— Ты — монстр, Гарри, — шептал голос из сна. — Ты маленькое безумие.

— Кто вы?.. — спросил тихо тот, склонив голову набок, с научным интересом разглядывая фигуру в бесформенной мантии. — Раз это мой сон, значит, вы его часть.

— Я часть тебя, Гарри, — насмешливо проговорил неизвестный, вытянув перед собой костлявую руку с рубцами. — Мы единое целое. Пойдем со мной, и я покажу тебе то, что ты не увидишь нигде больше. Ты же хочешь достичь совершенства в своих начинаниях? В Хогвартсе ты не найдешь нужной тебе литературы, — бледная ладонь призывно раскрылась, маня за собой.

Гарри насмешливо выгнул бровь, прикусив губу, он с минуту обдумывал столь заманчивое предложение, но… Он был не настолько наивным и глупым.

— Сначала представьтесь, кто вы? — настаивал Поттер, прищурившись. Предложение незнакомца было несомненно заманчивым, а ещё его накрыло то же чувство — чувство единения. По отношению к это­му не­из­вес­тно­му он не ощу­щал опас­ности, а, напротив, что-то родственное. Как рядом с Квирреллом.

— Черт с тобой, неправильный ты ребенок, — фыркнула фигура в капюшоне. — Меня зовут Том Риддл. Доволен?

— И откуда же вы в моей голове, мистер Риддл? — ухмыльнулся Поттер. Ему нравилось играть со столь опасным магом, невесть откуда взявшегося в его снах. — И ещё, вы как-то связаны с мистером Квирреллом?

— Так не пойдет, — холодно отозвался голос, но потом смягчился. — Я расскажу тебе больше, но для этого тебе придется пойти со мной… Ну, или можешь так и оставаться в неведении. Ну, подумай, Гарри. Хотел бы я тебе навредить, давно бы это сделал. У нас не так уж и много времени, мальчик. Идем, — не спрашивал, а утверждал он.

Поддавшись импульсу и своей потаенной безрассудности, Гарри схватился за бледную конечность. Вскоре краски стали сгущаться, пестрить своей яркостью, ослепительно белый свет и вот появилась вновь эта пустошь, снова туман, а там, вдоль узкой тропы, распустились черные тюльпаны — дом, покосившийся и давно переживший свое время, распахнул приветливо двери, приглашая в свою неизвестность. Гарри вздрогнул от прохлады, что царила тут, сама атмосфера была пропитана темной аурой. Но его это не останавливало, он следовал за странным и загадочным Риддлом.

— Это — твой разум, Гарри. Твое сознание и память подобны этой пустоши — каждый уголок в этом доме таит в себе частицу тебя. Я расскажу тебе, кто я… Но прежде я хочу спросить: готов ли ты узнать правду? Признаться, я давно наблюдаю за тобой, и сегодняшний твой проступок показал мне, что я могу открыться, и ты сможешь понять меня… возможно.

— Интересно… — задумчиво вымолвил Гарри, склонив голову к плечу. — Это что-то из менталистики, да? — скорее утверждал, чем спрашивал он. — Я готов услышать вас.

— Как я уже сказал, меня зовут Том Риддл, — из-под капюшона мальчик увидел полуулыбку на бледных губах. — Я тот, кто стал погибелью многих, тот, кого ты должен ненавидеть.

«Это был намек на разгадку», — подумал Гарри.

— Волдеморт? — полувопросительно проговорил он, и его глаза распахнулись, зрачок заполнил радужку. — И почему же я должен вас ненавидеть? — с интересом спросил он.

— Я убил твоих родителей, пытался убить тебя, — перечислял темный маг с нотками какого-то наслаждения. — Разве внутри тебя нет того пожара, Гарри?

— Ну, родителей я не помню, чтобы сожалеть о их смерти, — и это было чистой правдой. Да, он сочувствовал их участи, но, с другой стороны… — Они сделали когда-то свой выбор — и это был их выбор, не мой. Война, опять-таки, — рассуждал Гарри. — На войне гибнут, тут ничего не поделаешь. Они выбрали остаться и сражаться, так что я не считаю вас виновным, как и их поступок — разумным. Так что, мистер… Риддл, вы не правы, я вас не ненавижу.

— Как интересно, — ухмыльнулся темный маг, снимая капюшон. — Мальчик-Который-Выжил, паладин светлых, — оскалился монстроподобный чародей, — оказывается не таким уж и светлым?

— Для того, чтобы быть светлым или темным, нужно знать, за что ты сражаешься. Как по мне, что светлые убивают во имя каких-то целей, якобы освобождая мир от зла, что темные… Есть ли тут разница, сэр? — Гарри с интересом разглядывал Волдеморта, словно какую-то диковинку, а потом спросил: — Так вы не ответили, вы как-то связаны с профессором Квирреллом?

— Очень интересные суждения, мальчик, — хмыкнул Том, наколдовывая себе трон. — Это долгая история становления меня как Волдеморта и… профессор Квиррелл — результат моей неосторожности и жадности. Я хочу изменить все, и ты, Гарри, мне поможешь в этом. Вернуть меня прежнего, — утвердительно изрек Волдеморт. — Я — одна седьмая часть души Тома Риддла, незапланированная часть, — хмыкнул он. — А теперь, Гарри, послушай. Это твой сон, но вечно он не будет длится, в отличие от сна некоего Маркуса Дорргинса, — ухмыльнулся Том, дав понять, что он знает о небольшом преступлении. — Я помогу тебе со знаниями, обучу тебя, взамен ты поможешь мне. Как тебе предложение?

— О… — только и выдохнул Гарри. — И какие гарантии, что вы не убьете меня потом? Почему я должен поверить тому, кто так жаждал моей погибели? — осмелел он.

— А ты не прост, а, Поттер? — осклабился Том. — Мы принесем друг другу клятву о ненападении, — подумав, предложил он. — Поверь, мы друг другу сейчас нужны. Твоя помощь в обмен на мои знания и на вполне мирное существование.

— Хорошо, но… Вы не причиняете никакого вреда ни мне, ни тем, кто близок мне, взамен я также не причиняю вреда ни вам, ни вашим… сторонникам, и со стороны ваших и моих людей также прозвучит обещание не нападать, — подумав, выдвинул свои условия Гарри. — Я думаю, это не большая цена для нашего мирного сосуществования.

— Что ж, я принимаю твое предложение, — приложил тонкий палец к губе Риддл. — К тому же оно совпадает с моим. Итак, так как я не полноценное существо… а всего навсего часть того могущества, кем я был когда-то, — скривился он, — я не могу заключить полноценную клятву. Но вот та часть меня, находящаяся в профессоре Квиррелле, может. Да-да, именно поэтому ты ощущаешь такое странное чувство единения рядом со мной и рядом с ним, потому что я — часть его, — ухмыльнулся он. — Мне нужно воссоединить части души, чтобы вернуть свое тело. С моей помощью мы сможем подавить силу и разум того Темного Лорда и заключить через него клятву, а потом уже и поговорим. Я буду ждать тебя каждую ночь тут, — обвёл рукой пространство Том.

— А… Как мы будем подавлять Квиррелла и… Темного Лорда, сэр? — с интересом спросил Гарри, ощущая как сон медленно начинает рассеиваться.

— Завтра я и расскажу. И, кстати, советую палочку подчистить от заклятия вечного сна, тебя вычислят по ней, — посоветовал Риддл. — Иди, увидимся следующей ночью, Гарри. И не говори с Квирреллом, не смотри в глаза Дамблдору и Снейпу. Твой разум открыт для них, а я еще слаб, чтобы противостоять их вторжению, — кисло улыбнулся он.

* * *

Утром за завтраком Северус Снейп задумчиво разглядывал расставленные тарелки с яствами перед собой. Обычно он предпочитал завтракать в своих апартаментах, но Дамблдор настаивал, чтобы сегодня профессор присутствовал на завтраке в Большом зале. Лениво скользнув взглядом по залу, привыкший замечать детали Северус обратил внимание на стол Гриффиндора и не сразу заметил изменения за ним: Монтгомери Юлиан сидел, как и обычно, по центру; обычно возле него по обе стороны на одно место были пустыми, это говорило о высшей иерархии, царившей на факультете, где помимо старост самым главным был тот, кто превознесся с помощью силы, заполучив уважение и признание среди однофакультетников. Но, как правило, такая иерархия была не редкость на Слизерине, если найдется такой сильный волшебник, кто сможет склонить в свою пользу весь факультет. Последний раз такое было пятьдесят лет назад, во время обучения Тома Риддла. Но на Гриффиндоре такой порядок появился два года назад: Северус помнил тот день, когда в один из завтраков гриффиндорцы расселись в странном порядке, освободив место в центре стола, где и восседал Юлиан. Но никогда с этим юношей не сидели рядом ребята; видно, тот не принимал никого под стать себе и своей силе, не собирал свою свиту, как было принято на том же Слизерине. А сейчас рядом с Монтгомери, по правую руку от него, сидел Гарри Поттер, о чём-то рассказывая, а тот с интересом слушал, изредка что-то говоря в ответ. Это поразило Снейпа. Юлиан был одиночкой; пусть и не единственный чистокровный волшебник на Гриффиндоре, он смог добиться самой верхушки почета на факультете. Там даже декан не имела такой власти, какую имел принц факультета, коронованный наверняка по всем правилам. Хотя Северус никогда не видел, каким образом это происходит и что должен сделать тот, кто вознамерится стать принцем.

Обычно это был маг из влиятельной чистокровной семьи с врожденными лидерскими качествами, с силой, которую должны были признать и подчиниться ей. Монтгомери были чистокровными, входящие в двадцатку древнейших родов Британии. Так что его возвышение было неудивительным. Юлиан был тихим, спокойным, отличником в своем потоке, да и после того, как он стал принцем Гриффиндора, факультет стал более собранным, единым, ученики стали усерднее учиться, перестали безрассудно тратить свои таланты впустую. Конечно, на публике вся власть была в руках старост, но за ними стоял определенно талантливый кукловод. Этакий серый кардинал, управляющий всем факультетом из тени. Чего не замечали многие профессора, вероятно, позабывшие о таких особенностях и о сводах правил школы, либо не обращали внимание. Но не Северус, наслышанный о принцах и даже королях Слизерина.

Гарри Поттер ухмыльнулся чему-то, метнув короткий взгляд на профессорский стол, куда посмотрел и Юлиан. Декан Слизерина, видно, слишком долго смотрел на стол львов. Монтгомери изогнул вопросительно бровь, в его глазах цвета янтаря вспыхнула заинтересованность. Северус поспешил отвести взгляд, вновь уткнувшись в кружку кофе.

— Минерва, ты заметила, что Поттер сидит с Юлианом? — спросил Северус декана Гриффиндора. — С чего вдруг?

— Что? — осоловело моргнула Макгонагалл, посмотрев на стол своего факультета, пытаясь понять, что такого в этой рассадке увидел Снейп. — Ну, Поттер весьма интересный ребенок, Северус, — простодушно улыбнулась она. — Неудивительно, что такой умный и талантливый Юлиан подпустил к себе мальчика, — в ее глазах вспыхнула гордость за столь одаренного юношу.

Макгонагалл не знала, чем заинтересовал принца Гриффиндора Поттер, и Северус, не обделенный предчувствиями, понимал, что сейчас на его глазах происходит что-то легендарное, пока невидимое обычному взгляду. Появляется новая сторона — не темных и не светлых, и это что-то может сильно аукнуться всем им. Но Северус решил пока ничего не применять, посмотреть, понаблюдать, что же из этого выйдет.

Поттер… В быту своей юности у Северуса Снейпа был враг — Джеймс Поттер, а вместе с гриффиндорским задавакой были и его прихлебатели — Мародеры. Так они себя называли, и Северус отдавал должное этой банде дебоширов — это прозвище, которое дали они себе, полностью подходило им. Джеймс любил поглумиться над одиночкой и тихоней Северусом, ткнуть того носом в его ущербность и несостоятельность. Мародёры всегда поддерживали своего лидера. Особенно рьяно выступал Сириус Блэк. Предатель. Сейчас Северус видел в Гарри лишь во внешности схожесть с отцом и умом в Лили. Девочка с яркой улыбкой, что обычно привносила в любой день радость и тепло. Лили всегда была добра к Снейпу, была единственным другом, его личным безумием и той, кого он так трепетно любил все годы.

Поттер, из личных наблюдений Снейпа, оказался спокойным, не зазнайкой, общался со слизеринцами, что стало удивительным для профессора. Драко Малфой, обычно такой холодный и высокомерный, так легко общался с Поттером, да еще и с Уизли. Вот кого меньше всего ожидал увидеть Снейп в друзьях у Малфоя, так это зазнайку магглорожденную Грейнджер, с которой тот иногда вступал дебаты по спорным моментам, и не было в голосе Драко обычной надменности, холодности, скорее, дружеская пикировка. Это поражало. А Поттер вообще был загадкой, всегда в стороне, с какой-нибудь книгой в руках; взгляд его был не по возрасту умен, холоден и цепко каждый раз всматривался в любые жесты, мимику профессора. Что этот золотой мальчик пытался разглядеть в нем или на чем подловить, Снейп не знал. И это злило. Бесил сам факт, что Поттер был далеко не тем зашуганным щенком, о ком обычно рассказывал Дамблдор, а весьма веселым и хитрым ребенком. Почему Поттер с такими талантами не оказался на Слизерине?

— Минерва, а где Маркус Дорргинс? — спросил Флитвик, почти вплотную облокотившись на столешницу. — Кажется, вчера он был в порядке. Он болен?

— Нет. Но вы же знаете, он любит поспать подольше, — отозвалась Макгонагалл. — Я спрошу у старосты, почему Маркус так опаздывает. Обычно он всегда успевал на уроки.

Снейп сощурился. Дорргинс действительно любил поспать, эту особенность студента знали многие. Но вот только Дорргинс приходил под конец завтрака, чтобы успеть ухватить перекус. Завтрак уже подходил к концу, а заспавшийся ученик так и не явился. Неужели декану настолько безразлична дисциплина ее факультета и голодный ученик? Северус скривил губы, такая тактика Минервы — не замечать очевидных нарушений — раздражала профессора. Но вскоре судьба Маркуса Дорргинса стала ясна, вот только это принесло еще больше вопросов.

Утром Маркус Дорргинс не проснулся. Кто-то наложил на него заклятье вечного сна, взбудоражив этим известием весь Хогвартс.

* * *

— Поппи, что же это такое? — всхлипывала мадам Спраут, прижимая к губам платок. — Кто же смог наложить столь сильное проклятье на студента? Это же какой силой надо обладать… — продолжала сокрушаться она.

— Я не могу сказать кто, Помона, — с сожалением отозвалась целитель. — Но концентрация магии, наложенная на мальчика, сильная, кто-то ввел его в искусственную кому, не просто сон, — мадам Помфри провела палочкой над головой Маркуса, с кончика волшебного артефакта вылетела полудымка серого цвета. — Кто-то ещё и стазис наложил на мозг мальчика. Что примечательно, фон остаточной магии нейтральный. Кто бы это ни был, он замаскировал свой магический отпечаток.

— Поппи, ну хоть что-то должно же быть? Вечный сон всегда поддерживается магией того, кто наложил его. Может, можно отследить нить, ведущую к кому-то? — спросил обеспокоенно Дамблдор, пожевав губу.

— Нет, Альбус, — покачала головой целитель. — Нет ни нити, не остаточного отпечатка, ничего, понимаешь? То есть кто-то очень хорошо сумел реализовать данное проклятье, не оставив видимых следов. Нужно вызывать специалиста-менталиста из Мунго, — посоветовала она. — Я тут бессильна, Альбус.

— Но если мальчика переправить в Мунго, как бы там ни было, то связь с заклинателем прервется, и юноша просто умрет, так и не выйдя из сна, — возмутился Снейп. — Я мастер ментальных наук, я мог бы попытаться выяснить…

— Северус, у тебя уроки, да и помощь с зельями для Больничного крыла, — напомнил Дамблдор. — Да и опасно это… А мы можем вызвать специалиста в школу? — обратился он к мадам Помфри.

— Да, но это будет стоить недешево, да и нужно собрать попечительский совет, вызвать мракоборцев, — мадам Помфри выразительно посмотрела на директора. — А вы сами говорили, что шума вам не нужно. Решать вам, господин директор. Но Дорргинсу ничем не помочь, пока либо не посмотрит его мастер менталистики, либо пока тот, кто наложил проклятье, не снимет его сам. Как вы понимаете, мы бессильны тут.

— Северус… Ты точно знаешь, что делать? Ведь если допустить хоть малейшую ошибку, это может быть фатальным, — со вздохом спросил директор, понимая, что выхода у них и правда практически нет.

— Знаю, — кивнул Снейп, внутренне кипятясь от раздражения к директору, которому не нужен шум. Родители мальчика точно не станут молчать. — Но, как вы верно подметили, для этого мне потребуется целая неделя. Сразу вот так нельзя врываться в мозг мальчика, это делается постепенно, пока его разум привыкнет к стороннему вторжению. Тогда я смогу проникнуть намного глубже в сознание, там должен быть запечатлен преступник, посмевший наложить такое проклятье.

— Хорошо… Займись, ладно? Я поговорю с Аластором, чтобы провести негласное расследование, нужно допросить студентов. Проверить их палочки, — рассуждал директор. — Шум пока и правда не стоит поднимать.

— Вы уверены, Альбус, что это хорошая идея? — с сомнением спросила Минерва, поправляя очки на носу. — Дети будут задавать вопросы, да и преступник, который смог скрыть свой магический отпечаток, вполне может и затеряться в толпе.

— Проверяем всех, это не обсуждается. И наблюдайте за ребятами, может, кто-то и выдаст себя в жестах, мимике, взглядах. Все, расходимся. Поппи, Северус, держите меня в курсе событий, — раздал указания Дамблдор, разворачиваясь к выходу.

* * *

Юлиан лениво прислонился к стене, дожидаясь учителя. Пока все шептались, обсуждали недавнее происшествие, Монтгомери обдумывал то, что ему удалось узнать. Поттер оказался нетерпеливым к нападкам, вообще не признававший чью-либо власть или насмешку, а Дорргинс имел неосторожность напасть на Поттера. Казалось бы, отомсти по-мелкому, напакости, но нет, Гарри пошел куда дальше, ломая шаблоны. Он сумел не просто наложить проклятье вечного сна, но и смог не оставить своих следов. Правда, Юлиан все же помог немного, скрыв связь Гарри и Маркуса, нейтрализовать темное — светлым. Гарри умел заинтриговывать, и Юлиан не был исключением из тех, кто попался на холодное очарование мальчика. С виду казалось бы тихий и спокойный Поттер, общающийся со Слизерином, не нарушающий общих правил, но вот тронь его, и… Результат превзошел все ожидания.

Монтгомери решил пообщаться с Мальчиком-Который-Выжил, чтобы узнать получше эту темную лошадку. Мало кто вообще знал, кто такой Юлиан и какую власть тот имеет на факультете, так как он в основном находился в тени, но самые сообразительные, те, кто хоть что-то понимал, видели. И Поттер не был исключением, оказавшись самым молодым, кто знал, кто такой Юлиан.

Гарри оказался интересным экземпляром, обладающим обаянием, харизмой, умеющим менять маски и очень любящим читать. А то, как он осматривался пристально во время посещения Большого зала, отмечая все детали, с каким почтением он обращался к Монтгомери, даже сам факт, что выращенный в маггловском мире мальчик знал правила этики в общении с принцем, поразили Юлиана. Гарри был головоломкой, над которой очень хотелось подумать, которую очень хотелось разгадать. Казалось, Гарри и это знал, стараясь не давать лишнего повода уличить его в чём-либо.

Определенно, его будет кому заменить. Факультет не останется без лидера.

* * *

— Ты же знаешь, кто наложил это проклятье, да? — полуутвердительно проговорил Малфой, сидя на истории магии.

— Не-а, — пожал плечами Рон, не понимая, с чего вдруг Драко решил, что он в курсе всех событий. — Гарри как-то обмолвился, причем самого Маркуса предупреждал, если тот вновь попробует как-то навредить, что… Что Маркус обычным ожогом не отделается.

— Ты что же, действительно… на полном серьёзе считаешь, что это рук Поттера? — тихо усмехнулся Малфой. — Нет, он конечно умный, да и обучение новым заклинаниям ему дается легко, но… Наложить такое емкое и весьма сложное проклятье?.. — с сомнением изрек он. — Сомневаюсь. Это кто-то из старшекурсников.

— Я этого не утверждал, Малфой. Я говорю то, чему был свидетелем. Кто и каким образом наложил заклятие вечного сна, я не видел, — раздраженно выпалил Рон.

— Значит, нужно спросить Поттера, — решительно проговорил Драко, посмотрев в сторону того, сидящего с Гермионой. — Я сомневаюсь, что это дело рук Гарри, но ему могли и помочь… Он же у нас такая очаровашка, ему сложно отказать в чём-либо, — ухмыльнулся он.

— Ну да, попросит убить, и все ринутся убивать для него, — фыркнул Рон, но он выглядел серьёзным. — Думаешь… что и правда без Гарри не обошлось? Его же вычислят, — пораженно выдохнул Уизли. — Вот ведь…

— После урока и узнаем, прижмем его, — Драко криво улыбнулся, в серых глазах-льдинах полыхнул огонь. — Не вычислят. Поттер явно не под импульсом мести это проворачивал, значит, и последствия предвидел.

— Ну да, это же Гарри.

* * *

Когда урок закончился, Малфой и Уизли подхватили Поттера под локти и повели в их уединенное место. Следом последовали Гермиона, Нотт и Забини. Гарри недоуменно посмотрел на ребят, пытаясь понять причину их серьёзных взглядов, устремленных на него.

— Поттер, рассказывай. Ситуация с бедолагой Дорргинсом — это твоих рук дело? — с нажимом спросил Драко, как только на дверь класса были наложены чары конфиденциальности и сигналка. — Только не говори, что ты тоже в неведении.

— А с чего ты решил, что я вообще имею к этому какое-то отношение? — не сдавался под напором Гарри, продолжая удивленно смотреть на Рона и Драко, воинственно настроенных докопаться до сути.

— Ой ли? — съязвил Малфой, надвигаясь ленивой походкой на Гарри. — Гарри, кажется, мы решили, что мы… друзья, союзники? Так расскажи нам? Хочешь… мы принесем клятву о неразглашении? — добавил Малфой более спокойно.

— Ну… — Поттер на мгновение задумался и чему-то ухмыльнулся, взгляд его полыхнул зеленой вспышкой. — Давайте вот что… Я не хочу брать с вас клятву, но у меня появилась одна идея. У Волдеморта, — ребята вздрогнули и в ужасе уставились на Поттера, который слишком спокойно произнес имя темного мага. — В общем, у его сторонников ведь метки? По сути, если разобраться, это обычные татуировки, подпитываются магией. Тем, кому они поставлены, в эти чары уже вплетена клятва о неразглашении, — продолжал он рассуждать, не обращая внимания на все еще испуганные лица друзей и недоуменного Малфоя, пытающегося понять мысли Гарри, отследить цепочку, к чему тот клонит. — Мы могли бы придумать что-то похожее, но без чар принуждения и подавления воли. По сути, что-то такое, чтобы наши секреты оставались при нас и мы могли вызвать друг друга на подмогу в случае опасности… Протеевы чары, но приспособленные для нанесения их на человеческую плоть и с возможностью вплести дополнительные чары…

— М-метки как у… как у того, Кого-Не-Называют? — заикаясь, переспросил Теодор.

— Да не метки, дурень, — шикнул Малфой, сразу же подхвативший мысль Гарри, и ему эта задумка понравилась. — Темный Лорд клеймил так, чтобы только он имел власть над этими метками, мог взаимодействовать и влиять на них. А Гарри предлагает похожую схему, но только так мы будем равными, мы все будем иметь друг с другом связь. Мы не будем через такие татуировки как-то влиять друг на друга, мы просто будем в курсе, кто где, и наш разум будет под защитой своеобразной клятвы… То есть пока мы это все не обдумаем, ты ничего не расскажешь? — с сожалением констатировал Драко.

— Увы, — развел руками Поттер. — Согласитесь, идея хорошая? Это будет печать нашего движения, нашего альянса, — в зелёных глазах загорелся азарт. — В общем, до каникул есть время, ищем информацию, я спрошу у того, кто в таких чарах разбирается лучше любого, — ухмыльнулся он, подогревая интерес ребят к своим секретам.

— Ты чудовище, Поттер. Маленькое, лохматое… — сокрушенно пробурчал Забини. — Но потом, Поттер, ты нам все расскажешь, — предупреждающе сказал Блейз, осклабившись.

— Несомненно, — кивнул тот.

* * *

Привычная пустошь встретила легким туманом, Гарри вглядывался сквозь дымку, пытаясь заприметить знакомый силуэт темного мага.

— Мистер Риддл? — позвал он.

— Явился, — ухмыльнулся тот, когда туман рассеялся, а вместо пустоши появилась библиотека. — Хм… Я знаю, с каким вопросом ты ко мне пришел, — кивнул своим словам Том. — Метки?

— Вы следите за моей жизнью? — возмутился Поттер, не терпящий, когда в его личное пространство так врывались. Будь это хоть сам Темный Лорд.

— Нет, но твой бурный монолог разбудит кого угодно, — хмыкнул Том. — Не забывай, я в твоей голове, я не могу просто исчезнуть… — по факту, конечно, он мог. Но давать мальчишке призрачную власть не хотелось. — Я помогу найти нужную литературу, которой вдохновлялся я сам, дальше сами сообразите, что вам делать, — проронил он. — Итак, мистера Дорргинса уже обследуют?

— Да, но я не в курсе, что с ним именно делают, — пожал плечами Гарри, обводя взглядом библиотеку. — Что это за место?

— Это одна из развилок твоего разума, Гарри, — бархатным голосом пояснил Темный Лорд. — В этих книгах твоя память, все пережитые тобой моменты. О, ты знаешь, мне очень нравится вот эта книга, — взмахом руки, он призвал с верхней полки толстый фолиант. — Тут тебе пять, твой кузен захотел отобрать у тебя игрушку, а ты, обиженный такой несправедливостью, поджег все игрушки в комнате, — довольно улыбнулся Риддл. — Уже тогда, Гарри, ты был другим. Не тем, кем воображал тебя каждый волшебник в мире, это упущение Дамблдора, конечно. Но это сделало тебя тобой.

— А вам не кажется, что просматривать чужие воспоминания… Ну, как-то некрасиво? — слово «некрасиво» не сочеталось с тем, кто сидел напротив, но вся прелесть разговора и состояла в этой абсурдности. Гарри понимал, что захоти Волдеморт что-то, то ему ничто не помешает. Но тот бессовестно копался в его памяти.

— Некрасиво? — словно удивился он, захлопнув книгу. — Знаешь, Гарри. В мире полно всего… некрасивого, аморального, наполненного гнилью и фальшью. Я не пропагандист добрых поступков, скорее, я воплощение всего порочного, — ухмыльнулся он. — Как и ты, Гарри Поттер. Ты, как я уже говорил, монстр. Просто ты ещё не раскрыл себя, не дошел до той кондиции, твой внутренний зверь спит. Разбуди его, Гарри… Спусти с цепи, и тогда никто не посмеет навязывать тебе свои идеи.

— В ваших словах полно смысла, мистер Риддл, — улыбнулся Гарри. — Знаете, чем больше я слышал о вас, тем больше жаждал познакомиться, — он подался вперед, всматриваясь в карие с красными всполохами глаза напротив. — Вы, могущественный волшебник своего времени, сумели склонить на свою сторону большую часть чистокровного населения. Вы сумели найти выход даже из смерти, — продолжал воодушевленно говорить Гарри, сам уже не осознавая, что и кому. — И если Дамблдор просто искусно расставляет людей на поле как игрок, то вы выходите вместе со своими соратниками. Ну да, немного оступились, не рассчитали силы… Но даже будучи бестелесным, не имея рычагов давления, вы сумели найти лазейку. И знаете? Я помогу вам и даже не из-за нашего договора, а просто чисто из-за интереса, что из этого всего выйдет.

— Наблюдателем решил заделаться? — хмыкнул Том, приблизив так же лицо к Гарри. — Но кто тебе сказал, что ты, ключевая фигура, останешься в стороне? Знаешь, Дамблдор не из тех, кто отказывается от своих идей и принципов. Он обязательно попытается втянуть тебя в политические интриги. Так что в сторонке отстояться не получится. Ты либо становишься третьей стороной, либо примкнешь к одной из групп… Но ты ведь не любишь подчиняться, быть ведомой пешкой, — Гарри понимал, что тот прав. — По поводу Квиррелла… — резко переведенный разговор вывел его из легкого ступора. — Через неделю он попытается проникнуть в класс с зеркалом, чтобы разгадать загадку с философским камнем, спрятанным в зеркале. После одиннадцати войди в класс номер сто восемьдесят. А дальше не пугайся, когда услышишь мой голос в голове; я не собираюсь забирать контроль над телом, но буду подсказывать, что делать. Его я знаю, поверь, лучше, нужно лишь застать того врасплох. Все понятно?

— Да… А точно получится? — с сомнением спросил Поттер.

— Если ты не начнешь тупить, то все пройдет гладко.

— Хорошо, — Гарри поднялся на ноги, намереваясь покинуть уединение сновидения, как услышал на периферии сознания голос напуганного Рона.

— …Гарри, на нас напали. Вставай же!

Оба мага переглянулись, и тут же пространство заволокло черным туманом, густым маревом с белыми проблесками, пока в глаза не ударил яркий слепящий свет.