Когёку стояла перед Джударом с таким воинственным видом, будто была готова отдать жизнь ради его защиты. Это было не слишком-то странно — в прошлый раз она опоздала всего на несколько минут и обнаружила своего маги поверженным каким-то огромным монстром. Он бы умер прямо на месте, приди она еще на несколько минут позже.

Синдбад прекрасно понимал ее отчаянное желание защитить своего друга — союзника, возлюбленного? Он точно не знал. Но прямо сейчас она стояла между ним и его родственной душой.

Не скрывая злости, король, стискивая зубы, ударил кулаком по боргу маги и застыл, из-за покрова Баала толком не чувствуя боли от сопротивления защиты. Она едва держалась, толком не восстанавливаясь, и Синдбад не решился использовать меч, чтобы развалить ее до конца. Он был не в том состоянии духа, чтобы тщательно измерять свои силы и быть уверенным, что, пробив борг, не нанесет по инерции урон принцессе.

Джудар, чересчур тяжело опиравшийся о плечо своей кандидатки, вскинул голову, завладевая вниманием короля, начавшего использовать силу молний своего джинна, постепенно наращивая мощь, глядя на то, как борг жалобно тает от его магии.

О да, им много о чем нужно будет сейчас поговорить.

«В детстве меня постоянно обманывали взрослые», — написала ему вчера его родственная душа. — «А я до сих пор толком врать не научился».

Синдбад тогда только рассмеялся. Он мог себе представить эти обманы, которые впечатлительные дети порой запоминали на всю оставшуюся жизнь. Король до сих пор хохотал над тем, как едва уловимо краснел Масрур, когда они на праздниках вспоминали былое и в частности то, как крохотного фаналиса когда-то обманул Джафар, сказав, что дети, которые не моют руки перед едой, превращаются в поросят.

Он глядел сейчас на Джудара, выросшего в окружении душегубов из Аль Сармен, и эти слова принимали другое значение. Все слова принимали другое значение.

Вообще всё принимало другое значение.

До сих пор не научился толком врать… Многие душу отдали бы за способность беззаботно лгать при встрече так, что Синдбаду и в голову не пришло, что маги был его родственной душой, жестко игнорирующей каждое его послание.

Король задохнулся от закипевшей злости, и борг наконец был разрушен. Эти несколько секунд показались ему настоящей вечностью.

Джудару можно было и не думать о том, чтобы сбежать от него.

— В-Ваше Величество, — чуть запнувшись в начале, но возместив это решительно горящим взором, обратилась к нему Когёку. — Вам стоит сначала…

У маги подкосились ноги, и он с грохотом рухнул на землю.

Принцесса тут же оборвала свою речь, повернув голову. Синдбад вздрогнул, но затем нахмурился. Он знал лучше, чем верить этому…

— Джудар! — воскликнула Когёку, лицо которой исказил страх. Она упала на колени рядом с ним, отбросив в сторону меч и дрожащей рукой потянувшись к своему маги. — Джудар, держись!

Она дернулась, чтобы схватить его, но замерла, не решившись переносить его.

Пахло кровью.

Синдбад не мог пошевелиться. Мир будто сузился до них троих, не пропуская ни единого постороннего звука. Глядя на то, как не шевелится его родственная душа, он дышал в два раза чаще паникующей принцессы, пытавшейся оказать Джудару первую помощь. Какой был толк от семи джиннов, если ни один из них не мог исцелять?

Мимо него пронесся человек, и Писти, красуясь следами чернил на лице, прошмыгнула к боку своего короля и схватила его за ладонь, успокаивающе сжимая пальцы. Это возвращало Синдбада к реальности, пусть даже совсем немного.

Коса маги, всегда с помощью магии плевавшая на все законы физики и свободно парившая в небе вместе с ним, сейчас подавленно прибилась к земле. Когда Ка Кобун отбросил ее в сторону, чтобы получить доступ к спине, король увидел, что волосы его души пропитались кровью.

Он молча смотрел на то, как тот самый подчиненный принцессы врачует рану Джудара. Когда он вообще успел ее получить? Синдбад с усилием проковылял по своей памяти, спотыкаясь на каждой второй секунде, и, вздрогнув, повернул голову назад. Стайка магов окружила Джафара, а пара из них спешила по воздуху на колокольню.

Джафар…

К горлу подкатила тошнота.

— Син, пожалуйста, — тихо сказала Писти. Каждое ее слово гулом отдавалось в его голове. — Тебе нужно успокоиться. Глубоко дыши.

Верно. Он не помнил, когда в последний раз столь естественное действие, как ровное дыхание, требовало столько усилий.

— Не подходите ближе! — воскликнула Когёку, подбирая меч и вставая перед своим маги и своим подчиненным.

— Мы здесь, чтобы помочь… — растерянно ответили волшебники, в знак добрых намерений машинально поднимая руки, в которых держали посохи.

— Мне всё равно! — яростно замотала головой принцесса. — Ни один синдриец не приблизится к Джудару!

Это было смешно. С каких пор жители его страны поменялись с маги Аль Сармен, встав на сторону безудержных убийц?

— Как он? — тише проговорила она, обращаясь к Ка Кобуну, но не сводя глаз со своих возможных противников.

— Всё в порядке, принцесса. Рана совсем неглубокая, — спокойно ответил тот.

На этот моменте у Синдбада должен был упасть камень с души, но легче совсем не стало. Он продолжал молча смотреть на маги, едва прислушиваясь к мягкому голосу Писти, повторявшей ему, что с его душой всё будет хорошо. Сам он не чувствовал, что ему становится лучше, только в памяти мелькали слова Джудара, отправленные по их связи.

«Я ненавижу боль. С детства не могу терпеть».

«Я был на краю смерти несколько месяцев назад — мир с тех пор кажется немного другим».

«Поднимаешься с утра раньше всех? Отстойная жизнь. Я ложусь спать, когда остальные только просыпаются».

Уставившись на землю, король горько усмехнулся. После представления маги должны были закрасться подозрения, стоило обратиться к неверию, но, вспоминая любую беседу со своей родственной душой, он не мог найти какой-то детали, пусть даже самой крохотной, кричавшей о том, что человеком, с которым он общался, ни в коем случае не мог быть Джудар. Его неустанная настороженность вяло шевелилась, предполагая тот вариант, что маги мог использовать волшебство, чтобы сымитировать связь родственных душ, однако Синдбад уже безоговорочно принял ту правду, что Джудар являлся его беглецом, скрывавшимся на протяжении стольких лет.

— Нам немедленно необходим корабль до Балбадда, — после полного облегчения вздоха, вызванного сообщением Ка Кобуна о том, что жизнь маги совершенно вне опасности, решительно заявила Когёку.

Король застыл, медленно приводя дыхание в норму.

— Это недопустимо, — взглянув на него, ответила Писти, отпуская его руку и делая шаг вперед, навстречу принцессе.

— Недопустимо? — холодно переспросила та. — Мне следует рассматривать нападение на маги как объявление войны империи Коу?

— Следует ли нам рассматривать разрушение барьера как объявление войны королевству Синдрия? — тоном, едва ли бывшем теплее, поинтересовалась генерал.

Так они ни к чему не придут. Если принцесса требовала корабль, то он, скрепя сердце и надеясь на будущее, предоставит его.

— Писти… — со вздохом обратился к ней король, протягивая руку и кладя ее ей на плечо.

Крохотная девушка ответила ему горящим взором и вновь ринулась в словесный бой.

— Вы не можете так поступить с Синдбадом! Он ждал этой встречи всю свою жизнь, год за годом пытаясь найти свою душу! — Когёку заметно вздрогнула от этих слов, крепче сжимая в руках свой сосуд джинна, и Писти, ободренная этими признаками поражения, продолжила напирать. — Вы должны хотя бы позволить ему самому убедиться, что его душа в порядке, принцесса.

Девушка уставилась на короля, словно желая убедиться по выражению его лица в правдивости ее слов. Перехватив ее полный противоречивых эмоций взгляд, показывавший, что она мечется между положительным и отрицательным ответами, он тут же понял, что это была она, та самая «младшая сестра», что связалась с ним.

— Его Величество… может подойти, — в итоге разрешила она, чуть отодвигаясь в сторону и настороженно глядя на то, как Синдбад медленно приближается.

Кончик хвоста Баала был неприглядно загнут вниз, но у короля не было сил на то, чтобы притворяться, что он в полном порядке.

Молча опускаясь на колени рядом с Джударом, Синдбад, не обращая внимания на почтительно отодвинувшегося в сторону слугу, отложил сосуд джинна в сторону и уставился на свою душу, лежавшую на животе, — Ка Кобун не прикасался к нему. Его целительная водная магия артефакта смыла кровь со спины маги, и король мог определить зажившее место ранения лишь по едва заметному светлому следу. На ощупь кожа была гладкой.

Осторожно убрав с лица Джудара черные пряди, он обнаружил, что тот болезненно немного хмурился, так и не приходя в сознание.

Его душа в самом деле была в порядке.

Синдбад измученно зарылся рукой в волосы, коря себя за очередной момент слабости, свидетелями которого вновь оказалось множество людей.

 — Полагаю, нам следует перенести достопочтенного оракула в более удобное место, — после длительного молчания заметил Ка Кобун, задумчиво пряча лицо за зеленым веером.

Король машинально кивнул. Отпустив Баала, он прикоснулся к браслету на правой руке, меняя покров на Фокалора, чтобы избавиться от необходимости носить с собой меч. Решив, что принцесса даже при всей ее нынешней тяге к минимуму помощи от Синдрии вряд ли сумеет донести куда-то человека тяжелее ее самой, он, перевернув маги на спину, поднял его, стараясь не слишком очевидно прижимать к себе.

Несмотря на свои извечные наглость и самодовольство, Джудар, потеряв сознание, казался откровенно крохотным. Скорее всего, это лишь три верзилы-генерала сбили чувство размера Синдбада.

Первым его порывом было отправиться в лазарет, но Когёку явно не была бы в восторге от этого решения.

 — Какие-либо предпочтения? — коротко спросил он, поворачиваясь к принцессе и прекрасно видя ее затаенную тревогу, направленную на маги.

 — Никаких посторонних, — так же немногословно ответила она.

Кивнув, Синдбад направился к краю башни и глянул вниз. На площади уже начал собираться взволнованный народ, но сейчас король не чувствовал себя в силах успокаивать их своим натянуто решительным и самоуверенным видом. Он был бы не против, если бы ему дали время самому успокоиться. Или успокоили его.

Убедившись, что принцесса неотступно следует за ним, пугая взглядами окружающих, он по воздуху направился к одному из менее заметных входов в башню пурпурного льва, минуя главный, войдя через который они бы непременно оказались в центре внимания. Поймав в коридоре одну из служанок, проверенных лично Джафаром и достаточно преданных Синдрии, чтобы быть допущенными в это здание, он приказал ей найти и подготовить ближайшую свободную комнату из тех, что использовали главы союзных государств, когда останавливались в его стране.

 — Вашим подчиненным сейчас не отказано в доступе в эту башню, — сказал он затем, заметив, что Когёку не взяла с собой владельца артефакта Винеи.

 — Ка Кобун сделал всё, что мог, сейчас остается лишь ждать, пока Джудар очнется, — покачала головой принцесса, вслед за королем избавляясь от покрова джинна. — К тому же я собиралась побеседовать с Вами наедине.

Синдбад этой беседы откровенно не предвкушал.

Он уставился на хмурое лицо своей родственной души, скрытое под неровной челкой, которая словно жила своей собственной жизнью, переняв дар игнорирования правил от своего владельца. Без покрова руки начинали понемногу неметь от тяжести ноши. Краем глаза Синдбад заметил, что Когёку в упор глядит на него, и повернул к ней голову.

 — Были ли Вы той девушкой, что связалась со мной? — спросил он, чтобы убедиться, хоть и был полностью уверен в своей догадке.

 — Да, это была я, — решительно ответила она, словно ожидая нападок за свой поступок.

Король перевел взгляд на пустой коридор перед собой и прислонился спиной к стене. Он надеялся, что служанка окажется расторопной.

 — Благодарю Вас, — сдержанно сказал он, внимательно глядя на принцессу, удивленно распахнувшую глаза. — Собственный опыт подсказывает мне, что сам бы Джудар никогда не наладил со мной связь.

Когёку уставилась перед собой, смущенно втягивая голову в плечи.

 — Мне обычно говорят, что родственные души — это личное, а в личное любопытный нос лучше не совать, — честно улыбаясь, призналась она.

 — Вы сделали это из любопытства? — чуть помолчав, спросил он, хотя причины его не слишком волновали, когда последствия были в его руках.

Принцесса неуверенно спрятала лицо за рукавами, несколько потрепанными вследствие почти что боевых действий, но затем вскинула голову, глядя на него снизу-вверх.

 — Вовсе нет, — твердо ответила она. — Дело в том, что после Балбадда Джударчик был очень подавлен. Насколько я знаю, он там ввязался в драку, полностью не восстановившись от нападения того джинна. После того, как его доставили в Ракушо, он не приходил в сознание еще почти неделю.

Это были, несомненно, также последствия использования мудрости Соломона Аладдином. Когёку не следовало этого знать.

Как она только что назвала его родственную душу?

 — Но очнувшись, он совсем замкнулся в себе. Джударчик, конечно, и раньше сторонился обычных людей, вечно называл их скучными, но после Балбадда он даже с нами, его кандидатами, перестал толком общаться, — принцесса чуть обиженно надулась, напоминая оставленное без должного внимания дитя. — Сидел вечно на своем дереве и пялился в никуда. Поэтому я и решила… связаться с Вами.

Синдбад нахмурился, не в силах понять, почему маги так резко изменил свое поведение. Он как-то раз спрашивал Аладдина о том, как именно действует мудрость Соломона, но удовлетворительного ответа так и не получил. Мальчишка сказал, что это слишком личное. Вероятно, если спросить сейчас еще раз, то получит тот же ответ.

 — За это я Вам благодарен, — вновь сказал он, и на секунду его самого обуяло любопытство. — Ваше Высочество, есть ли у Вас родственная душа?

Когёку печально покачала головой.

 — Этот человек, скорее всего, уже мертв.

Синдбад понял, что она имела в виду — большая часть родственных душ не могла похвастаться разницей в возрасте, превышающей несколько лет. Он сам, когда впервые получил сообщение, был давно уверен, что в этом плане весьма одинок. Если принцессе в свои семнадцать лет до сих пор не удалось связаться с другой стороной, то вывод мог быть только один.

 — Мои соболезнования, — с искренним сочувствием проговорил он, из-за чего теплое дыхание его души, щекотавшее его кожу, показалось ему еще более драгоценным.

Если бы Когёку была счастлива со своей душой, стала бы она заставлять Джудара связываться с ним? Ее ведь к этому наверняка также подтолкнуло негодование от его бездействия…

 — Ваше Величество, прошу за мной, — подоспела слегка запыхавшаяся служанка, почтительно склоняясь перед ними. Она отвела их в небольшую комнату с постелью у окна и поспешно удалилась по своим делам, на редкость не поддаваясь любопытству.

Синдбад осторожно уложил маги на кровать и сел рядом — его взгляд вновь застрял на его душе, словно он впервые видел этого наглого мальчишку. Когёку, немного помешкав, опустилась на кресло в нескольких шагах от них, примерно сцепив на коленях руки в замок.

 — Могу ли я спросить, знаете ли Вы причину, по которой он не связывался со мной всё это время? — спустя несколько минут задал он вопрос, мучивший его многие годы. Спохватившись, что растерял последние остатки вежливости, он перевел взгляд на принцессу, вновь грустно закачавшую головой.

 — К сожалению, этого я не знаю, — со вздохом ответила она. — Я спрашивала его много раз, но он только отмахивался от меня.

Король промолчал.

Это была вина организации.

В девяти из десяти случаев, когда в его жизни всё шло наперекосяк, в этом была замешана Аль Сармен. Он, конечно, позже спросит Джудара о правдивом ответе на этот вопрос, а не о той лжи, которой он накормил его в прошлый раз, но ожидал, что уже знает ответ.

Злость всколыхнула неумолимой волной.

 — О чем Вы хотели поговорить, принцесса? — чуть хрипло спросил он, надеясь отвлечься от темноты в своем сердце.

Когёку вздрогнула, словно уже забыла свои собственные слова, и в стеснении сложила ладони.

 — Я бы хотела рассказать Вам о Джударе, — смущенно отводя взгляд в сторону, сказала она.

 — Прошу Вас.

Он когда-то давно ошибочно считал, что достаточно неплохо знает маги, но принцесса в любом случае знала его душу с другой стороны. Они с Джударом ежедневно общались по связи уже почти полгода, но тот не слишком охотно рассказывал о себе.

 — Ну, тогда… Пожалуй, самое важное — это то, что его можно подкупить персиками! — с жаром начала она, хлопнув в ладоши и подавшись вперед.

 — Что?.. — недоуменно переспросил Синдбад, ожидавший чего-то другого.

 — Я не шучу, Джударчик за персики душу продаст! — укоризненно погрозила пальцем Когёку, явно увидев его недоверие ее словам. — Он очень любит разные лакомства, но постоянно забывает их названия. Это такая морока!

 — Хорошо, я понял, — немного оторопев, ответил король. Под ее внимательным взглядом он нехотя сделал вывод. — Он любит, когда его балуют.

Принцесса почти что счастливо кивнула, и Синдбад спросил себя, понимает ли, с кем на самом деле связался. Он явно слишком поверхностно знал эту девушку — стоило вспомнить один тот момент, когда она, прибыв в Синдрию, попыталась с помощью своего сосуда наградить его дополнительным отверстием в голове.

Ох, она уже тогда знала?

Следующие полчаса Когёку без устали делилась с ним всеми своими наблюдениями за маги, и Синдбаду оставалось только внимательно кивать, тщетно пытаясь запомнить всё. Оставалось надеяться, что Джудар будет вести себя рядом с ним свободно, позволяя ему узнать себя так же, как позволил Когёку.

Если он не решит покинуть эту страну в то же мгновение, как очнется.

Пару вещей он уже знал — врожденную ненависть к овощам и правильному режиму сна, к примеру — но по большей части всё, что говорила принцесса, было для него новым.

Джудар с неотбиваемой охотой лез к понравившимся ему людям, но сам не любил, когда к нему лезли.

Подавляющую часть своего свободного времени Джудар проводил или тренируясь в магии, или блаженно бездельничая.

Никто не знал, когда у Джудара день рождения, но они вместе решили праздновать его в последний день лета.

Голова даже немного гудела от такого количества новой информации, но Синдбад совсем не мог сдержать легкой улыбки, то и дело бросая взгляды на свою родственную душу. Он уже не удивлялся тому, что тот проводил сравнительно много времени с восьмой принцессой. Ее общество, когда она без страха посрамиться или выглядеть глупо говорила то, что думает, действительно расслабляло. От волны паники, накатившей тогда, в итоге не осталось и следа.

 — И последнее, что я хотела бы рассказать… — начала Когёку и, осекшись, спрятала лицо за рукавами. Синдбад напрягся, не видя в этом хорошего знака. — Когда родственные души не являются близкими родственниками… Довольно редко такое, что они одного пола, верно?

 — Это так, — подтвердил король, понимая, к чему она клонит. — Однако меня это, должен признаться, не волнует.

Принцесса вспыхнула так, что зарделись кончики ее ушей.

 — Джудара это… как бы… тоже не волнует, — выдавила она из себя почти что дрожащим от смущения голосом.

 — Вот как, — недоуменно заполнил затянувшееся молчание Синдбад.

 — Я имею в виду, что… — она совсем съежилась, пытаясь казаться меньше и явно жалея, что начала говорить на эту тему. От ее вида и самому королю стало немного неловко. В итоге Когёку выпалила одним залпом. — В стенах дворца я порой видела его с другими мужчинами. Неоднократно.

Синдбад удивленно перевел взгляд на свою душу. Честно говоря, прямо сейчас он не считал это вопросом первостепенной важности, но, учитывая, сколько смелости принцессе понадобилось, чтобы затронуть эту тему, он не смог не поблагодарить ее от чистого сердца за весь рассказ, на что та лишь смущенно закачала головой.

Через некоторое время к ним пришла Писти, с подозрением глянувшая на всё еще несколько красную девушку.

 — Мне очень жаль тебя отвлекать, Син… — искренне начала она, не скрывая своего любопытства по отношению к его душе. — Но скоро прибудет корабль с детишками. И народ волнуется.

Король вздохнул. Как бы не хотелось, дела сами собой не решались.

Нужно было толкнуть перед людьми проникновенную речь про родственные души, про то, что Джудар, как и они все, был жертвой Аль Сармен, не позволявшей им связываться, чтобы синдрийцы после не кидали на маги косые недобрые взгляды.

Нужно было пройти через весь город, чтобы встретить новоиспеченных покорителей подземелья, ни на секунду не теряя улыбки.

Нужно было поговорить с Джафаром насчет случившегося, спросить, как его руки, — это он должен был прийти к нему сейчас с неловкими новостями, а вовсе не Писти.

Из-под браслетов на руках маги непокорно выглядывало несколько букв, написанных его собственным почерком.

Аккуратно убрав своей душе челку, Синдбад, наклонившись, поцеловал его в лоб — нужно было наслаждаться этим недолгим моментом, послушный и ласковый Джудар ему наверняка будет только сниться.