Противный звон, безжалостно разносящийся по комнате, был, по мнению Джудара, ничуть не лучше чудодейственного метода пробуждения от Синдбада, и маги, хныча от отдававшейся гулом головной боли, сильнее прижался к своей родственной душе, закрывая уши ладонями.

Бесполезный жест. Этот звон словно проникал прямиком в его голову, медленно сводя с ума.

 — Синдбад… — жалобно позвал он, не имея ни малейшего понятия, что происходит. Борг защитил бы его от злонамеренных атак, так что…

Дальше мыслить не получалось, было слишком сложно.

 — Синдбад тоже не в восторге, — пробормотал король и, тяжело вздыхая, поднялся с кровати.

Потеряв лежавшую под боком и гревшую его душу, Джудар подтянул покрывало и закутался в него, всё еще отказываясь открывать глаза и начинать мыслить.

Спустя несколько секунд Синдбад, судя по звукам, наткнувшийся в темноте на одно из кресел, оборвал этот дьявольский звон, и маги, облегченно вздохнув, расслабился, предвкушая ласково подступающий сон. Синдрийское вино било по голове несколько сильнее, чем он ожидал, но ничего невыносимого.

В наступившей тишине он блаженно зарылся щекой в подушку. Оставалось его душе вернуться на положенное место, и…

 — Я ничего не вижу, эта штука что, сломана? — раздался со стороны чересчур знакомый голос, и Джудар резко распахнул глаза, толком ничего не видя перед собой. — Может, попробовать еще ра…

Голос прервался так же внезапно, как появился, и маги рывком сел, хватаясь за голову. Через несколько секунд король распахнул шторы сбоку от него, но он был уже готов и поспешно отвернулся в сторону, пытаясь дать глазам привыкнуть к свету.

Звон опять начался, и в голове проскользнула шальная мысль о том, чтобы просто выкинуть око рух в окно.

 — Сколько их там было? — хмуро спросил он, свешивая ноги с кровати и сонно смотря на свою душу.

 — Четверо, — не менее хмуро ответил тот, потирая виски, и взгляд маги опустился ниже.

Когда тот успел…

Синдбад ведь точно был одет, когда ложился спать.

Впрочем, Джудар был совсем не против. Очень даже за.

Вздохнув, он поднялся с кровати и поплелся мимо остановившегося прямиком напротив окна короля навстречу своей новой головной боли, пытаясь вспомнить, как вообще работало око.

 — Подожди.

Маги остановился, морщась от пронзительного звона.

Синдбад подошел к нему и обреченно пригладил ему волосы.

Затем уничтожил все свои старания, взъерошив их.

Кинув взгляд на красноречиво помятую одежду маги, он заставил его нацепить на себя что-то из лежавшего на тумбе.

Джудар посчитал забавным тот факт, что его душа одевала его, а не себя, но промолчал, только ухмыльнувшись.

Обреченно усевшись в кресло и протянув руку за зловредной ракушкой — просто влить магой, верно? — он попытался морально подготовиться к неопределенному будущему, представшему в виде его четырех рыжих кандидатов, изображение которых едва умещалось в оке рух.

Честь держать средство связи выпала Коэну, как самому старшему и, что намного важнее, самому высокому из родственников. Его величавый и суровый вид несколько терял свое устрашающее свойство из-за того, что его самый младший брат бессовестно повис на его руке, пытаясь оказаться поближе к ракушке и получше всё разглядеть. Та половина Комэя, которую Джудару было видно, увлекательно зевала, а Когёку, которую и так было непросто заметить на фоне ее братьев, смущенно спрятала свое лицо за рукавами.

По ее виноватому взгляду маги стало понятно, что она сама была не в восторге от происходящего и кто-то из остальной троицы ее заставил. Отметя очевидно неподходящие варианты, он мрачно уставился на Коху.

Тот, удивленно распахнув глаза, словно нарочно пытаясь выглядеть как можно милее и безобиднее, в ответ молча уставился на него.

Беззвучно передвинув кресло, Синдбад — успевший одеться, к глубокому сожалению маги — сел рядом со своей душой так, чтобы его было не видно, с явным любопытством рассматривая незваных собеседников. Поставив на стол бокал с почти что ядовито выглядящей жидкостью, он принялся за свою порцию, заметно морщась и хмуро потирая переносицу.

Протянув руку за бокалом, Джудар подумал, что они скорее выглядели как собутыльники, а не родственные души. Возможно, одно другого не исключало.

Отпив немного в ожидании начала разговора, маги чуть не поперхнулся от внезапной горечи, закашлявшись. Глупого короля это явно позабавило.

 — Так это же Джудар, — с неподдельным изумлением выдал Коха, и маги нахмурился, не понимая, к чему такое удивление, раз уж эта четверка наверняка пыталась связаться именно с ним. — Тебя не узнать без боевой раскраски. И всего остального.

Принц многозначительно захлопал глазами, и Джудар вспомнил, что оставил свои тени в Балбадде, так как всерьез не рассчитывал задерживаться в Синдрии. Комэй на заднем плане неловко потер шею, и маги кинул взгляд на свои украшения, небрежно сваленные в кучу вперемешку с сосудами Синдбада. Учитывая натянутый на него синдрийский халат, который ему совершенно не шел, и растрепанные с утра волосы, Джудар уже не был настолько удивлен тому, как на него во все глаза смотрела четверка.

 — Какого черта вам от меня надо? — без малейшего намека на любезность хрипло пробормотал он, надеясь как можно скорее отвязаться от нежелательных разговоров.

Коха, окончательно захватив право голоса со своей стороны, театрально поджал губы, краснея от негодования — такому контролю над своим телом Джудар мог только позавидовать, облегченно вздохнув, почувствовав, как после половины варева стремительно начала отступать головная боль. Вздохнув, он решительно допил оставшуюся часть, оставил бокал в сторону и оказался временно не в состоянии смотреть на своих кандидатов, будучи не в силах не морщиться.

 — Мы ведь волновались за тебя! — обвинил его в ответ Коха, и маги, сбившись в уме с количества дней, которые он провел в Синдрии, отдаленно сумел понять, почему Коэн согласно кивнул.

Снаружи забил колокол, и Джудар повернул голову в сторону окна, отсчитывая удары.

Восемь. Восемь утра.

Восемь. Утра.

 — Знаешь, куда ты можешь засунуть себе это волнение? — выдержав паузу, зло спросил маги, не уверенный, слышали ли они эту высказанную колоколом мысль об их бесчеловечности.

Судя по тому, как лучше всех осознававшая его искреннюю любовь к ранним подъемам Когёку почти незаметно отодвинулась подальше, вполне слышали.

 — Вчера ты не отвечал целый день, — спокойно ответил вместо недовольно застывшего Кохи Коэн, не впечатленный реакцией Джудара.

 — И поэтому ты решил, что пытаться связаться со мной утром — хорошая идея? Я ведь так люблю утро, меня от бодрости прямо распирает, — маги почувствовал, что его понесло, но решил не останавливаться. — Похоже, пока меня не было, ты растерял последние остатки разума, глупый ты король.

Незаинтересованно глядевший до этого в сторону Комэй уставился прямо на него, напрягаясь, явно не в восторге от оскорблений в сторону своего брата. Будь здесь верные подданные Коэна, на Джудара тут же полился бы поток возмущения. Не обращая внимания на происходящее, маги повернулся к Синдбаду, который до этого сидел совершенно беззвучно, но заметно вздрогнул от его слов.

Надо было восстановить в памяти, что именно он только что сказал…

Точно.

 — Не беспокойся, душа моя, — лукаво улыбаясь, сказал он, хватая Синдбада за руку и переплетая его пальцы со своими, отводя при этом ракушку в сторону так, чтобы те, кому не было положено, ничего не увидели кроме скучнейшей стены. — Ты всегда был, есть и будешь самым глупым королем.

Если он правильно помнил, то первым это прозвище недобровольно получил Коэн, но значения это особого не имело.

Взгляд, которым его одарил Синдбад, сбил Джудара с толку.

 — Не угадал? — не расстраиваясь от проваленной попытки, спросил он и расплылся в неудержимой улыбке, когда Синдбад, мягко взъерошив его волосы, оставил ему на лбу поцелуй.

Большая часть недовольных мыслей незаметно умчалась прочь.

 — Что! — раздался возглас после непродолжительного шушуканья, заставив маги вздрогнуть от неожиданности и крепче схватить руку своей родственной души. Он нахмурился, резко поняв, что ему не стоит разговаривать с людьми по утрам, так как он сам толком не успевал осознавать, что он говорит и кто это слышит. — Ты со своей родственной душой? Покажи!

Джудар действительно не любил людей, которые были шумнее и болтливее его самого.

За несколько секунд Коха поднял шумиху, призывая своих родственников поднять руку, если они хотели увидеть неуловимую родственную душу своего оракула. Коэн — такого предательства с его стороны Джудар не ожидал — с невозмутимым лицом поднял руку, в то время как Комэя его младшему брату пришлось насильно заставить. Спохватившись, Когёку повторила за остальными.

Маги очень хотелось продемонстрировать им средний палец, чтобы наглядно показать, что он думает об этой идее, но отпускать Синдбада он не хотел, а око — не мог, так как иначе прервался бы поступающий в него поток магой и связь бы прервалась. Вместо этого ему оставалось только словесно послать к черту наглецов, ошарашенных из-за того, что у него всё же имелась родственная душа.

Коха быстро проглотил обиду из-за отказа.

 — Кто бы это ни был, я искренне сочувствую этому человеку, — сказал он, поворачиваясь к своим братьям в поисках поддержки. — Джудар говорил мне, что считает всю эту суматоху вокруг родственных душ не достойной даже упоминания.

 — Мне он говорил, что всё это просто смешно, — согласно кивнул Комэй.

Маги сжал зубы, собираясь прервать этот поток воспоминаний, но остановился, заметив, что Коэн открыл рот, надеясь, что тот осадит младших.

 — В детстве он насмехался и повторял, что родственные души омерзительны, — поддержки от наследного принца можно было и не ожидать.

Джудар возмущенно отвернулся, прикрывая глаза, неосознанно сильнее сжимая око в руке. Происходящее его опять очень раздражало.

 — Твоя родственная душа нас слышит? — с невозмутимой улыбочкой в голосе спросил Коха.

 — Слышу, — спокойно ответил молчавший до этого Синдбад, крепче сжимая ладонь маги.

 — В таком случае позвольте нам выразить сочувствие. С этим засранцем, который даже не осознает ценности родственных душ, наверняка очень тяжело.

Джудар стиснул зубы, чувствуя, как от злости его магой почти что кипит. Король медленно выдохнул, промолчав, а маги и сам не знал, что бы с ним сделал, если бы тот снова беззаботно рассмеялся в ответ на эти слова.

Не рассмеялся.

Джудар зло взглянул на сочувственно склонивших голову принцев и жалко выглядевшую принцессу, не отрывавшую взгляда от пола и стискивавшую ткань своего платья в тонких пальцах. Только сейчас он вспомнил о ее влюбленности в его родственную душу.

Он словно с разбега прыгнул в ледяную воду.

Когёку ведь теперь вполне могла считать его своим соперником в любви, как бы глупо это не звучало. А это значило, что ему больше не видать ее смущенной улыбки и не пихнуть ее дружески в бок. О персиках привязанности вообще можно было забыть. И прозвищах тоже.

Он мог вполне обойтись без всего этого.

Вполне.

 — Что за глупости вы говорите… — едва слышно пробормотала она и, явно набравшись смелости, продолжила громче, вскинув голову. — Джударчик сам сказал мне, что он очень счастлив, что встретился со своей родственной душой!

Ожидавший самых жестоких слов маги застыл и, несколько раз прокрутив в голове ее возглас, вспыхнул. Его первым порывом было прикрыть ладонью позорно краснеющее лицо, но так как его руки всё еще были заняты, он решил просто перейти в наступление.

 — Ты головой ударилась, что ли? Я этого не говорил.

Когёку яростно замотала головой, и Джудар неловко подобрался, заметив, как предательски блестят ее глаза.

 — Говорил! Говорил мне, совершенно точно! — возразила она, укоряюще указывая на него пальцем.

Маги скрипнул зубами и, кажется, понял, о чем именно она говорила.

 — Ты просто перевираешь мои слова, бабка, — обвиняюще кинул он в ответ Когёку, воинственно сжимающей ладони в кулаки и серьезно подвинувшей своих старших братьев, чтобы занять больше места в оке.

 — Ты что, плачешь? — неверяще спросил у сестры загнанный в угол ракушки Коха.

 — Это слезы счастья! — воскликнула принцесса так громко, что даже сохранявший умеренно спокойное выражение лица Коэн чуть поморщился. — И вам троим тоже стоит радоваться за него!

Джудар уже мог себе представить, как позже, успокоившись, она будет прятаться от братьев, смущаясь до смерти за свой всплеск эмоций.

От ее слов становилось теплее в груди.

 — Ладно, прощайте, — пробормотал он, кладя ракушку на стол.

 — Подожди.

Маги перевел взгляд на подавшего голос Коэна. Будь это любой другой из четверки, он бы оборвал эту связь, не задумываясь.

 — Когда ты вернешься? — без раздражающей настойчивости спросил тот.

 — Когда захочу, — коротко ответил Джудар, терпения которого на большее просто не хватило бы.

Прекрасно знавший норов своего оракула принц тут же продолжил:

 — Девушка, которую ты послал, идет на поправку, — маги неопределенно дернул бровью. — И книги были довольно интересны. Благодарю.

Разумеется, Коэн понял, что столь незаурядная посылочка пришла от него, хоть Джудар и наказал Когёку молчать об этом. Если бы не понял, маги бы в нем несколько разочаровался.

Хотя его больше интересовало состояние Иснана, но спрашивать о нем при Синдбаде было бы верхом глупости.

 — Ладно, — сухо ответил он и, поняв, что больше принц не собирается ни о чем говорить, наконец оборвал связь.

Он еще и прочитал уже всё, чертов книжный червь.

Джудар почувствовал себя слишком усталым, вспомнив, что день только начинается. Он просто хотел спокойно проснуться и подразнить свою душу, но явно не все были с этим согласны.

 — Что же, — не находя красноречивых слов, сказал Синдбад, выждав немалую паузу, в которую маги лишь мрачно глядел на ракушку, прикидывая, сможет ли он заснуть после такого представления. — Это была весьма бойкая барышня.

 — Ты говоришь так, словно никогда раньше Когёку не видел, — рассеянно заметил Джудар и, с горечью осознав, что у него накопилась куча дел, за которой едва можно было разглядеть сладкий сон, устроил голову на плече своей души.

Прежде, чем король успел сказать что-нибудь, он сообразил, о чем тот говорил. Подобные ситуации случались довольно часто.

 — Эта бойкая барышня — третий принц империи и покоритель подземелья, Рен Коха, — со смешком поделился маги.

 — В самом деле? — Джудар мог представить себе полный недоверия взгляд, брошенный королем на око, и нарастающие предрассудки по отношению к восточным землям.

 — Ага.

 — Ты, должно быть, шутишь, — беспомощно заключил тот, заставив маги насмешливо фыркнуть.

Можно было подстегнуть эти забавные предрассудки.

 — Поэтому, Синдбад, — не скрывая своего довольного тона, начал он, отстраняясь, чтобы увидеть лицо своей души. — Нельзя доверять смазливым личикам. Нужно проверять самому.

Король усмехнулся.

 — Не беспокойся за меня, Джудар. Я прекрасно знаю, что ты мужчина.

 — Скука! — цокнув языком, разочарованно протянул маги и наконец отпустил ладонь Синдбада, подпирая освободившейся рукой подбородок.

Без отвлекающих тем его опять затягивало в пучину раздражения, любезно предоставленную его кандидатами и в особенности их тупыми соболезнованиями.

 — Так что же ты такого сказал принцессе Когёку, что она неправильно пересказала? — любезно поднял интересовавшую его тему король, заставляя свою душу прикрыть глаза.

Пусть эта болтушка даже не надеется, что он ей это так просто спустит с рук.

 — Посмотрим… Я, может, скажу, если узнаю, что вы там с Когёку обсуждали за моей спиной, пока я отходил от своего торжественного прибытия, — лукаво протянул маги, задумчиво разглядывая стоявшую со вчерашнего утра на столе бутылку вина.

 — Тебя, разумеется, — прямо ответил король, но дальнейших разъяснений не последовало.

Джудар пожал плечами, прекрасно осознавая, что он и так всё узнает, ведь бабка держать язык за зубами совершенно не умеет. Как и он по утрам, как показали недавние события.

Драгоценная магноштадтская принцесса Синдбада в полном порядке, тот, должно быть, вне себя от счастья, учитывая, сколько он приложил усилий, чтобы спасти ее. Спрашивалось, зачем.

 — К слову говоря, раз уж вновь была поднята тема, которая тебя так задевает, — с немного грустной улыбкой отвлек его король. Маги, которого раздражало немалое количество тем, удивленно взглянул на него, недоуменно вскинув бровь. — Я тоже счастлив, что встретил свою родственную душу. Более того, я счастлив, что это именно ты.

Выслушав это признание, Джудар с подозрением нахмурился. Синдбад провел с ним всего пару дней, но, очевидно, свихнулся. Если в первую часть он спокойно мог поверить, то вторая определенно сбивала его с толку, особенно если оглянуться на их прошлое.

 — Вижу, ты мне не веришь… — не расстраиваясь, протянул король. Маги и сам знал, что лицо у него было эмоциональное, а взгляды — красноречивые. — Тогда позволь объяснить мой ход мыслей.

Взгляд Синдбада на мгновение метнулись к стоявшей на столе спасительной бутылке, смазывающей мысли и развязывающей язык, а затем он уставился прямо в недоверчивые глаза своей души.

 — Я, без сомнения, подлый человек, — без тени смущения заявил он, и Джудар вновь удивленно вскинул бровь на это признание, но ничего не сказал. — Ради своей страны я готов на всё, на любые грязные действия. В том числе манипулировать людьми, чтобы получить желаемое.

Маги это прекрасно осознавал — более того, эта была та черта, которую он больше всего ценил в людях с королевским типом рух.

Синдбад и его самого совсем недавно беззастенчиво пытался использовать ради своих целей.

У него вполне получилось.

 — Я неплохо разбираюсь в людях. Сразу чувствую, кто может представлять угрозу, — без замедления продолжил тот. — И, пообщавшись немного, примерно представляю себе, что они будут делать в той или иной ситуации. К моему удивлению, это не касается тебя. Мне когда-то казалось, что я знаю твой характер. Дело не в том, что ты загадочный или пытаешься напустить пыли в глаза, как другие маги. Ты непредсказуемый и выбиваешься за рамки. С тобой не заскучаешь.

Джудар неловко сглотнул, ошарашенный этой речью. Судя по улыбке Синдбада, примерно этого тот и добивался.

Значит, и король порой мучился от скуки. В это тоже было как-то скучно поверить.

 — Я примерно понял, о чем ты, — отводя взгляд в сторону, ответил он. — Я вижу, как будут действовать люди, павшие в грех, в то время как обычных людей я толком не понимаю. У тебя это просто наоборот.

Синдбад задумчиво коснулся подбородка.

 — Имеешь в виду, что меня привлекает твоя черная рух? — уточнил он и, получив в ответ не слишком уверенный кивок, помотал головой. — Уверен, что нет. Меня больше всего удивляют те моменты, когда ты неожиданно спокоен.

 — Я маги, любимец белой рух. Когда черная и белая рух сталкиваются, меня невиданно заносит, — неохотно признался Джудар.

Судя по затянувшемуся молчанию, этот ответ лучше убедил Синдбада.

 — И всё же я думаю, что дело не в этом, — в итоге без тени сомнения заявил он.

Поджимая губы, чтобы не давать скользнуть на них дурацкой улыбке, маги кивнул, понимая, о чем тот говорил.

Вздохнув, Джудар стащил с себя синдрийский халат. Вчера он был чересчур раздражен, чтобы подумать о том, что после сна его любимая одежда неприглядно помнется и пропитается потом. Теперь опять придется следовать местной моде и расхаживать, как дурак, с палочкой в руке. Он не нашел ее в ткани и понял, что позорно оставил под подушкой.

Без палочки он был словно без рук, поэтому сразу слез с кресла и направился к кровати.

Под подушкой ее не было.

Под соседней тоже.

И под одеялами.

 — Ты что-то ищешь? — спросил его Синдбад, поднимаясь с места, и Джудар кивнул, думая.

Собрав магой витавший вокруг него рух в пучок, он сжал его и отпустил, позволяя ей разлететься по всей комнате, подняв шторы и всколыхнув волосы его души. Из магических предметов отозвалась только куча сосудов короля на тумбе. Хотя маги помнил, что не кидал к ним вчера свою палочку, он всё равно прошелся к ним прямиком по кровати, но так ничего не нашел.

Спустившись с постели, он опустился перед ней на колени, подтянул к себе ближайшую подушку и уткнулся в нее лицом, безнадежно замычав от разочарования.

 — Что случилось? — озабоченно поинтересовался Синдбад, подойдя ближе.

 — Не могу найти мою палочку, — пожаловался Джудар, поднимая голову и прижимая подушку к груди.

Она ведь была с ним почти что с рождения. Точнее, с того момента, как организация похитила его из родной деревушки. Он с тех пор переломал множество вещей и людей, но она всегда верно была с ним. Не подлежит замене.

Именно то, о чем он мечтал. Искать новую палочку перед противостоянием с Гёкуэн.

Чудесно.

От накатившей безысходности маги снова уткнулся лицом в подушку.

Удобно было прятаться от происходящего за своими чувствами к душе, но стоит тому уйти, как маги останется в расстроенном настроение наедине со своими лучшими друзьями — злостью и раздражением.

Воистину чудесно.

 — И видел ты ее в последний раз вчера перед праздником, — предположил Синдбад, на что Джудар кивнул настолько внятно, насколько смог. Вздохнув, тот ободряюще сказал. — Не беспокойся, ее найдут.

Маги был в этом совсем не уверен. Судя по всему, единственной причиной тому, что он до сих пор не потерял свою палочку, было то, что до этого он всегда находился под постоянным надзором Аль Сармен. Он, возможно, даже терял ее раньше во время пьянок, но она всякий раз чудесным образом оказывалась у него прямо под подушкой. А в этот раз судьба решила преподнести ему очередной урок, чтобы перестал быть таким самоуверенным.

Словно бы этого могло хватить.

***

 — Джудар, ты меня слушаешь? — с толикой безнадежного раздражения в голосе спросил стоявший перед ним Хакурю, сложивший руки на груди.

Создал себе потерянную часть тела и управлял ею с помощью джинна — этим можно было гордиться.

 — Нет, — честно признался маги, краем глаза наблюдая за сидевшей на здании вдалеке причудливой местной птицей, которая волновала его в данный момент намного больше принца.

Потому как следила за ним с момента, когда он покинул покои Синдбада.

Если бы Джудар был хоть немного хуже в вычислении существ, что не спускали с него глаз, то мог бы ее даже не заметить. Но опыт обязывал.

 — За мной уже некоторое время следит какая-то странная птица, — поделился он, переводя взгляд на Хакурю и задумчиво потирая подбородок. — Подожди немного, я ее прикончу.

С такого расстояния без палочки он не сумеет попасть в нее. Решив сначала приблизиться, он чуть согнул ноги в коленях, собираясь прыгнуть, усиливая движения магией, и принц предостерегающе схватил его за плечо.

 — Прикончить птицу из-за того, что тебе кажется, что она тебя преследует, ты с ума сошел? — тихо прошипел он, похоже, чтобы его не услышала троица друзей, сидевшая в стороне и собиравшаяся наблюдать за их предстоящей тренировкой. На этот раз только они.

И эта птица.

 — Мне не кажется, я уверен, — ответил Джудар, удивленный тем, что Хакурю пытается ему помешать. Похоже, не стоило ему и вовсе говорить о своих планах.

Тот обреченно вздохнул, убирая руку с его плеча. Маги воспринял это как безмолвное молчание и снова приготовился прыгнуть.

 — Хорошо, предположим, что следит. Почему ты решил, что это вражеская птица? — Джудар застыл, задумавшись. — Может, она принадлежит твоей родственной душе.

 — Синдбаду? — тупо переспросил он.

Это было вполне возможно. Даже вероятно. Король наверняка не мог позволить себе спустить с него взгляда, учитывая, что сейчас рядом не было его верных псов-генералов. Особенно после того, как маги умудрился выбраться за барьер.

Джудар был от этого не в восторге.

 — Ладно, начинаем, — вздохнув, заключил он и привычно потянулся к Хакурю, собираясь предоставить ему свою силу маги.

 — Подожди, — остановил его тот, поднимая ладонь. — У меня есть кое-что для тебя.

Наблюдая за тем, как принц роется в карманах, Джудар мог только надеяться, что день не станет еще хуже, чем уже есть. Он вполне мог представить себе пару неблагоприятных исходов. Например, Хакурю мог вытащить кинжал и с праведным полубезумным криком «Это за мою семью, отродье из Аль Сармен!» ринуться на него, всаживая свое нехитрое оружие маги под ребра. Возможно, стоило отойти на полшага назад, чтобы выпустить принца из борга, но ему было слишком лень.

Будь что будет.

 — Вот, — кратко сказал Хакурю, протягивая Джудару, выжидающе сложившему руки на груди, его палочку.

Тот тупо уставился на нее, растерянно моргая.

 — Я вчера хотел тебя еще кое о чем спросить и нашел ее, когда вернулся, — не дождавшись хоть какой-то реакции, принц схватил его за запястье, вкладывая палочку в пальцы.

Почувствовав, с какой готовностью она отзывается на его магой, он убедился, что это действительно была его палочка. Застыв на несколько секунд, он без дальнейших раздумий притянул к себе принца, всё еще не догнавшего его в росте, и бесцеремонно запустил руку в его волосы, фамильярно уничтожая его обычно безупречную прическу до безнадежного состояния.

В следующее же мгновение Хакурю принялся вырываться из объятий, но явно не всерьез, а от смущения. Даже самому себе в этом было стыдно признаваться, но физически побороть маги могла даже Когёку, не говоря уже о принце.

Через полминуты тот наконец затих.

 — Отпусти, — потребовал он, и Джудар замотал головой. — Я понял, о какой птице ты говорил. И она сейчас готова испепелить меня взглядом. Так что отпусти, если тебе моя жизнь дорога.

Маги не понимал, как принц мог разглядеть настроение птицы на таком расстоянии, но с тяжелым сердцем всё же отпустил его, напоследок сжав изо всех сил так, что Хакурю охнул.

Его обеспокоенные друзья, решившие, похоже, сыграть роль телохранителей, уже успели подбежать.

 — Как же я соскучился! — рассмеявшись, сказал Джудар, подкинув свою палочку в воздух. Прошла всего половина дня, а то, как послушно она вновь легла в ладонь, почти привело его в восторг.

 — Это ведь просто палочка, — без положенного почтения возразил ему Хакурю.

 — Просто… — пораженно начал повторять маги и возмущенно ответил. — Есть магия, на которую волшебник способен, только когда его палочка с ним! Хочешь, покажу?

 — Нет, — сказал принц как отрезал. — Если она так важна, как ты мог ее потерять?

 — Я уже решил, и твое мнение меня не волнует, — махнув рукой, фыркнул маги, нарочно игнорируя вопрос.

Насвистывая какую-то полузнакомую мелодию, он отошел чуть в сторону и опустился на землю, сразу же выставляя борг, не доверяя ни одному из присутствующих не напасть на него в отвлеченном состоянии. Вздохнув, он закрыл глаза, концентрируясь, и привычно провел большим пальцем по прохладному металлу своей палочки, чувствуя, как она начинает нагреваться от поступающей магой.

Будучи любимцем рух, наполняющей весь этот мир, Джудар мог не беспокоиться о том, что его магия чересчур ослабнет, как у обычного волшебника, если он будет применять ее на слишком большом расстоянии, так что он начал неспеша охлаждать воздух над всей Синдрией, постепенно забираясь всё выше. Магия льда и холода была его специальностью, в конце концов, он тратил на нее меньше всего собственной магой.

Чем выше, тем ниже изначальная температура. Тем проще.

Через несколько минут, почувствовав, что его магия добралась до облаков, Джудар ухмыльнулся. С точностью, доступной ему с помощью палочки, он мог собрать в них мириады крохотных капель воды, превращавшихся в лед из-за созданного им холода.

Когда те покинули облака, он открыл глаза, запрокидывая голову. Четверка подростков тщетно грелась у созданного другим маги огня. Подперев в ожидании щеку кулаком, Джудар решил не думать о том, как справляется с неожиданным падением температуры население острова. Оставалось только не давать нагреться воздуху над Синдрией, чтобы идея не превратилась в позорный дождь, постепенно уменьшая область воздействия магии, начиная с самого верха.

 — У него пар изо рта не идет, — мрачно заметил Алибаба.

Это тут же заработало маги несколько недовольных взглядов.

Он не был виноват, что недомерок не умеет нагревать воздух, а только балуется с огнем.

За оставшиеся несколько минут он хотел бы найти Синдбада, чтобы тот тоже взглянул. Проще всего было бы использовать их связь, но привычку постоянно носить с собой чернила Джудар так и не приобрел. Медленно вертя головой, чтобы не потерять контроль над магией, он принялся искать свою душу взглядом. Если он правильно помнил, то ближайшее к его кабинету окно, через которое он позавчера сбежал, выходило на эту самую площадь.

Когда он наконец обнаружил короля, тот, запрокинув голову, неотрывно смотрел в небо, и маги последовал его примеру, наблюдая за медленно падающими снежинками.

Если подумать, он сейчас был бы при смерти, если бы попытался провернуть тот же трюк, не получив магой Синдбада.

Когда снежинки приблизились к земле, он вытянул руку, магией ловя одну из них, охлаждая воздух вокруг нее, и притянул к себе, с любопытством разглядывая.

Этот мир порой был так прекрасен, что Джудар забывал о своей скуке.