дети мои спят: 
тихо и безмятежно, 
им больше не больно, не плохо, 
им больше не страшно. 
я их принесла на зимовье к доброму духу — 
мне говорили, что он их, слабых и бледных, выходит, 
до самой весны баюкать их будет, 
к весне возвратятся они домой лучше и крепче прежнего. 
добрый дух их обнимет своими тяжёлыми мягкими лапами — 
серый и жёлтый лишайники, 
зелёный и рыжий мох. 
меня к нему привели светлячки 
и блуждающий мутный свет — 
свет, что коснулся моей руки 
и поселился в груди, 
он указал мне дорогу из чёрной чащи, 
там, где маленьким светлячкам 
стало слишком холодно и страшно. 
я вышла из чащи, 
по колено увязла в мерзлом болоте. 
а куда ни глянь — только зелёный и рыжий мох. 
добрый болотный дух шёл из самого сердца топей, 
от взгляда его мне разрывало душу. 
добрый болотный дух забрал детей и вывел меня к дому. 

спят мои мёртвые дети на дне среди ила, 
и ждут весны.