Следующие несколько дней я практически не появляюсь дома, хоть точно знаю, что там нет отца, и некому мне досаждать. Но я всё равно чувствую себя одинокой, сидя запертой наедине со своими мыслями. Только сейчас я понимаю слова Алекса о том, что люди спиваются от одиночества. Мне так тоскливо, что только алкоголь спасает от желания выть от боли.

Всё это время я таскаюсь по друзьям, хоть чаще всего напиваюсь в стельку на вечеринках и засыпаю там, где придётся. Я сама себе отвратительна, но ничего не могу поделать с этим гадким щемящим чувством, которое сжирает меня изнутри. Алекс ошибался, когда сказал, что душевная боль нереальна. Я ощущаю её как никогда отчётливо каждый раз, когда вспоминаю о нём. Она словно бы парализует меня, заполняя каждую клетку воспалённого мозга. Она врывается в лёгкие, мешая дышать, она сжимает сердце, заставляя его неистово колотиться в груди, она просачивается в глаза, застилая их пеленой из слёз. Кажется, я всё же подхватила этот смертельный вирус под названием любовь…

На третий день безудержных гулянок и попыток самостоятельно справиться с первыми симптомами этой ужасной болезни я понимаю, что дальше так продолжаться не может. Всё в этом городе – люди, вещи, места… даже собственный брат – напоминают мне о нём. Я решаю, что самым разумным выходом будет уехать. Только вдалеке отсюда я смогу собраться с мыслями и обо всём позабыть. Мне просто нужно время… время лечит.

В воскресенье вечером я прихожу домой к старшему брату, чтобы сообщить об этом ему. Я ведь не могу уехать, не попрощавшись.

Роману как всегда в это время в квартире не застать. Кажется, у неё дополнительные занятия по испанскому.

- Я собираюсь уехать, - сообщаю с лёту, забираясь с ногами на кожаное кресло в углу гостиной. Это моё любимое место.

- Куда планируешь податься? – равнодушно интересуется Денис, предлагая мне вазочку с виноградом. Я качаю головой. В последнее время я почти перестала есть и сбросила ещё пару килограммов. С таким успехом скоро стану походить на стиральную доску. – С кем?

- Пока не определилась, - пожимаю плечами, подтягивая колени к груди и упираясь в них подбородком. Мне всё равно куда ехать. Лишь бы там ничего не напоминало об Алексе. – Куда-нибудь подальше. Одна.

- Ты думаешь, я отпущу тебя? – хмыкает брат, отрывая пару виноградин. Я хмурюсь. – Шестнадцатилетняя девчонка в одиночестве покоряет город на своём мотоцикле! Это только в сопливых книжках звучит романтично. На деле же полно ублюдков, которые захотят воспользоваться твоим телом!

Я закатываю глаза. Он говорит так, словно бы мне двенадцать, и я всю жизнь провела в сказочном замке среди пони и единорогов. Я прекрасно знаю, что такое выживание. По сути, это вообще всё, что я умею. Да, без Дэна и ребят будет сложнее, но я справлюсь. Я сильная. Конечно, не в том, что касается любовных переживаний, здесь я новичок. Боже, где я была, когда влюблялись все мои одноклассницы? Может, научилась бы заглушать горе сладостями и фильмами о Бриджет Джонс. Но в остальном я вполне способна позаботиться о себе.

- Тебе даже восемнадцати нет. Тебя завернут на первом же посту ГАИ, и у нас будут проблемы, - настаивает Дэн, и я уже жалею, что всё ему рассказала. Лучше бы отправила сообщение. – К чему такая спешка? Можно подождать ещё пару лет. Ты сама хотела окончить школу.

- Я просто хочу уехать, - говорю твёрдо, неосознанно сжимая кулаки. Я не хочу продолжать этот разговор. – Окончу школу как-нибудь потом. Придумаю, как обойти посты. Я выкручусь, понятно?! Просто не мешай мне!

- Это всё из-за этого ублюдка, да? – холодно интересуется Денис, и я раздражаюсь ещё больше. Этот односторонний конфликт мне осточертел.

Сколько себя помню, я всегда поддерживала Дэна. Он, по сути, единственный, кто у меня остался. Я готова порвать любого, кто причинит ему вред. Его враги автоматически становятся и моими врагами. Но… Алекс не заслуживает такого отношения. Он ведь ничего ему не сделал на самом деле.

- Не называй его так, - шиплю, вставая с кресла. Дэн смотрит на меня, удивлённо вскинув брови. – В конце концов, он рисковал жизнью ради твоей обожаемой Романы. Знаешь, лучше бы я вообще не приходила, - с этими словами я разворачиваюсь и иду к двери, ведь уже давно всё для себя решила, и он не сможет переубедить меня. По крайней мере, я так думаю. – Я… позвоню тебе, когда обустроюсь на новом месте.

- Он рисковал жизнью ради тебя, - произносит вдруг парень, и на этот раз его голос абсолютно серьёзен. Я замираю.

- Что? – выдыхаю, оборачиваясь. О чём он говорит?

- Он рисковал жизнью ради тебя, - повторяет Денис, усаживаясь на диване. В его глазах нет того презрения, которое обычно загорается каждый раз, когда он говорит об Алексе. – Всё, что делал этот парень, было ради тебя. Он забрал заявление, потому что не хотел, чтобы ты пострадала, он поставил свою жизнь, потому что ты собиралась поставить свою. Только слепой мог не заметить, что дело вовсе не в Романе… Ну, и ты, солнце.

Я умолкаю. Я молчу так долго, что тишина начинает давить на плечи. Но я по-прежнему не говорю ни слова, прокручивая в голове каждый момент, начиная с нашего знакомства. Я вдруг отчётливо понимаю, что все поступки, которые Алекс совершал ради Романы, слишком часто шли на пользу мне. Но я думала, что это всего лишь приятные совпадения.

- Почему ты молчал? – только и могу спросить, заглядывая ему в глаза. Дэн пожимает плечами, вновь укладываясь на диван и притягивая к себе вазочку с виноградом.

- Это ведь не изменит твоего решения? Ты хочешь уехать, - напоминает он, и я невольно киваю. Но в его глазах хитрый блеск. – Потому что… сходишь с ума от любви к парню, который едва не проиграл собственную жизнь из-за любви к тебе? Но проблема в том, что…

- Что эта любовь меня погубит, - заканчиваю, облизывая пересохшие губы. Денис ухмыляется. – Ты ведь понимаешь, что если Романе буде угрожать опасность, ты, не раздумывая, отдашь за неё жизнь?

- Понимаю, - соглашается Дэн, улыбнувшись. Я не понимаю причины его веселья. - Но так же я помню, что Романа, не мешкая, убила человека, который собирался убить меня. Ещё я понимаю, что пожертвую собой ради тебя. Но ещё я знаю, что ты собиралась поставить свою жизнь, чтобы спасти меня. Понимаешь, к чему я веду, солнце? Любовь – не односторонняя, жертвуешь ты – жертвуют ради тебя.

Я вздыхаю. Может быть, мне не нужны жертвы? Их было достаточно. Я просто хочу обдумать всё на трезвую голову, я просто хочу… успокоиться.

- Чёрт, видно, я херовый брат, раз не объяснил тебе этого раньше, - замечает Денис, вздохнув. Я с этим не согласна. – Но я думал, что к женщинам это понимание приходит само, как месячные и любовь к фильмам про вампиров. У тебя вообще есть месячные?

- Иди в задницу. Это ничего не меняет, - качаю головой, застёгивая куртку. Лицо Дэна непроницаемо. – Дело не во взаимной жертвенности. Дело в том, что если я потеряю его, то я… потеряю себя. Сейчас это ещё можно исправить, но если я ничего не сделаю, то моя жизнь будет длиться лишь до тех пор, пока он жив. Понимаешь?

- Конечно, - хмыкает Денис, кивнув. Но что-то в его голосе кажется мне подозрительным. – Но когда будешь бежать прочь, поджав хвост, обдумай одну вещь: разве ты не потеряешь его, если просто уедешь?