Джудар был в приподнятом настроении.

Вплоть до этого момента всё шло просто идеально, если не считать того, что Синдбаду вчера взбрело в голову, что разговоры до самого утра — это очень неплохая затея. Вначале маги эта идея даже понравилась, но затем ее омрачили два обстоятельства — во-первых, он был не прочь поспать, а во-вторых, его душа не позволила ему открыть бутылку с вином. Очевидно, король слишком серьезно воспринял предупреждение Хакурю насчет того, что он не всегда всё вспоминает на следующий день.

Маги было даже немного любопытно, когда именно Синдбад заметил, что Джудар заснул под его размеренный голос.

Если не считать этого, всё шло отлично. Из-за того, что он всё меньше одалживал Хакурю магой, тот уставал всё быстрее и тренировки заканчивались всё раньше. Сегодня, на третий день, принц, как он от него и ожидал, сумел создать идеальный по меркам маги покров джинна. А затем с чуть растерянным выражением лица согласился на тренировочные бои. Не отказался и Синдбад, разве что обреченно вздохнув.

К тому же он поставил на комнату своей души барьер, не пропускавший внутрь случайно блуждающую белую рух, и мог там спокойно отдыхать, не опасаясь еще одного приступа.

Всё шло просто отлично, и Джудар, бесцеремонно расположившись на столе Синдбада рядом с ним, спиной к двери и всем его найзойливым посетителям, увлеченно читал какую-то без спроса стащенную книгу о магии, не скрывая довольной улыбки.

 — Ты просто еще один нахлебник, — раздался презрительный голос Джафара, и маги, на мгновение застыв, громко захлопнул книгу, не помечая, где остановился, и с раздраженным видом повернулся к генералу.

Разумеется, тот, словно чувствуя его хорошее настроение, был тут как тут, чтобы его испортить.

 — Что ты сказал? — угрожающе переспросил Джудар, замечая, как Синдбад обреченно откладывает перо в сторону, готовясь их разнимать, пусть даже словесно.

 — Что ты нахлебник, — без заминки повторил Джафар, вскидывая подбородок. — Ешь, пьешь и так далее за чужой счет, ничем не компенсируя. Объясняю на тот случай, если ты этого слова не знал.

Маги сжал книгу в пальцах так, что они побелели — как вообще могли существовать настолько раздражающие люди? Он вскользь подумал о том, чтобы просто проигнорировать генерала, но решил, что это был бы лишь глупый проигрыш в войне слов.

 — И что же мне предлагает верная шавка вроде тебя? — насмешливо поинтересовался он, опираясь ладонью о стол и перенося на нее вес. — Батрачить во имя великой Синдрии?

 — Ни в коем случае, — тут же ответил тот, заставляя Джудара удивленно вскинуть бровь. — После такого неумехи, как ты, мне пришлось бы проверять и перепроверять. А мне не нужны лишние хлопоты.

Маги начал медленно возвращаться к плану, в котором он просто посылал генерала к черту.

 — Единственное, чем может быть полезен кто-то вроде тебя — это информация, — заявил тот.

 — Джафар… — обреченно выдохнул Синдбад. По его тону Джудар понял, что тот со своим генералом обсуждали эту тему, и не раз, но так и не пришли к единогласному решению.

Или это был просто спектакль, разыгранный для него, единственного зрителя?

Неважно.

 — Нужна информация о Аль Сармен? Так бы сразу и сказал, — равнодушно бросил маги, поворачиваясь к генералу спиной и раскрывая на своих коленях книгу. — Спрашивай.

Его душа наверняка этого хотела, а Джудар не видел ни малейшей проблемы.

Его только немного удивлял тот факт, что работу ему, видите ли, доверить не могут, но вот россказням, конечно, поверят. Не то чтобы он собирался врать.

Синдбад уставился на него неприкрыто удивленным взглядом, а Джафар даже заткнулся на несколько блаженных секунд.

 — Тогда… — медленно начал тот, словно пытаясь тянуть время. — Расскажи об организации всё, что знаешь.

Маги не смог не закатить глаза.

 — Фалан очень боялась лошадей, прямо до паники, — доверительным, повседневным тоном поведал он. — Как видела их, так сразу забавно бледнела, но очень старалась этого не показывать, говорила, что они…

 — Что за бред? — прервал его Джафар. Не нужно было даже оборачиваться, чтобы понять, как зло тот стискивает зубы.

 — Рассказываю о Аль Сармен всё, что знаю, — таким же ровным тоном ответил Джудар, нарочито медленно переворачивая страницу.

 — И с чего ты, позволь узнать, решил, что что-то… подобное может быть важно? — словно убедившись в непредсказуемой глупости своего собеседника, вздохнув, раздраженно поинтересовался генерал.

Маги нарочито оставил себе побольше времени для ответа, разминая затекшую от чтения в неудобной позе шею.

 — И откуда мне знать, что твоя веснушчатая морда считает важным? — в конце концов фыркнул он. — Мое терпение не бесконечно, спрашивай конкретные вопросы, — он взглянул на внимательно слушающего их перебранку Синдбада. — Спрашивайте.

Чтобы прийти к внутреннему согласию с его словами, Джафару понадобилось почти полминуты напряженного молчания.

 — Какова цель Аль Сармен? — без лишних слов холодно спросил он.

 — Уничтожение мира, — скучающим тоном ответил Джудар, рассеянно проводя пальцем по краю страницы. Похоже, Джафар был еще и из того невыносимого для него типа людей, которым нужна была продолжительная прелюдия перед переходом к действительно важным и интересным делам.

Маги мысленно выразил свое соболезнование всем, кому довелось оказаться с этим генералом в одной постели.

 — Структура?

 — Три изначально независимые ветви… теперь объединены в одну. Структуры особой нет, все подчиняются лидеру, — всё еще не испытывая особого интереса к происходящему, сказал Джудар.

 — По какой причине ветви были объединены? — задал Синдбад следующий вопрос, заставляя маги, повернувшись к нему, недоуменно вскинуть бровь.

Кому это знать, как не ему?

 — Лидеры двух ветвей были убиты… — протянул он и насмешливо добавил. — Я даже предположить не могу, кем.

Король нахмурился.

 — Иснан в Магноштадте, — подняв руку, начал загибать пальцы Джудар, не отрывая взгляда от своей души. — Фалан на западе. И последний лидер на востоке, в Коу.

 — Иснан и Фалан… — задумчиво повторил за ним Синдбад.

 — Значит, Магноштадт действительно связан с производством сосудов темных джиннов, — вздохнув, обратился Джафар к своему королю, отрешенно поглаживавшему подбородок.

Тот несколько секунд хранил молчание, а затем, посерьезнев еще больше, размеренным тоном спросил у маги:

 — Как зовут последнего лидера Аль Сармен?

Джудар поморщился. Он ни за что бы не поверил, что тот не знает даже этого. Зачем столь бесполезные вопросы?

 — Ты ведь и сам должен знать, — бросил он в ответ, возводя глаза к потолку. — Особенно учитывая, что малыш Хакурю здесь.

Принц, державшийся паинькой столько лет, мог сбежать из империи под предлогом учебы за границей лишь по одной-единственной причине — ради поиска союзников в своей надвигающейся борьбе. Учитывая, как за последние месяцы его рух становилась всё чернее, маги не без причины подозревал, что терпение и благоразумие Хакурю постепенно достигали своего предела.

Неудивительно, если бы Гёкуэн в последние полгода всё время искала компания маги с той же настойчивостью, как компании ее сына, то Джудар бы уже давно взорвался. Сейчас он мог только позавидовать терпению принца, державшегося с самого детства.

Больше всего маги любил войну, позволявшую отсеять слабых духом и найти достойных на роль правителя. Вся жизнь Хакурю была словно бесконечная война.

 — Он говорил, что его мать была той, кто привел организацию в империю, — подтвердил Синдбад, на что отвлекшийся на свои мысли Джудар рассеянно закивал головой. — То есть Рен Гёкуэн — последний лидер Аль Сармен?

Королю, скорее всего, довелось встретить эту хрупкую женщину во время своего пребывания в Ракушо, и вновь закивавший маги вполне мог понять, почему обладательницу столь милой улыбки тяжело было уличить в подобном преступлении против целого мира.

 — Что произойдет с организацией, если Рен Гёкуэн умрет? — ровно спросил король, уже, очевидно, продумывая свои планы.

 — Распадется, наверно, — неопределенно пожал плечами Джудар и, видя чересчур сосредоточенное лицо своей души, предостерег, напрягаясь. — Даже не думай о том, чтобы попытаться собственноручно убить ее. Она подчиняет своей воле любого, чья черная рух недостаточно плотна. Оглянуться не успеешь, как погрязнешь в грехе и окажешься ее куклой.

С монстрами должны были бороться такие же павшие в грех монстры, как он.

Синдбад пусть…

 — На что способна ее техника насильного грехопадения? — перебил его мысли король, глядя прямо в глаза.

От его вкрадчивой серьезности Джудар поежился.

 — Заставляет рух окраситься в черный. Я не совсем понял твой вопрос, — пробормотал он, глядя в стену и мысленно отмахиваясь от нехорошего предчувствия.

 — Я имею в виду, кого она способна обратить в грех? — настойчиво уточнил тот.

Маги чуть помедлил с ответом, пытаясь вспомнить, удалось хоть кому-то противостоять Гёкуэн.

 — Кого угодно.

 — Стариков, детей, взрослых, женщин, мужчин… — начал перечислять Синдбад, словно не поняв его ответа с первого раза.

 — Кого угодно! — перебил его поток примеров Джудар и осекся, заметив, как потемнели от эмоций глаза его души.

Через несколько секунд молча стоявший до этого Джафар чересчур громко для наступившей тишины вздохнул, словно поняв что-то быстрее маги, и, помедлив немного, развернувшись, ушел, оставляя их наедине.

Джудар не был так уж уверен, что в данный момент хочет оставаться со своей душой наедине.

Что он такого сказал?

Мужчин, женщин, взрослых, детей…

Маги неловко застыл, сжимая в руках книгу и не видя ни строчки.

Если так подумать, мог ли Синдбад знать, что у его души рух была черной дольше, чем он себя помнил? Он, конечно, мог догадываться… И Зепар его тогда видел, в самую их первую встречу.

Отчего-то Джудару хотелось, чтобы король заблуждался, веря, что маги самостоятельно погряз в грехе, а не пал жертвой чьих-то испорченных амбиций. Возможно, что-то подобное вызывало бы лишь волну раздражающего сочувствия.

Он не глядя отложил книгу в сторону, чуть не уронив ее со стола, и, всё так же неловко зарывшись рукой в волосы, уставился куда-то в сторону. Он не мог отвязаться от чувства, что его душа обыграла его в какой-то игре, в которой ему забыли объяснить правила.

Отвлекшись на пронзительный щебет, Джудар повернулся к Синдбаду, задумчиво сцепившему пальцы в замок и разглядывавшему стол перед собой. Маги тут же захотелось разгладить складку, образовавшуюся между его бровей, и вытянуть прочь из этого душного кабинета. Прежде чем он успел что-либо сделать, черная рух подлетела к лицу короля, не способного ее видеть, отвлекая на себя внимание.

Маленькая крылатая засранка. Джудар знал, что рух были намного честнее людей и открыто тянулись к тем, кто нравился их хозяину, но это было немного чересчур. И ведь не в первый раз, пару дней назад целая стайка словно пыталась перекочевать к его родственной душе.

Заметив несостыковку, маги нахмурился.

Только находясь так близко к королю, он мог действительно присмотреться.

Это была черная рух седьмого типа.

 — Синдбад, ты… — начал он и сглотнул, не зная, как облечь свою сотню вопросов в слова. — Когда ты погряз в…

Его душа, вырванная из своих мыслей, взглянула на него так удивленно, что Джудар осекся, не понимая, что было страннее — то, что он заметил, или то, что он до этого не замечал.

Другая деталь бросилась ему в глаза, и он недоуменно прищурился.

 — Эта рух… — пробормотал он себе под нос. — Такая же, как… ее.

Едва осознав, что он только что сказал, Джудар, всё-таки сваливая несчастную книгу на пол, рванул с места к стене подальше от этой черной рух и, потянувшись за палочкой, нелепо застыл, встретившись взглядом с недоумевающим от его действий Синдбадом. Весь его жизненный опыт кричал маги о том, что пора готовиться к бою, но искреннее непонимание в золотых глазах его души сковывало движения.

Техника насильного грехопадения подчиняла волю человека, и даже его новоприобретенная черная рух уподоблялась рух кукловода.

Она работала на ком угодно.

Теперь было в целом понятно, почему Гёкуэн позволяла главе Альянса всё это время жить припеваючи. Единственный вопрос был в том, когда именно она могла его обратить — во время его недавнего визита в Коу или намного раньше…

Глупости. Сейчас было важнее то, был ли Синдбад в своем уме, прекрасно осознавая, что с ним произошло, или пока что ничего не понимал.

Черт, значит, всё время, что Джудар находился в Синдрии, его душа уже была…

 — Нет-нет-нет, — подняв перед собой руки, спохватился он, заметив, как тот обеспокоенно поднимается со своего места. — Стой где стоишь, — он тут же поправил себя. — Сиди где сидишь.

Король, к его облегчению, повиновался.

Маги попытался выкинуть лишние мысли из головы, сосредоточившись на самом важном вопросе, но эти мерзкие черные птицы, словно он стоял напротив нее, не позволяли ему спокойно вздохнуть, заставляя сгущать свою рух, готовясь к неминуемой битве. Стараясь не моргать лишний раз, чтобы не пропустить признаков приближающейся атаки, он отчаянно уставился на Синдбада.

Всё это время…

Она ведь даже могла наблюдать через своих кукол, а они могли этого и не замечать.

Неудивительно, что она так легко разрешила ему общаться со своей родственной душой. Какая разница, если и этот человек под ее контролем?

 — Думаю, тебе стоит успокоиться и объяснить мне, что происходит, — спустя отнюдь не короткую паузу осторожно предложил Синдбад, явно стараясь не двигаться слишком резко.

 — Думаю, это тебе стоит успокоиться, — тут же ответил Джудар, прекрасно видевший черное щебетавшее доказательство его явно не мирного расположения духа.

 — Боюсь, я не могу успокоиться, когда ты так на меня смотришь.

Не то чтобы Джудар был согласен перестать смотреть ради чужого спокойствия, наплевав на собственную безопасность.

 — Тогда мы тут так еще очень долго пробудем, — окончательно заключил он, заставив короля нахмуриться. — Я серьезно, успокойся. Меня от твоей рух прямо выворачивает.

 — И что это должно значить, — пробормотал Синдбад и, наградив свою душу последним чересчур взволнованным взглядом, уставился перед собой, глубоко вздохнув и закрыв глаза.

Маги вскинул голову, внимательно следя за малейшими его действиями. Его собственная рух возбужденно кружила вокруг, и давление бескрайнего синдрийского счастья начинало отзываться глухой болью в голове, заставляя пожалеть о том, что он не поставил барьер и на этот кабинет.

Он не имел понятия, как, но Синдбаду и в самом деле удалось избавиться от своей черной рух всего за пару минут. Возможно, стоило взять этот метод с медленными вдохами и выдохами на вооружение.

 — Когда ты пал в грех? — прямо спросил Джудар, не ослабляя внимания. Он лучше любого другого знал, как сильно могут злить неосторожные вопросы.

Хмуро сведя брови к переносице, король помедлил с ответом, откинувшись на спинку кресла.

 — Во время уничтожения Синдрии, — коротко ответил он, сменяя волнение во взгляде на настороженность.

Уничтожение Синдрии… В этом был смысл. Любой, даже самый сильный духом человек мог сломаться после подобного. Однако это не объясняло ни того, почему его рух была столь похожа на ее, ни того, почему она обычно была белой.

Ее плотность была слишком велика, чтобы принадлежать кому-то, кто был только на пути к падению в грех. Джудар никогда не видел подобного.

 — Однако эта рух изначально не моя, — медленно продолжил Синдбад, оставляя себе время подобрать нужные слова. Маги нахмурился. — Она принадлежала жителям моей страны, погибшим тогда. Мне понадобилось немало времени, чтобы прийти с ней к согласию.

Маги застыл, обдумывая его слова.

 — Хочешь сказать, что ты… поглотил медиума? — недоверчиво спросил он.

Обычный человек, даже не волшебник? Но это ведь Синдбад. Когда Синдбад в деле, возможно всё.

 — Я не знаю его названия, но уверен, что мы говорим об одном существе, — мрачно проговорил тот.

Опять эта рух вокруг него.

Джудара трясло от нее.

 — Успокойся, — вновь сказал он, заметив, что его душа погружается в нерадостные мысли.

Ладно. Ладно. Это кое-что объясняет.

Если бы Синдбад погряз в грехе до того, как поглотил медиума, то просто бы подчинил его своей воле. Но поскольку его рух была чиста, тот стал его частью, отзывавшейся на негативные эмоции. Возможности подобного Джудар не мог отрицать.

И рух тех неудачных медиумов, загибавшихся почти что сразу после прибытия в этот мир, в самом деле напоминала рух Гёкуэн, хоть он не мог этого объяснить.

Было в самом деле неплохо, если он просто поспешил с выводами.

Заметив, что его душа вернулась к своему привычному белому, не отрывая от него в самом деле взволнованного взгляда, маги наконец расслабился, опуская руки.

Один последний вопрос.

 — Зачем тебе эта черная рух? — устало спросил он и тут же переиначил свои слова. — Не легче ли было от нее избавиться?

Синдбад застыл на мгновение, словно не понимая его — может, он просто не знал, как этого сделать?

 — Эта рух принадлежала жителям моей страны, — после краткой паузы ответил он. — Если бы я от нее… избавился, как ты выразился, они бы вечность страдали, не в силах попасть в великий поток рух и встретиться со своими близкими.

Король смерил его внимательным взглядом, словно стараясь убедиться, что Джудар в самом деле понял его слова.

Джудар понял.

Даже в таком низком деле как падение в грех Синдбад оставался самим собой, вечно верным своим принципам и борющимся за правое дело.

От этого маги почувствовал себя только грязнее.

Признавая свое полное поражение, он уставился в сторону, устало опуская плечи и почти что не напрягаясь при виде того, как его душа наконец поднялась с места и направилась прямиком к нему. Джудар не удержался от опасливого взгляда — черт бы побрал существование ментальной магии в этом мире, заставлявшей его сомневаться в сознании всех и каждого.

Молча Синдбад ожидаемо притянул его в объятья, запуская пальцы в волосы, и маги почувствовал себя гольным комком нервов, полным недоверия и ожидания удара исподтишка. Король успокаивающе гладил его по голове, и вскоре Джудар, не заметивший, когда успел задержать дыхание, рвано выдохнул, цепляясь за свою душу и вдыхая его уже ставший знакомым запах.

Что-то здесь немного казалось ему не к месту.

 — Никогда не видел, чтобы ты так паниковал.

 — Я вовсе не… — вспыхнув, словно его обвинили в нижайшей трусости, начал маги и осекся, недовольно забурчав, поняв, что Синдбад, как и обычно, выбрал самые меткие слова.

У него не было и намека на желание рассказывать о причинах своей реакции на черную рух короля, но тот явно заслуживал хоть какое-то объяснение произошедшему.

 — Возможно, тебя успокоит то, что Зепар способен не только применять ментальную магию на других людях, но и защищать от нее своего хозяина, — ровно проговорил Синдбад, пока Джудар тщетно пытался пробраться сквозь гущу отвлекающих мыслей и объясниться.

 — Я спокоен, — процедил тот сквозь зубы.

В наказание за очевидную ложь король нещадно взъерошил его волосы, заставляя отвлечься, противясь этому неприятному процессу.

Ошибка в своих выводах еще никогда не приносила такого облегчения.

Промелькнула мысль о том, может ли Зепар проверить и самого маги на остатки ментальной магии, но он быстро отмел ее в сторону.

Его крайне волновал тот факт, что он расслабился в Синдрии настолько, что один только вид рух, опасно похожей на ее, вызвал в нем такую реакцию. Пора было перестать распускать сопли, возвращаться в форму и тащить свою задницу обратно в Коу, потому что каждый день на этом затворническом островке не только не давал ему сделать шаг вперед, к смутно назначенной цели, а словно отбрасывал назад.

Искушение остаться и малодушно вверить свою судьбу в руки Синдбада было довольно велико.

Он бы жалел об этом всю оставшуюся жизнь.

И всё же перед возвращением ему хотелось хотя бы получить пару приятных воспоминаний о своей родственной душе.

Он потянул короля на себя, заставляя чуть нагнуться, и нахально прикусил его нижнюю губу, сбегая от чистосердечных заботливых касаний Синдбада к более интимным и привычным. Тот чуть помедлил, но принял тот факт, что его душе хотелось ненадолго забыться.

Пару минут ему хватало поцелуев для того, чтобы прогнать прочь нежеланные мысли, а затем они вновь скатились к старому сценарию.

 — Куда ты тянешься, душа моя? — вздохнув, спросил король, крепко перехватывая руку Джудара, решившего, что подобного ему далеко не достаточно. Отстранившись, он заслужил недовольный взгляд. — Куда ты так спешишь?

Маги хмуро проследил за тем, как Синдбад, ожидая ответа, от греха подальше завел его руку за голову, прижимая ее к стене.

 — Я ведь не могу оставаться в Синдрии вечно, — резонно заметил он и потянулся другой рукой, чтобы мстительно щелкнуть свою душу по носу.

Король, который мог похвастаться богатым боевым опытом, со смешком перехватил и ее, отправляя туда же.

 — Я знаю, — просто ответил он.

Джудар с любопытством закинул голову. Никто из тех, с кем он был близок, не позволял себе быть с ним менее чем осторожным, не говоря уже о наглости. Он безуспешно попробовал высвободиться, и от провала ему стало немного не по себе.

Воспользовавшись моментом, Синдбад дразняще скользнул губами по его открывшейся шее, заставляя вздрогнуть от неожиданности.

Маги раньше предполагал, что подобная ситуация наравне с чувством эфемерной беспомощности должны были слегка щекотать нервы и определенно возбуждать, заставляя задерживать дыхание в предвкушении, а не нервно сглатывать.

Нельзя было проводить параллели, но Джудар закрыл глаза, стискивая зубы и отговаривая себя от идеи просто заморозить всё, что было ему не по душе.

 — С-Син, — выдохнул он, не найдя в себе сил на оставшуюся часть имени. — Отпусти.

От этого тона Синдбад бы отскочил с такой же скоростью, что и он сам совсем недавно, если бы маги не схватил его в то же мгновение, когда он опустил его руки.

То, как его душа на этот раз застыла, как статуя, не решаясь пошевелиться, было почти что забавно. Джудар уже предвкушал полную не самых приятных сновидений ночь, обычно следовавшую за не самым веселым днем.

 — Я устал, — пряча измученную улыбку в голосе, сообщил он, приберегая весь свой запас нелестных выражений для менее внимательных слушателей. — Ну и заставляешь же ты меня порой поволноваться.

Это наконец заставило короля выйти из состояния осторожной неподвижности, обнимая его в ответ.

Если бы они соревновались в крепости объятий, то в этот раз маги наконец-то бы победил — возможно, впервые.

 — Я бы поспорил, кто здесь кого заставляет поволноваться, — вздохнув, ответил Синдбад.