши, но почему-то я уверен, что собственные руки не могут так безбожно наставить мне шашни.       

— Я же не сумасшедший? Это все реально?       — Более чем реально. Раньше ты как-то легче во все верил.       

Я смотрю на Джеймса. Теперь мне уже не кажется, что он человек. Я мысленно возвращаюсь к его словам. Хозяин Леса. Он мог бы быть лесником, но сам говорил, что все гораздо сложнее, чем я могу себе представить. Так кто тогда?       

— Так кто ты, Джеймс? Расскажи мне, что вообще тут творится? — я должен узнать все. Иногда, конечно, некоторые вещи должны оставаться секретом. Но если сейчас на моей ладони сидит фея, я нахожусь в лесу, а волк не сожрал меня тогда на поляне, значит знать я должен все. По крайней мере, мне так кажется. Ведь если вспомнить любой фантастический рассказ, то мифические существа всегда старались отгородиться от людей, не попадаться им на глаза и никак не контактировать. Все эти вещи слишком странные для одного дня, для этой страшной чащи.       

— Ты уже услышал правду от меня. Меня зовут Хозяином Леса. Я не человек… Давно не человек. Но именно я тот самый друг из твоего детства. Тот, к кому ты постоянно бегал сюда в лес. Я заполнял тот дневник для тебя. Ты очень любил всех тех, кто обитает в этом лесу. Правда, несколько страниц дневника остались пустыми, ведь твои родители предпочли увезти тебя. Не думай ничего плохого о них. Они заботились о тебе, боялись, что ты потеряешься в лесу. И, чтоб удержать тебя, предпочли продать дом и уехать. Но видимо у них ничего не получилось, раз ты сейчас находишься здесь.

Слова звучат абсолютно безумно. Только вот у меня острое ощущение, что рубильник в моей голове переключился. Будто кто-то решил резко включить все те воспоминания, что теперь всплывают картинками в моей голове. Чёткими, ясными и красочными изображениями. Моя мать всяческий раз устраивала скандал, когда я сбегал из дома. А уж стоило завести разговор про чудесных обитателей леса и друга Джеймса, так она и вовсе сходила с ума. Детские сказки. Но вот только я рос и все больше твердил, что тот самый лес далеко не так прост. Мы переехали. Меня пытались всячески занять. Музыка, спорт, другие разнообразные и не очень интересные занятия. И кроме этого меня таскали по врачам. Лечили, пытались избавиться от всякой «дури». И ведь у них это получилось. Я забыл. Увлёкся абсолютно другими вещами. Старый потрёпанный дневник отправился вместе с остальными сказочными книжками в коробку с хламом. Родители пытались уберечь меня. Да только все это мне было не нужно. Я был счастливым ребёнком, потому что верил в чудо. А моё детство так безбожно сломали, забили тысячами других вещей, отобрали волшебство, оставив его лишь как выдумку. Я жил в обмане, не помня своего прошлого, что могло бы круто изменить мою жизнь.   

Время словно замедлило свой бег, остановилось. Вечно живой лес затих. Я стою и смотрю перед собой. Смотрю на Джеймса так пристально, пытаюсь разглядеть на его лице хоть какое-то отражение эмоций.       

— И ты ждал меня здесь? Все это время? Все эти пятнадцать лет?       

Он лишь утвердительно кивает головой, а в моей голове все становится на свои места. Желание вернуться к старому дому, зайти под своды леса и узнать все тайны. Ответ оказался ближе, чем можно было себе представить. Ответ оказался во мне, в моей голове и на страницах дневника. Только чтоб наконец все паззлы сложились в единую картинку, нужно было вернуться в точку отсчёта.       

Я срываюсь с места, чем пугаю крошку-фею. И та с визгом бросается прочь, но сейчас это волнует меньше всего. Столько лет. Отрезанный от собственных воспоминаний. От сказки наяву. И вот сейчас обнимаю Джеймса, как в детстве. Слова не нужны. Все и без них ясно. Он скучал. Для него я все тот же маленький мальчишка. Вот он осторожно и обнимает меня за плечи, чтоб ненароком не сделать больно. Все, как раньше.       

— Тебе пора домой, Мэтт, — шепотом у меня над ухом произносит Джеймс, но я не хочу уходить. Хоть и понимаю, что надо. Реальный мир с его рутиной ждёт меня. И вырваться из его оков слишком сложно. Сразу их не порвать. Нужно делать это медленно. Систематически пилить, чтоб наконец в один миг это все треснуло. Только вот сколько времени на это уйдёт? Ответа на этот вопрос я не знаю.       

Я отстраняюсь. Наверное, мог бы обнимать его целую вечность. Если бы это было позволено. Если бы это было возможно. Момент единения, но чего это стоило. Страха. Дикого страха и бега по тёмному лесу. Неправильно понятая ситуация. А все могло быть гораздо проще, если бы я не удрал.       

— Идём. Провожу тебя до окраины леса.       

И мы вновь идём в темноте. Без фонарика или любого другого освещения. Теперь я даже не сомневаюсь, что Джеймс знает этот лес. Более того, он сам часть этого леса. Хозяин у себя дома. Именно поэтому он знает все дороги и безопасные тропки. С ним не страшно. Теперь не страшно. Он крепко сжимает мою руку, словно боится потерять или ненароком где-то оставить. Напрасно боится. Уверен, если я где и потеряюсь, то он обязательно меня найдёт. Не покинет.       

Мы двигаемся вперёд. Деревьев становится меньше, непролазная и глухая чаща остаётся за спиной вместе с её болотами и чёрным животным страхом. Ветки над головой становятся все реже и реже, а тропа под ногами все шире и шире. Мы на самом выходе из леса. Так мало времени остаётся.       

Рдеет рассвет, окрашивая мир в красные и малиновые тона. Мы стоим на окраине леса, у той самой тропы, по которой я пришел сюда. Вдали едва виднеется очертание дома. Некогда моего дома, где я провел свои беззаботные детские годы. Откуда сбегал к своему единственному другу в лес, с которым сейчас я стою здесь и смотрю вперед. Мне нужно уходить. Возвращаться к привычной реальности, в которой нет места чудесам и сказкам… В которой нет места Джеймсу и нашему лесу.       

— Ты же вернешься?       

Да, он уже задавал этот вопрос голосом, что полон надежды. Надеется на лучшее, как маленький ребенок. И разве я могу его разочаровать? Я обещал вернуться тогда…       

— Да, я вернусь, — я обещаю сейчас. Мне хочется верить в это. И я постараюсь исполнить данное слово. Не затянуть и вернуться вновь. Я отпускаю его тёплую руку и делаю шаг за черту леса. Уходить надо быстро, чтоб не терзать душу. Прощание не должно быть мучительно долгим.       

Через несколько десятков шагов я не выдерживаю и оборачиваюсь, чтоб взглянуть на него. Но там, где до этого стоял Джеймс, теперь пустота. Ушёл. Но на моем лице появляется едва заметная глупая улыбка. Он ведь дождется меня. А я обязательно вернусь…