Утро. Скарлетт просыпается в постели рядом со своим любимым человеком. Девушка, чувствуя, что что-то тяжёлое упало с её хрупких плеч, поворачивается к спящему Сэму и обнимает его. Обычно в такие моменты, когда Скарлетт хотела нежности и ласки, её молодой человек отталкивал её, сбрасывая руки девушки со своих плеч. Сегодня же Сэм мило улыбнулся сквозь сон, и, почувствовав тепло ладони Скарлетт на своём теле, приоткрыл глаза. Улыбка на лице дамы его сердца заискрилась ещё ярче. В мыслях Скарлетт вдруг пронеслась одна из тех самых часто неконтролируемых нами вещей: "Как же я люблю тебя, Сэм!", — и очень жаль, что мы её неконтролируем. Здорово было бы, наверно, просыпаться не с каким-нибудь отродьем в постели, а с понимающим и любящим тебя партнёром. Но чувства и ощущения неподвластны даже такому разумному существу, как человеку, поэтому это нужно или приглушить, или молча принять, потратив всю жизнь на страдания.  

Но страдания Скарлетт, как казалось самой девушке, подходили к концу. Всё было хорошо: старый ободранный диван не так мозолил глаза, деревянная рама окна выглядела даже как-то эстетично при свете утреннего солнца, а слезающие обои казались особенной изюминкой комнаты. Скарлетт вдохнула воздух глубже. О, этот аромат быта и нудной жизни! Как он хорош! С такой мыслью девушка прижала Сэма покрепче, словно пытаясь задушить — но, поверьте, не со зла, а из самых добрых побуждений. Парень на сей раз повернулся к Скарлетт лицом и обнял её в ответ. Девушка почувствовала себя самой счастливой на всём белом свете. "Боже, как хорошо, что весь вчерашний кошмар оказался всего лишь плохим сном", — Скарлетт сияла. Сэм протянул свои руки к лицу девушки и запустил пальцы в её волосы, делая нежный массаж. Девушка промурлыкала что-то от удовольствия и мечтательно закрыла глаза. "Сегодня он обнял меня с утра, не накричав и не оттолкнув, завтра пойдём вместе в кино или в ресторан, послезавтра — в ЗАГС, через неделю — в роддом, а потом всё, как в лучших романах: пятеро детей, двадцать внуков, дом у моря и своё хозяйство, никакой работы уборщицей и — свобода!". Кто-то вдруг рассмеялся в голове Скарлетт, но она не обратила на это никакого внимания, потому что была совершенно счастлива. Если у любви есть пик, то девушка достигла его сегодня утром, думая о том, что жизнь налаживается.  

Сэм продолжал гладить Скарлетт, а та, истосковавшаяся по ласке и любви, целовала всё на свете, до чего только могла дотянуться: пальцы, плечи, край подушки и совершенно случайно свою руку. На влюблённых нахлынула волна самых нежных и чистых чувств. Эта же волна быстро опрокинула Сэма и Скарлетт: они лежали теперь уже на полу, смеясь от собственной неаккуратности, и целовали друг друга с такой нежностью, с которой только можно целовать своего самого любимого человека. Парень прижал девушку к себе, и они, успокоившись, слушали дыхание друг друга. Сердца их, как в самых лживых фильмах, бились в один такт, и Скарлетт почувствовала невероятную близость с Сэмом. Парень сдвинул непослушную прядь волос со лба девушки и, прислонившись своими губами к её уху, прошептал нежно:

— Потаскуха, — он засмеялся. Скарлетт удивлённо сморщила лоб и приподняла бровь. Сэм продолжал смеяться, и смех его был чрезвычайно громким: он бил по ушам, проникал под мозговую кору и в каждую клетку. "Что это всё значит?" — подумала девушка, испуганно глядя на своего возлюбленного, продолжающего смеяться с новой силой. Красивому роману пришёл конец — вдруг Скарлетт услышала жужжание. Оно исходило отовсюду: стены и пол отражали его, обои отклеились ещё сильнее, а ободранный диван пугающе заскрипел. Смех Сэма больше походил теперь на писк; казалось, что ещё чуть-чуть, и он взорвётся. Девушка почувствовала пульсацию и вовремя отскочила в сторону: вместо парня перед ней возникла куча огромных тараканов, расползающихся во все стороны.  

— Мамочки!.. Скарлетт, проснись! Проснись! — завизжала девушка. Она до ужаса боялась двух вещей: потерять Сэма и тараканов. И теперь, когда эти страхи слились воедино, Скарлетт было не до смеха. Она скакала по всей комнате в поисках укромного уголка, но тараканы были везде: пол стал чёрным из-за жучков.  

Последним, что помнила девушка, был таракан, упавший ей на лицо.

Утро. Теперь уже, слава Всевышнему, настоящее. Скарлетт проснулась в холодном поту. Сердце её билось чаще, чем сердце обычного человека раза в три, если не больше. Она мигом вскочила и сидела на всё том же диване, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Рядом с ней никого не было. Наконец опомнившись, Скарлетт услышала, как кто-то заходится в смехе, и смех этот был довольно задорным. Девушка повернула голову и увидела светленького мальчика, который гоготал во весь голос.  

— Я кричала во сне? — Скарлетт почувствовала, как горят её уши, медленно краснея. Щёки заметно порозовели: казалось, будто она намазала их свёклой. Мальчик, ещё немного посмеявшись, наконец остановился и бодро взглянул на девушку.  

— Ну и как тебе? — проигнорировав вопрос, спросил Лучик. Он опять делал вид, что он очень важная личность: хотя, по его мнению, он таковой и являлся. Во всяком случае, мальчик был очень деловитым и слегка вредным, что раздражало Скарлетт.  

— Что? Ты о чём? — девушка непонимающе посмотрела на улыбающегося Лучика и принялась осматривать себя на наличие каких-нибудь странных нехороших вещей. "Майка вроде не сползла, волосы не особо растрёпаны", — Скарлетт моментально пригладила свои волосы, завязанные в некрепкий хвост и перевела вопросительный взгляд на мальчика.

— Сон. Понравился? Не то ещё умею! — захохотал Лучик. Чтобы вы примерно понимали, как хохотало это презабавнейшее создание, представьте, как смеются обычно злодеи из детских мультфильмов, когда строят глобальные зловещие планы или когда герои, наконец, попадают в их ловушку. А теперь представьте, что так хохочет мальчик младшешкольного возраста и посмейтесь вместе с ним.  

— Что? Так это.. — мысли Скарлетт вдруг пронзила гениальная мысль. — Так это твоих рук дело? Как?.. Что? — девушка схватилась за голову. Кроме гениальной мысли её пронзила ещё и острая боль. — Господи, я что, снова во сне? Что за бред ты несёшь? — Скарлетт, монотонно покачиваясь и держась за горячий лоб, что-то бормотала себе под нос. — Неужели я окончательно сошла с ума? Кто ты, мальчик? Какого чёрта вчера произошло?..  — девушка будто только что осознала, что вчера она встретила какого-то ребёнка неопределённого возраста и без определённого места жительства, потом он каким-то чудом оказался в её квартире и ещё и ночевал вместе с ней в одной комнате. Скарлетт осмысливала всё, что произошло с ней за рабочие сутки и не могла смириться с тем, что всё произошедшее — реальность. Может, она вообще сошла с ума и нет никакого маленького мальчика? Может, Лучик — это её иллюзия? Может, не стоило пить тот чай от подозрительного коллеги? Может, у Скарлетт на фоне постоянного стресса развилась шизофрения, а вместе с ней начались и галлюцинации? Девушка покачивалась из стороны в сторону, не в силах принять суровые реалии.

— Боже... Мне нет тридцати, а я уже сошла с ума. Говорила мне мама не ехать без шлема в тот день.. — Скарлетт вспоминала грустный эпизод из жизни (хотя, впрочем, её жизнь — это и есть грустный эпизод), когда она, не послушав родителей, забыла надеть шлем и, не справившись с управлением трёхколесного велосипеда, въехала лбом в столб. — Столько лет прошло, а только сейчас аукнулось... — пролепетала девушка и сползла с дивана, сложив руки на своей груди в крепкий замок, будто приготовившись к собственным похоронам. В её голове проносилась речь, которую она долгие годы готовила, представляя, что скоро умрёт: "Мама! Папа! Не плачьте обо мне, это нужно было делать раньше.. О, Сэм, не тоскуй обо мне и не смей находить себе никого, проживи эту жизнь в монастыре". Слезинка упала из глаз Скарлетт. Вдруг раздался уже знакомый смех, но теперь казалось, что его обладатель скоро задохнётся от нашедших на него чувств.

— О, Сэм, сбереги наших неродившихся деток! — слезливо проговорил Лучик, скривив свой голос. Он шмыгнул носом и смахнул невидимую слезу с щеки. Скарлетт улыбнулась.  

— Да, именно так я и хотела сказать... — девушка шмыгнула носом и закивала. Вдруг глаза её расширились в несколько раз и она, опомнившись, воскликнула: — Ты что, читаешь мои мысли?

— Ну, типа того.  

— О Боже... Скажи мне, в чём я так провинилась? — Скарлетт драматично всплеснула руками и откинула голову назад, остановив свой взгляд на грязно-белом потолке.

— Лучше скажи мне, в чём я так провинился, — вздохнул Лучик, закатив глаза. — Повторяю ещё раз для особенно впечатлительных: я настоящий! И нет, ты совсем не сошла с ума, хотя в этом я уже сомневаюсь, — мальчик цыкнул. Скарлетт обиженно шмыгнула носом, смахивая со своего лица солёные слёзы. — Ты находишься в трудной ситуации, и я пришёл, чтобы помочь тебе стать счастливым человеком. Я могу читать твои мысли, управлять твоими снами и меня видят все люди, не только ты. Весьма эгоистично считать, что ради тебя, — Лучик вытянул подбородок повыше, глядя на девушку свысока, — создали вот такое вот, — он показал рукой на себя, самовлюблённо улыбнувшись, — самое настоящее чудо!  

Скарлетт засмеялась, вытерев последние слёзы. Она окончательно сползла с дивана на пол и сидела на пледе перед мальчиком. Он, гордо прикрыв глаза, стоял с важным видом. Девушка находилась в таком отчаянии, что, кажется, могла бы поверить во всё: в нашествие инопланетян, всемирные заговоры и подпольные организации по изготовлению магического оружия, в экстрасенсов и гадалок, поэтому речь Лучика не прошла мимо её ушей.

— Так, значит, ты мой ангел-хранитель?..

Лучик удивлённо посмотрел на Скарлетт.

— Хм, нет. Но в чём-то мы похожи. Гелиосы могут принимать человеческий облик, напрямую контактировать с людьми и даже жить среди них. Ангелы-хранители спускаются на землю лишь для самых важных дел и никогда не дружатся с людьми, а лишь наставляют их, изменяя своё обличье. Я могу прожить в этом кошмарном городе хоть целую жизнь! — сказав так, мальчик гордо выпятил свою тощую грудь вперёд. — Но, по понятным причинам, не хочу, — улыбнулся Лучик. — Есть у нас с ангелами кое-что похожее: и мы, и они однажды должны исчезнуть из человеческой жизни навсегда, — он грустно вздохнул. Скарлетт печально поджала губы и посмотрела на мальчика. Он склонил голову и смотрел себе под ноги. Девушка, недолго думая, протянула свои руки к животу Лучика.  

Мальчик вопросительно посмотрел на неё, и Скарлетт, улыбнувшись, начала его щекотать. Через некоторые мгновения гелиос заходился в громком смехе. Девушка определённо знала самый достоверный способ, как можно заставить ребёнка рассмеяться за несколько секунд. И неважно, кем был этот ребёнок, гелиосом или обыкновенным человеческим детёнышем. Заметив, что щёки Лучика уже достаточно покраснели, Скарлетт отпустила руки. Ещё несколько секунд он смеялся, при этом с презрением глядя на девушку. Она тоже искренне рассмеялась.

— Могу поспорить, ангелы точно не боятся щекотки, — подмигнула Скарлетт.

— Тебе мало было тараканов? — тяфкнул мальчик. Девушка испуганно отскочила. Настал момент и для смеха Лучика.  

Так они подкалывали друг друга ещё некоторое время. Утро, тем временем, уже повелевало всем миром, солнце давно крепко и высоко закрепилось на небе своими лучами. Они, то и дело, один за другим прыгали в комнату через окно.  

Скарлетт снова смеялась. Мальчик обиженно сложил руки на груди.  

— Ну и что ты хохочешь? Ты на работу опаздываешь! — девушка вдруг охнула. Это "ох" было таким громким, что, кажется, его услышали все соседи. Скарлетт начала в панике бегать по квартире. Лучик смеялся и наблюдал отрывками, как девушка собирается на работу. Сначала она выбежала из ванной с криками: "Я забыла шампунь!!!" в одном полотенце, потом, уже с мокрой головой, пробежалась по всей квартире, разыскивая фен и вспоминая, что одолжила его какой-то коллеге по доброте душевной. Затем, сотню тысяч раз проклиная эту самую коллегу и эту самую свою доброту, Скарлетт пыталась открыть шкаф, дверь которого предательски заела. Открыв его, девушка погрязла в куче одежды и белья, потому что Сэм, судя по всему, оказался человеком мстительным и зачем-то напихал в шкаф кучу всякого барахла, чтобы помучать Скарлетт.  

Мальчик снова захохотал. Девушка посмотрела на него так агрессивно, что он вмиг замолк и подбежал к ней, пытаясь помочь разобраться с вещами. В то же время на старенькой плите уже кипело молоко, на котором Скарлетт хотела приготовить себе любимую кашу. Девушка, смирившись с тем, что придётся идти с мокрыми волосами, попыталась прилично одеться и вовремя подготовить завтрак. Переодевшись, она впопыхах выбежала на кухню и долгое время искала хотя бы что-нибудь. Но, как оказалось, Сэм не только мстительный, но ещё и очень прожорливый молодой человек, и от нормальной еды ни осталось и следа — только пачка молока, просроченное масло и залежавшиеся овощи. Осознав это, Скарлетт вздохнула, и отчаяние снова нахлынуло на неё. Что-то треснуло за спиной у девушки; по кухне распространился запах чего-то сгоревшего. Скарлетт обернулась и увидела, что ржавая кастрюля с молоком решила покончить жизнь самоубийством и расплавиться на горячей плите.  

Раздался долгий протяжный крик. Наверно, соседи девушки уже сошли с ума: сначала монологи о смерти, потом удивлённые вздохи, затем — оглушающие крики. Не знаю, что там случилось у соседей, но Скарлетт, судя по всему, точно уже была не в себе. Лучик, только что убравшийся в шкафу, прибежал на крик и с испугом оглядел всю кухню, побоявшись заходить в неё.  

— Скажи, что заболела, — пролепетал мальчик, обеспокоенно смотря на Скарлетт. Она окинула Лучика опустошённым взглядом.  

— Да.. Сначала это отвратительное пятно, потом эти отвратительные бабки, затем пропуски... Боже, они же пустят меня на фарш, когда я приду, — девушка на ватных ногах вошла в комнату и упала на плед, всё ещё валяющийся на полу. Мальчик присел рядом.  

— Кто — "они"?

— Моё начальство, — вздохнула Скарлетт. — Особенно начальница. Я ей и так не понравилась с самого начала.

— И давно ты работаешь в этом офисе?

— Уже почти год. А она даже не запомнила моё имя за всё это время... Называет меня Карри. Карри, представляешь?

— Карри.. Хм. Забавно.  

— Мои коллеги — это, в основном, сумасшедшие бабки, которым больше некуда податься на старости лет. Пока начальница орёт на меня за самые маленькие оплошности, они в один голос подвывают ей. Иногда мне приписывают то, чего я вообще не делала, — Скарлетт вновь окинула взглядом потолок. — А иногда приписывают себе то, что сделала я.  

— Например? — спросил Лучик, и началось:

— Однажды меня заставили мыть туалеты и я, сделав это, удалилась перекусить. Когда я пришла, начальница накричала на меня за то, что я ничего не сделала. Бабки-уборщицы сказали ей, что это сделала одна из них!

— Однажды моей коллеге поручили нарисовать плакат. А она перепоручила это мне. Я, между прочим, неплохо... Ну и не то чтобы хорошо.. Ну, в общем, более менее так рисую.. — Скарлетт будто бы застеснялась того, что в принципе умеет рисовать. И мыть полы. И разговаривать. Впрочем, Скарлетт боялась воспринимать свои навыки серьёзно и говорить о них с окружающими так, будто она достигла в этом успеха. Тяжёлый жизненный опыт однажды подсказал девушке, что она — существо никчёмное, и если Скарлетт не перерисовала бы Мона Лизу, то и называться художником она не достойна. Или же так говорила её мама... Во всяком случае, не имеет значения, кто заключил Скарлетт в эту огромную клетку, имеет значение то, что по сей день она страдает от этого. — В общем, я нарисовала очень красивый плакат, одну из моих лучших... — девушка испугалась слова "работ" и перефразировала свою мысль. — Один из моих лучших рисунков, как я считаю. Он был очень ярким, запоминающимся, красочным и в чём-то сказочным. На нём, как сейчас вспомню, сияла фраза: "ВЫТИРАЙ НОГИ, КОГДА ВХОДИШЬ!!!" и маленькими буквами снизу: "Заранее спасибо". — Лучик отвернулся на миг, чтобы не показывать свою улыбку, а Скарлетт, не обращая на это никакого внимания, всё так же мечтательно смотрела в потолок. — Да, замечательная была картинка... Она мне очень нравилась. И коллеге понравилась, когда я показала ей результат. Она кратко поблагодарила меня и попросила прибраться в её кабинете. А сама тем временем отнесла мой плакат начальству, и через некоторое время рожа начальницы, выведенная мной, сияла на стене офиса! И никто не знал о том, что это сделала я! А коллеге выдали премию, — Скарлетт фыркнула от негодования и поджала губы от грусти. Мальчик повернулся к ней и приобнял за плечо.

— Мне так всё надоело, — растрогалась девушка. Лучик сел к ней поближе и по-доброму улыбнулся, поглаживая Скарлетт по голове.

— Скоро всё пройдёт. Мы с тобой положим этому аду конец, — улыбнулся мальчик. — Только доверься мне.  

Хоть и сложно довериться ребёнку, который младше тебя лет на пятнадцать, Скарлетт, всё-таки, делать было больше нечего. Тем более, что жить она больше так не хотела. В душе её медленно заполнялась леденящая сердце пустота.

— Всё, хватит. Утро и так выдалось слишком эмоциональным, — Лучик встал с пола. Девушка ожидающе взглянула на мальчика. — Нам пора работать над твоей жизнью. Задание первое: позвони начальнице и скажи, что заболела и придёшь завтра. А сегодня... А сегодня у нас с тобой много дел впереди.

Скарлетт кивнула. Она воодушевлённо набрала номер начальницы и прощебетала ей в трубку сладким голоском, как умела, что заболела.  

— Здрав..

— Карри!!! Где тебя носит?

— Ст..

— Почему ты не вышла на работу? Почему на месте пятна теперь огромная дыра? Как это понимать? — телефон чуть ли не вылетел из рук Скарлетт от такой взрывной волны эмоций. Лучик недоумённо наблюдал за происходящим.

— Вуй..

— И почему швабра сломанная? Я тебе какую давала? Мне что теперь, каждый день покупать тебе новый инвентарь?

Девушка была готова расплакаться, но мальчик жестами показывал ей: держи себя в руках, Скарлетт! Она кивала, глядя на Лучика, будто веря, что это действительно ей поможет.

— Что ты молчишь??? Почему ты всегда молчишь, Карри? Какого чёрта ты звонишь мне и молчишь? Ты знаешь, что такое чёртово уважение? Ты знаешь, что такое чёртова вежливость? — начальница, видимо, хорошо в этом разбиралась. Мальчик улыбнулся и девушка неожиданно захихикала, но вовремя прикрыла рукой рот.

— Я заболела, выйду завтра, всего доброго, — быстро проговорила Скарлетт и сбросила. Она положила телефон на пол и выдохнула. Лучик задорно засмеялся. Скарлетт, посмотрев на него, засмеялась тоже.  

Спустя некоторое время девушка задала вполне логичный вопрос:

— Какие у нас сегодня дела, Лучик?

— Ну, во-первых, я хочу, чтобы ты занялась рисованием. Во-вторых, нам нужно сходить на рынок, чтобы купить некоторые продукты. Что будет дальше — я придумаю в процессе, — мальчик улыбнулся и задорно, глядя на девушку, склонил голову набок. Скарлетт вопросительно посмотрела на него.  

— Занялась рисованием... Почему ты считаешь, что это важно?  

— Когда ты говорила о том, что рисуешь, у тебя горели глаза, — пояснил Лучик.

— И что с этого?

— Скарлетт, знаешь, как определить, что человек счастлив? — девушка отрицательно покачала головой. — У счастливого человека горят глаза. А то, что делает человека по-настоящему счастливым, это, конечно, его любимое дело. Твоё любимое дело — рисование, верно? — улыбнулся мальчик.

— Верно... — девушка отвела взгляд. А ведь этот ребёнок был абсолютно прав!

— Я нашёл у тебя кое-какие краски и бумагу, — Лучик вытащил из ниоткуда эти вещи и отдал Скарлетт. Она задумчиво посмотрела на чистые листы, затем — на краски, и перевела взгляд на мальчика.

— Сэм всегда говорил, что это всё несерьёзно, глупо, то, что я рисую... — вздохнула Скарлетт.

— Самое глупое, что есть в твоей жизни, это отношения с Сэмом и то, что ты его вообще слушаешь.

— Пожалуй, ты прав, — улыбнулась девушка.  

— За дело?

— За дело.