— Время для тренировочного боя! — чересчур радостно заявил Джудар, не скрывая своей ухмылки от толпы зевак, вновь собравшейся, чтобы взглянуть на что-то интересное. Маги заметил коротышку с друзьями, пару генералов — но не то чтобы их присутствие как-либо его заботило.

Синдбад, явно не разделявший его энтузиазма по этому поводу, обреченно вздохнул — уже в который раз за этот день — и сделал шаг вперед, явно собираясь разобраться со всем как можно скорее и перейти к более приятному времяпрепровождению. Маги молча жестом остановил его и, не глядя всучив ему в руки свою палочку, пошел в сторону Хакурю, мрачно ожидавшего своего соперника посреди площади, на которой они занимались до этого.

Через пару шагов он сообразил, что отдавать свою самую драгоценную вещь — это, возможно, чересчур доверительный жест от кого-то вроде него, и, не удержавшись, обернулся, ловя чуть недоуменный взгляд своей души, метавшийся между ним и его палочкой.

Разве он когда-то говорил, что только Синдбад будет участвовать в тренировочных боях против принца?

Без разницы.

Хакурю усиленно хмурил брови, и Джудар вполне мог придумать этому пару причин.

Например, он полночи не спал, кусая подушку и трепетно мечтая о бое с легендарным главой альянса семи морей.

Может, он был рассержен из-за того, что оракул продолжал вертеться перед его глазами.

Или он был не в восторге от того, что тот оставил свою палочку, безмолвно утверждая, что она ему даже не понадобится для победы.

Возможно, он поддался блуждавшим в Коу предрассудкам и не считал волшебника ровней обладателю сосуда джинна.

В любом случае Джудар давно привык к этому угрюмому выражению лица и не придал ему особого значения.

Прежде всего принцу, если он собирается сражаться с Гёкуэн — а он собирался, маги знал это лучше всех, нужно было научиться вести бой против волшебника.

Вот и он, свежий волшебник, готовый служить противником в тренировках.

Подойдя ближе, хоть и оставив между ними почтительное расстояние, необходимое для того, чтобы Хакурю не начал огрызаться, словно испуганное животное, Джудар самоуверенно улыбнулся, заставляя этим принца нахмуриться еще сильнее.

Без лишних слов тот облачился в свой покров джинна, но маги не собирался позволять событиям гладко идти своим чередом. Ему не нужны были результаты тренировок в тепличных условиях, совершенно бесполезные в настоящем бою, когда боль и злость сбивают с толку и нарушают контроль.

 — В общем-то выглядит вполне неплохо, — с плохо наигранной задумчивостью похвалил Джудар результат трехдневных страданий принца. — Но я всё же предпочитаю Баала Синдбада, он выглядит внушительнее. Ты когда-нибудь видел его хвост?

 — Мы так и будем здесь стоять и болтать или наконец начнем? — чересчур спокойным тоном поинтересовался Хакурю, сжимая свое оружие в руках.

 — Конечно, начнем, — легко ответил тот и, не теряя ухмылки, сложил руки на груди, прекрасно зная, что его поза ни на каплю не намекает на готовность к бою. — Я всегда готов. Нападай.

К счастью, повторять не пришлось. Хакурю ринулся вперед, не спуская с него подозрительного взгляда и явно ожидая какого-то подвоха. Глядя принцу прямо в глаза, Джудар, не двигаясь с места, спокойно принял удар на борг, прекрасно видя, что его противник не вкладывает достаточно магой в атаку, чтобы разбить его.

От идеального контроля Хакурю у него почти наворачивались слезы гордости.

Отскочив, не оставив на защите волшебника и царапины, принц предпринял следующую попытку, напав с другой стороны, пытаясь найти слабое место. Каждая его атака была сильнее предыдущей, и маги находил довольно милым тот факт, что Хакурю постепенно оставлял свою осторожность в прошлом.

Через некоторое время, когда атаки достигли достаточной силы, Джудар закрыл глаза, сосредотачиваясь на предугадывании того, где именно нужно будет усилить защиту, чтобы ее не пробили.

За оглушающим щебетом рух и скрежетом своего борга он почувствовал в стороне резкий всплеск энергии и мимолетом бросил туда взгляд. Синдбад в покрове джинна — почему именно Валефора? — сводил на нет долетавшие до зрителей неистовые волны от атак Хакурю.

 — Вот видишь, только плохие парни вроде меня сражаются на земле, подвергая опасности всяких неудачников, — заметил маги, когда принц, отскочив в очередной раз, остановился, обдумывая какой-то план. — Почему ты не прыгнул в воздух?

 — Крепкий, — выдохнул тот в ответ, явно прослушав его слова.

Не очень-то и нужно было.

 — Верно, крепкий, — просто подтвердил Джудар. — Фишка в том, что до определенного порога борг полностью поглощает нанесенный урон. Ты до него, похоже, пока не дорос, — заметив, что Хакурю всё еще не двигается с места, он продолжил. — К слову говоря, когда Синдбад напал на меня, его атака примерно в два раза превысила мой порог, и он тогда был даже не серьезен. Чувствуешь разницу? Хочешь, позовем его, чтобы он показал, как разбивать борг?

 — Я отказываюсь, — донесся со стороны голос его родственной души, и маги весело хмыкнул.

 — Я предельно серьезен, — сказал принц, и Джудар ему с легкостью поверил. — А вот для тебя, похоже, всё происходящее — шутка.

Долгие и проникновенные разговоры во время боя? Маги, честно говоря, не был большим их фанатом.

 — Будешь столь самоотверженно серьезно относиться к жизни, и она тебе опостылеет, — хохотнув, поведал он свою истину, выученную из невыносимо долгих лет бесконечной скуки. — Любой выбор бесполезен, если он не идет наперекор судьбе.

Ему наконец удалось заставить часть рух своего соперника почернеть от злости. Веселье только начиналось.

 — О каком выборе может говорить пешка организации вроде тебя? — выпалил Хакурю, и Джудар заметил, что его джинн поглощает черную рух, пытаясь не дать своему избраннику сорваться.

Интересно.

 — То же самое можно сказать и про тебя, — выдержав паузу, ответил маги, и принц осекся. — Что твоя ненависть, что твоя жажда мести… Что твоя свободная воля так хорошо укладываются в ее планы на тебя, что это даже смешно.

 — Тебе, значит, смешно, — процедил тот сквозь зубы и без промедления возобновил свои атаки.

Он наконец преодолел порог, но небольшие трещины затягивались прежде, чем он успевал собрать магой, чтобы их расширить.

Его контроль полетел в черту, как Джудар и ожидал. Как он собирался противостоять Гёкуэн, если уже это выводило его из себя?

Принц метался вокруг него, и маги всё старался убедить себя, что ему не становится скучно.

 — Ты такой же мерзкий, — через несколько минут заявил Хакурю, пытаясь восстановить сбившеееся дыхание и пробить защиту лицом к лицу. Из-за натужного скрипа борга его услышал только оракул. — Как и она.

Джудар распахнул глаза, чувствуя, как его собственный контроль неумолимо ускользает из пальцев.

Нет, он вовсе не…

Как вообще можно было их сравнивать?

Но на самом деле…

Она ведь вырастила его. Они не были настолько разными, как он предпочитал считать.

В глазах окружающих они были одинаковы.

Оглушительный хруст борга не привел его обратно в чувства, но маги машинально почти увернулся. Пользуясь тем, что Хакурю, сам не ожидавший такой реакции от своих слов, на мгновение замешкался, он неловко схватил своего соперника за плечо и применил магию гравитации, используя место прикосновения как точку отсчета.

Принц рухнул на землю лицом вниз намного быстрее, чем должен был, и Джудар тут же наступил на его спину, кое-как поддерживая давление, не позволяя ни подняться, ни пошевелиться. Ему казалось, что на большее он сейчас не был способен.

Постепенно увеличивавшаяся в размерах стайка черной рух кружила вокруг него с ободряющих щебетом, и маги чувствовал, как его глаза горели невыносимой темнотой, искажая цвета окружающего мира. Пытаясь мысленно отгородиться от мириад полных ненависти мыслей — он только что смеялся над Хакурю, которого вывела из себя даже не Гёкуэн, а теперь сам оказался на его месте, Джудар словно в тумане поднес руку к лицу, уставившись на оставшуюся на пальцах кровь.

Черт побери, почему они все целились именно в его лицо? Что ему делать, если он лишится своей смазливой мордашки?

Порез был совсем неглубоким, но из-за сошедших с ума чувств горел не меньше глаз, словно в него плеснули соленой водой. Ему захотелось, чтобы Синдбад его позже обработал. Можно будет заунывно ныть, что его душа успокаивающе запустила руку в его волосы…

Что, если Синдбад, увидев его сейчас, прогонит его?

Это всё была вина Хакурю…

Джудар понял, что, пожалуй, немного перебарщивает с магией гравитации. Если он не хотел его убивать, нужно было взять себя под контроль.

Нужно было срочно вспомнить причину, по которой его нельзя убивать.

Кто-то кричал чье-то имя, то ли его, то ли Хакурю, но маги толком не мог разобрать из-за звона в ушах.

Вспомнив его способ успокоиться, Джудар закрыл глаза и глубоко вздохнул. С каждым прерывистым выдохом щебет затихал, и маги вспоминал следующую причину, по которой не стоило в порыве чувств забирать жизнь принца.

Через пару десятков вздохов он почувствовал себя почти что нормально.

В этот момент на смену его черной рух хлынула задорная синдрийская, и он пошатнулся, хватаясь за голову, по которой словно ударило двойное давление.

Черт бы всё это побрал.

«По крайней мере Хакурю умеет не упускать момент», — с этой мыслью Джудар ударился многострадальной головой о землю, когда принц вывернулся из оков его магии и опрокинул своего соперника.

Холод оружия у горла должен был отрезвлять, но на деле не очень-то и помогал.

 — Довольно смелая поза для девственника, — шмыгнув носом, сказал он, отмечая вес Хакурю, придавливавшего его к земле.

 — Заткнись, придурок, — пробормотал тот, и Джудар понял, что в словесной борьбе он точно победил.

 — Ты ругаешься как ребенок, — выдохнул он, закрывая глаза и борясь с головокружением. — Тебе стоит научиться материться. Придаст вес твоим словам.

Принц был слишком правильным для подобного.

 — У тебя кровь из носа идет, — любезно заметил он, ни на волосок не убирая своего копья.

Маги мог сказать больше о побитом лице и не только Хакурю, которые вполне соответствовали тому, что того только что нещадно впечатали в камень площади.

Открыв глаза, Джудар поднял было руку, чтобы вытереть кровь, но хмурый взгляд принца посоветовал ему этого не делать. Вместо этого он задумчиво облизнул губы, убеждаясь, что это в самом деле была кровь.

 — Я как раз пытался успокоиться, когда ты меня… так грубо прервал, — пожаловался он, на что Хакурю на мгновение закатил глаза.

Вспомнив те его слова, маги понял, что ему опять бы не помешало успокоиться. Он снова глубоко вздохнул, словно пытаясь целиком заполнить свои легкие воздухом.

По крайней мере глаза больше не горели, мешая в его зрении белое с черным.

Принц, не шелохнувшись, прождал несколько его вздохов, и Джудар, замаскировав очередной под совершенно обычный, запрокинув голову, закричал изо всех сил, усиливая звук своего голоса магией. Когда Хакурю, согнувшись, схватился одной рукой за уши, не выпуская другой своего сосуда, маги, вывернувшись, толкнул его в сторону и сразу же приморозил к земле.

 — Ты и правда толком ничего не знаешь о магии, — заметил он, отходя в сторону на несколько шагов на негнущихся ногах, прекрасно зная, что в ближайшие несколько минут принц, потерявший к тому же свой покров джинна, ничего не услышит.

Даже у него самого чересчур звенело в ушах.

Кровь из носа закапала на землю, и Джудар недовольно зажал его белой тканью со своих плеч, не зная, как ее поскорее остановить. Постояв так немного, он, убрав ткань и убедившись, что кровь всё еще идет, раздраженно закинул голову кверху. Через пару секунд чья-то рука заставила его опустить ее, чуть наклонив вперед.

Маги кинул взгляд в сторону, убеждаясь, что это был Синдбад. Который до сих пор был в покрове белоснежного лиса.

 — Не сломал? — уточнил тот, на что Джудар отрицательно замычал, решив не качать головой.

Король применил магию своего джинна, и кусачий холод кинулся на его лицо — столь благородное использование сосуда. Маги, угрюмо пялившийся на красные следы на земле, подумал, что и сам бы прекрасно справился, если бы имел хоть смутное представление о том, что нужно делать при кровотечении из носа.

Он не решался взглянуть на лицо своей души.

 — Всё в порядке? — с явным беспокойством, из-за которого Джудар нахмурился только сильнее, спросил Синдбад.

Маги снова замычал, на этот раз утвердительно.

Когда кровь перестала назойливо капать на землю, деликатно молчавший до этого король, вздохнув, сказал:

 — Только не поубивайте друг друга, ладно?

Джудар коротко кивнул, всё еще не глядя на него.

Когда Хакурю «остыл», они продолжили, первым делом взмыв в воздух, прочь от наблюдателей.

***

— Я пошел спаивать несовершеннолетних, — с этими словами маги позорно сбежал от Синдбада к принцу на очередном празднике, состоявшемся тем же вечером.

Джудар уже даже не пытался узнать, кто именно праздновал что именно, потому что наконец осознал, что о такой ерунде здесь никто не думает и все просто веселятся от души. Только он сам был совершенно не в настроении праздновать. Как оказалось, сидевший в одиночестве Хакурю тоже не предавался синдрийским утехам.

 — Что случилось? — насмешливо фыркнул маги. — Все товарищи разбежались из-за твоего невыносимо кислого выражения лица?

Тот кивнул.

 — Но ты-то здесь, — хмуро заметил он.

 — Ты меня только что своим товарищем назвал? — расчувствовавшись, спросил Джудар. — Похоже, ты всё-таки слишком сильно ударился головой.

Кто-то старательно подлечил царапины на лице Хакурю, оставив только немного бросающиеся в глаза красноватые полосы, но маги был вполне горд тем, какой боевой раскраской его наградил.

 — Я знал, что ты придешь, — угрюмо заявил тот, пока Джудар усаживался за стол напротив него, ставя перед собой принесенную бутылку. Учитывая, что на столе она оказалась далеко не единственной, принц вполне успешно спаивал себя без посторонней помощи. В отличии от своих двоюродных братьев ему не было нужды распивать алкоголь на множестве торжественных праздников, так что маги был невысокого мнения о его выносливости в этом деле.

 — В самом деле? — насмешливо поинтересовался он, подтягивая к себе более-менее чистый бокал. Он не собирался оставаться единственным кристально трезвым человеком на этом празднике, но и раскалывающей голову боли с утра не жаждал, так что в кои-то веки решил не перебарщивать с вином.

 — Ты всегда появляешься в те моменты, когда я тебя не хочу видеть, — подперев щеку кулаком, признался Хакурю.

 — Можно подумать, бывают моменты, когда ты хочешь меня видеть.

Немного задумавшись, принц закивал головой с непробиваемой честностью.

По крайней мере один из них мог хотя бы иногда быть честным с окружающими. Усмехнувшись, Джудар отпил немного. Он надеялся, что позже сумеет найти дорогу в спальню Синдбада, если тот решит сбежать раньше, и ему не придется ночевать где-нибудь на улице. Можно было бы, конечно, завалиться к Хакурю, но, кажется, ни один человек на этом острове не одобрил бы эту идею.

 — Во время боя ты, должно быть, хныкал в уме и мысленно жаловался, что плохиш оракул избивает бедного и неопытного принца. Как нечестно с его стороны, — издевательски протянул маги, наблюдая за тем, как взгляд Хакурю опускается всё ниже, окончательно упираясь в стол.

 — Нет, я… — тут же возразил тот и вздохнул. — Скажи, Гёкуэн сильнее тебя или слабее?

 — Сильнее.

 — Вот как, — пробормотал принц, вновь уходя в размышления. Джудар прямо-таки видел, как в его немного затуманенной алкоголем голове рождаются замысловатые планы, в которых сам маги никогда не был силен.

Хакурю стоило записывать свои идеи прямо сейчас. Наутро они все надежно стирались из памяти.

 — Я тебе соврал, — внезапно сказал принц, заставляя того встрепенуться и вырваться из своих собственных невеселых мыслей. Поймав его недоумевающий взгляд, он снова уставился на стол, словно с ним и разговаривал. — Когда сравнивал тебя с ней. Я соврал. Просто хотел вывести тебя из себя. Мне жаль.

Было довольно неожиданно слышать подобное от Хакурю, но признание запоздало примерно на полдня. Тот момент, когда Джудар услышал эту фразу и всерьез над ней задумался, было уже не вернуть.

 — Не думаю, что ты был так уж неправ, — с улыбкой возразил он, пробежавшись кончиками пальцем по бокалу. От вина и Синдрии в целом его начинало тошнить.

 — Ты делаешь себе много чести, — фыркнул принц. — Ты до нее и через сотню лет не дорастешь.

Джудар с легкой улыбкой наблюдал за ним. Как же он мало знал.

 — Кстати, — начал он, заметив, что Хакурю переключил свое внимание на свой бокал. — Скажи мне, почему ты ненавидишь Гёкуэн?

Тот удостоил маги почти что презрительным взглядом и снисходительно хмыкнул:

 — Ты даже этого не знаешь?

 — Просто хочу услышать от тебя лично, — ответил он, мысленно готовясь к длинному монологу.

Монолог и в самом деле оказался длинным и весьма внушительным — Джудару всего в паре мест пришлось насилу сдерживаться, чтобы не зевнуть и не сбить торжественный настрой подчистую. Хакурю говорил уверенно и четко, без малейших пауз, словно повторял эти слова снова и снова, каждый вечер перед сном.

Маги, наверно, тоже нужен был такой монолог. Можно было попытаться придумать прямо сейчас, чтобы его оценил более опытный в таких делах принц.

 — Я ненавижу Гёкуэн, потому что… — сказал Джудар, когда Хакурю закончил, и напряженно застыл, не зная, откуда ему стоит начать. — Потому что из-за нее у меня ничего нет. Место, где я родился, — разрушено. Семья, как и все, кто мог когда-то знать о моем существовании, — давно убиты. Даже воспоминаний и тех толком нет. Нет даже имени.

Маги неловко подвинулся, не отрывая взгляда от внимательных глаз принца. Тот, казалось, был жаден до его слов.

 — Из-за того, что у меня с самого начала ничего не было, я так и не научился ничем дорожить. Словно она прокляла меня, — продолжил он, хмурясь и стискивая ладони в кулаки. — Рано или поздно мне надоедает абсолютно всё. Уверен, и эта игра в родственные души мне когда-нибудь надоест.

Хакурю открыл рот с таким видом, словно собирался сморозить какую-то глупость, но вовремя закрыл его.

 — Давай убьем Гёкуэн, — чересчур просто на взгляд маги предложил принц.

Джудар кивнул, и они молча выпили за это, каждый погрузившись в свои собственные мысли.

В какой-то момент Хакурю скользнул взглядом за спину маги и почти что скривился, явно не в восторге от того, что там увидел. Обернувшись, Джудар обнаружил вдалеке стайку девушек, окруживших своего короля. Необычным в этой сцене он посчитал разве что-то, что они не липли к нему, призывно пытаясь отвоевать друг у друга хоть каплю внимания мужчины, а просто стояли вокруг.

 — Что не так? — удивленно спросил он у принца, прерывая затянувшееся молчание. — Здесь не Коу, тут тебе язык за разговоры не с теми девушками не вырвут, привыкай.

 — Дело ведь не в этом, — возразил тот и продолжил в ответ на недоуменный взгляд маги. — Он ведь твоя родственная душа.

На всякий случай Джудар кинул на Синдбада еще один взгляд, предположив, что он что-то упустил. Но нет, тот всё так же смирно сидел на своем месте и с едва заметной издалека улыбкой разговаривал с жительницами своей страны. Не раздевал ни одну из них, даже и не касался. Для короля это был, насколько маги знал из рассказов и своих собственных воспоминаний, неимоверный подвиг.

Черт, да он сам начал интересоваться противоположным полом только из-за того, что как-то раз застукал Синдбада за оргией с какими-то излишне благодарными девицами из какой-то только что спасенной великим путешественником страны.

Прежде чем он успел сообщить Хакурю, что не понимает хода его мыслей, одна из девушка встала напротив короля, загораживая его от маги, и наклонилась до его уровня. Джудар был вполне уверен, что она украла у Синдбада поцелуй. Он и сам был бы не против получить парочку.

Он повернулся обратно, как ни в чем не бывало потянувшись к бокалу.

 — Это неправильно, — заявил принц, и маги вдруг с затаенным ужасом подумал, что и тот, уподобляясь Когёку, мог начитаться слащавых романов про родственные души. Или просто перенять всё это от собственной души. — Тебе нужно пойти туда и сказать, что ты об этом думаешь.

 — В смысле, что я об этом думаю? — переспросил Джудар, уже немного жалея, что подливал вино и так уже пьяному принцу.

 — Ведь что-то же ты об этом думаешь, — сказал тот приказным тоном, и маги, вздохнув, поднялся с места, решив один раз выполнить его слова, чтобы потом его оставили в покое. Хакурю уставился на него с неприкрытым подозрением. — Подожди. Что ты собрался ему сказать?

 — Что мне без разницы, даже если он их начнет обрабатывать одну за другой прямо на этой площади, — предельно честно ответил Джудар.

Принц впечатал свое лицо в ладонь с такой силой, что маги даже немного заволновался за него.

 — Ни один человек не будет счастлив услышать подобное от своей души, — с выражением и расстановкой, словно маленькому ребенку, объяснил тот ему.

Джудар даже был немного в восторге. Возможно, Хакурю собирался зачитать ему краткую лекцию о родственных душах, которую ему никто не донес в детстве?

 — Ты должен прямо сейчас пойти и выкрасть его у этих… девушек, — наказал ему принц, так и не сумев в итоге назвать их как-либо иначе. Маги внимательно кивнул и вновь бросил взгляд за плечо — одна из девушек почти что яростно обнимала руку Синдбада, изо всех сил прижимаясь грудью, но лица своей души разглядеть он не сумел. — Должен рассказать обо всем. Обнять, поцеловать ее и попросить о величайшем счастье в своей жизни…

Джудар озадаченно наклонил голову набок.

 — Тебе стоит отоспаться, — в конце концов заключил он и, когда Хакурю обреченно кивнул, махнул ему рукой на прощанье, отправляясь на кражу своей родственной души.

***

Быстро скинув с себя лишнюю одежду, Джудар завалился в кровать и укрылся покрывалом, довольно застонав от ее блаженной мягкости. От прошедшего дня гудела голова, и, как бы он не хотел ненадолго сбежать от своих мыслей и воспоминаний, он прекрасно осознавал, что приятными сновидениями ему сегодня не насладиться.

Наконец закончивший снимать свои сосуды джиннов Синдбад остановился рядом с ним, но маги упрямо уткнулся носом в подушку, отказываясь реагировать на чужое присутствие. Он специально занял ту половину кровати, на которой обычно спал король, просто чтобы посмотреть, как тот на это отреагирует.

Постояв немного, он хмыкнул и осторожно взъерошил волосы Джудара.

 — Хорошо сегодня постарался, — тихо заметил он и отправился обходить кровать.

Когда Синдбад задернул шторы, оставляя комнату в темноте, маги вздохнул, приготовившись к тому, что полночи будет вертеться, стараясь беззвучно стискивать зубы, чтобы не потревожить сон своей души. Предыдущей ночью он уже немного потренировался в этом искусстве и был вполне в себе уверен.

 — Джудар, — спустя пару минут раздалось со стороны короля, и маги машинально повернул голову, ничего толком не видя в темноте. — Держи.

Он осторожно протянул руку вперед, коснувшись кончиками пальцев дерева изголовья и оставив на нем несколько полных магии третьего типа следов. При их тусклом свете он, прищурившись, наконец смог разглядеть, что Синдбад протягивает ему его собственную палочку.

Ох.

Если то, что он забыл о ней, не было знаком того, что вся эта чепуха о Гёкуэн совершенно выбила его из колеи, то он и не знал, что было.

Молча, пытаясь не выказывать следы тихого ужаса от того, что он благополучно выкинул из головы важнейшую для волшебника вещь, Джудар забрал свою палочку и спрятал ее под подушку. Свет мелькнул сильнее в последний раз перед тем, как он его погасил, освещая задумчивое лицо короля, привычно лежавшего на боку.

Только этой задумчивости маги сейчас не хватало.

Глаза понемногу привыкали к темноте, но сонливости даже не предвиделось.

 — Принц ведь тебе что-то тогда сказал? — спросил Синдбад и уточнил. — После чего сумел пробить твой борг.

Джудар промычал что-то невразумительное в ответ, делая вид, что активно участвует в беседе.

 — Что именно он сказал, если не секрет? — задал следующий вопрос король, и маги, жмурясь, уткнулся лицом в подушку.

Можно было бы ответить, что это и в самом деле секрет, но ему совершенно не хотелось завтра предстать перед своей родственной душой, которая, удрученно покачивая головой, сообщила бы ему, что совет восьми шавок Синдбада решил, что маги, погрязшему в грехопадении, едва контролирующему свои действия и представляющему непосредственную мирному населению, не место в Синдрии. До свидания, может, встретимся через пару лет на поле боя.

Джудару хотелось хоть иногда быть со своей душой честным настолько, насколько это возможно.

 — Он открыл мне глаза на кое-что, — неохотно и мрачно признался он, поднимая голову. — Порой бывает, что что-то настолько близко, что не замечаешь, пока кто-нибудь тебе не укажет.

Ему одновременно хотелось, чтобы Синдбад ответил быстрее и чтобы он ничего не говорил.

 — На что он открыл тебе глаза? — тихо спросил он.

Джудар внезапно подумал, что, может, его душа и сама немного боялась этого разговора и его ответов. Это их слегка уравнивало.

 — На то, что я… — начал он и запнулся, не находя слов, чтобы всё объяснить. — На то, что я, пожалуй, был неправильного о себе мнения.

 — Оно изменилось в худшую или лучшую сторону? — хотел знать Синдбад, и маги задумался. Ему не очень-то были привычны задушевные разговоры.

Он нашел в себе множество черт, объединяющих его с женщиной, которую он считал величайшей в мире мерзостью, — о каком изменении в лучшую сторону могла идти речь? Но не то чтобы он никогда о них не знал — он просто наконец-то провел параллели.

 — Ни в ту, ни в другую. Просто теперь я наконец уверен в том, что мне нужно сделать, — ответил Джудар и мрачно ухмыльнулся в темноту. — Успеть врезать старой ведьме по лицу, прежде чем ее голова упадет с плеч.

Или самому положить голову, пытаясь сделать это.

 — От этого я бы и сам не отказался, — почти что вторя его тону, сказал Синдбад. — Каков план?

Маги неопределенно качнул головой. У него была пара идей насчет того, как и принцу, и ему самому можно было стать сильнее, но делиться столь расплывчатыми мыслями он не собирался.

 — Я только прицепился к хитроумным планам Хакурю, о подробностях спрашивай его самого, — легкомысленно скинул с себя бремя долгих объяснений он.

 — Обязательно спрошу.

Уткнувшийся щекой в невозможно мягкую подушку Джудар замер, уловив в его тоне что-то опасное.

 — Ты ведь наверняка пообещал ему поддержку в борьбе против матери, так? — с нехорошим предчувствием спросил маги и после положительного ответа своей души продолжил. — Какую именно поддержку?

 — Какую именно? — удивленно переспросил Синдбад, и Джудар с подозрением прищурился. — Любую. Политическую. Экономическую, моральную. Военную против тех, кто будет не согласен с его восхождением на престол, — помолчав немного, он, зарывшись рукой в волосы, поправил себя. — Раз Рен Гёкуэн — последний столп Аль Сармен, как ты говоришь, то военная поддержка и в ее деле безусловна. Я лично прослежу за тем, как она испустит последний дух.

Маги напрягся, не замечая, как до боли стискивает зубы.

 — Этого не произойдет, — коротко возразил он.

 — О чем ты? — с явным недоумением в голосе спросил тот.

 — Это битва моя и Хакурю. Тебе нечего делать в Ракушо, — сказал Джудар как отрезал, поднимаясь и садясь на кровати, напряженно сводя плечи.

Синдбад повторил его действия — в темноте маги едва различал черты его явно нахмуренного лица.

 — Ты хочешь сказать, что мой народ недостаточно страдал, раз я не имею права участвовать в этой битве? — приложив руку к груди, холодно спросил он, заставляя Джудара насупиться. — Я до сих пор чувствую их горе и страдания. Они не утихли ни на каплю. Как я могу отказать им в том, чтобы они увидели конец их мучительницы?

 — Это не то, что я имею в виду.

 — Тогда что ты имеешь в виду?

Маги слышимо скрипнул зубами. Он начинал ненавидеть эту черту в Синдбаде — вечная необходимость вставлять свою реплику в любое подходящее место в разговоре. Неизбежный результат многих лет подхалимства и заглядывания в рот со стороны подчиненных, он полагал.

 — Дело именно в том, что это не твоя черная рух, — Джудар подался вперед, пребольно ткнув пальцем своей душе в грудь и неотрывно глядя в черные от недостатка света глаза. — Мою тьму холили и лелеяли с младенчества. Хакурю бережет каждую каплю своей ненависти уже больше десятка лет. А что ты? Ты слабое звено.

 — Я не… — попытался перебить его король, но маги ему не позволил.

 — Именно, ты слабое звено. Лишь те, кто свихнулся от гнева сотню раз, могут сохранять разум под давлением чужой черной рух и не поддаваться ее воле. Хорошим людям вроде тебя там делать нечего.

Синдбад вздохнул. Джудару хотелось надеяться, что тот признал свое поражение.

Он вздрогнул, почувствовав, как король берет его руку в свою, прижимая к груди, и опустил голову, ощущая спешное биение его сердца.

 — Но я не могу просто отпустить тебя туда, — от беспомощности в его голосе маги опустил свою голову еще ниже, не зная, как поступить в такой ситуации.

Ему было не по себе из-за того, что его душа знала об этой опасности.

 — Если ты пойдешь и попадешь под ее заклятье, то будет только хуже, — пробормотал он.

Синдбад рассеянно водил большим пальцем по его ладони, явно пытаясь придумать какой-то ловкий план, а Джудар, ежась от подступившей прохлады, старался думать только о том, что он не в том состоянии духа, чтобы использовать магию жара.

 — Говоришь, если свихнуться сотню раз… — задумчиво начал он, и маги, вскинув голову, неверяще уставился на него.

 — Нет.

 — Это ведь твои собственные слова, — возразил король.

 — Нет! — повысив голос, повторил Джудар.

Синдбад вздохнул, сжимая его пальцы в своих.

 — Послушай, я не вижу особой разницы между тем, чтобы пасть в грех наполовину, как я, или полностью, как ты, так что если это необходимо, чтобы…

 — Разница есть, — упрямо не согласился маги, хоть и сам не был уверен в ее наличии, оставляя короля устало разминать плечи.

 — Даже если взглянуть на это с другой стороны… — терпеливо попытался объяснить ему свою точку зрения Синдбад. — Если вы оба там погибнете, то шансов остановить Аль Сармен почти что не останется, если для борьбы с ней необходимы падшие в грех.

 — Всё равно нет, — помолчав пару секунд, повторил Джудар в последний раз. Если бы он хотел заставить короля погрязнуть в грехе, то не принял бы проклятье Иснана на себя, а дождался бы, пока оно не подействует и уничтожил побочные эффекты подчинения волшебнику. Покачнувшись, он, отведя их сцепленные руки в сторону, подался вперед, упираясь Синдбаду макушкой в грудь. — Кто вообще согласится, чтобы его родственная душа добровольно пала в грех?

Маги сонно моргнул пару раз и прижался сильнее, стараясь переждать накатившие чувства, чересчур сильные для него, когда король обнял его свободной рукой, вызывая ее теплотой стайку мурашек.

Джудар, очевидно, свихнулся в сто первый раз — никогда раньше он не хотел защитить кого-то, причем настолько сильно.

 — А кто согласится отпускать свою родственную душу на подобное дело? — так же риторически спросил его Синдбад.

Маги вздохнул.

 — Тогда у нас небольшая проблема, — заключил он.