Альбус был зол. Он был в тихой ярости от того, что не смог уследить за некоторыми событиями, что провернули прямо под его носом. Во-первых, как оказалось, сбежал Сириус Блэк, и как давно — неизвестно. В надежде отыскать беглого преступника Министерство не стало поднимать шумиху. А что злило Дамблдора, так это то, что ему не сообщили раньше. И Сириус хорош, даже не сказал о побеге. Да и как вообще ему удалось сбежать?

С такими мрачными мыслями директор встал у окна, наблюдая за виражами ярко-огненного феникса, который решил полетать. В полумраке, при свете бледной луны, птица выделялась, словно оживший огонек, как свет маяка, ведущий к чему-то светлому. Помимо Сириуса Дамблдора волновало и другое: в его Ордене поднимался негласный бунт. Обычно маги, во всем согласные, которые прежде с доверием и уважением взирали на него, начали избегать своего наставника. И была непонятна эта резкая перемена. А эти взгляды, полные презрения? Откуда они взялись? Можно было бы, конечно, предположить, что это дело рук Блэка. Да только тот, как помнил Альбус из последней их встречи, был невменяем. Он бы не то что настроить Орден не смог, он бы и выбраться самостоятельно из Азкабана не сумел. Все это сильно угнетало и порождало вопросы, на которые ответов не было. Еще этот Поттер, будь он неладен.

Сняв очки в тонкой оправе, Альбус потер устало переносицу и вновь посмотрел на чернеющее, словно смоль, небо, где густым темным маревом собирались такие же тяжелые черные облака. Поттер с этой просьбой о ярмарке… откуда только узнал? Подозрения касательно мальчика множились в прогрессии у Дамблдора, имевшего печальный опыт с подобным индивидуумом в лице Тома Риддла, но вот о Гарри так думать не хотелось. Весь год он старательно отгонял эти назойливые мысли, отмахивался и не придавал должного внимания словам Снейпа. Ведь Гарри… это просто Гарри. Мальчик-который-был-отмечен-смертью. Мальчик, которому было суждено однажды умереть…

А теперь, когда крестража в голове Поттера не стало, тот уже и не имел этой значимости. Для Дамблдора точно. Но коробило то, что благодаря ему, профессору Дамблдору, Поттер имел вес в обществе. Не было бы этого титула Мальчика-Который-Выжил, то и на факультете тот не заимел такого интереса и власти. То, что Поттер стал принцем, Дамблдор понял еще в начале года; он, этот дерзкий мальчишка, как и некогда Юлиан, сидел в центре стола и ни с кем практически не разговаривал. А тот случай с Роузеном? Бедный мальчик не успел перешагнуть порог школы, как стал изгоем. И сколько бы Дамблдор ни силился поговорить с Томом, предлагал помощь, перевод на другой факультет — на все тот находил, что сказать.

— Это бесполезно, сэр. В защите и опеке я не нуждаюсь и прятаться не собираюсь. Вы не понимаете, профессор: если я хоть взглядом предам свой факультет, на меня ополчатся все. Предателей никто не любит, и рано или поздно меня попросту убьют. Даже вы, каким бы великим ни были, не сможете ничем тут помочь.

И ведь был абсолютно прав. От такого обречённого голоса и тусклого взгляда Тома в душе проступил холод; он и помыслить не мог, что Поттер — тот самый мальчик, который рос в семье, пусть и не особо любящей, но все же… будет таким: жестоким, самовлюбленным и совершенно неуправляемым. Сколько Альбус ни твердил Гарри про зло, про то, что нужно встать на правильный путь — тот смиренно кивал головой и поступал абсолютно иначе. Не углядел, упустил из внимания, допустил оплошность. Нужно было самому лично контролировать эту ситуацию.

«А что, если Поттер в сговоре с Риддлом? — Дамблдор нахмурился, проводя ладонью по густой бороде, вылавливая взглядом яркий огонечек в небе. — Да нет, все-таки у мальчика ведь должны быть принципы. Тот убил его родителей, его пытался убить. Иначе бы шляпа не распределила мальчишку на Гриффиндор», — успокаивал он себя. Шляпа с того момента молчала о Поттере, так и не выдав, почему же распределила именно на Гриффиндор и были ли еще варианты. По большей части Гарри идеально подходил к Слизерину.

«Может, гены»? — задумался директор, вздыхая и отходя к своему рабочему столу.

С кряхтением сев на массивный стул-трон, он оперся подбородком на сложенные домиком ладони.

Поттер был загадкой. А самое скверное, что его ни в чем не уличить. Не было свидетелей его преступлений, а если и были, то настолько запуганные, что попросту молчали. В таком случае применять к детям веритасерум или легилименцию было чревато, а мракоборцев натравливать на Поттера и того бессмысленнее. Да и кто поверит, что золотой мальчик на такое способен. Он же сирота. Он жертва.

«Ох, чую я, что все это добром не кончится, и помимо Волдеморта придется воевать еще и с Гарри. Во что же ты вляпался, дитя мое? Зачем»? — вопрошал Альбус, уходя все дальше в свои мрачные думы.

— Альбус, срочно спустись в главный вестибюль, тут труп, — прогрохотал Патронус голосом Минервы.

Дамблдор вздрогнул и недоуменно посмотрел на сверкающую лунным светом кошку, которая с наглостью запрыгнула на стол и растворилась в серебристом сиянии. По спине прошелся холодок. Снова труп? Альбус очень не любил сюрпризы, особенно с чьими-то смертями. Ему вполне хватило прошлогодней проверки. Выпутаться из ситуации стоило дорого, но в этот раз, если все выйдет за пределы школы, а оно выйдет, то скандал и закрытие Хогвартса обеспечено.

* * *

Гарри, как и вся группа, которая находилась на ярмарке, с непонимающими лицами смотрели на суету. У Поттера засосало под ложечкой от ужасающих подозрений, а после чьего-то вопля: «Там труп!» у него и вовсе душа ушла в пятки.

— Ариан, Ева, — обратился он сиплым голосом к двум старостам. — Уведите всех в башню и пришлите мне Патронус о присутствии в башне Джонни и Томаса. Рон, Невилл, Драко, идемте со мной.

Старосты твердо кивнули и построили всех взволнованных гриффиндорцев. Гермиона исподлобья глянула на Поттера, но уловив его растерянный и обеспокоенный взгляд, все же кивнула и отправилась за группой.

— Слизерин, все ко мне, — прогремел голос декана змей. Снейп стоял у дверей Большого зала и взглядом вылавливал своих студентов. — Быстро все разошлись по своим гостиным. Не на что тут смотреть.

Поттер, Малфой, Лонгботтом и Уизли шагнули в широкую нишу, прячась от его всеведущего взгляда. Гарри поманил парней в сторону темного коридора, где можно было подняться на второй этаж. Не успели они сделать и шагу, как сзади раздался шум и что-то похожее на взрыв; от неожиданности Малфой схватил за руку Поттера, сам не ведая, что делает. Гарри тоже вздрогнул и немигающим взглядом уставился на Драко, словно пытаясь осознать, что сейчас произошло. Чужая ладонь казалась горячей, подобно раскаленному воску, что обжигала и тут же затвердевала. И… Ему показалось это приятным. Да, именно приятным. Малфой почти тут же поспешно убрал свою руку, опустив глаза, извинился, шагнув вперед всех. Поттер еще какое-то время ощущал призрачную хватку на запястье, и эту вуаль чужого одеколона, ударившего в нос. Уши Малфоя заметно заалели, и он старательно прятал глаза, смотря себе под ноги. А шедшие сзади этих двоих Невилл и Рон переглянулись с ухмылками.

Когда ребята вышли в небольшой и узкий коридорчик, то уловили голоса, среди которых отчетливо был слышен голос Дамблдора и сходящая на всхлип Трелони. Ребята, очень тихо, чтобы не привлекать внимание, подошли ближе: картина, представшая их глазам, да еще и в свете тусклого факела, вызвала бурю эмоций. Рона, как и Драко, затошнило, а вот Невилл и Гарри жадно вглядывались на тело, распластанное на стене, прикованное тяжелыми цепями и с густой размазанной кровью. Глаза несчастного были словно выжжены: белее снега, не было даже намека на зрачки или радужку, кожа покрылась пятнами, а из рук и ног, в которых были вбиты металлические крюки, текла кровь и противными линиями прочерчивала дорожки по каменным плитам, уходя на пол и смешиваясь с водой. Поттер завороженно глядел на эту картину и едва ощутимо выдохнул, понимая, что это не тело его брата.

— Гляньте на надпись, — указал пальцем Рон, прикрывая нос и рот ладонью. Глаза слезились от стоящего смрада.

Гарри оторвал наконец взгляд от замершего распятого тела и посмотрел выше, где над головой алыми буквами, с подтеками на бледной каменной кладке, были выведены слова.

Кто такой этот наследник, Поттер не знал, но даже по его телу прошел мороз. А вот новость о некой Тайной комнате заставила встрепенуться. Он жаждал добраться до нее раньше профессоров.

— Альбус, да как же так, — всплеснула руками Макгонагалл, утирая выступившие слезы. С ней рядом стоял маленький Флитвик и качал головой, что-то бормоча на гоблинском. — Неужели снова все повторяется?

— Минерва, успокойся. Том уже выпустился, и это точно не мог быть он, — постарался внушить Дамблдор, сохраняя отчего-то ледяное спокойствие. — Поппи, сними мальчика оттуда и позовите Аргуса. Пусть смоет эту грязь со стены. Никого сюда не пускайте, перекройте этот коридор.

— Школу точно закроют, Альбус. Мы не сможем скрыть это преступление, — сжав губы в тонкую полоску, уведомила Макгонагалл. — Мальчика нужно передать родителям. Святая Моргана, храни нас, — покачала она головой.

— Я надеюсь, что это был единственный случай, и не факт, что убило мальчика то же существо, что и мисс Уоррен пятьдесят лет назад, — вставил свое слово Флитвик.

— Боже упаси, — взмолилась Помона Спраут. — Пусть Северус возьмёт образец крови и проверит ребенка. Что-то же должно остаться в крови… или в клетках.

— В прошлый раз ничего не нашли, — напомнил Флитвик. — Верно ведь, Альбус?

— Я надеюсь, что это просто произошла ссора, и мы найдем того, кто за этим стоит. Все, расходимся. Поппи, я жду от тебя вестей и результаты обследований.

Ребята, заметившие, что учителя начинают расходиться, поспешили убраться поскорее из злополучного коридора. Малфоя бил озноб, он никак не мог отойти от впечатления после увиденного. А вот Поттер и Лонгботтом задумчиво нахмурились и переглянулись, словно так, если бы их мысли в этот момент проецировались друг другу. Гарри резко остановился, как вкопанный, касаясь запястья.

— Что… в чем дело, Гарри? — встревоженно спросил Драко, также останавливаясь с гриффиндорцем, а потом приложил рефлекторно руку к шее, поморщившись.

— Что-то случилось… — пустым голосом сообщил Поттер, резко сворачивая в другой коридор. — Кажется, это Нотт, я чувствую, что он где-то близко.

Ребята переглянулись и все так же коснулись татуировок, потому что их заметно жгло пульсацией: кому-то, вероятно, требовалась помощь, и непонятно было, что сам Нотт, который должен был быть в гостиной, делал на первом этаже. А вернее, на лестничном пролете, между первым и вторым этажами.

Тео нашелся сразу. Выглядел он перепуганным и ошалевшим; всегда аккуратно уложенные волосы сейчас находились в полнейшем беспорядке, а его глаза лихорадочно блестели, выдавая его неподдельный испуг.

— Тео, что случилось? — спросил Драко, подбежав к товарищу.

— В… ас… — нечленораздельно отозвался тот, закрывая глаза ладонями.

— Что?

Поттер нахмурился и подошел к сидящему на полу Нотту, чья рубашка была перепачкана странной болотной грязью, на руках были ссадины, а в глазах так и запечатлелся сковывающий тело страх. Поттера бы это, может быть, удовлетворило в обычный день, но не тогда, когда происходило что-то странное.

— Теодор, посмотри на меня, — тихо попросил Гарри, присев на корточки, чтобы их лица оказались на одном уровне; он поддел подбородок друга кончиком палочки и заглянул в широко распахнутые глаза, в которых клубилась тень чего-то очень большого и длинного. — Что произошло, расскажи мне, Тео. Я помогу тебе, не дам в обиду. Давай же, видишь, я держу тебя за руку, никто не причинит тебе вреда.

Нотт судорожно выдохнул и вцепился в руки Поттера. Взгляд беспорядочно блуждал по лицу Гарри, а губы то и дело открывались и закрывались, и он не мог четко объяснить, что же такое случилось.

— Я видел его, — прошептал наконец Теодор, настолько тихо, что Гарри пришлось придвинуться ближе, чтобы расслышать. — Я видел это чудовище.

— Мордред! Если ты о Снейпе, то и я его видел, он всегда такой, но бурной реакции я раньше за тобой не наблюдал, — попытался отшутиться Гарри.

— Да нет же… Змей. Огромный такой… — попытался объяснить Тео.

— Снейп обратился в змею? Не, ну это перебор, дружище, — покачал головой Гарри. — Я уверен, он не мог быть настолько устрашающим. Ну, разве что, без одного клыка.

— Поттер, хватит шутить, — ощетинился Малфой. — Тео, расскажи нормально.

— Я шел в подземелья, так как задержался из-за небольшой стычки двух первокурсников, разнимал их, — Нотт обхватил колени и уткнулся в них подбородком. — Ну, в общем, иду я, сворачиваю к лестнице и… И вижу в полумраке странную тень, эту тень сопровождал странный шелест, то ли шорох, но эта тень была очень похожа на змею. На огромных размеров змею. В длину тот точно больше двадцати футов, мне было сложно определить по тени.

— И ты… Ты решил, что это именно змея? — со скепсисом пробормотал Малфой, нахмурившись.

— Погодите, профессора ведь намекнули, что подобное уже было, — встрепенулся Рон, подавая Нотту наколдованный стакан с водой. — Они еще упомянули, про Тайную комнату и Уоррен, которая погибла при похожих обстоятельствах. Нам просто нужно найти хоть что-то, хотя бы какие-нибудь записи тех лет.

— Да… а еще при этом директор упомянул Тома Риддла, — содрогнулся Малфой, большими глазами уставившись на Поттера.

— Что? — непонимающе посмотрел на друзей Гарри. — Вы предлагаете мне связаться со злом всея Британии и расспросить его о том, что же произошло пятьдесят лет назад и как он с этим связан? О, и еще, вы, вероятно, предложите, чтобы я внаглую поинтересовался — а не он ли вновь тут похозяйничал?

— Поттер. Ты знаешь, что сейчас не до язвительности!

— Драко, я не могу просто так общаться с Томом, я не его близкий друг. Мы с ним, конечно, союзники, но не заклятые друзья.

— Но… Просто поинтересоваться же можно.

— Ага, так он мне и ответит, — скривился Гарри. — Ладно, я спрошу. Но на ответ слишком не надейтесь. Если он меня с этим не пошлет, то это будет лучший исход событий.

— Вот и здорово, — выдохнул молчаливый Невилл. — Я тогда поищу в библиотеке информацию: какие-либо газеты, записи, хоть какое-то упоминание.

— А мы будем прислушиваться, о чем говорят профессора, — кивнул Малфой, придерживая Нотта за локоть.

— Отлично. Будьте осторожны и начеку, — слабо улыбнулся Гарри. — Нам пора расходиться…

Тут на лестничном пролете, который почти не использовался из-за своей ветхости и ненадежной конструкции, мелькнул яркий всполох света — это был Патронус, яркая перепелка остановилась у ног Поттера и голосом старосты отрапортовала: «Уолтер в гостиной. Все живы и здоровы». Кивнув маленькой головой с хохолком, птица растаяла в воздухе.

— Серьезно? Перепелка? — ухмыльнулся Малфой. Даже бледный Нотт заметно улыбнулся.

— Я потом посмотрю, какой Патронус будет у тебя, — хмыкнул Гарри, сам едва сдерживая смех. — Ладно, расходимся. Невилл, Рон, пойдемте. Надо разузнать у Джонни, что тот видел. Упаси его Мерлин, если эта посредственность хоть какое-то отношение имеет к случившемуся, — выдохнул он раздраженно.

Рон за его спиной понимающе хмыкнул. Уж он, выращенный в большой семье, знал не понаслышке, что это такое — иметь брата, а если этот брат упрямый и вечно вляпывающийся в неприятности, то он превращался в настоящую головную боль.

* * *

— Джеймс. Вот знаешь, мне непонятно… — вломился в комнату Поттера Блэк. Да так и замер у двери.

— Иди нахер и закрой за собой дверь, дай поспать, непонятливый он… — пробурчал недовольно тот в подушку. Высунув руку, он попытался невербально выставить непрошеного утреннего гостя.

Но тот, казалось, выпил сыворотку наглости, не иначе. Потому что Сириус даже и не думал уходить; на его губах появилась усмешка, и он тихо, едва касаясь пола, подошел к кровати. Джеймс развалился на постели, обняв подушку и утыкаясь в нее лицом, а ноги того были широко раскинуты по сторонам, лишь поясницу прикрывало тонкое одеяло. Блэк жадно оглядел складную фигуру друга и залез на кровать.

— Мне непонятно, Поттер, отчего же ты, избегая моего общества так рьяно, не запираешь двери? — прошептал в макушку Блэк, навалившись на него сверху.

— Блэк! Псина сутулая! Слезь с меня, — проворчал Джеймс, попытавшись спихнуть настырного любовника, но вышло только хуже: он задницей буквально уперся в стоявший колом член и едва не рыкнул от безвыходности и абсурдности ситуации.

— Ты так уверен, что я слезу? — деланно важно поинтересовался Сириус, кончиком языка касаясь уха распластавшегося под ним Джеймса. — Ты так и не ответил, Джимми.

— Не называй меня так, — угрожающе прошипел Поттер, резко разворачиваясь под горячим и таким требовательным телом. — Блэк. Тебе не кажется, что ты…

— Тш… Мне тоже это кажется, друг. Но… давай мы представим, что это твой сон… во снах можно себе позволить все, — провокационно прошептал Блэк, пальцем проводя по нижней губе Поттера, надавливая на нее: глаза его горели желанием, огнем страсти. Он и не думал прекращать попыток соблазнить столь желанного Джеймса.

— Друг? — изогнул насмешливо бровь Поттер, и плотоядно ухмыльнулся в губы «друга». — Это как спать с братом, а потом утверждать, что он все еще брат. Ты уж определись, кто я для тебя, — вызывающе проговорил Поттер.

— Хм, — задумался Сириус, наигранно закатив глаза к потолку. — Боюсь, что рубеж дружбы мы уже преодолели и идем дальше. Поэтому… любовник? — в его глазах полыхнули проказливые искры, и он едва не вжимался в горячее тело.

— О, неужели мы поменяли статус? — съязвил Джеймс, опрокидывая Блэка на спину и садясь на него сверху: вся эта картина выглядела настолько вызывающе, что Поттер едва не простонал, прикусив губу.

Сириус под ним выглядел вызывающе; растрепанные кудри водопадом рассыпались по подушке, этот игривый пошлый взгляд, а руки доверительно раскинуты в стороны. Блэк ничуть не был против смены позиции, он с вызовом и долей усмешки посмотрел в глаза Поттера, словно бросая вызов. Сможет ли тот преодолеть свои внутренние комплексы и отдаться чувствам. Откинет ли он свои принципы, перестав наконец делить этот мир на правильное и неправильное.

Джеймс на этот жест лишь фыркнул и склонил голову к плечу, рассматривая любовника. Да. Именно любовника. Назвать теперь Блэка другом или братом просто не поворачивался язык. Он уже и сам понял, что они в тот день сломали этот стереотип крепкой дружбы, разбавив чем-то новым. Похотью. И Джеймс, как бы не старался, уже не видел в своем некогда лучшем друге, в грозе всех хулиганов лучшего друга. Конечно, тот так и останется ему в душе близким человеком, но приобретая уже новую значимость. Новый статус.

Коснувшись губами скулы, затем щеки и дойдя до рта, Джеймс едва не зарычал от этой головокружительной близости. От этой податливости. Когда мужчина под тобой капитулировал, подставлялся, позволял делать что хочешь. Когда легкая небритая щетина царапала, словно ожогом оставаясь на раздраженном участке кожи. Поттер углубил поцелуй, одной рукой держа себя на весу, второй хватая Блэка за волосы. Словно пытался удержаться, убедиться, что все реально. Что реален тот, кто так доверительно выгибался, кто стонал, чей член готов был взорваться лишь от этой близости.

Все это заводило и раззадоривало еще больше, Поттер уже не мог и не желал терпеть эту сладостную пытку. Взмахом руки он освободил их от одежды, и два раскаленных тела прижались друг к другу: жадно руки блуждали по телам, спинам, оставляя за собой следы и отметины. Джеймс ухмыльнулся и прошелся цепочкой полуукусов-полупоцелуев вдоль шеи, спускаясь ниже, оставляя ожоги, причиняя сладостную боль. Пытку. Его зубы сомкнулись на затвердевшем соске, прикусывая и зализывая горячим языком раны. Он и не думал останавливаться, руками скользя по бокам туловища, спускался все ниже. Блэк шумно выдохнул, прикусив губу, и нетерпеливо поерзал, хватая Поттера за загривок. Словно это ему помогло бы удержаться на плаву сладостного безумия.

Тем временем Поттер губами очертил дорожку до пупка; языком забираясь в ямочку, обведя по кругу, дразня проказливо, вырывая требовательный рык. Его жадные губы спустились к самому паху, растянулись в ухмылке, и, вновь дразня, Джеймс кончиком языка провел по всей длине члена, обводя им по выступающим венкам, поднимаясь выше. Сириус протяжно что-то промычал, вцепившись в простынь и выгибаясь. Но сильные и властные руки прижали его к кровати, придавливая. Заставляя подчиниться. Джеймс обхватил губами горячую головку, горячим языком прижимая к нёбу, опускаясь, вбирая — сначала аккуратно, постепенно, словно пробуя, — затем более глубоко, более уверенно. Блэк тяжело дышал, сходя на вой, на всхлипы и стоны: умолял, просил, требовал, руками порываясь вцепиться в чужие волосы. Но Поттер был ловчее и, перехватывая руки и сжимая запястья, играл, будоражил, заводил. Хоть Джеймс делал такое впервые, но ему казалось, что получается довольно хорошо. Иначе бы Блэк не стонал так громко, что заводило сильнее.

Оторвавшись от изнывающего и почти дошедшего до необходимого состояния органа, Поттер похотливо посмотрел на Сириуса; у того от представшей картины сперло дух: Джеймс, раскрасневшийся, взлохмаченный, с горящими глазами и с приоткрытым ртом. Губы блестят, как и глаза, и это стало последней каплей. Блэк потянул на себя Джеймса и повалил его на спину; на вытянутых руках повис над телом, жадно вылавливая этот образ. Запоминая. В следующее мгновение Блэк провел рукой по торсу, спускаясь ниже, касаясь пупка и отводя ладонь в сторону. От этой провокации Поттер разочарованно выдохнул, подаваясь навстречу этой ласке. Но Блэк решил помучить. Поиздеваться. Его пальцы скользили по бедру, выводя узоры, затем рука скользнула под поясницу, отчего Поттер вздрогнул и напрягся. Тогда Блэк повторил то же самое, что делал Джеймс. Губами и языком оставляя отметины; прикусывая кожу, зализывая синяки, он коснулся горячей головки, ведя по ней языком, и из-под челки, спадающей на лицо, жадно вылавливал этот образ, что так призывно стонал. Пока Джеймс не понял этой махинации, Сириус проник одним пальцем в горячий сфинктер, предварительно наколдовав на нем смазку. Творить магию в таком состоянии было не то что ошибкой, но идти за лубрикантом в соседнюю спальню не было сил, а призывать и того лень.

Пальцы входили медленно в податливое колечко мышц, и когда Джеймс напрягся и хотел было остановить — Сириус вобрал член в рот, проказливо ведя губами по горячей плоти, прикусывая слегка зубами, ведя языком, оставляя мокрые дорожки. Он дразнил и не позволял Поттеру даже намека прийти в себя и попытаться осмыслить происходящее. Слишком долго он ждал. К первому пальцу присоединился и второй, постепенно растягивая тугое кольцо, углубляясь, доводя до безумия. Джеймс стиснул зубы, ощущая в себе пальцы Блэка, это не доставляло неприятных ощущений, но легкое ноющее жжение где-то в области паха, скручивалось узлом, подавляя рассудок. А горячий рот на члене отвлекал, не давал вслушаться окончательно в ощущения, теряясь в них, плавясь, подаваясь навстречу этим рукам и этим губам.

Когда вошел третий палец, Джеймс выдохнул, широко распахнув глаза, над ним уже навис Сириус и с игривой ухмылкой впился губами в рот — толкаясь языком, сплетая, не давая вздохнуть. Подложив подушку под поясницу Джеймса, Сириус приставил головку к сфинктеру, постепенно надавливая, входя, срывая тихий рык с губ партнера. Джеймс вцепился пальцами в плечи Сириуса, глаза ошалело блестели, он хмельно смотрел, рассеянно скользя по лицу, задыхаясь от давления внутри. Движения Сириуса, несмотря на то, что были предельно осторожны, все же вызывали дискомфорт. Движения были плавными, медленными, отчего, казалось, сводили с ума обоих.

— Сир… иу… с, хва… тит мучить, — выдохнул Поттер, прижимая того ближе, подаваясь навстречу. — Сделай уже что-нибудь, иначе… я сойду с ума…

Блэка словно прошибло током, он прикусил мочку уха партнера и вошел на всю глубину, задевая простату. С губ обоих сорвался стон; Поттер едва не царапал его спину, требовательно изгибаясь. Кубики пресса блестели от пота, оба отдавались сладостному моменту.

Яркое утреннее солнышко осветило полумрак комнаты, скользя золотым лучиком по обнаженным телам, отражаясь игривым блеском в бисеринках пота, в горящих желанием глазах. Последний рывок, и оба достигли пика: Блэк запрокинул голову, сжимая яростно простынь одной рукой, второй резво водя по смазанному от влаги члену любовника; оба едва дышали, набирая темп. Джеймс, жадно хватая воздух, излился в кулак партнера, ощущая как внутри заполняется, вызывая дрожь во всем теле.

— А теперь проваливай, — прохрипел тяжело Поттер, закрывая глаза рукой.

— Что?..

— Проваливай, говорю. Я спать буду, — буркнул тот. — И никогда больше меня так не буди…

— Не, ну где такое видано? — возмутился Блэк, скатываясь под бок к любовнику и взмахом руки накладывая очищающее. — Я тоже спать буду. С тобой.

Блэк довольно осклабился и прижался к горячему телу, накрывая их одеялом.

* * *

Поттер вошел в гостиную в угрюмом настроении; когда вокруг происходило что-то, что было ему непонятно. Его это нервировало. Половина младшекурсников сидела на диванчиках и обсуждала поход на ярмарку и произошедшие события. Все только слышали, что кто-то умер, но никто не видел, кто именно и от чего. Голова Гарри уже начинала болеть; Рон и Невилл попросили всех разойтись, оставляя лишь старшекурсников. У всех было пасмурное настроение из-за происшествия.

— Уолтер, подойди, — попросил Гарри, сунув руки в карманы.

Джонни, читавший до этого журнал, поднял несмело взгляд на Поттера. Ему хотелось возразить или вообще проигнорировать, но, заметив тяжелый и угрюмый взгляд, он вздохнул и поплелся в его сторону. Джонни примерно понимал, что хочет спросить Поттер, и был морально готов. Да и потом, что нового он может сказать?

Они зашли в первую свободную комнату, где было всего две кровати и, судя по всему, не занятые. Джонни даже позавидовал, что данная комната не принадлежит ему. Он бы с радостью жил один, ну хотя бы с одним соседом. Только бы подальше от Поттера. С тех пор, как родилась сестра Оливия, им пришлось переехать в дом поменьше, где у Джонни была соединенная с сестрой комната. Она, конечно, была перегорожена хлипкой стенкой, из-за чего комната выглядела гораздо меньше, но все же он не ощущал себя в одиночестве. А иногда так хотелось.

Джонни тоскливо обвел спальню взглядом и посмотрел на сурового Поттера, который стоял все в той же позе с руками в карманах.

— Итак, Джонни. Скажи, ты видел что-то сегодня? Быть может, вы с Томасом гуляли по школе и… ну, мало ли, может, слышали что?

— Нет, — соврал из чистой вредности Уолтер, посмотрев в глаза недругу. Рассказывать о том, что он слышал странный шепот, он не хотел. А уж про распластанное на стене тело тем паче.

— Врешь, — утвердительно сказал принц, подходя ближе. — Джонни. Просто расскажи, это может быть очень важно. Погиб ученик.

— По твоей вине — ЧУТЬ не погиб ученик, — напомнил тот. — Том. Он ведь человек, а ты его едва не убил. Ты меня едва не убил. Так какое тебе дело до какого-то рейвенкловца?

Поттер посмурнел еще больше и резко впечатал Джонни в стену, да с такой силой, что с потолка и стены посыпалась побелка мелкой крошкой, оседая на волосах. Он схватил брата за горло, а в глазах проступили яркие всполохи.

— Замолчи! — прошипел Поттер, сильнее сдавливая пальцы на худой шее. — Если ты не заметил, я не трогаю всех подряд — для этого нужно вывести меня из себя. А ты сейчас ходишь по очень тонкому льду, Уолтер. И я никого не убил. Пока что.

Это «пока что» вбилось в голову подобно гвоздю, а от давящей руки и внешней силы Поттера становилось труднее дышать.

— Ключевое слово: «пока что», — прохрипел Джонни. В глазах начало темнеть, а воздуха катастрофически не хватало. — Чего ты хочешь услышать?

— Правду и в подробностях. Не советую злить еще больше, или… — Поттер ослабил хватку и усмирил магию, что подобно вихрю кружила вокруг. — Или я спрошу у Роузена. Может, он будет посговорчивее?

— Не смей, — мотнул головой Джонни, пытаясь оттолкнуть Поттера. — Не смей его трогать. Почему ты так на него взъелся? Я тоже могу сейчас оскорбить тебя и стать таким же изгоем. Да лучше изгоем — чем бояться тебя!

— Я тебе все кости сломаю, — пожал плечами Гарри, отступая на шаг. — А вот то, что повезет твоему дорогому Томасу — не факт. И мои мотивы тебя касаться не должны. Я жду простого ответа на простой вопрос.

— Я видел тот труп, все. Доволен? — огрызнулся брат, потирая шею. — Конченый псих.

— То, что я псих, это и так подтверждено… кажется, даже была справка, — ухмыльнулся Гарри. — Мне нужны подробности, Джонни. Как вы вообще оказались там? Или ты был один? Не заставляй меня вытаскивать из тебя слова клещами. Пока что мы говорим мирно, но и у моего терпения есть границы.

— Мы пошли гулять по школе, — вздохнул раздраженно Уолтер, косясь на мрачного Гарри. — Сами не поняли, как забрели в тот коридор и… там и увидели это. А потом просто убежали в гостиную… Все.

Любой бы поверил, так как Джонни в общем-то и не врал, об этом говорили его глаза, но руки мальчик спрятал в рукавах мантии, и немного скосил взгляд, что означало, что тот чего-то не договаривает. Но пытать Джонни Гарри не хотел. Кажется, эта ненависть брата росла и увеличивалась. Джонни его боялся, но не уважал. Говорил что-то лишь под натиском или под угрозой. Избегал прямого взгляда, а если и смотрел, то в глазах полыхали злость и обида. Обида на старшего брата. Который не сумел позаботиться. Не сумел найти точку соприкосновения. Да Поттер и не искал. Он не умел и не хотел уметь искать к каждому подход. Он всегда считал, что это к нему должны искать тропы. Чтобы ему пытались угодить. Но Джонни был не из тех, кто просто сдается. Он из тех, кто привык бороться. До конца. До последнего вздоха, как и его брат. Удивительное сходство — «не сможет жить спокойно, пока жив другой», — всплыла строчка в голове, посланное полное пророчество от Риддла, который каким-то образом умудрился его добыть. Впрочем, это было и не важно. У Гарри сложилось впечатление, что пророчество было не о них с Томом, а о нем и Джонни. Гарри ждал, когда брат сломается, а тот, напротив, жаждал его смерти, и, желательно, в муках. Это противостояние не закончено, оно только начиналось.