Эта осень — словно последняя, словно нечаянная, с блеклыми красками, размазанными по витражу, в котором заблудилась эта заря. В озере проблески последнего осеннего упавшего листа, и гремучая ива встрепенулась, стряхивая талый снег; иней украшал ее ветви тонкой узорчатой коркой льда. Мальчик жмурил глаза, хмурил брови, упрямо шагая по разрушенной лестнице. Его руки были измазаны в этой грязи, подобно холодной корке пепелища, что затвердел и стерся на маленьких ладонях. А он идет, все так же ступая на шаткую лестницу. Часовая башня, с ее замершей вечностью, с увековеченной ветхостью, с ее переломами и изгибами из кривого камня, помнящего времена древние. Времена самих Основателей. Кленовый лист нечаянно упал и разбился о камни скал. Лед на нем раскрошился, ветер его подхватил и унес. Унес прочь. О, как бы и он хотел уйти прочь: сбежать, споткнуться и запутаться в сетях, но выбраться. Но его держали кандалы, держали цепи, и этот узел затягивался на хрупкой шее.

Яркие всполохи в лучах разгорающегося утреннего солнца озаряли рубиновыми переливами с золотом по разбитому хрусталю. И Невиллу отчего-то чудилось, верилось в это непокорное утро, что этот день не последний, не изжитый и лишь начинается. Обернувшись у края пропасти, где по двору рассыпался белым мрамором снег; разрушенный фонтан накренился чуть набок; его статуи надломленные, словно куклы. Он смотрел с высоты, отчаянно борясь, чтобы не прыгнуть. А прыгнуть отчего-то хотелось. Он бы смог — он точно это знал. Но взбесившийся ветер с воем отталкивал от края, взъерошив волосы. А пропасть туманным маревом манила, чарующим шорохом. Словно проказливая колдунья: нашептывала ему запрещенные заклятия, подталкивая к обрыву. И он почти сдался. Почти поддался навстречу, как чьи-то пальцы сомкнулись на тонком запястье и тот едва не поскользнулся на покрытой коркой льда ступени.

— Это совершенно глупо, — проговорил до боли знакомый голос, и Невилл вздрогнул и повернулся к говорящему, опуская голову. — Что ты здесь вообще забыл в такую рань?

Невилл вновь посмотрел в горящие изумрудом глаза. Гарри был как всегда проницателен; он всегда оказывался рядом в нужный момент. Как ему это удавалось непонятно, но всегда удивляло.

— Я не собирался прыгать… Вернее, изначально не собирался, а потом…

— А потом дух этого места решил подтолкнуть, — понимающе кивнул Гарри и взмахнул рукой. — Ты разве не знаешь, что сюда ходить опасно.

Ветер с воем поднимал с бетонного настила пыль, листья и вместе с хлопьями снега разносил по местности, оседая на плечах и волосах мальчишек. Поттер вновь взмахнул рукой, и в следующий миг лестница, ведущая наверх, покрылась ребристыми светом, уходящим за поворот башни.

— Какой дух? — моргнул Лонгботтом, поежившись.

— Ты шел сюда, даже не зная здешних легенд? Это ведь заброшенная часовая башня, вход сюда не зря был запрещен еще с прошлого века, после того, как тут погибло пятьдесят человек, — с укором проговорил Гарри. — Во времена Основателей Ровена Рейвенкло вместе со своими учениками решили возвести еще одну башню для школы, где собирались бы ученики, чтобы провести время с пользой, например, за домашним заданием. Тут чистый воздух и маленький фонтанчик создавали располагающую обстановку и солнце из-за навеса не падало, отчего весь дворик был в тени.

Невилл зябко вздрогнул от пронизывающего утреннего ветра и зачарованно уставился на Поттера; в волосах того заблудился утренний рассвет, он играл бликами и переливами на кончиках, блуждал по бледному лицу и преломлялся в зелени глаз. Голос Поттера, как и всегда, с нотками шороха листвы и стрекотанием светлячков. Гарри впору было идти оратором и вести за собой армию, а не сидеть за поцарапанными партами от звонка до звонка.

— И что же случилось с башней потом? — спросил Невилл, спускаясь во дворик за Поттером.

— Потом случилась война, — хмыкнул Гарри, садясь на каменную скамью, покрытую плесенью; под ногами собрался талый снег, противно хрустевший под подошвой. — Это была война магглов и магов, тогда Хогвартс был еще виден и маги жили в относительном перемирии с магглами. Некоторые волшебники имели свои фермы в деревнях, сельское хозяйство, также маги могли быть и друидами, целителями, предсказателями. Так, например, были предсказаны многие глобальные события, такие, как оспа и чума. Потом настали сложные времена, и магглы поняли, что волшебники постепенно их вытесняют. Начался бунт и восстание; магглы, вооружившись факелами и копьями, пошли на магический народ. Затем начали сжигать, объявив их всех порождением сатаны. Ведь они эти предсказания сочли за насланное проклятие, истреблявшее их как вид. Но совершенно не брали в расчёт, что страдали и волшебники, и всячески пытались помочь как своим, так и магглам.

— Откуда ты все это знаешь? — пораженно спросил Невилл, присаживаясь у ног Гарри и посмотрел на него снизу вверх; его полы мантии утонули в начавшейся снежной метели, взлохматив волосы, в глазах отразились солнце и серые облака.

— Как только я поступил в школу, я с жадностью искал всю доступную информацию о школе, ее Основателях, ее истории. К сожалению, в школьной библиотеке в общем доступе мало серьезных книг на эту тему, да и до наших дней практически дошли одни крупицы. Но на базарной площади в Хогсмиде я прикупил одну старую книгу, которую продавали в три раза дешевле, чем она могла бы стоить. Возможно, продававший был несведущ или неграмотен, он даже, вероятно, и не догадывался о том, что продает. Книга принадлежала некогда дворцовому служащему магу, который увлекался поэзией. Он описывал очень многие моменты тех лет, даже упомянул Основателей. Это, друг мой, целая история, что похоронена под этими развалинами башни. Ее падение стало падением целостности мира, и он раскололся, отделил волшебное население от маглов. С тех пор маги соединяли союзы лишь между собой, смешивали родственную кровь. Именно поэтому они относятся к магглам с презрением и так ненавидят маглорожденных. Хотя рожденные магглами зачастую могут быть новой кровью либо отголоском старого забытого или угасшего рода. Удивительно, Невилл. Как ты это не знал? — брови Поттера поползли вверх.

— Мне ничего подобного не рассказывали. Просто как-то принято в чистокровных родах презрение к маглорожденным и магглам, — пожал тот плечами.

— Так вот. Первый выпущенный снаряд ударил по крепости вокруг дворца, причинив большой ущерб. Второй снаряд попал по самой часовой башне — она выше всех остальных и была заметна. Снаряд, увы, попал по самому фундаменту; башня разрушилась, ее обломки, как и части снаряда, обрушились водопадом на дворик, похоронив под обломками троих студентов и одного профессора. С тех пор башню пытались восстановить трижды: первый раз здесь же и произошла смерть. Один из старшекурсников, помогающий магией вернуть часть обрушившейся стены, был придавлен здоровенной глыбой, упавшей словно из ниоткуда. Тогда процесс восстановления был приостановлен.

Во второй раз полил сильный ливень и молния аккурат ударила в стоявшую яблоню, та упала на ничего не ожидавших магов. К слову, магия в этом месте тоже шалит и попросту не работает в самых экстремальных моментах, а маги, не привыкшие думать прежде всего именно головой и пытаться убежать, зачастую пораженно замирали.

В третий раз с крыши сбросились пятьдесят студентов. Совершенно здоровых и никак между собой не связанных. Единственное, что их объединяло, это частое нахождение здесь. Кто-то парочками ходил уединиться, кто-то на пикник, кто-то ради забавы, распивая алкоголь и прячась от надзора. А кто-то здесь проводил и шабаш. С тех пор это место закрыто для посещений, и чтобы добраться сюда, нужно знать точное место нахождения башни. И плутать по бесконечным лабиринтам с тупиками.

— Я… я случайно сюда вышел, — буркнул Невилл. — Что-то словно подсказывало, в каком направлении надо идти. Погоди, а ты как сюда пришел? — встрепенулся он.

— По метке, — коснулся Поттер шеи сокурсника, пуская по его телу легкий разряд тока. — Я чувствую каждого из вас и отыщу всюду. Я ощутил, что ты в опасности, и поспешил на подмогу. Как я понимаю, я не опоздал.

— А что это за дух тогда?

— Бытует легенда о некоем городе мертвых, что находился на этом месте. Город виден не всем, а лишь тем, кто рожден с даром мрачного жнеца, несущему смерть на ладони… Короче, некромантам, — фыркнул Гарри и улыбнулся. — Но это все, как мне кажется, ерунда. Просто какой-то очень злобный дух, оказавшийся в этом злачном месте, подталкивает людей к суициду, обрушивает на них хлипкие балки или камни, отражает от зеркальных поверхностей молнии, направляя на людей. Еще никому не удавалось его увидеть и истребить. А пытались многие.

— А разве некроманты не видят призраков? Не могут влиять на них? Разве они тесно не связаны со смертью? — спросил Невилл, вслушиваясь в мерный и тихий голос Гарри, в шуршащую листву и капли воды с крыш.

— Некроманты — это проводники, но и они ограничены. Не все им подвластно. Ты думаешь, потомственный некромант захочет сжигать свою душу ради изгнания другой души? Он не имеет власти над тем, кому отправляться за грань, за это он заплатит высокую цену и ответит перед Великой. Поэтому здесь побывали и некроманты, и экзорцисты, даже маггловский священник, — хмыкнул Поттер.

— Но, знаешь, это место очень красивое, несмотря на его трагическую историю. Здесь тихо, мрачно, но… красиво, — молвил Невилл, поднимаясь на ноги.

— Да, очень красивое место. Устрашающе прекрасное, — улыбнулся Поттер. — Идем, а то нас потеряют.

* * *

— Мой Лорд, — в полумраке тусклой лампы показалась утонченная фигурка: девушка с присущей хищнице грацией подошла ближе к столу, за которым сидел Том. — Я принесла вам кофе.

Риддл, сосредоточенно рассматривающий какой-то медальон, поднял взгляд на темноволосую бестию и скупо кивнул, вновь обращая внимание на безделушку.

— Еще вам письмо, мой Лорд, — на стол рядом с чашкой крепкого напитка опустился пожелтевший конверт, запечатанный не очень аккуратно, зато магией от него фонило знатно.

Том отложил в сторону перо и рукой провел над конвертом. Ничего опасного, лишь чары конфиденциальности, чтобы прочесть мог только адресат. Риддл осторожно поддел конверт кончиком ножа и щелчком пальцев вскрыл письмо.

<center><i>Привет, Том. Пишу тебе по делу. Недавно в школе произошел случай — погиб студент, а на стене была надпись о том, что Тайная комната открыта, и был упомянут наследник. Я искал информацию о случившемся пятьдесят лет назад, но все, что мне удалось узнать — это то, что ты имел к этому некое отношение. В виновность Хагрида я не верю, пауки не могут убивать взглядом, а уж распять ребенка на стене — и подавно. Что произошло на самом деле в тех годах, и что за чудовище обитает в замке?</i></center>

Риддл ухмыльнулся, а затем и вовсе рассмеялся в голос, скомкав письмо. Он ожидал, что Поттер напишет ему про это. Все же мальчишка был не глуп, далеко не глуп, сопоставил эти два случая, нашел одну-единственную зацепку. Темный Лорд не сомневался, что на это еще натолкнут и профессора. Особенно Дамблдор. Тот изначально подозревал и обвинял в этом Тома, всячески наталкивая на эти мысли и Диппета. Поэтому было не мудрено, что Поттер обратился к нему с этим вопросом.

Риддл взял в руки свой старый школьный дневник, в котором записывал свои мысли, вычисления, результаты экспериментов, а главное, там была запись и о василиске. Том понимал, что Гарри волнуется отнюдь не о благополучии студентов, даже не о том, что школу могут закрыть. Гарри был очень похож на него самого в юности, и если вокруг происходило что-то, что никак не объяснялось, он мог совершить ошибки. А Поттер ему был нужен. Том капнул на потертую от времени тетрадку с прореженными потертостями, обложка полыхнула рубиновым пламенем и впитала в себя чужую кровь. Том был уверен, что этот дневник будет полезен Поттеру и во многом может пригодиться, а, особенно, если тот собирается идти по его стопам. Нет, это вовсе не означало, что мальчишка заинтересуется крестражами и вообще бессмертием. Поттер был из тех людей, кто жил сегодняшним днем и не особо заморачивался: а что нас ждет завтра? Да, в Поттере была эта тяга к жизни, он порой выгрызал себе этот шанс просто жить. Он был осторожен. Но и он понимал, что даже при сотни возможностей обрести бессмертие всегда будет вероятность, что это погубит тебя как личность. Том испытал это на своей шкуре. И Гарри явно не хотел повторить подвиг Риддла.

Написав ответное письмо, Том отдал его вместе с завернутой в ткань тетрадью Аише и попросил отправить Поттеру. Та скривилась, но приказ выполнила, а Том тем временем изучал медальон на тонкой цепочке, который был отдан ему ещё в юности. Это был обратный маховик времени с самым капризным механизмом, который мог либо сработать, либо вообще перекинуть в самое непредсказуемое время. А мог и вне времени. В пустоту, например.

Данную вещицу хорошо бы изучить, провести пару опытов, но в молодости Том, из-за нехватки времени, был занят подъёмом на пьедестал, занимая одну из главных ниш на политической арене, а потом он попросту ушел с головой в изменения. А сейчас… Сейчас была нехватка знаний в этой области. Том никогда не искал возможностей путешествовать во времени. Нет, конечно, ему хотелось знать свое будущее, будущее мира в целом. Но это было глупостью. Ведь, если прошлое уже случилось, это состоявшийся феномен, то будущее — это неизвестность, непостоянность, оно нестабильно и меняется каждую секунду. Даже если ты окажешься в далеком будущем, не факт, что именно таким оно и будет. Это лишь одна из миллионных развилок.

Один мудрец как-то сказал ещё тогда в Албании, что есть миллион способов умереть, и, даже если гадалка тебе предсказала одну-единственную смерть, то не спеши верить. Вероятность того, что ты попадешь под машину, или будешь сбит велосипедистом, ничтожно мала. Человек может умереть внезапно: от простого инсульта, от случайно упавшего с крыши камня. На все воля случая. Но даже это не остановило тогда Тома от попытки избавиться от мальчика из пророчества. Это было глупостью, хотя сейчас Риддл понимал, что пророчество вообще могло быть даже и не о нем… и может, даже, не о Гарри.

— Мой Лорд, может, вам что-то нужно? — спросил над ухом звонкий голос Аиши, чужие тонкие пальчики коснулись плеч напряженного Тома. Он даже не заметил, как подошла его преданная воительница. Теряет хватку? — Я могу быть вам полезна еще чем? — спросила она елейным шепотом, склонившись к уху мага.

— Нет, Аиша, — сказал тот, прикрывая глаза от удовольствия ласкающих его плечи ладоней. — Ты узнала, когда там у Люциуса праздничный бал?

— Да, милорд, в первых числах декабря.

— Отлично, — улыбнулся Риддл, перехватывая хрупкую ладошку и потянув на себя.

* * *

Месяц пролетел довольно быстро, больше случаев с нападением не повторялись, что давало возможность спокойно вздохнуть. Гарри разместился на подоконнике пустынного коридора, держа в руках потрепанную тетрадку в черной обложке. Он делал пометки в своем блокноте, чтобы не упустить ничего важного.

Дневник юного Темного Лорда поражал и восхищал; в юности Риддл интересовался многими аспектами, создавал собственные формулы ядов, проклятий. Если бы он не пошел на поводу своего тщеславия, то мог бы добиться немыслимых вершин.

Гарри с жадностью вчитывался в идеальный почерк, строчки плавно скользили по плотной бумаге. В этих строках ощущался словно дух парня из прошлого, его мысли, его пометки и зачеркнутые фразы. А эта анаграмма имени? Гениально. А то, как Том разработал выход из кризиса, в свои-то шестнадцать? Правда, зачем ему это было нужно, Гарри не знал, но, очевидно, это касалось той войны с Гриндевальдом, когда половина мира находилась на самом краю кризиса. И Риддл разработал целый план на случай глобальной катастрофы. Он хотел стать министром или доверенным лицом.

Так, за будничным чтением и разбором дневника, Гарри едва не засыпал; за окном метель разыгралась с новой силой, снег усыпал все дорожки, даже высокий шпиль гриффиндорской башни был засыпан белоснежным покрывалом. Гарри нашел страницу о василиске — змее, что обитает в школе. Он как-то натыкался в книге о существах на василиска, но там информации было немного, да и не сильно Поттер интересовался этим видом змей. Риддл, как оказалось, владел парселтангом, о чем говорили даже строки в дневнике на этом древнем языке. Поттер тоже знал этот язык, но никогда не зацикливался на этом внимание. Да и змей он не любил. Гарри переписывал к себе всю информацию об этом монстре, его местонахождении и как попасть в его логово.

Внизу странички была свежая подпись Риддла, послание для Гарри: «К василиску приближаться нельзя. Не смотреть в глаза. Не пытаться найти с ним контакт. Король змей никому не подвластен, кроме наследника».

А наследником, как оказалось, и был сам Том.

Поттер сразу же все сопоставил: раз Том и есть тот загадочный наследник, из-за которого погибла когда-то Миртл Уоррен, а теперь этот змей вновь проснулся и убивает, то виновник, как не крути, Том. Нет, конечно, Поттер не пойдет докладывать об этом открытии директору, или, уж тем более, предоставлять какие-либо доказательства. Но как, а, главное, когда Том успел проникнуть в школу, и почему Гарри об этом ничего не знал? Было слишком много вопросов и ни одного ответа. Не успел Поттер слезть с подоконника, как услышал тихий шорох где-то неподалеку, а когда прислушался, то уловил еле слышный шепот.

— Убить… Кровь. Я чувствую кровь… — шелестел потусторонний голос.

Поттер резко остановился, прислушиваясь. Но был лишь слышен шорох где-то за стеной.

— Растерзать… Убить. Я голоден… — прошипел вновь голос.

Гарри замер и осторожно приблизился к стене, прикладывая ухо.

— Гарри, — он от неожиданности подскочил на месте и с палочкой наготове резко развернулся к говорящему.

Этим кем-то оказалась Луна, с прижатой к груди книгой; ее волосы развевались от гуляющего в этих злачных коридорах сквозняка, а глаза были наполнены чарующей дымкой.

— Прости, что напугала, — смущенно улыбнулась Луна, подходя ближе. — Ты тоже его слышишь, да?

— А ты слышишь? — удивился Поттер. — Разве его могут слышать все?

— Я слышу — но не понимаю его языка, — грустно ответила Луна, крепче прижимая книгу. В ее ушах блеснула серьга с цветком вербены. — А ты понимаешь. Как понимает и твой брат. Он может быть в большой опасности, — покачала она головой.

— Бра… Что? Он понимает язык змей?

— Вы ведь от одного истока идете, вы повторение той истории о трех братьях, — пожала Луна плечами, а глаза ее потускнели. — Мне очень жаль Стефана, мальчик оказался не в то время и не в том месте.

— Да, но… если на то пошло, он сам виноват, — жестко резюмировал Гарри. — Луна, откуда ты знаешь о василиске?

— Мозгошмыги поведали, — улыбнулась загадочно та, обходя Поттера. — Это еще не закончено, и ты ведь это знаешь, Гарри. Все может повториться, может пойти иначе, масштабнее. Тебе стоит поторопиться.

— Куда поторопиться? О чем ты? — нахмурился Поттер.

— Джонни очень славный малый, но он не видит всей серьёзности проблемы. Он может оказаться жертвой.

Поттер хотел спросить Луну подробнее, но та поспешно вприпрыжку проскользнула в другой коридор, напевая странную песенку. Гарри от этих слов бросило в жар. То, что Джонни может вляпаться в эту ситуацию с василиском, Гарри прекрасно понимал. Слишком уж был Уолтер благородным и готовым помогать всем и вся. Этот синдром героя иногда бесил Поттера, пора было браться за брата всерьёз, пока тот не навлёк на себя беду.