В следующий раз сводящие Арсения с ума руки появились через несколько дней. На этот раз страха не было, разве что совсем немного, скорее необъяснимая радость от их возвращения — Арс любил всё делать по максимуму, и если уж ему суждено сходить с ума, то обязательно до конца, а не так, чтобы разок поехала крыша, а потом жизнь вернулась в обычную колею. Все равно ведь как прежде уже не будет.

И вот долгожданные руки воображаемого друга опять обнимали его, почти невесомо, но все-таки достаточно для того, чтобы мужчина проснулся. Несколько мгновений Арсений просто наслаждался своим безумием, а затем резко накрыл левой рукой чужую правую, как раз так удобно обнимавшую его за талию. Рука застыла, впрочем, как и Арсений, который не был уверен, что сможет поймать собственный глюк. Что дальше? Развернуться, посмотреть в глаза своему видению, или разжать пальцы, позволив тому продолжить игру? Господи, Арс, как ты докатился до такого? Если бы ему еще неделю назад сказали, что он будет всерьез размышлять о том, как вести себя с пустым местом, он бы ударил того человека, а затем посмеялся. Или наоборот, не суть. Сейчас же ему было совершенно не до смеха. Замешкавшись, он вдруг понял, что подсознательно уже выбрал третий вариант — руку не хотелось отпускать, но и смотреть в глаза ее обладателю мужчина оказался не готов. Арс так же осторожно, как до этого действовало его видение, разжал крепкую хватку, но руку не убрал, а провел кончиками пальцев по холодной коже. Рука вздрогнула, но не исчезла, как того боялся Арсений, заставляя его улыбнуться своей маленькой сумасшедшей победе.

На руке было пять пальцев, невольно отметил про себя Арсений, что уже давало повод для радости — в его постели хотя бы не лежал трехпалый или шестипалый монстр. Рука, хоть и была тонкой и изящной, но явно принадлежала мужчине, в чем Арс вроде и не сомневался: может быть, через его постель не прошли сотни людей обоих полов, но все-таки их было достаточно, чтобы он научился находить различия между мужскими ласками и женскими. Удивили Арсения кольца, которые не особо отличались по температуре от прохладной кожи, разве что были гораздо тверже. Два кольца на указательном и одно, широкое и гладкое, на большом, которое сидело недостаточно плотно и Арсений смог его прокрутить, отчего рука дернулась, будто ее обладатель чего-то испугался, выскользнула из неуспевших сомкнуться пальцев Арса и пропала. Оборачиваться Арсений не стал, он уже догадывался, что за спиной его ждала пустая постель.

На следующую ночь воображаемый друг опять позволил Арсению поймать его — видимо не только Арс хотел получить немножечко ласки. И опять видение ускользнуло, когда дело дошло до колец, но на этот раз Арсению удалось увидеть эту волшебную руку, подтянув ее поближе к лицу. Конечно, света было недостаточно, но очертания были вполне различимыми, да и кольца сверкали, отражая заглядывавшую в окно спальни полную луну. Стоило проявить чуть больше настойчивости и потянуть за кольцо на указательном пальце, показавшееся Арсению смутно знакомым, как гость — хотя с той частотой, с которой он появлялся в постели Арсения, гостем его назвать уже язык не поворачивался — недовольно забрал руку и пропал.

Арсений и не думал заговаривать со своим воображаемым другом, это получилось само по себе. После очередной безуспешной попытки прикоснуться к кольцам и последующего за ней исчезновения, Арс не удержался от разочарованного возгласа.

— Да что ж такое?!

Мужчина замолчал, испугавшись то ли своего голоса, эхом разнесшегося по пустой квартире, то ли самого факта, что он перешел на следующую стадию безумия, начав разговаривать с собственными галлюцинациями. Но пути назад, как говорится, уже не было, поэтому он решил продолжить и, если не получить вразумительные разъяснения, то хотя бы выговориться.

— Почему ты исчезаешь? Что я делаю не так? Почему ты не позволяешь прикасаться к кольцам?

— Нельзя.

Арсений не ожидал ответа. Даже после нескольких совместных ночей, крепких объятий и нежных ласк, разговор казался чем-то из ряда вон выходящим. И только поэтому услышав тихий шепот он подпрыгнул в постели, едва не зацепив головой висящую над кроватью полку с безделушками.

— Прости, я не знал, что ты услышишь, — в тихом голосе послышалось волнение. — Или испугаешься.

— Нет-нет, все в порядке, — поспешил успокоить невидимого собеседника Арс, боясь его вспугнуть или обидеть, а значит рискнуть его потерять. — Просто это было немного неожиданно, — дружелюбно улыбнулся он в никуда, — но раз мы выяснили, что я тебя могу слышать, может познакомимся?

— Антон, — ответ прозвучал так тихо, что если бы Арсений не напрягал слух в его ожидании, мог бы и не расслышать.

— Очень приятно, — пробормотал Арс, представляя, как на него надевают смирительную рубашку, а ведь именно к этому все и идет! Повисла неловкая тишина, потому как у Арсения было слишком много вопросов, но часть из них он отметал из-за нежелания обидеть или расстроить Антона — надо же, какое имя выбрал его воображаемый друг, будто среди реальных друзей Антонов у него было недостаточно, — а часть казалась слишком сумасшедшей даже в его состоянии. — Ты здесь всегда? — он наконец нашел то, что волновало его больше всего остального.

— Да.

— Почему же ты прячешься? Ты меня боишься?

— Нет, — Арсению показалось, что Антон хихикнул, но голос оставался немного грустным, — у меня мало сил, — пояснил он, — и, наверное, сейчас ты перестанешь меня слышать.

— Почему? — встрепенулся Арс, но ему уже никто не ответил. — Антон! Не уходи, — понимая, что беседа окончена, грустно добавил он. — И опять на самом интересном месте исчез, поганец. Что же мне с тобой делать, — вздохнул Арсений, удобное укладываясь на подушки и намереваясь продолжить сон, как он это делал уже несколько ночей подряд после того, как Антон уходил.

Пролежав некоторое время без сна, Арсений вдруг вспомнил, что Антон вроде как все время там — в комнате, или в его голове, не важно, значит он мог его слышать. И видеть. Мысли о том, что за ним постоянно кто-то наблюдает, немного смутили мужчину, но так как излишней скромностью он не страдал, да и никого не заставлял смотреть на интимные ситуации в своей жизни, не стал зацикливаться на незначительном нюансе их с Антоном взаимоотношений, если их можно было так назвать. Нравится — пусть смотрит, ради всего святого, от него не убудет.

— Антош, — вновь начал он, но осекся, не зная, что же говорить вроде как пустой комнате. — До завтра, — после небольшой паузы улыбнулся он, чувствуя легкое дуновение ветерка у виска. — Я буду ждать.