Учить под прохождение игры, название которой Изуку уже и не помнил, и в присутствии Шигараки-сенпая оказалось гораздо легче, чем он предполагал изначально. Вся эта макулатура, над которой он корпел месяцы лишь для одного-единственного зачета, больше не казалась настолько ужасной и невозможной, как еще пару дней назад. Они не просто пытались каким-то чудом заставить его запомнить ответы на сотню вопросов, а разговаривали, обсуждали, словно весь этот набор слов — что-то действительно важное и интересное. Это был разговор, который спокойно можно продолжить, занявшись чем-то еще вроде заваривания чая или приготовления пиццы, потому что желания ждать доставки у Изуку не было, а вот полакомиться чем-то таким жутко хотелось, и отказывать себе он не спешил. Сенпай не остался в стороне: как оказалось, порой и он не прочь расслабиться с помощью готовки и параллельно поспрашивать о мышцах рук, которые задействовались при замесе теста: с химией удалось распрощаться еще час назад.

Если память не подводила Мидорию, с прихода гостя прошло уже больше пяти часов, и за это время мама успела вернуться домой и быстро забежать к себе, чтобы лишний раз не беспокоить и не смущать их, а количество еще не пройденной информации значительно снизилось. Даже удивительно, учитывая, как часто они отвлекались на темы вроде интересных игр или серии комиксов. Порой Шигараки печатал что-то в телефоне, злорадно хмыкал и делился тем, как параллельно с их посиделками там, в доме Каччана, Даби страдал от головной боли и просил забрать его, а потом раз в пару часов отправлял голосовые, ярко демонстрировавшие его страдания. Это веселило и вместе с тем радовало: создавалось ощущение, что Изуку доверяли значительно больше, чем должны были, и губы невольно расплывались в глупой улыбке.

В пиццу пошло все, хоть немного съедобное и гармонирующее, а от теста почему-то несло яблочным пивом. Кажется, мама купила новую пачку дрожжей, решив заменить порционные пакетики сразу приличной упаковкой, и идеей это оказалось не самой удачной, однако на вкус, уже испеченное, оно было не настолько плохим, а сидром отдавало уже не так сильно. Слегка сладкое и пышное тесто, неплохой для чистой импровизации вкус и приподнятое настроение стали прекрасным окончанием их посиделок.

Он бы соврал, сказав, что не хотел еще немного посидеть вот так вот, будто они не были знакомы от силы пару дней, но всему рано или поздно приходит конец, поэтому они прощались в коридоре минут десять, не решаясь закончить до тех пор, пока сенпай не обнял его. Неловко, не сжимая и едва касаясь футболки, но все же. Для двух не самых социализированных людей, у которых явные проблемы с выражением своих чувств, это вполне сносная попытка оставить теплые воспоминания нарочно. 

— Что ж, до завтра? — неуверенно сказал Томура.

— Ага, попрошу маму приготовить пирог. Вы же любите пироги?

— Просто обожаю, — усмехнулся он в ответ. — Ладно, все, пока, солдат. Пойду прописывать больному люлей.

Изуку рассмеялся, пожелал напоследок удачи и закрыл за гостем дверь, после чего не смог сдержать разочарованного и вместе с тем облегченного выдоха. Опустившись на пол, он думал лишь о том, насколько сильно горели щеки и уши и как скоро Катсуки вновь начнет шутить над его способностью феноменально быстро влюбляться, хотя еще даже сам Мидория ни в чем уверен не был и даже не пытался разобраться. Это всегда страшно и не то чтобы стоит того, поэтому он поднялся и тут же закрылся в своей комнате, не желая говорить с матерью об этом.

Они с Бакуго были чрезвычайно похожи, когда дело касалось его взаимоотношений с другими людьми и особенно в те моменты, когда эти отношения переходили на что-то непонятное и странное. В такие моменты, кажется, он становился главной темой для обсуждения всего района, потому что мама знала многих, а Аояма-сан и того больше, учитывая его характер. Допускать прежних ошибок не хотелось по крайней мере до тех пор, пока Изуку самостоятельно не разберется, а для этого надо бы хоть сессию сдать. И, желательно, не без помощи сенпая.

Долго, смущающе и определенно того не стоило, но почему бы и не попробовать?

***

До самой зачетной недели единственное, чем занимался Мидория Изуку — зубрежка под прохождение каких-то мало интересных игр в компании человека, никогда ничего не учившего, но знающего, как учить других, что довольно странно, но неплохо помогало запоминать даже самые скучные и бесполезные факты, которые только могли написать ученые. Хотя после такого марафона зубрежки видеть человеческое тело нормально, как обычные люди, он уже вряд ли сможет из-за всех этих систем, порой бессмысленных отростков и множества лишь теоретических идей того, как должен работать организм.

Придя в университет, он тут же оказался несколько дезориентирован: такое количество людей за время подготовки стало несколько пугающим и неприятным фактом, смириться с которым можно было только спустя полчаса ожидания около кабинета. Все выглядели неважно, а Каминари, кажется, готов был вот-вот упасть в обморок, качался и так побледнел, что Изуку невольно придерживал его, пока Джиро покупала воду, а другие сдавали.

— Я нихрена не знаю, — прохрипел Денки. — И, кажется, сейчас сдохну.

— Тут никто ничего не знает, поверь мне, — пытается успокоить его Мидория. — Все будет хорошо, мы же только первокурсники. Не думаю, что они отчислят весь поток.

— Оптимистичненько.

— Не то слово.

Тяжело быть студентом. Особенно студентом медицинского, когда ты не самый психологически здоровый подросток. Он выдохнул и благодарно кивнул, когда одногруппница протянула бутылку охлажденной воды еще и ему. Нервничал не только Каминари, но в отличие от него скрывать свои переживания у Изуку было своеобразным хобби, и довольно успешным, если так подумать. 

Хуже ожидания было разве что стоять перед преподавателем, чьи глаза так явно говорили о раздражении и усталости, что невольно хотелось где-нибудь спрятаться и задать себе из прошлого один-единственный вопрос: какого черта он вообще решил поступить в мед? Пальцы дергались, сжимали и разжимали ткань халата, мечтали о том, чтобы взять в руки телефон и написать хоть кому-нибудь, лишь бы написали что-то вроде “Та все нормально будет”. Не то чтобы подобное особо помогало, но лучше так, чем просто сидеть перед билетом и ловить в своей голове пустоту с перекати-поле, словно все эти зубрежки разом удалили легким нажатием на кнопку “Delete”. И что теперь ему делать?

— Вы готовы?

Вообще нет.

— Да, думаю.

Изуку никогда не верил в Бога, но, кажется, сейчас готов был уверовать и жалел о незнании хоть какой-нибудь молитвы. Слова лились изо рта общим потоком непонятного текста, в который он даже не пытался вдумываться во избежание остановки, потому что иначе он уже не скажет ничего. Преподаватели смотрели на него вполне удовлетворенно, вопросов задавать не спешили и в какой-то момент — он уже и не вспомнит, в какой именно — остановили его. В этот момент Мидория буквально чувствовал, как подсознание прекратило контролировать тело и вернуло восприятие реальности, оставляя Изуку, совершенно дезориентированного, перед комиссией. Они смотрели, словно ждали чего-то, но поняли, что ни слова от студента не добьются.

— Вы сдали, Мидория-кун. На отлично. Можете идти и готовиться к следующим зачетам. Удачного вам дня.

— А. Ой. С-спасибо, — тут же неловко ответил он. — И вам... тоже.

Все тело дрожало, а ноги и вовсе в любой неудачный момент могли подкоситься и предложить горизонтальное положение. К счастью, выйти из кабинета и сесть около еще более бледного Каминари он успел. Тот тут же начал расспрашивать, и Изуку, мало еще что понимающий, даже слова из себя выдавить не смог. Только смотрел в стену и искренне не верил в то, что только что услышал.

Сдал. Он ведь сдал, получается? Боже.

— Я сдал, — шепотом слетело с губ, и он сгорбился, уронив голову на ладони.

— Сдал? — тут же среагировал Денки. — Чувак, это же круто! Ты молодчинка! Надеюсь, и я сдам…

— Да сдашь ты, — закатила глаза Кьека. — Я же сдала.

— Ты умная!

— Тупые сюда не поступают, — парировала она.

— Вот с этим я бы поспорил.

Следующим шел как раз Каминари, и Мидория мог ему только посочувствовать и пожелать удачи, а сам направился к выходу, не желая еще и минуту находиться в этом здании. На улице было морозно, холод обжигал легкие и помогал приходить в себя — Изуку вновь почувствовал себя вполне вменяемым человеком и тут же схватился за телефон, чтобы отправить абсолютно всем и каждому голосовое сообщение со своими воплями счастья.

Первой жертвой стал, конечно же, Каччан. Их чат тут же стал усыпан секундными сообщениями, на которые ответили коротко и вполне доходчиво: “Ты, блять, издеваешься”, но прослушали и даже поздравили. У остальных реакция была примерно такой же: сначала возмущения, а потом радость и искренние поздравления. Дядя даже отправил ему в качестве награды пару десятков тысяч йен на небольшой праздник. Единственным оставшимся без новостей человеком являлся Шигараки-сенпай. Ему новость хотелось сообщить в лицо, отблагодарить, возможно, какой-либо вкусняшкой по типу пиццы или сета в Макдональдсе, поэтому ноги понесли его по указке навигатора точно к крыльцу старшего.

Адрес он узнал случайно, просто в какой-то из дней Аояме-сану и маме оказалось необходимо побыть одним и дома, поэтому пришлось менять точку сбора. Однокомнатная квартира, из которой Даби раз за разом выгоняли, чтобы он не мешал, и которая после первого же прихода почти всегда теперь была чистой, стала для Изуку едва ли не вторым домом, только не с семейным уютом, а скорее с подростковым — сложно было объяснить на словах, но это словно была его комната или комната близкого друга, незнакомая и знакомая одновременно, комфортная. 

До нее от университета не то чтобы далеко, но ехать нужно было на автобусе, одном единственном, который ходил до того района и никогда, что не удивляло, не опаздывал и не приходил раньше, но сейчас от этого факта стало немного грустно: до ближайшего приезда было еще долгих полчаса нахождения на морозе. Тратить их на посинение губ не казалось разумным, поэтому он решил сходить в магазин и пока немного перекусить. Чем-то легким, чтобы не перебить аппетит окончательно и чтобы, не дай Бог, не вырвало, но живот прекратил ныть, напоминая о том, что из-за нервов он совершенно забыл позавтракать.

Ожидаемо, в магазине народу было мало, всего пара человек, а на кассе привычная пустота. Продавцы часто здесь отсутствовали, отходили куда-то, и их приходилось звать, или же уходить ни с чем. Изначально Изуку предпочитал последнее, неловкость и робость не давали ему и слово вымолвить, но позже он научился преодолевать и это.

Медикам неведом стыд — главное правило после клятвы Гиппократа и гигиенических норм, которое волей-неволей усвоить пришлось.

На обед у него оказалось онигири с колой, и к тому времени, как удалось выйти из магазина с покупкой, времени оставалось точно на подход к автобусу. Людей на нем никогда много не ездило, поэтому задерживаться лишнюю секунду он и не подумает — повезло, что вышел не на хотя бы минуту позже, а то пришлось бы ждать еще минут тридцать, не меньше.

В нем, как и в магазине, людей можно было пересчитать по пальцами одной руки, считая водителя и самого Изуку, и это не могло не радовать. Отдохнуть, расслабиться, чуть-чуть утихомирить биение сердца и ответить на сообщения Бакуго, который уже грозился приехать к нему и выбить ответы на месте. Тишина. Размеренное покачивание. Мелькающий пейзаж за окном. Все успокаивало, вызывало сонливость, и он едва не уснул, если бы не резкий, механический голос, оповещающий о том, что автобус уже на нужной остановке. Улица, только недавно хоть как-то освещавшаяся, уже постепенно темнела и приглашала в свои тусклые, одинокие объятия. Мрачно и как-то тоскливо, но ему не привыкать, поэтому бояться было нечего.

Шаг за шагом, до конца не уверенный в здравости своей идеи, он все же дошел до квартиры и постучался. Тут же раздался грохот, от которого Мидория невольно вздрогнул, и дверь ему открыл растрепанный и явно ничего не понимающий Даби.

— Ты чего здесь делаешь? — хрип в купе с вмятинами на лице явно выдавали, что еще совсем недавно тот спал и был не слишком готов принимать гостей. Стало несколько стыдно.

— И тебе привет. Я, вообще, хотел поговорить с Шигараки-сенпаем…

— Его нет дома, сорри.

— А где он? — весь план летел к дьяволу, даже не успев толком начаться. Вздох разочарования подавить не удалось, и Даби явно это заметил, довольно усмехнувшись.

— Ушел тебе за подарком, — ответил он. — Тут ТЦ неподалеку, можешь заглянуть. Вдруг найдешь.

— С-спасибо.

Какой еще к черту подарок?!

— Удачки.

Дверь закрылась, и Изуку едва не упал, потеряв равновесие от услышанного. Подарок? Зачем? Почему? Боже, он же сейчас сгорит от неловкости! Ноги перестали держать, и пришлось опуститься по стенке на пол, закрыв лицо руками. Щеки горели, а сердце билось так бешено, что казалось, будто оно вот-вот перегреется и остановится. Подарок — пустяк для кого-то, нечто ценное, но не достойное такой бурной реакции, для других. Он и сам не до конца понимал, почему одно лишь упоминание такого факта, которое вполне могло оказаться шуточкой Даби, заставило его буквально пылать от неловкости до такой степени, что ноги подкосились, может, эмоции после сдачи еще не до конца утихли в нем, но факт оставался фактом: еще немного, и Мидорию Изуку придется откачивать после сердечного приступа.

Через минут десять и пару непонимающих взглядов прохожих подняться ему все же удалось. Собравшись с духом, он поправил пальто и рюкзак и направился в торговый центр. Сенпай уже вряд ли был там, давно же явно ушел из дома и поиски подарка должен был закончить, так что Изуку мог спокойно засесть где-нибудь, прийти в себя и направиться домой, сообщив о сдаче, а потом, в следующий раз, можно было бы и пригласить куда-нибудь Шигараки. В конце сессии? 

— Неплохой вариант, — пробубнил Изуку.

Торговый центр действительно оказался поблизости, и народу в нем было значительно больше, чем на улице, будто весь район решил погреться в большом здании. Ничего удивительного, но несколько печально, потому что мест на фудкорте не было, а очереди к кассам оказались слишком уж большими, чтобы ему было не влом в них стоять, но пришлось: живот напомнил о себе и заурчал, не оставляя выбора. Выбор пал на острую лапшу и апельсиновый сок, поэтому почти сразу Мидория направился искать себе хоть какое-нибудь место.

Задача не из простых, но невыполнимой не оказалась. Маленький столик, скрытый за столбом и ларьком, оказался абсолютно свободным, и Изуку поспешил исправить эту оплошность других посетителей. Рюкзак приземлился точно на соседний стул, за ним последовало и пальто с шарфом и шапкой. Место занято, можно занять и очередь. Людей к тому времени стало еще больше, на что он только устало вздохнул и встал за последним человеком. Персонал работал так быстро, как только мог, но времени все равно потребовалось прилично, а по ощущениям и вовсе целая вечность прошла прежде, чем удалось вернуться к столику.

— Э? — Мидория удивленно замер, заметив, что за его столиком уже кто-то сидел, несмотря на оставленные вещи. Это было совершенно неожиданно, в какой-то степени даже бестактно, отчего возмущение тут же подступило к горлу и готово уже было вырваться наружу, как человек обернулся и заговорил:

— Тебе никогда не говорили, что так оставлять вещи довольно опасно, Мидория-кун?

— Ши-Шигараки-сенпай?!

— Ага, — усмехнулся он. — Не ожидал меня здесь встретить?

— Н-нет, — ответил Изуку. — Совсем не ожидал.

— Я вот тебя тоже. Что ты вообще забыл здесь? 

Захотелось исчезнуть. Слова застряли где-то между желудком и сердцем, которое снова стало бешено биться, пока лицо горело от смущения. Мидория отвернулся, пытаясь скрыть свои эмоции и собраться с мыслями, однако помогло это слабо: Шигараки явно все видел и уж точно веселился.

— Хей, не слышу ответа, мистер Неловкость. Неужто меня искал?

— А… Это. Да, наверное?..

— Наверное? Я же и обидеться могу.

— П-простите. Просто это все так неожиданно… я немного растерялся, дайте прийти в себя.

— Сядь для начала и поешь. Вещи твои никто не трогал: я подошел вовремя и охранял ценой своей жизни.

Ценой своей жизни, да? Изуку вздохнул и все-таки сел, проткнул крышку трубочкой и разделил палочки. Пахло вкусно, даже очень, но немного смущало, что у самого сенпая ничего не было. Он неловко скосил взгляд на свободную часть стола и после попытался незаметно поднять на самого парня — тот тут же уловил это, и их глаза в итоге пересеклись.

— Вкусно?

— Да, вполне неплохо, — неловко ответил Мидория. — Впервые заказываю у них, думал, будет хуже. А вы почему без всего?

— Ну а когда мне еду покупать? Я же за твоими вещами присматривал, — усмехнулся Шигараки-сенпай и тут же добавил, заметив нотки вины в чужом взгляде: — Только не делай этот виноватый вид, я тебя умоляю. Я же сам захотел и сделал.

— Тогда не говорите так, будто виноват я, — с притворной обидой парировал Изуку.

— Справедливо. Ладно, сейчас схожу за чем-нибудь пожевать, и мы поговорим. Не зря ж ты искал меня.

В этот момент хотелось спросить, какой именно Бог или ангел на вместе с демоном решили, что свести хотя бы так, раз уж как у обычных людей не получилось, было очень даже неплохой идеей. Нет, он не то чтобы против, скорее, наоборот, отчасти благодарен, но от таких сюрпризов может ведь и сердечный приступ случиться.

Пока сенпай стоял в очереди сначала для заказа, а потом и для того, чтобы его получить, Изуку рылся в телефоне, попутно переписываясь с одногруппниками. Сдали зачет не все, но большинство. Даже Каминари по итогу вытянул, пусть и на самый низкий проходной балл, а те, кто и его не набрал, теперь были вынуждены что-то придумать и с первой пересдачи отвоевать себе допуск до экзаменов. Признаться честно, он не был удивлен наличием несдавших, но — не в обиду Денки — после него сложно представить человека, который мог бы не сдать. Что ж, ожидания часто бывают обманчивы.

Ответив на все сообщения, Мидория поднял взгляд и увидел, что сенпай уже направлялся к нему, поэтому можно отложить телефон и вернуться к еде. Она уже немного остыла, но есть вполне можно было. Шигараки поставил поднос и небрежно плюхнулся на стул.

— Так зачем ты искал меня? — спросил он и отпил колы. — Мне же интересно.

— Да так, хотел отблагодарить за помощь при подготовке к этой недельке, — неловко рассмеялся Изуку. — Первый зачет я успешно сдал, хех, поэтому мне показалось, что это будет хорошей идеей.

— Ого, серьезно? — сенпай замер от удивления и улыбнулся. — Ты молодец, я не смог в твое время. Но благодарить меня не стоило, это было весело, — он поднял стакан. — Давай лучше выпьем за дальнейшие успехи.

Мидория рассмеялся и чокнулся с ним.

— Удачи нам!

— Удачи!

Даже если ты не уверен в том, что сможешь сдать все с первого раза, когда тебя подбадривает — вроде как — друг, это успокаивает и разжигает хотя бы капельку веры в собственные силы. Пусть и ненадолго.