Что мы делаем в Йокогаме

     Однажды тёмной ночью Ацуши Накаджима спасает из реки незнакомца. Какое-то время Ацуши думает, что тот мёртв, но затем незнакомец открывает глаза.

     И глаза у него ярко-жёлтые, с узкими, нечеловеческими зрачками, как будто у кошки.

     Под кофейного цвета плащом, как выясняется, у него прячется длинный хвост с колючей стрелкой на кончике, а под кудрявыми волосами, на лбу под чёлкой скрываются небольшие аккуратные рога.

     Ацуши удивляется, но не слишком. У него, в конце концов, есть всё то же самое.

     Затем на противоположном берегу реки кто-то извергает проклятия — на латыни, те, которые настоящие, и на японском, которые просто ругательства, — и оказывается, что таких тут достаточно много.

***

     Своеобразное собеседование со Священным (Накаджима не слишком понимает, какой смысл в этом названии, но Дазай-сан уверяет, что клиентов это привлекает. «Зато ты их отпугиваешь» — раздражённо вздыхает Куникида-сан) Детективным Орденом проходит странно и лживо-смертельно-опасно, но Ацуши принимают. Танизаки Джуничиро — молодой демон, примерно одного возраста с Накаджимой, рыжеволосый, немного нервный и практически единственный, кто здесь одет, как среднестатистический современный человек, — долго извиняется за произошедшее, и Ацуши изумлённо пялится на него: перед ним никогда не извинялись даже люди, что уж говорить о демонах.

     (Ещё более поразительным ему кажется то, что ему здесь обещают платить деньги, и причем внушительные; у Ацуши никогда не было никаких — всю свою жизнь, с самого зарождения он провёл в церковном то ли приюте, то ли секте, в котором настоятели запирали молодых демонов, таких, как он, с целью «излечения».)

     Основатель этого ордена, демон с тонкими и изящными прямыми рогами, полностью белыми глазами без зрачков, в одежде, как у какого-то католического священника, с перевёрнутым крестом на цепочке, объясняет ему, что в их орден вступают демоны, которые осознают, что хотят вести праведную (ну или почти) жизнь и решают помогать людям. По его словам, Орден призван расследовать преступления, в которых замечены паранормальные сущности.

     Выглядит основатель серьёзным и пугающим, и Ацуши боязливо думает, что же делают с теми, кто решает, что праведная жизнь всё-таки не для них.

     — Фукузава-доно, — Дазай-сан слегка улыбается и вольготно облокачивается на стол, широко расставив локти, — весьма добросердечен, на самом деле.

     Они все сидят в кафе, на первом этаже здания, в подвале которого находится Орден. Здесь Танизаки — он ещё несколько раз извиняется перед Ацуши. Рядом с Джуничиро сидит Наоми, демоница с тонкими острыми рогами и чёрными белками глаз с тёмно-синей радужкой и почему-то одетая в школьную форму, несмотря на несколько сотен лет возраста. Она секретарша в ордене, а ещё (кажется) приходится сестрой Танизаки. Она странноватая и часто хихикает нечеловеческим голосом, но в целом, кажется, милая.

     Дазай и Куникида Доппо рассказывают ему о порядках в Ордене и про его членов. Накаджима узнает, что до вступления сюда Куникида был учителем истории, Танизаки и Наоми переезжали по стране, притворяясь школьниками в разных местах, а Дазай отказывается раскрывать тайну своего прошлого и обещает несметную сумму денег тому, кто угадает. Ацуши не угадывает, а Куникида фыркает и говорит, что всё ещё уверен в том, что Осаму попросту бродяжничал.

     — И Фукузава-доно любит кошек, между прочим. Носит для них лакомства всё время… — задумчиво продолжает Осаму. — И весьма сентиментален… Он говорит, что от старости. Ему же уже семьсот лет или около того…

     — Шестьсот с половиной! — тихо шипит Доппо и угрожающе замахивается на него своим толстенным, наверняка очень старым блокнотом. — И с каких пор это-то старость для демона?!

     Они в который раз уже начинают препираться, и в итоге Танизаки и Ацуши вытаскивают их из кафе, пока Доппо не материализовал из воздуха столпы праведного огня или чего похуже.

     С Куникидой-саном шутки плохи, это Накаджима уясняет быстро. Он хоть и выглядит тут самым организованным и порядочным — опрятный, одетый в деловой, хоть и несколько старомодный костюм, пенсне на носу, аккуратные тонкие рога, загнутые назад — на деле же самый вспыльчивый, крикливый и охочий до крови Дазая. Того, впрочем, это явно не тревожит — Осаму то и дело достаёт его, препирается с ним, выслушивает шипение и проклятия, от которых любой бы уже помер в мучениях, а ему хоть бы хны — способность у него такая, никакая магия на него не действует, напротив, он сам может эту магию обезвредить лишь касанием.

     Остальные в Ордене об этом не особенно беспокоятся. Повредить друг другу они не могут, в команде, когда необходимо, эти двое работать умеют, а большего и не требуется.

     (критерии здесь не слишком-то строгие, наверное)

     — Пока они не разорвут друг друга на мелкие кусочки, волноваться не о чем. Да и потом тоже, — однажды фыркает Йосано Акико, слегка наклоняет голову с тяжелыми витыми рогами и хищно улыбается, демонстрируя острые зубы в количестве, вероятно, большем, чем обычные тридцать шесть. Йосано в первую очередь примечательна, во-первых, великолепным навыком владения бензопилой как оружием, а во-вторых, способностью излечивать тех, кто находится на грани смерти, что делает получение ранений у членов ордена весьма опасным — демонам, чтобы оказаться на грани смерти, надо очень и очень постараться, но Акико на такие меры вполне готова.

     Йосано, на самом деле, старше почти всех местных демонов. Она носит одежду в викторианском стиле — белая блузка с кружевами, многослойная чёрная юбка, манжеты, сапоги на шнуровке и бархатку с бабочкой, собранной из блестящих камней. По слухам, в семнадцатом веке она была чумным доктором; сама она это ни подтверждает, ни опровергает.

     В современности, тем не менее, она ориентируется отлично: как выясняется, большую часть ордена пользоваться телефонами учила именно она. Кроме Куникиды: тот сурово сообщает, что «новомодные» технологии будут мешать ему прийти к идеалу, к которому он стремится.

     (Дазай с лицом падлы и гаденьким хихиканьем рассказывает Накаджиме, что Куникида абсолютно не понимает, как пользоваться телефоном, считает это позорным и не хочет, чтобы об этом узнали остальные.)

     Йосано, если честно, Ацуши пугает. Другие в Ордене — вовсе нет, кажется, только Танизаки её слегка остерегается, ну и Дазай не рискует над ней подшучивать. С Куникидой у Акико же профессиональное взаимопонимание, директор её ценит и уважает, а с Рампо она, кажется, довольно дружна.

     Кстати о Рампо — это ещё один член Ордена. По странности другим его членам он не уступает — при первой встрече Рампо облизывает измазанные в шоколаде пальцы, смотрит на него вроде как снизу вверх, а по ощущениям сверху вниз, сквозь солнечные очки, представляется как «величайший детектив в мире» и просит понести его на плечах до кондитерской и обратно.

     — Рампо не слишком приспособился к жизни в современном мире, — Фукузава возникает как будто бы ниоткуда, внезапно появляясь за спиной Ацуши. — Однако он является выдающимся и очень ценным сотрудником Ордена.

     И это в самом деле так: Накаджима через некоторое время убеждается в этом лично. Их отправляют на дело вместе (потому что Эдогава понятия не имеет, как садиться на поезд).

     Они смотрят на труп девушки. В воздухе пахнет кровью и немного гниением, зрачки Ацуши непроизвольно сужаются, и он отступает на несколько шагов назад. Демоны в целом более чувствительны к запахам, а Накаджима в особенности.

     Рампо это не смущает: он втягивает пропахший смертью воздух полной грудью, бросает пару надменных фразочек в адрес полицейских, будучи вполовину ниже их, и рассматривает труп с задумчивым лицом.

     Через пару секунд откуда-то, как чёртик из табакерки, выскакивает Дазай. Ещё через тридцать секунд Рампо вступает в перепалку с полицией. Через ещё десять они поднимают тему Порта во имя Бафомета, тайной организации демонов, занимающейся криминальной деятельностью — по словам полиции, убийство совершено именно так, как обычно это делают они, — но в разговор влезает Осаму и опровергает его слова. Через ещё двадцать секунд Рампо поднимает свои очки на лоб, демонстрируя белки глаз с яркой зелёной радужкой, и объявляет убийцей стоящего рядом офицера полиции.

     Офицер стреляет из в них пистолета: для демона несмертельно, но всё равно неприятно. Ацуши успевает перехватить его руку и с утробным рычанием прижать к земле. Рампо широко ухмыляется, поправляет свой берет, который он носит, кажется, не снимая, складывает домиком тонкие пальцы с покрытыми чёрным лаком ногтями и начинает объяснять, как произошло преступление.

     Он оказывается прав до малейшей детали.

     После того, как всё заканчивается, Ацуши сталкивается с Дазаем в коридоре. Тот поправляет волосы; Ацуши вдруг замечает, что у него седые корни.

     — На самом деле, — беспечно сообщает Дазай-сан, раскачиваясь на пятках — наклоняясь так сильно, как обычный человек без подготовки не смог бы, — Рампо-сан не демон. Самый обычный человек.

     — Ч-что?! — Накаджима несколько секунд смотрит на него в полном изумлении. — Но!..

     — Линзы. И искусственные рога, — разводит руками Осаму. — Он считает, что его интеллект слишком силён, чтобы быть человеческим, и может быть лишь демоническим. На деле, — он загадочно улыбается, — на деле он просто гений.

     Затем Осаму разъясняет логику, по которой, по его словам, Рампо раскрыл это дело. Раскладывает всё по полочкам, будто для него это очевидные выводы. Затем подмигивает загадочно. И уходит.

     Ацуши долго стоит на месте, пытаясь понять, что это было.

     Последний оставшийся член Ордена — это Кенджи Миядзава. У него тяжёлые крупные рога, как у какого-то парнокопытного, полностью синие глаза, в которых виднеются болезненно-красные сосуды. А ещё светлые волосы, лицо ангелочка и одежда, как у жителя деревни: как позже выясняется, именно там он и жил — со своим кланом, полностью состоящем из демонов.

     Ещё он чертовски силён. Ацуши и Кенджи посылают на кладбище решать дела с подозрительными силуэтами, возникающими в ночи. Сначала всё тихо, пусть и пугающе за счёт самой лишь обстановки. Нервно оглядываясь по сторонам, Ацуши замечает нечто странное своим острым зрением: на какой-то могиле с белым памятником лежит букет, и Накаджима почти уверен, что он уже видел его у Дазай-сана; тот сегодня театрально вздыхал и говорил, что собирается подарить его некой «любви своей жизни». Ацуши, нахмурившись, собирается подойти ближе, втягивает носом воздух, и кажется, улавливает знакомый запах, но тут сзади раздаётся рычание, похожее на хрипение.

     Силуэты оказываются армией зомби, поднятой каким-то некромантом. В какой-то момент они окружают Ацуши со всех сторон, и тот думает, что сейчас его разорвут на клочки так, что даже Йосано не соединит, но тут Кенджи звонко заявляет, что проголодался, вырывает из земли дерево и с лёгкостью раскидывает мертвецов так, что у многих отрываются конечности.

     Затем он тащит Ацуши с собой в кафе.

     Накаджима не знает, стоит ли ему быть в ужасе.

     Демоны в Ордене странные. Он бормочет это себе под нос однажды, но Дазай-сан слышит это из другого угла комнаты, фыркает, треплет его по голове, а затем небрежно замечает с какой-то ехидцей, что Накаджима ещё и понятия не имеет, насколько.

     А затем Ацуши сталкивается c Портом, и именно Орден приходит его спасать.

<center>***</center>

     Акутагава хрипло кашляет. Демонам не полагается болеть, но его случай особый: Рюноске прокляли. Давно ещё, когда они с сестрой прятались по трущобам от желающих расправится с сатанинскими отродьями. Тот, кто это сделал, уже давно покоится в могиле: Гин, как выясняется много позже, об этом позаботилась. Проклятие же — осталось.

     Акутагаве, если вдуматься, в жизни не очень-то везёт.

     Когда-то у него были друзья. Восемь таких же юных демонов, как он и сестра. Потом его друзья неосторожно оказались на пути Порта во имя Бафомета, и с тех пор остались только они с сестрой.

     Тогда Рюноске попытался отомстить за них. Узнал, где будет группа тех людей, совершивших убийство, и тёмной ночью пришёл, с руками, потрескивающими от тёмной магии, с яростью в тёмно-красных, без зрачков, глазах и решимостью отдать свою жизнь за отмщение.

     Но на том месте их не было.

     Были их разорванные в клочки трупы. И незнакомец с ярко-жёлтыми, насмешливыми, но в то же время какими-то пустыми глазами.

     Так Рюноске с сестрой вступают в Порт. Акутагава становится учеником Дазая: того самого незнакомца, оказавшегося в юном (чуть старшего самого Рюноске) возрасте одним из членов Исполнительного комитета — весьма и весьма высокая должность, и как он её получил, остаётся тайной. Это стоит Акутагаве кучи синяков, наполовину сколотым рогом, и ещё большим количеством шрамов, которые, вероятно, останутся с ним до самого конца его долгой демонической жизни.

     Потом что-то случается, и Дазай куда-то пропадает. А потом появляется снова через сотню лет, но уже в качестве члена Священного Детективного Ордена — организации, являющейся их злейшим врагом.

     Акутагава чувствует себя преданным, но, впрочем, кому до этого есть дело. У него есть работа, и ему следует на ней сосредоточится.

     Порт контролирует почти всю подпольную сверхъестественную жизнь в Японии, начиная с нелегальной торговли амулетами и зельями и заканчивая добычей пропитания для вампиров, оборотней, упырей и прочих. Он устанавливает свои правила, и их нарушителей жестко карает.

     Этим и занимается Акутагава. Он — цепной пёс Порта, которого спускают на тех, кто не желает ему подчиняться — или на тех, кто отказался починится кому-то другому, без сильных магов под рукой, но с солидной суммой денег.

     Рюноске обычно работает один. У него, правда, есть помощница — Хигучи Ичиё. Она довольно слаба, и по ней даже не скажешь, что она демоница — почти нормальные, лишь слегка красноватые глаза, совсем небольшие рога на лбу, и практически никаких магических способностей. Она в основном занимается бюрократией, не очень-то хорошо вписывается в Порт, а ещё периодически как-то странно смотрит на Рюноске. Его это не то чтобы интересует, впрочем.

     Лидером Порта сейчас является Мори Огай, демон, похожий больше на вампира, если не считать массивные, будто у оленя, рога. Он носит викторианский плащ, по слухам, питается человеческим мясом, всюду ходит с Элизой — призрачной девочкой, связанной с ним контрактом и выполняющей для него разнообразные (часто кровавые) поручения, загадочно сверкает красными глазами и всегда выглядит подозрительно. О том, как он стал лидером, ходят разнообразные слухи, но подтверждений не находится — ну, или находится, но нашедших Мори сам находит быстрее.

     Его правая рука — Коё Озаки, изящная и тонкая, с длинными, очень длинными красными ногтями, серьёзными алыми глазами и сложными прическами, подчёркивающими аккуратные, слегка изогнутые рога. Во многом благодаря ей держатся множество вещей в Ордене, она берет на себя бюрократические и юридические вопросы, прилагает руку к воспитанию младшего поколения и, в целом, является незаменимой — по её же собственным словам, она бы ушла отсюда, но опасается, что Порт развалится и перегрызётся сам с собой без её участия.

     Все в здравом уме её опасаются: Озаки холодна и жестока, и участь тех, кто ей не нравится, обычно незавидна. Единственные, кто могут позволить к ней некоторую фамильярность — это Чуя, как бывший воспитанник, и, пожалуй, всё ещё Дазай по старой памяти, хотя с момента его ухода она его весьма недолюбливает.

     Ещё Коё — это наставница и куратор Кёки. Она (почти, если не вспоминать о том ребёнке) самая юная в Порту имени Бафомета на данный момент, но и Акутагава, и, как говорят, и Чуя, и Дазай попали сюда в этом же возрасте. На вид, по словам многих, она жутковатая: пустые синие глаза без зрачков, растрёпанные чёрные волосы, траурное кимоно, тонкие, ломано изгибающиеся рога, мелкие клыки, и никаких эмоций — только смертоносность.

     Ей подчиняется привязанный к ней по крови призрак мечницы: семья Кёки, давно покойная, исследовали и использовали возможности подчинённых себе призраков, и привязали такой к своей дочери — кажется, из-за этого их и убили. Призрачная мечница подстать хозяйке — пустой взгляд, смазанные черты лица и вся в крови. Смертельное оружие, управляемое лишь Изуми, которой, в свою очередь, управляет Коё — или Акутагава, на правах второго наставника. У них есть некая схожесть в чём-то, по словам Коё, так что именно Рюноске она даёт Кёку в ученицы, и тот прикладывает усилия к её обучению. По методам Дазая — на нём же сработали, в конце-то концов.

     Обычно в Порту все делятся на группировки — к примеру, Йокогама находится под ответственностью «Чёрных змиев». Ими командует Хиротсу Рьюро, древний демон с заскорузлыми, корявыми рогами, вечно пахнущий сигарами. Там же состоит Тачихара Мичизу — едкий на язык, с острым лицом и шрамом на носу, — а ещё Гин. С их деятельностью афишировать привязанности довольно опасно, так что свою внешность, как и родство с Рюноске, она обычно скрывает: тёмные очки, чтобы скрыть глаза точь-в-точь как у брата, чёрная маска на нижнюю часть лица и волосами, собранными в пучок. Обычно у сиблингов рога тоже одинаковые, но им в этом плане везёт: у Гин они шершавые, тонкие и торчат вверх, а у Рюноске загибаются назад. О том, что они брат и сестра, никто особо пока что не узнал: об этом был в курсе только Дазай (но в чём в чём, а хотя бы в его умении хранить секреты Акутагава пока что не сомневается) и ещё, наверное, догадывается Чуя, но в нём-то уверенным быть можно… наверное.

     Чуя Накахара — член Исполнительной гильдии, бывший напарник Дазая, и при каждом его упоминании он бесится, скрипит белыми крупными клыками и хлещет ядом — это, к счастью, метафорично.

     — Дазай — кретин, и всегда им был, — раздражённо хмыкает он однажды. Накахара-сан делает пассы руками в чёрных обтягивающих перчатках и телекинезом — он в этом весьма хорош, — перетаскивает какие-то папки с бумагами. Порт может быть сколько угодно криминальной организацией и сколько угодно заниматься «потусторонщиной», но бюрократию в нём никто не отменял. Весьма досадно, между прочим. — В Ордене ему самое место, среди таких же идиотов.

     Акутагава стоит на нижней ступеньке лестницы, ведущей в архив, с чудовищно безэмоциональным лицом. Йокогама далека от понятия маленького города, где куда ни пойдёшь, пересечёшься с десятком-другим знакомых, но тем не менее, каким-то образом Акутагава умудряется находить Дазая — и далеко не всегда целенаправленно. Сегодня он его видел в компании с каким-то высоким крикливым демоном в костюме, то ли купленном на каком-то блошином рынке, то ли попросту сто-двестилетним. Кажется, они о чём-то спорили.

     Дазай выглядел счастливым. Не чтобы Рюноске был уверен — ему Дазай-сана счастливым видеть не доводилось.

     Чуя тяжело, раздражённо вздыхает, и, кажется, закатывает глаза — они у него целиком чёрные, понять сложно. Поправляет шляпу, съехавшую с круглых, аккуратно завитых рогов (Дазай-сан часто поддразнивал напарника за эту шляпу и вкус в одежде в целом…) Небрежно запихивает в шкаф кучу папок, берет со стоящего рядом, покрытого следами от ножа и старыми бурыми пятнами (в подвалах здесь и не такое можно найти) стола следующую и, идя в другую секцию, подходит к Акутагаве.

     — Забей на этого кретина, — он слегка раздражённо дергает длинным, длиннее его самого хвостом и тянется на цыпочки: Рюноске (относительно Чуи) высокий, ступенька, на он которой стоит, тоже — и хлопает его по голове, — серьёзно.

     Что ж, Рюноске честно пытается. Какое-то время, возможно, даже получается, но потом появляется он.

     Заказ на поимку демона с «чёрными метками на коже, похожими на тигриные полоски» поначалу кажется лёгким — не первый и не последний, в конце концов. На первый взгляд это подтверждается: щуплый парень, белые волосы, болезненно-белая кожа с теми самыми метками, маленькие рога — один из них, кажется треснул, — запуганные зелёно-желтые глаза, светящиеся в темноте переулка. Хигучи заманивает его сюда уловкой — правда, вместе с парочкой других демонов. Они, как оказывается, все из Ордена — ничего удивительного, что они такие слабаки.

     Дальше кровь, как и обычно. Много крови и криков. Акутагава слегка скалится, и с легкостью уворачивается от их жалких попыток ударить. Когда-то Дазай научил его, как он сказал, «демонической хитрости на крайний случай» — как правильно ломать кости, чтобы уворачиваться от даже от тех атак, от которых, как кажется. уклонится нельзя вовсе; но в их случае этого явно не потребуется.

     Орден, однако, ещё более раздражающий, чем он его запомнил. Сначала этот тощий рыжий, проорав что-то про то, что никто не смеет трогать его сестру, запускает иллюзии: пространственной магии Рюноске они мешают не так чтобы сильно, но ощутимо сбивают с цели. Затем рык тигроподобного парня, и в воздухе трещат разряды магии и возникают рунические символы, и вот он уже несётся на Акутагаву в бешеной ярости…

     Появляется Дазай.

     По воздуху проносится незримая волна — та самая способность Дазая, за которую его в Порту считали опаснейшим противником, — и все вокруг затихает.

     — Ты?.. — Рюноске широко распахивает глаза, поднимает брови, вернее, их отсутствие — когда-то давно их ему «в шутку» выжгли святой водой.

     — Твоя помощница, — он улыбается всё так же беспечно, и всё так же каким-то образом унижающе, — вела себя подозрительно, — он лёгким движением руки тянется к Хигучи и снимает с её спины скрепку, на которую наколота бумажка с аккуратно, чётко написанной руной. Под его пальцами она мгновенно шипит и выдыхается. Ичиё вздрагивает, как от удара, её глаза темнеют, — Мы повесили на неё отслеживающую руну, — он хмыкает знакомо до боли. — На сегодня достаточно.

     Он наклоняется, тыкает пальцем в лежащего на земле тигроподобного демона.

     — Ацуши-и-и. Просыпайся, — тот что-то непонятно бормочет, но глаза не открывает.— Поможешь мне донести Наоми и Танизаки? Йосано позаботится о них в Ордене.

     — Вы отсюда никуда живыми не уйдёте! — дергается Хигучи и достаёт пистолет, видимо, намереваясь загладить вину за ошибку.

     — Стой, Хигучи, — командует Акутагава. — Пусть уходят.

     — Но!..

     — Пусть уходят.

     Дазай смотрит на него с лёгким удивлением, изгибает тонкий хвост.

     — Потом, — Акутагава говорит это холодно, безжалостно, без тени эмоций. Как и учил Дазай-сан, — мы придём за ним. Я лично приду за ним.

     Осаму смотрит на него несколько секунд. И весело улыбается.

     — Удачи в таком случае. — после этого он со вздохом поднимает так и не поднявшегося с земли Ацуши и уносит на руках в стоящий за углом автомобиль Ордена — старый, с облупившейся краской и кучей царапин.

     Рюноске молча смотрит им в спины с лицом, не выражающем никаких эмоций. Но почему-то чувствует он себя так, словно его снова прижали к грязному полу ногой в скрипучем лаковом ботинке, холодным, безжалостным тоном проговаривая ошибки.

***

      Много позже

     В тёмной комнате горят только экраны компьютеров. На многочисленных мониторах изображаются разнообразные данные, тексты с непонятными терминами, запущены какие-то программы. На центральном мониторе вдруг появляется изображение — стилизованная голова мыши, как будто в заставке Диснея.

     Раздаётся шорох. Тёмная фигура, сидящая в кресле, задумчиво дёргает тонким, длинным хвостом со стрелкой. Отпивает чай из кружки, ставит её на стоящую где-то в темноте комнаты тумбу, барабанит по ней пальцами с заострёнными ногтями. Раздвоенным языком демон облизывает сухие губы и затем бесшумно пододвигается вместе с креслом к экранам.

     Белый свет освещает бледное, почти бескровное лицо. На причудливо ветвящиеся, будто оленьи рога он бросает странные тени. Белые зрачки в абсолютно чёрных глазах быстро бегают по тексту на экранах. Он зашифрован, но для него-то это не проблема.

     Наконец он находит нужную строчку.

     «Время, данное на поимку, вышло. Начинаем шествие на Йокогаму. Надеюсь, ты готов, Крысиный Король.»

     (Дазай бы, наверное, наверное посмеялся над тем, как пафосно это звучит, но Дазая здесь нет — он давно уже не на его стороне.)

     Фёдор Достоевский широко, неестественно широко улыбается, демонстрируя острые, будто у пираньи (или крысы) зубы.

     Всё идет по плану.