За окном тихо гудел вечерний город; лёгкий ветерок трепал листья на деревьях в саду дома Агрестов, а шины проезжающих мимо машин шуршали словно шершни в растревоженном улье. Где-то вдалеке изредка раздавался писк поставленного на сигнализацию автомобиля, но через какое-то время и он затихал, не в силах соперничать с разгорающейся ночью, медленно окутывающую Париж в свои сонные объятья.

Адриан откинулся на спинку стула, потянувшись; позвонки приятно хрустнули, вставая на места. С курсовой, наконец, покончено, и можно было расслабиться, отдохнуть от рутины, прежде чем взяться за создание презентации для защиты.

Оконная рама тихо скрипнула, привлекая к себе внимание. Адриан обернулся; улыбка тронула его губы, когда он в полутьме — горела только настольная лампа, мягко освещая лишь небольшое пространство в огромной комнате — увидел гибкий силуэт, скользнувший с подоконника на пол. Послышался знакомый, уже выученный наизусть звук сматываемой лески — йо-йо заняло своё место на девичьей талии.

Адриан выключил лампу, погрузив комнату в темноту, рассеиваемую лишь слабым светом уличных фонарей, и поднялся на ноги. С неожиданной — но такой желанной — гостьей они встретились рядом с диваном.

— Привет, милая Леди, — улыбнулся он, жадно вглядываясь в как будто бы светящийся чуть красноватым силуэт девушки.

— Здравствуй, Адриан, — выдохнула она — не менее счастливо, но чуточку устало.

Зная, как сильно выматывает её спасение Парижа и как трудно после напряжённого дня устоять на ногах, Адриан тут же аккуратно взял её за руку и потянул к дивану.

— Давай сядем.

— Да, было бы неплохо, — добродушно усмехнулась она.

Они уютно устроились на мягких подушках; зевнув, она свернулась в объятьях Адриана, а он накинул на них лежащий неподалёку плед. Уткнувшись носом в тёмные волосы, Адриан с наслаждением вдохнул аромат клубничного шампуня и едва уловимый запах выпечки из пекарни её родителей.

— Я соскучился, Маринетт, — прошептал он; хватка на девичьей талии стала заметно крепче.

— Шшш, — зашелестела она, извернувшись в его руках и приложив палец к губам. — Сейчас я Ледибаг, Адриан. Тебе не стоит называть меня другим именем, — с усмешкой добавила Леди.

Адриан подался вперёд и вслепую поцеловал её куда-то в нос, вызвав у Ледибаг нежный смешок. Высвободив одну руку из-под пледа, он коснулся её щеки, провёл пальцами по бархатной коже прямо под маской.

— Какая разница — это же всё равно ты, — ласково проговорил он.

Она снова усмехнулась; Адриан был готов поспорить на половину своего наследства, что Маринетт привычно закатила глаза на эту его фразу — подобные разговоры у них были частенько, и такая её реакция — в порядке вещей.

— Для многих в Париже разница есть, и она довольно существенна.

Он улыбнулся.

Конечно же, Адриан прекрасно знал, какой она была будучи Маринетт — скромной, милой и неуклюжей девушкой, которая училась на втором курсе факультета дизайна. Как Ледибаг она проявляла свои черты лидера, упрямого и непоколебимого бойца. Однако это были лишь две стороны одной медали, и Адриан очень часто находил качества, присущие, казалось бы Ледибаг, в Маринетт, и наоборот. И он был прекрасно осведомлён, что Сабин Чен и Том Дюпен догадываются о двойной жизни дочери — свою маленькую Мари они тоже знали довольно хорошо.

— Только не для меня, ты же знаешь.

Адриан подался было вперёд, чтобы захватить её нежные губы своими, утянув в глубокий поцелуй, но Леди прижала ладонь к его устам.

— Я… Должна кое-что рассказать тебе, — она нервно выдохнула. — Вернее показать.

Заинтересованно выгнув бровь, Адриан вновь откинулся на подушки, держа Маринетт в свободных объятьях. Зрение уже достаточно хорошо адаптировалось к приглушённой темноте, чтобы видеть, что Леди что-то достаёт из набедренной сумки, но недостаточно, чтобы разглядеть выражение её лица.

— Вот.

Она отстранилась от Адриана и протянула ему что-то маленькое, умещающееся ей на ладонь. Нахмурившись, он тоже сел; догадка промелькнула в голове Адриана, и она ему ужасно не понравилась. Они ведь говорили и об этом тоже.

— Маринетт, — он недовольно поморщился. — Мы это уже проходили. Я не создан быть Хранителем талисмана. Алья, Нино или Хлоя и то лучше подходят — возьми кого-то из них в напарники, они хотя бы…

Адриан замолчал, слова словно рыбная кость застряли в горле.

«…могут справиться с полученной силой… В отличие от некоторых», — мрачно додумал он про себя.

— Нет, нет, нет, — быстро-быстро закачала головой Леди, так, что хвостики пару раз попали ей по щекам. — Это не то, что ты думаешь.

— Маринетт, — он мягко обхватил её ладонь и лежащую на ней шкатулку руками. — Я прекрасно знаю, что не справлюсь. Всё будет, как в прошлый раз. Ты же помнишь.

Они оба знали, о чём говорил Адриан: однажды Ледибаг понадобилась помощь героя со способностью, связанную со временем. Получив от Мастера камень змеи, она вручила его Адриану, надеясь, что всё сложится идеально, и она даже сможет отдать ему талисман на постоянной основе. Однако всё вышло совсем не так, как ожидалось: Аспику для спасения Ледибаг пришлось отматывать события двадцать пять тысяч девятьсот тринадцать раз, потратив месяцы на поиск способа победить акуму, однако они все оказывались неудачными. Адриан до конца дней будет помнить каждый свой промах и каждую смерть Маринетт — этот закольцованный отрезок времени порой снится ему в кошмарах. Лишь единственный раз ему удалось немного повлиять на события и, отказавшись от камня, уговорить Леди передать его Луке Куффену, парню его одногруппницы Кагами, и тот справился с поставленной задачей на «ура».

— Я же говорю: это не то, что ты думаешь, — улыбнулась Маринетт и всё же заставила Адриана взять в руки шкатулку. — То, что ты и Сасс не сработались, не значит, что ты не можешь быть героем. Открой её.

Адриан укоризненно покачал головой.

— Маринетт, я…

— Я знаю, что ты хочешь сказать. «Что если один камень меня не выбрал, значит, я не справлюсь с другими». Это не так. Это лишь значит, что тебе предназначен совсем другой камень.

Адриан недоверчиво посмотрел на неё, а потом медленно перевёл взор на шкатулку. Сердце его быстро стучало, а неведомая сила так и манила откинуть крышечку; с камнем Змеи такого не было — или Адриан просто не обратил на это внимания, когда Ледибаг ворвалась в его комнату и, тараторя об опасности, всучила ему шкатулку.

Внезапная мысль пронзила его сознание: он вдруг вспомнил, как Маринетт упоминала о потерянном когда-то камне Чёрного кота — вечного и верного напарника носительницы камня Божьей коровки. Мог ли это быть?..

Язык прилип к нёбу, когда он снова посмотрел на Леди, которая выжидающе смотрела на него.

— Это то, о чём я думаю?

Маринетт ласково улыбнулась:

— Я уже говорила, что мечтаю показать тебе Париж таким, каким я вижу его. Но я также хотела, чтобы ты всегда был со мной: не только в обычной жизни, но и в этой.

Он всё ещё колебался, опасаясь, что принимая новый камень, снова не сможет уберечь Маринетт от опасностей, что ждали впереди. Но вместе с этим Адриан не мог позволить ей сражаться в одиночку — у него каждый раз разрывалось сердце, когда она приходила к нему, уставшая, вымотавшаяся, с царапинами и ранами, которые чудесное исцеление, к сожалению, не убирало.

— И Мастер сказал, что именно ты был предназначен для этого камня, — прошептала Ледибаг, и это стало отправной точкой.

Адриан, теперь уже не сомневаясь ни на секунду, открыл шкатулку, и вспышка зелёного света на мгновение ослепила его. Когда он проморгался, то увидел, как чьи-то зелёные как будто кошачьи флуоресцирующие глаза в упор уставились на него:

— Эй, пацан, камамберчика не найдётся?