— Казакова, да что с тобой случилось? — в непонимании развёл руками невысокий темноволосый мужчина средних лет, наблюдая за прыжковой тренировкой. — Ты совсем не стараешься!

       Катя не ответила, чуть скосив глаза на говорившего, и сосредоточилась на темпах галопа, поворачивая разгорячённого Арлекина на подход к новому барьеру. Крепкие копыта коня отбивали чёткий ритм, тренированные мышцы слаженно работали под тёмной, лоснящейся шкурой, пока тот двигался по намеченной траектории, однако…

       — Что?!

       Раздосадованная всадница увела животное в сторону от препятствия под удивлённое восклицание тренера.       — Когда он у тебя закидывался-то в последний раз, вообще?

       — Простите.

       Окончательно переведя Арлекина из галопа в рысь, Катя повернулась к своему наставнику.

       — Сегодня явно не наш день, — и, замявшись на пару секунд, закончила свою мысль: — Я же Вам говорила, что отправлять нас с Орликом на соревнования — не лучшая идея.

       — Дело совершенно не в этом, — пробурчал Беломорский, сложил руки на груди и посмотрел исподлобья на пару: он явно остался недоволен всем увиденным.

       — Прошагните пока.  Это ты сегодня не форме, а конь просто всё чувствует. И тебе это прекрасно известно.

       — Ну Сергей Андреевич…

       Подъехав к хмурому наставнику, Катя с мольбой во взгляде посмотрела на него и сказала:

       — Я не хочу в этом участвовать.

       Тот на это лишь вздохнул и опустил глаза, не размыкая сцепленных на собственных локтях пальцев.

       — Возьмите маленький чухонец¹ и отшагивайтесь — поговорим после.

       С этими словами Сергей Андреевич развернулся и, не глядя на Катю с Арлекином, направился к выходу с манежа. По отстранённому взгляду трудно было сказать, куда увели его собственные мысли. Однако о том, что они отнюдь не отличались оптимизмом, можно было догадаться безо всяких сомнений.

       Кате понадобилось около двадцати минут, чтобы закончить тренировку. После всех необходимых манипуляций она отдала Арлекина конюху отправилась в кабинет Беломорского: нужно было многое обсудить. Вскоре она уже сидела напротив тренера и готовилась к, наверно, одному из самых трудных разговор в жизни.

       Солнечный зайчик весело плясал по широкой деревянной поверхности тёмного резного стола, периодически перескакивая на подставку для канцелярских принадлежностей. Подобная игра света всегда завораживала.

       — Катя, что с тобой происходит? — прямо спросил Сергей Андреевич, не сводя глаз со своей ученицы, которая сейчас сидела напротив него.

       Беломорский Сергей Андреевич являлся главой «Пассажа», его основателем. Бывший спортсмен и олимпийский чемпион, который знал истинный потенциал собственной воспитанницы. Однако она хотела несколько другого, но пока так и не сумела донести до наставника главную мысль — их стремления можно было объединить и развить.

       В помещении, стены которого покрывали кремовые обои с ненавязчивым, изысканным узором, всегда царила умиротворённая атмосфера. Тут и там в аккуратных резных рамках висели фотографии, на которых были запечатлены разные моменты конной жизни. Из окна по левую руку хмурившегося мужчины сквозь задвинутые занавески пробивался солнечный свет — солнце уже медленно начинало свой путь к горизонту.

       Все мысли Беломорского занимала лишь одна вещь: он не мог взять в толк, что за странные перемены произошли с его всегда собранной и уверенной в себе ученицей, которая вдруг растеряла эти качества и не сумела элементарно сосредоточиться на тренировке. Подобного не случалось уже довольно давно, и Кате удалось, снова связавшись с лошадьми, возвратить себе часть былой формы.

       — Поймите же, прошу Вас, — устало выдохнула Казакова.

       Она подняла взгляд на собеседника и заглянула тому в глаза.

       — Я просто не могу участвовать в этом чемпионате.

       Сергей Андреевич лишь спрятал лицо в ладонях и вздохнул, медленно выпуская воздух через нос. Затем он потёр глаза пальцами и, чуть опустив руки, оперся на них подбородком. Беломорский немного помолчал, жалобно посмотрел на Катю и вопросил:

       — Ты можешь, наконец, объяснить мне, что случилось? Я ничегошеньки не понял.

       В подкрепление своих слов он отрицательно покачал головой, всё также облокотившись подбородком на собственные ладони.

       Катя резко выдохнула и опустила взгляд на свои руки, лежащие на коленях: она не знала, что следовало сказать. Запутавшаяся и уставшая девушка не находила слов для объяснения вещей, которые с завидным упорством продолжали происходить с ней.

       — Я сама не до конца понимаю.

       Катя решила говорить настолько откровенно, насколько, как она считала, было возможным.

       — Но одно знаю точно — я не хочу ехать на этот турнир.

       Сергей Андреевич не произнёс ни слова. Лишь отвёл взгляд в сторону.

       — Очень жаль, — раздалось в тишине комнаты. — У вас с Арлекином есть все шансы победить, — помедлив пару секунд, он повернулся и добавил: — А как же Фантом?

       — Фантом? — удивилась Катя, не до конца понимая, о чём идёт речь.

       — Насколько мне известно, ты хотела выступить на нём. Без железа. Я вполне мог бы договориться о вашем выходе вне зачёта.

       — Мы ещё не готовы, — практически шёпотом ответила притихшая девушка: она чувствовала себя всё также отвратительно, однако, несмотря на чувство вины, что-то будто мешало ей согласиться на выступление. — Работы ещё очень много.

       — Как знаешь, — раздосадованно сказал Беломорский.

       Сощурившись, он вновь уткнулся взглядом в ближайшую стену.

       — Я не могу принуждать тебя.

       — Ну что там? — подскочила Лена, едва Катя появилась на пороге раздевалки — казалось, что минуло гораздо больше, чем полчаса, после того как она увела Арлекина с манежа.

       Ушедшая же в свои мысли девушка прошла к дивану, не глядя на взволнованную подругу, и обессиленно опустилась на него. Потерянный взгляд был по-прежнему устремлён в пустоту.

       — Катюша, что случилось?!

       Та едва почувствовала, как мягкая сидушка прогнулась под чужим весом совсем рядом.

       — Казакова!

       — А? Что?..

       Словно очнувшись, Катя моргнула и повернулась к нетерпеливо ёрзавшей подруге.

       — Ну и?

       Лена скрестила руки на груди и выжидающе посмотрела на притихшую собеседницу.

       — Я не поеду на турнир. Ни с кем, — прозвучало после паузы.

       — Он тебя выгнал, что ли? — глаза вопросившей девушки в неверии расширились. — Быть не может.

       — Да нет же, — ответила Катя, мотнув головой. — Я…

       — Ты сама отказалась, да? — вздохнув, подсказала Лена.

       Утвердительный кивок послужил исчерпывающим ответом.

       — Чувствую себя предателем. Но ничего не могу с собой поделать.

       На несколько секунд в помещении снова воцарилось молчание. Затем Катя улыбнулась подруге и добавила: 

      — Вас с Рубином, естественно, не брошу, но сама выступать не буду.

       — Что же нам с тобой делать-то?..

       В коридоре послышались приближающиеся шаги, и незабвенная скандальная особа обозначилась в дверном проёме, с некоторым торжеством глядя на Катю.

       — Что, Казакова, опозорилась, да? — усмехнулась она, проходя вглубь комнаты. — С жиру бесишься просто: привыкла на тренерских лошадях разъезжать.       — Не надо.       Катя сжала предплечье подруги, по одним глазам той понимая, что новая ссора была очень близко, и предложила:       — Регин, а давай ты пойдёшь своими делами заниматься, ладно? Не до тебя сейчас.       Она с трудом сдерживалась, чтобы ничего не сказать в ответ на колкость.       — Да очень надо, — фыркнула Регина, снимая куртку. — Может, хотя бы теперь Арлекин к нормальному всаднику попадёт. С вами-то работать бесполезно, а Беломорский вас просто жалеет.       Каким чудом Кате удалось остановить Лену, которая была возмущена до глубины души, и не поддаться на провокацию самой, для неё осталось загадкой. Наверно, спасало лишь осознание того, что Регине как раз и была нужна более эмоциональная реакция.

***

Что-то было не так — она это чувствовала. Девушка — предположительно та же, кого называли странным именем Ви в прошлом сне Кати — пробиралась сквозь густую чащу с явно известной ей целью, вот только цель эта самой Кате была неведома. Вокруг, словно сойдя со страниц сомнительной книги-ужастика, нависали кривые ветви таких же скрюченных в три погибели деревьев. Что девушка хотела здесь найти? Она не убегала — нет. И вот как раз это и настораживало, как ни странно, более остального.

      Сквозь зазоры меж тёмных тонких веток пробивалось неяркое утреннее солнце. Оно светило совсем слабо, будто с неохотой, и почти не грело. Катя не чувствовала этого, но точно знала. Словно они с неизвестной путешественницей, взаправду, могли оказаться связаны. Вот только чем и для чего, и что общего могло быть у них? Родство? Или же у двух потерянных девушек была общая неведомая цель? На эти вопросы у Кати пока что не было ответов.       Рядом хрустнула ветка, и девушка повернула голову, дабы увидеть причину шума — ей оказалась всего лишь маленькая белочка, которая ловко спрыгнула с дерева и побежала по своим делам. Немного расслабившаяся путница направилась дальше. Она уверенно шагала по едва различимой тропинке, спрятавшейся в опавшей пожухлой листве.

      — С добрым утром, красавица!

      Резко обернувшись, она упёрлась взглядом в молодого юношу, который с улыбкой и явным интересом рассматривал незнакомку.

      — И Вам всего доброго, — ответствовала та, чуть качнув головой в знак приветствия.

      Небесно-голубые глаза сверкнули в пробивавшихся через полог ветвей солнечных лучах, а по коротким тёмно-шоколадным волосам словно прошлись рыжеватые всполохи пламени.

      — Позвольте полюбопытствовать, что столь юная и прекрасная особа делает одна в чаще этого весьма негостеприимного леса?

      Шатен мягко улыбнулся, непринуждённым движением руки убирая с глаз непослушную чёлку.

      «А позвольте мне узнать, что настолько низкорослый, довольно худой и, на первый взгляд, не особо сильный парень делает в этой самой холодной и негостеприимной чаще? Да ещё в одной лёгкой рубашечке и босиком», — пронеслось в голове у озадаченной девушки.

      — А ему есть, чего бояться? — усмехнулся юноша, заложив руки за спину.

      «Телепат?! Неужели?.. »

      — Адвэн² к Вашим услугам, миледи, — отвесил шутливый поклон по-прежнему ухмыляющийся парень. — Ваши догадки абсолютно верны.

      На несколько секунд между ними воцарилась тягучая как патока тишина. Её нарушал лишь шелест немногочисленных листьев, которые в любой момент готовы были сорваться на чуть потрескавшуюся землю.

      «Вот как», — подумалось девушке.

      Только эта мысль проскочила в будто бы затуманенном сознании, тонкие губы Адвэна снова изогнулись в кривой улыбке, от которой на левой щеке у него проступила ямочка. В другой ситуации это даже могло бы показаться милым…

      — Вы ждали меня? — постаравшись оградить собственный разум от чужого присутствия, спросила девушка, и голос её прозвучал довольно напряжённо.

      — Более того, Ви, — начал Адвэн, явно наслаждаясь смятением своей собеседницы, — я даже знаю, зачем Вы посетили мою скромную обитель.

      Отбросив все посторонние мысли и предрассудки, она собралась с духом и уверенно посмотрела в самодовольно поблёскивающие голубые глаза. Они казались неестественно светлыми и особенно контрастировали с окружающим двух собеседников мрачным антуражем.

      — Вы сможете мне помочь? — без лишних расшаркиваний спросила Ви, которой уже порядком надоели подобные игры в «кошки-мышки».

      — Это будет зависеть от того, что Вы выберете, миледи, — непринуждённо ответил Адвэн, будто речь шла о каком-то пустяке. — Должен отметить, то, что Вы не боитесь ни меня, ни моего незатейливого жилища, мне даже льстит. Однако Вы боитесь, — сделав упор на последнем слове, уверенно заключил он, и от холодного взгляда Катя поёжилась.

      — Чего Вы хотите? — напрямую осведомилась Ви.

      Её странный собеседник снова ухмыльнулся и приготовился ответить, растягивая паузу: он явно наслаждался собственным превосходством. 

      Громкий мелодичный перезвон прорезал неподвижный воздух, и Катя подскочила от неожиданности, нервно подрагивая. Повернув голову в сторону предположительного источника звука, она несколько раз моргнула и лишь потом осознала, где находится и тот факт, что вокруг стоит кромешная тьма: очертания комнаты с трудом угадывались в ночном мраке.

      «Странно, почему фонари не работают?» — проскользнула в ещё дремавшее сознание одинокая мысль, которую тут же прогнал прочь новый дверной звонок: кто-то настойчиво старался разбудить хозяйку квартиры. Вслед за повторившимся неприятным для расслабленного слуха звуком последовал требовательный стук в дверь.

      — Я знаю, что ты там. Выходи: нам нужно поговорить! — послышалось приглушённое требование.

      «Никого нет дома», — нахмурилась Катя, возвращаясь в горизонтальное положение. — «Нам не о чем разговаривать».

***

      Ложка неторопливо двигалась в кружке с ароматным свежезаваренным чаем, отзываясь мерным, звонким постукиванием. Мягкий солнечный свет заливал комнату, проникая в помещение сквозь лёгкие светло-жёлтые занавески. Он непринуждённо гулял по снежно-белой скатерти, которая волнами ниспадала с большого круглого стола. Ткань украшали изящные редкие цветы с овальными персиковыми лепестками и аккуратным обрамлением из зелёных листочков, по поверхности которых так любили прыгать туда-сюда солнечные лучики, повинуясь движениям ветвей деревьев за окном.

      — А я тебе говорю, что мешать нужно в обратную сторону.

      — Так, Казакова, давай-ка мы, для начала, разберёмся с основной проблемой, а потом уже вернёмся к ложке, хорошо?

      — Как скажешь.

      Тихий, но утомлённый вздох прозвучал неожиданно громко в наступившем безмолвии.

      — Но я, честно, не представляю, что тут ещё можно обсуждать — я не собираюсь с ним общаться.

      — Тип он, конечно, очень неприятный — тут полностью согласна, — хмыкнула Лена, откидываясь на мягкую спинку стула. — Но, всё ж таки, твой родной дядя.

      — Которого я не видела с того самого случая, когда они с папой поругались, — парировала Катя, хмуро глядя в окно. — А это — лет десять, не меньше. И все эти годы он ясно давал понять, что не нуждается в семье. И сейчас ничего не изменилось.

      — А он тебе лично сказал, что интересуется лишь квартирой? На которую, согласна, никаких прав не имеет.

      — Почему ты защищаешь его? — озадачено повернулась к подруге Казакова. — Сколько тебя знаю, не замечала такого.

      — И ничего не защищаю, — почти обиделась Лена.

      Она потянулась за кружкой с остывшим чаем, и, не давая своей упрямой собеседнице опровергнуть сей факт, добавила:

      — Просто вы, какая-никакая, а семья.

      Катя уже хотела возразить, напомнив ещё раз об их недавней «трогательной» встрече спустя многие годы, но заметила погрустневший взгляд подруги и прикусила язык: как бы Лена ни крепилась, а пропажа любимого брата стала для неё тяжёлым ударом, что более чем давал о себе знать до сих пор. Она стала ещё рьяней отстаивать вопрос семьи практически в любых разговорах, и Казакова её понимала. Однако более всего пугал тот факт, что подруга отказалась продолжать их собственные поиски, которые дружные девушки вели ещё какое-то время назад.

      «Это бессмысленно», — от той фразы Лены, вкупе с потерянным взглядом, в котором подозрительно сквозили отчаяние и смирение, Кате до сих пор было не по себе.

      — Давай обсудим принадлежность к родственникам этого исключительно неприятного человека по дороге на конюшню, м? У меня сегодня выходно-ой.

      Заискивающей улыбке лучшей подруги Лена противиться практически не могла.