1.

«Меня зовут Джудар. Пожалуйста, забери меня отсюда», — Фалан скользнула раздраженным взглядом по строчке, написанной аккуратным почерком, мгновенно внушавшим симпатию к своей владелице. Благо, девушка уже не была в этом мире, чтобы вновь использовать эту отвратительную связь Джудара.

Волшебнице всё еще нужно было разгрести последствия этого крохотного сообщения, проявляющиеся в виде непрерывных следов чернил слов беспокойства со стороны родственной души.

Пришла бы она хотя бы на пять минут раньше, и нянька бы не успела ничего написать.

«Ненавижу учиться!», — закатив глаза, попыталась Фалан превратить тот крик о помощи в шутку.

Джудар молча, распахнув глаза и неровно дыша, следил за тем, как стражи уносят тело девушки.

«Как резко порой у людей меняется почерк», — ответила его родственная душа, и волшебница раздраженно цокнула языком. Пожалуй, не было смысла даже пытаться так глупо провести покорителя первого подземелья этой эры.

В будущем он мог оказаться полезным для Аль Сармен, но и рисковать падением юного маги в грех она не могла.

 — Джудар, ты знаешь, почему тебе не следует общаться со своей родственной душой? — холодно спросила она.

Мальчик, непрерывно глядя перед собой, отрешенно покачал головой.

 — Каждый на обоих материках свято верит, что родственная душа — это бесценная половина, которую обязательно нужно найти, чтобы обрести счастье. Слепо следует своей «судьбе». Однако ты не такой. Если тебе доведется встретить свою душу, то этот человек поначалу будет к тебе очень добр. Но как только он узнает, каков ты на самом деле… — Фалан, стиснув зубы, покачала головой, прогоняя ненужные воспоминания о погрязших в грехе душах. — Сразу изменит свое отношение в худшую сторону. Многие в ярости доходят до убийства.

Маги медленно моргнул пару раз, и волшебница со вздохом поняла, что он еще не в том возрасте, чтобы действительно понять, о чем она говорит.

Это не проблема. Она будет повторять эти слова столько раз, сколько понадобится, чтобы они оказались высечены в самой его памяти.

Хотя, возможно, легче дать ему самому вкусить этот горький плод.

2.

 — Хм… И это он-то — Синдбад?.. — протянул мальчишка, беспечно закинув руки за голову. Задумчиво наклонив ее, он заключил. — Выпендрежник какой-то.

Парень с перекосившимся лицом уставился на это крохотное создание, едва достававшее ему до пояса и наглостью дотягивавшееся до облаков с самых первых слов.

 — Но лицо не такое уж и стремное, — выдал свою следующую бесценную фразу коротышка, почти заставляя покорителя подземелий закатить глаза. — Я Джудар, будем знакомы.

Только собравшийся нравоучительно растянуть мелкому щеки Синдбад застыл на месте. Ни за что в жизни он бы не забыл этого имени — имени человека, сообщений от которого он не получал по связи уже почти что три года.

Он медленно выдохнул, неверяще не отрывая взгляда от ребенка, заставляя своих друзей поволноваться.

Он всё это время был твердо уверен, что его душа погибла в тот день, так и не дав ему ни единой самой крохотной подсказки о своем местонахождении кроме этого имени.

 — Ты там оглох, что ли? — удивленно поинтересовался Джудар, заглядывая в его глаза снизу вверх.

Что, если на самом деле это не он?

Синдбад поспешно повернулся к Джафару и запустил чуть дрожащую от волнения руку в его сумку. Кое-как нашарив в ней плотно закрытую чернильницу, он с видимым усилием открыл ее и, окунув в чернила большой палец, провел по тыльной стороне своей левой ладони жирную кривую линию.

Мальчишка, удивленно захлопав глазами, вытянул перед собой руку, которой до этого самодовольно упирался в бок, демонстрируя на ней медленно проявляющийся точно такой же след. Джудар застыл, настороженно глядя на свою ладонь.

Пользуясь тем, что ребенок отвлекся на несколько секунд, Синдбад поспешно опустился перед ним на корточки и крепко прижал к себе до крайне возмущенного писка. Игнорируя протестующие возгласы, он устроил свой подбородок на его макушке, до сих пор не в силах поверить, что действительно держит родственную душу в своих руках.

 — Отпусти меня немедленно! — угрожающе завыл Джудар, упираясь и пытаясь вырваться, но парень лишь ухватился крепче, расплываясь в улыбке, прекрасно зная, что ребенку с ним не совладать.

Он почти что светился от неожиданно свалившегося на голову наглого счастья.

 — Синдбад, тебе в самом деле… — спохватилась ошеломленная Серендина, но в итоге не успела его предупредить.

Мальчишка выставил борг, пребольно обжегший его душу, тут же машинально отшатнувшуюся, и отступил на несколько шагов назад, держась за живот и пытаясь отдышаться после этих медвежьих объятий. Встретившись взглядом с преданным столь подлой атакой Синдбадом, он поспешно схватил принцессу за руку, угрюмо смотря на своего врага.

 — Борг? Им владеют только волшебники… — растерянно произнес Джафар, взгляд которого метался от друга к мальчишке.

Джудар самодовольно фыркнул.

 — За кого вы меня принимаете? Я волшебник-творец, я… — горделиво начал восхвалять себя он, но прервался от вида поднимающегося Синдбада, не прекращавшего широко улыбаться. — Я маги.

 — Легендарные волшебники, о которых нам рассказывали в Артемюре, — покопавшись в памяти, пробормотал Джафар и со вздохом добавил. — Я не удивлен. Это ведь Син, у него даже родственная душа должна быть особенной. Но зачем ты здесь? Пришел увидеться со своей душой?

Син как раз пытался удержать себя от еще одной атаки объятьями и внимательно уставился на Джудара, ожидая его ответа. Не было ни малейшей возможности того, что мальчишка был здесь ради него.

 — Я пришел встретиться с королем, — заявил маги и, явно немного отойдя от пылкого приветствия своей души, с крайне довольным видом потянул Серендину за руку, заставляя ее обратить на него внимание.

 — Королем?.. — слегка помедлив, переспросил Синдбад чуть холодным тоном.

 — Верно. Серен покорила подземелье Зепара, которое призвал я, — пояснил Джудар, взмахивая своей волшебной палочкой. — Вы же в курсе, что маги вызывают подземелья и выбирают короля? Ну так вот, эта девушка — мой король.

Синдбад молча наблюдал за умиляющей перебранкой маги и его кандидатки, и в его голове неотступно билась мысль о том, что если бы ему удалось покорить то подземелье, то мальчишка ни на шаг не отходил бы уже от него, так же светясь при его виде от счастья.

3.

Джудара было не оторвать от Серендины. В любой момент дня и ночи он не отдалялся от нее более чем на сотню метров, а любимым его занятием было держать ее за руку. Синдбад молча смотрел на это дело, дружелюбно улыбаясь, а принцесса, понимая его бессловесный намек, ёжась, пыталась деликатно оставить своего нежеланного маги без своей компании.

Парень жалостливо выклянчил у Масрура и Шарркана, больше всего подходивших по возрасту, обещание попытаться сдружиться с Джударом, и уже несколько раз, не в силах сдержать смешок, наблюдал за тем, как крохотный волшебник, горделиво уперев руки в боки, диктовал правила их совместному времяпрепровождению. К счастью и к сожалению, эти два ребенка давно привыкли к жизни похуже, что делало их почти что неуязвимыми к высокомерному хмыканью маги.

Все две недели путешествия до Балбадда Джудар шарахался от него, то воинственно хватая свою кандидатку за руку, то, набычившись, враждебно глядя на него, недвусмысленно показывая отсутствие всякого желания иметь с ним какое-либо дело. Едва поддерживая кривую разочарованную улыбку, Синдбад принимался за работу с таким рвением, что даже Джафар начинал с сочувствием смотреть на него.

Еще никогда ему не удавалось оставить у кого-то настолько плохое мнение о себе после одной-единственной встречи. Чего уж пытаться говорить со своей душой о серьезных темах, у него даже обычной повседневной беседы завязать не получалось.

Синдбад разрывался между мыслями о родной стране, в которой, по словам волшебника, происходили безумные вещи, и мыслями о том, какова могла быть история этого мальчишки. Скрепя сердце, покоритель подземелий признавал, что и он сам бы мог пойти на многое, чтобы заполучить бесценного маги. А многочисленные приключения показали ему, что у человеческой жестокости не было границ.

Серендина сказала, что он пришел к ней в одиночку — но почему? Где были родители этого ребенка?

Почему он, даже ведя себя незрело, как и подобало его возрасту, порой казался неожиданно взрослым?

Почему он так опасался его, своей собственной родственной души?

 — Эй ты, — недовольно раздалось позади, и Синдбад удивленно обернулся, опуская взгляд вниз. — Хватит хандрить.

Парень прислонился спиной к перилам, складывая руки на груди и отвлекаясь от бескрайнего синего моря, которое они преодолевали на корабле в их последний день путешествия до портового города.

 — Ты за меня волнуешься? — лукаво уточнил он, на что крохотный маги закатил глаза, усомнившись в его рассудке.

 — Серен всё не прекращала ныть, что ты весь такой печальный из-за жестокого меня, так что вот он я. Утоляй свою тупую потребность в общении и не беси никого.

Вот еще один вопрос в копилку — откуда ребенок набрался таких слов и научился такому грубому стилю речи? Он словно с оборванцем с улицы общался.

И как принцессе удалось переубедить этого маленького упрямца? Забавно было думать о том, что она могла бы дать Джудару испробовать ту же горькую пилюлю, принявшись игнорировать его, не объясняя толком причины.

 — Можно мне тебя обнять? — осторожно поинтересовался он, глядя на недовольную мордашку маги.

 — Нет, — сказал тот как отрезал.

Синдбад наклонил голову, задумчиво разглядывая мальчишку, выглядевшего словно уличный кошак с шерстью дыбом, готовый предупреждающе зашипеть в то же мгновение, как он сделает хоть слегка неверное движение.

 — Ты ведь понимаешь, что я бы ни за что на свете не навредил тебе, своей родственной душе? — напряженно спросил он, не отрывая пристального взгляда от Джудара, враждебно смотревшего на него так, словно он лично оскорбил каждого из его предков до седьмого колена.

 — Ага, конечно, — недоверчиво фыркнул маги, сметая напрочь любую надежду Синдбада на то, что мальчишка хоть каплю ему доверял.

Почему с ним было всё так сложно?

 — Джудар, сколько тебе лет? — наконец получил возможность узнать он.

 — Семь, — после короткой заминки ответил тот.

 — Только семь лет, а уже путешествуешь один… — вздохнул Синдбад, и маги горделиво вскинул голову, словно это была похвала. — А где твои родители?

 — Не знаю, — незаинтересованно пожал плечами тот.

 — То есть ты сирота? — сочувственно уточнил парень.

Люди порой говорили, что судьбы родственных душ похожи.

 — Это что, допрос? — не скрывая своего раздражения, поинтересовался Джудар.

Да, он самый.

 — Конечно нет, — не колеблясь, ответил Синдбад и решил временно оставить эту тему. — Но вести односторонние разговоры в самом деле тяжело. Может, и ты спросишь меня о чем-нибудь?

Маги удивленно округлил глаза, наконец начав напоминать ребенка своего возраста, и парень умилился бы, если бы не его последующие слова:

 — Зачем мне тебя о чем-то спрашивать? Ты меня не интересуешь.

Синдбад, отворачиваясь в сторону, глухо рассмеялся. Его тешила надежда, что Джудар еще просто не дорос до того возраста, когда люди начинают интересоваться своими родственными душами.

 — Ты можешь, к примеру, спросить меня о Серендине. Она ведь тебя интересует, верно? — с тяжелым сердцем предложил он, признавая свое полное поражение.

Маги фыркнул, словно недалекий купец в очередной раз выдал какую-то невероятную глупость.

 — Мне вообще без разницы, что думает о Серен кто-то вроде тебя.

Синдбад молча уставился на него, временно теряя дар речи и чувствуя подступающее раздражение. Хотелось схватить мальчишку и вдоволь нарастягивать его щеки, чтобы они болели весь оставшийся день, хотя бы так напоминая Джудару о существовании его родственной души.

Со обреченным вздохом парень отвернулся, вновь глядя на раскинувшееся перед ним море. Он думал, что в этот раз сумеет завязать самый обычный разговор, но, похоже, ошибался. Нужно будет у Масрура или Шарркана — у той же Серендины — позже спросить, о чем любил поболтать Джудар. Сейчас он словно вслепую бодался лбом о каменную стену, пытаясь найти вход, получая одни лишь язвительные ответы. Он в самом деле не думал, что когда-нибудь встретит человека, которого будеть так трудно разговорить.

 — Можешь не заставлять себя общаться со мной — я поговорю с Серендиной. Людям не следует лезть в отношения между родственными душами, — ровно проговорил он, тяжело опираясь о перила.

Джудар шелохнулся за его спиной, но не сбежал в ту же секунду, как этого ожидал Синдбад.

 — То есть ты перестанешь хандрить? — с любопытством спросил он.

 — Напротив. Я забьюсь в угол и буду грустить, — со смешком ответил тот, глядя прямо перед собой.

 — Почему? — удивился Джудар.

Синдбад, вздохнув, вновь обернулся, не видя смысла в том, чтобы натягивать бесполезную дружелюбную улыбку, и задумчиво уставился на свою душу, осторожно державшую между ними дистанцию в несколько шагов. Маги ведь не боялся вообще никого из окружающих, почему такое особое отношение только к нему?

 — Я в самом деле хочу, чтобы тебе хотелось проводить со мной время, — поведал он мальчишке одну простую истину.

 — Но почему? — снова задал Джудар тот же вопрос, не скрывая своего недоумения.

Синдбад растерянно зарылся рукой в волосах. Возможно, маги в самом деле еще слишком мал? Но он в его возрасте уже замечал все эти взгляды: и жалостливые к тем, кто потерял свою душу на войне, и молчаливо одобряющие к тем, кто следует нормам и воркует со своей душой, и даже слегка презрительные к тем, кого эти нормы не волнуют.

 — Мы родственные души, — выдохнул он. — Это союз, заключенный на небесах. Что бы не случилось, мы всегда будем связаны. Разве это не чудесно?

Джудар тут же насупился.

 — Нет, — решительно сказал он.

Синдбад другого ответа даже не смел ожидать.

 — Я понял, понял, — обреченно покачал он головой. — Насильно мил не будешь.

Позже он спросил у Серендины, как ему разговорить Джудара, на что та ответила ему удивленным взглядом. Рядом с ней, видите ли, крошечный маги никогда не затыкался и мог часами болтать на любые, даже самые скучные темы.

Синдбад даже не знал, что на это сказать.

4.

 — В общем, я придумал. Союз семи морей, — начал рассказывать он Барбароссе, сидевшему напротив него на соседней кровати и слушавшему, казалось, внимательнее, чем кто-либо когда-либо его слушал. — Страны заключают друг с другом союз и договариваются о ненападении и отказе от агрессии. Тогда и войн… не будет…

Синдбад с удивлением отвлекся на щекотку на своей левой руке. Он уже огорченно, но окончательно привык к тому, что он поседеет прежде, чем получит от своей родственной души сообщение по их связи, а теперь с неприкрытым любопытством задрал рукав с плохим предчувствием. Возможно, что-то случилось в Балбадде, и ребятам срочно требовалась его помощь.

«Спокойной ночи, придурок», — красовалось на его руке под его собственным менее наглым пожеланием приятных снов.

Те последние несколько недель с его отъезда из Балбадда в Партевию он дважды в день желал своей душе двумя короткими словами доброго утра и доброй ночи, надеясь таким образом не дать мальчишке забыть о своем существовании. Каждое сообщение маги игнорировал и при этом наверняка презрительно фыркал.

До этого момента.

На его глазах кто-то на другой стороне поспешно смазал не успевшее высохнуть последнее слово, делая его совершенно нечитаемым. Синдбад усмехнулся, полагая, что это была Серендина, тщетно пытавшаяся вбить в голову его душе хоть каплю такта. Мысль о том, что Джудар под строгим надзором принцессы, ужаснувшейся тому, что маги ни разу ему не ответил, и стоявшей над мальчишкой, поучительно уперев руку в бок, ворчал, закатывал глаза, но писал ему, казалась неожиданно милой.

Словно дождавшись, пока девушка уйдет, Джудар вдогонку пририсовал ему рожицу с высунутым языком.

Заметив, что Барбаросса внимательно смотрит на его руку, Синдбад поспешно опустил рукав, прогоняя прочь желание накрыть написанное ладонью, чтобы не дать никому другому что-либо прочитать.

 — Прошу прощения, — смущенно извинился он, пытаясь избавиться от неуместной теплой улыбки. — На чем я остановился? Ах да, союз. Вы ведь тоже владелец сосуда джинна, думаю, понимаете, о чем я…

5.

 — Сразись со мной в покрове джинна, Синдбад, — глядя ему прямо в глаза, попросила Серендина, держа свой сосуд прямо перед собой.

Он вздохнул, не горя особым желанием. Так вот чем эта парочка занималась в уединении те несколько дней после его возвращения из Партевии? Его решение начать торговлю с партией Барбароссы, очевидно, настолько пришлось принцессе не по душе, что она наконец решила овладеть своим джинном.

Окинув испытующим взглядом маги и его кандидатку, парень в конце концов кивнул.

 — Хорошо, — твердо ответил он. — Я устрою тебе сражение в покрове джинна.

 — Вот сразу бы так! — закинув руки за голову, укорил его в недостаточной покладистости довольный Джудар.

 — Однако… — чуть повысив голос, продолжил свою фразу перебитый ребенком Синдбад. — За это моя душа отправится со мной на прогулку.

Маги удивленно заморгал, кажется, не сразу поняв, что речь шла о нем, и этим дав Серендине время обратиться к нему, моляще сводя брови к переносице.

 — Джудар, пожалуйста, — попросила она, крепче ухватывая свою сосуд и поджимая губы.

Мальчишка ошарашенно уставился на нее, словно не ожидал такого предательства.

 — Вы что, заранее сговорились? — с недоверием поинтересовался он, на что оба невинно одновременно покачали головой. Насупившись, он попытался сторговаться. — Только если победишь моего короля.

 — В любом случае, — непреклонно ответил Синдбад, сохраняя невозмутимый вид и в глубине души, как обычно, надеясь, что не перегибает палку. — Использование покрова джинна очень выматывает, знаешь ли.

Джудар нахмурился еще сильнее, явно собираясь ответить отказом на это возмутительное требование, но Серендина вновь обратилась к нему, зовя по имени и добавляя в свой голос невиданно просящую нотку, от которой оторопел даже Синдбад.

Мальчишка с растерянным видом помолчал немного, а затем, стушевавшись, неохотно согласился — к радости обоих покорителей подземелий, на него уже действовали женские чары.

6.

 — Я в этом городишке уже месяц торчу и давно облазал всё самое интересное, — с ходу предупредил его Джудар на следующий день после тренировочного боя, возможно, надеясь этим сбить весь приподнятый настрой своей души и отвязаться от ненавистной прогулки.

Наивное дитя.

 — Речь не о том, чтобы бегать по городу в поисках неизведанного, а о том, чтобы приятно провести время, — невозмутимо ответил Синдбад, мастерски игнорируя то, как маги из-за его слов закатывает глаза.

Маленькая противная креветка.

Парень со вздохом оценил несколько шагов дистанции, которую маги неизменно держал с ним. С этим нужно было что-то делать.

 — Если ты настолько меня опасаешься, то я могу не брать с собой сосуды джиннов, — неохотно предложил он, с готовностью касаясь клинка Баала.

 — Опасаюсь? Кто тут еще кого опасается! — тут же возмущенно взвился Джудар.

Синдбад искренне надеялся, что когда-нибудь его душа перестанет воспринимать любую его фразу как угрозу или оскорбление.

 — Хорошо-хорошо. Никто никого не опасается, — привычно закивал парень головой. — Раз уж никто никого не опасается, то нам можно стоять поближе друг к другу, как думаешь? Не очень удобно перекрикиваться через всю улицу.

Раздраженно поджав губы, мальчишка ринулся к своей душе, останавливаясь в полуметре от него и с вызовом глядя снизу вверх. Синдбад удивленно вскинул брови — похоже, Джудара можно было в таком вопросе взять на слабо.

Он, хмыкнув, улыбнулся, из-за чего маги одарил его взглядом, явно говорящим о том, что произойдет с одним небезызвестным путешественником, если тот вновь вздумает распускать свои лапы. Наученный горьким опытом Синдбад собирался до поры до времени держать руки при себе.

За все эти недели, что они были порознь, он набрался достойных тем для разговора и наконец мог пустить их в дело. Покидая здание компании, он спросил у Джудара о магии и, мягко сведя к простому любопытству все язвительные опасливые ответы мальчишки, поначалу наверняка решившего, что он собирался как-то использовать против него подобные знания, в итоге получил оживленного незамолкающего собеседника, то и дело взмахивающего палочкой и демонстрирующего результаты простейших магических формул.

Синдбад собой даже гордился.

К тому моменту, когда они добрались до главного рынка Балбадда, известного своим многообразием на весь мир, его душа расслабилась, пусть даже совсем немного. Продолжая плавно перебирать заранее приготовленные темы для беседы, он купил Джудару какое-то жутко сладко выглядящее лакомство на палочке, на которое засмотрелся маги, и продолжил бесцельно шататься мимо прилавков. Он боялся, что какие-нибудь громоздкие планы вызовут у мальчишки очередной нежеланный приступ подозрения.

 — Сегодня довольно много людей… — пробормотал Синдбад, когда в него в очередной раз попытался врезаться прохожий. — Верно, Джудар?

Обернувшись, он не обнаружил мальчишки рядом с собой. Парень поспешно огляделся по сторонам, но не сумел сразу же обнаружить ребенка в толпе.

Ну зачем он был таким коротышкой?

Через пару минут безуспешных поисков, за которые Синдбад всё больше склонялся к идее просто начать выкрикивать имя свооей души в надежде, что тот услышит, а не сбежал уже с их прогулки, Джудар нашелся сам, словно рыбка вынырнув из толпы и поспешно схватив его за ладонь обеими руками.

По тому, как маленький маги застыл после этого, парень понял, что тот совершил это действие совершенно машинально, наверняка полностью привыкнув цепляться в подобных ситуациях за Серендину.

 — Потерпи немного, — чувствуя, как сердце предательски ухнуло вниз, просто сказал и, чуть сжав ладонь своей души, повел его в менее людное места, не собираясь испытывать его благосклонность.

Джудар промолчал, и Синдбад начал горестно закапывать минувшее легкомысленное настроение их прогулки. А оно ведь ему очень нравилось.

 — Должно быть, не так приятно держаться, как за нежную ручку Серендины, не правда ли? — вздохнув, попытался он найти хоть одну подходящую тему для разговора.

Маги, внимательно глядевший на его ладонь, удивленно вскинул голову вверх.

 — У Серен вовсе не «нежные ручки», — упрямо покачал он головой. — Они грубые и все в мозолях от тренировок, — немного помолчав, Джудар едва заметно крепче сжал его руку. — Прямо как твои.

 — Ты прав, — чуть помедлив, скрепя сердце подтвердил Синдбад, кидая взгляд на свою настороженную душу. — Она вовсе не изнеженная принцесса. Никогда ей не была. — он вздохнул. — Пожалуй, мне просто грустно думать о том, что девушке пришлось воевать на поле боя. Но она ведь паучья принцесса в конце концов, — хмыкнув, он заключил. — Серен еще всем покажет.

В ответ на его слова маги медленно кивнул, по крайней мере больше не выглядя враждебно. Он замолчал, и Синдбад мысленно смирился с тем, что пора просто-напросто возвращаться в компанию, но затем Джудар резко остановился и потянул его в другую сторону.

 — Я хочу вот это, — с непосредственной непреклонностью заявил он, тыкая пальцем в какую-то деревянную диковинку в виде дракона.

 — Хорошо, — растерянно согласился парень, доставая кошелек.

 — И это! — указал затем через несколько прилавков маги на замысловатую ракушку размером больше его ладони.

 — Ладно, — кивнул Синдбад, начиная думать, что Джудар просто пытается испытать его терпение и, возможно, как-нибудь разозлить его.

Бесполезная попытка. Он семнадцать лет ждал возможности провести время со своей душой и остановить его может только пустой кошелек, да и то ненадолго.

 — И вот это я тоже хочу! — сказал мальчишка, закинув голову вверх и указывая на один из кулонов.

Пробежавшись по ним пальцем, чтобы понять, какой именно тот имел в виду, Синдбад вновь расплатился, снял украшение и, задумчиво взглянув на маги, у которого руки уже были заняты, наклонился, медленно и осторожно, чтобы не напугать, повесив ему украшение на шею.

Это выглядело довольно забавно. На вырост.

В итоге все дальнейшие покупки пришлось тащить домой Синдбаду, со смешком глядевшему на объедающегося персиками Джудара. Похоже, мальчишка развел его на деньги. Жалеть было особо не о чем.

7.

Джафар вслух зачитывал присутствующим прощальное письмо Серендины, а стоявший с ним бок о бок Синдбад, быстро пробежавшись взглядом по строчкам, написанным ее аккуратным почерком, на мгновение прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Он давно знал, что так всё и закончится. Девушка упорно цеплялась за отжившую свое монархию, в то время как он с надеждой смотрел в будущее, которое рисовал ему Барбаросса.

С того момента, как они разругались из-за того, что он решил купить у Партевии остров для своей страны, будущий король просто-напросто считал дни до того, как принцесса покинет его компанию. Прихватив с собой своего маги.

Так будет лучше.

Всякий раз глядя на Джудара, Синдбад с тупой болью в груди осознавал, что тот просто ребенок, которому не подарили достаточно любви. Мальчишка, разумеется, знал свою непомерную цену, блистал избалованностью и наглостью, но при этом неизменно удивленно смотрел на свою душу, когда тот обыденно предлагал провести немного времени вместе. Он словно не мог себе представить, что люди могут пытаться сблизиться с ним не ради выгоды, которую может предоставить только маги.

Как бы ребенок не старался этого скрыть за высокомерным хмыканьем, его глаза немного горели от радости, когда кто-то добровольно предлагал составить ему компанию.

Синдбад чувствовал, что не может позволить себе воспользоваться Джударом, иначе выстроенный за эти месяцы хрупкий намек на доверие разобьется вдребезги. Так будет лучше, что мальчишка больше не в пределах его досягаемости.

Он знал, что теперь способен на любую низость ради своей желанной страны. Умоляющий скрипучий голос бабушки из его деревни, которая заботилась о нем и стала как родная, до сих пор отдавался эхом в его кошмарах, преследуя его вместе с ужасающими обликами всех остальных жителей его былой родины. Он работал до изнеможения, игнорировал отдых и полные беспокойства слова друзей, но не мог просто выкинуть из головы то, что он бросил их на смерть ради исполнения своей мечты.

Он спустился еще на одну ступеньку ниже по лестнице подлеца и знал, что это далеко не его предел.

Джудар был прав, что опасался его с самого начала. Должно быть, маги могли чувствовать гниль в чужих душах.

Приняв серьезное выражение лица, Синдбад взбодрил работников своей компании, напомнив им об их великой цели.

«Надеюсь, наши пути еще пересекутся», — не особо рассчитывая на ответ теперь, когда Серендина наверняка не будет гневно стоять у мальчишки над душой, неспешно написал он на своей руке тем же вечером.

«Пересекутся», — проявился через несколько минут неуклюжий почерк его души.

Синдбад усмехнулся из-за его немногословности. Казалось, что ему немного удалось приручить дикого котенка.

8.

От Серендины не осталось даже тела, которое можно было бы похоронить, только колкий черный прах, отказывавшийся сохранять форму ее облика. Вместо непроглядного отчаяния, которого так старалась добиться от него волшебница Фалан, он ощущал только непроглядную пустоту.

Аль Сармен заплатит за уничтожение его королевства. Барбаросса заплатит. Каждый из них заплатит.

Услышав легкий шаги, король разрушенной до основания страны медленно поднял голову. Джудар остановился в нескольких метрах от него, уперев руку в бок и испытующе глядя на свою душу.

При его виде Синдбад стиснул зубы, пытаясь не поддаться всколыхнувшейся злобе.

 — Прочь, — процедил он.

Он обещал мальчишке, что никогда и ни за что ему не навредит, но сейчас не был уверен, что сумеет ответить за свои слова. Маги, обещавший им поддержку, предал их и завел в ловушку. Точнее говоря, он был на стороне врага с самого начала, никогда всерьез и не думая о том, чтобы быть верным им.

Синдбад сжал то, что когда-то было плечом принцессы, царапая истерзанную кожу на пальцах.

 — Значит, в итоге это была Серен… — задумчиво проговорил Джудар, нисколько не смущенный ледяным взглядом своей души.

 — Неужели она не была тебе дорога хоть на каплю? — не выдержав, спросил его тот, не в силах понять, как мальчишка мог так поступить.

Маги по-детски непонимающе округлил глаза.

 — С чего бы? Я не призывал подземелья специально для нее. Она была чем-то вроде интрижки на стороне, пока я вынужден был торчать здесь. Дома меня ждут мои настоящие кандидаты, — с толикой гордости в голосе ответил Джудар.

Как всё было просто для него.

Обдумывая его слова, Синдбад застыл, осознав, что, возможно, наткнулся на брешь в отношениях маги и организации. Она была не одна, их было целое множество.

Где были родители этого ребенка?

Король покачал головой, невидящим взглядом уставившись на землю. Вся злоба от появления его души поспешно улеглась. Почему что-то такое, как Аль Сармен, вообще существовало в этом мире?

 — Все-таки Фалан была права, — почти что довольно заключил Джудар, словно Синдбад подтвердил то, что он и так давно знал. — Когда родственные души узнают, кто мы такие, все эти вымученные старания хорошо к нам относиться идут коту под хвост.

Тот перевел взгляд на прах Серендины, ссыпающийся из его рук на землю.

 — Ты неправ, — глухо возразил он, на что мальчишка презрительно фыркнул, наверняка считая, что его душа лишь из последних сил цепляется за свое упрямство. — Нет никаких «вы». Есть ты, и есть организация. Ты лишь очередная ее жертва. Как Серендина, как любой погибший на этом острове сегодня. Как и я.

 — Глупости, — после небольшой удивленной паузы решительно ответил Джудар.

Синдбад знал, что идет в правильном направлении, и поднял голову, вновь встречаясь взглядом со своей душой.

 — Вовсе нет, — ровно сказал он. — Разве ты по-настоящему свободен?

Мальчишка гордо вскинул голову.

 — Конечно, — без тени сомнения заявил он. — Я свободен выбирать кандидатов. С моей помощью они сумеют покорить этот мир.

 — И ты совершенно уверен, что это не Аль Сармен позволяет тебе выбирать кандидатов, благосклонно давая тебе поиграться с ними немного, но в итоге планируя использовать их так же, как и Серендину? — без заминки бросил ему Синдбад свой вопрос.

По тому, как маги застыл, он понял, что попал в точку.

 — Ты в самом деле думаешь, что можешь покорить мир? Ты ведь даже собственную судьбу покорить не можешь, — бросился он ковать железо пока горячо.

От его слов Джудар взвился, яростно сжимая в руке палочку.

 — Замолчи, — раздраженно огрызнулся он. — Они не посмеют тронуть тех, кого я выбрал.

Синдбад горько усмехнулся от этой реакции — он уже прекрасно видел, когда мальчишка неумело пытался соврать. Ему удалось посеять семена сомнения в сердце своей родственной души.

Не получив желаемой ненависти, ради которой он только и вернулся на этот жалкий остров, Джудар, озлобленно дернув плечами, резко развернулся и пошел прочь, не оглядываясь.

 — Ты всегда можешь связаться со мной, как только поймешь, что твой настоящий союзник вовсе не Аль Сармен, а я, — бросил ему вдогонку король, добавив в свою фразу побольше насмешки.

Маги раздраженно обернулся и открыл рот, собравшись сказать что-нибудь колкое в ответ, но затем передумал и, фыркнув, молча продолжил свой путь.

Пустота в груди становилась только больше.

Синдбад от всего своего разбитого сердца желал спасти свою душу из рук организации. Но он ничем не мог ему помочь, пока тот сам не пожелает спастись.

9.

«Эй, креветка потрепанная, ты там жив еще?», — написал Джудару Синдбад, когда после долгого отсутствия наконец оказался дома, в родной компании и своей спальне. За этот год, прошедший с уничтожения Синдрии, они не обменялись даже парой слов.

Он в самом деле немного беспокоился, что с мальчишкой могло что-то случиться, хоть и понимал, что Аль Сармен вряд ли ему навредит.

Не получив ответа даже спустя почти четверть часа, король, закатив глаза, провел чернилами линию на своем лбу и тут же смыл ее, надеясь испортить маги за непослушание вечер.

Потребовалось наложить на лицо целую боевую раскраску, чтобы его душа по ту сторону наконец зашевелилась.

«Ты кто вообще такой, придурок», — размашисто ответил ему Джудар, вкладывая в неровные буквы всё свое раздражение.

По крайней мере он был жив.

Король ненадолго застыл, не зная даже, что ему ответить на подобное.

«Синдбад?», — удивленно написал он свое имя после чересчур долгой паузы и был не совсем уверен, что знает, что его душа ожидала в ответ.

«Чего», — тут же проявилось на его руке, и за этим словом сразу же последовала прыгающая вереница других, которые едва можно было разобрать. — «Ого. Подожди. Как я мог забыть об этом?»

Король удивленно моргнул, недоумевая не меньше своей души.

«Да это же ментальная магия», — чуть медленнее написал Джудар через пару минут.

Синдбад застыл. Год назад Серендина применила на нем ментальную магию, чтобы заставить напасть на Барбароссу и использовать в своих планах. Он не был экспертом в волшебстве и не знал, что возможно, а что нет.

«Кто использовал ее на тебе?», — обеспокоенно написал он через несколько минут, когда маги ему не ответил.

На что эта ментальная магия была способна?

На что?

«Это была я», — неспешно ответили ему с другой сторону, и Синдбад нервно сглотнул, не ожидая ничего хорошего.

Почему вместо его души ему по связи вечно отвечал кто-то другой?

«Вижу, Джудар тебе небезразличен», — продолжила женщина, переходя на правую руку. Король, даже не успевший поинтересоваться, кто она, напрягся, сжимая ладони в кулаки. — «Фалан была беспечна. Я не позволю моему драгоценному маги общаться со своей родственной душой. Будет очень хлопотно запечатывать его память всякий раз, как ты будешь напоминать ему о том, кем на самом деле ему приходишься, так что воздержись от этого, хорошо? Если слишком часто использовать на человеке ментальную магию, его разум становится нестабильным».

Синдбад беспомощно глядел на ее циничные слова.

«Буду считать, что твое молчание — это знак согласия. Приятного вечера».

О каких сомнениях в Аль Сармен в сердце маги могла идти речь? Их безжалостно вырывали словно сорняки.

Синдбад от всего своего разбитого сердца желал спасти свою душу из рук организации. Но он ничем не мог ему помочь.