В среду я прихожу в школу непосредственно перед началом судебного разбирательства. Всё утро я провела у своего адвоката. Встреча имела благоприятный исход. К тому же, вчера мы виделись с теми девочками, в растлении которых обвиняли отца семь лет назад. Они согласились выступить против него в суде и даже подкинули ещё парочку интересных фактов. Именно поэтому настроение у меня чуть более приподнятое, чем должно быть у девушки, которую вот-вот свергнут с трона.

За последние недели я посещала школу с переменным успехом и почти не пыталась оказывать влияние на судьбу своих подданных. Теперь пришло время расплаты за это. Я буду первой королевой за всю историю, решение о свержении которой будет принято раньше, чем через три месяца после восхождения на трон. Беспрецедентный случай.

Мы рассаживаемся по своим местам, и я невольно окидываю взглядом присутствующих. Все они выглядят мрачными в своих чёрных строгих одеяниях, словно бы пришли на похороны, а не на судебное разбирательство. Одна только Алина не может скрыть злорадной ухмылки.

Встаёт председатель совета. Она зачитывает регламент сегодняшнего собрания и говорит о том, что рассматриваемый случай не имеет аналогов за всю историю существования школы. Сообщает мне мои права и оглашает все провинности, за которые меня, собственно, и решили лишить чести называться королевой.

- Агата Меньшова, признаёте ли вы свою вину? – спрашивает она, глядя на меня поверх очков. Я киваю, едва подавляя смешок. Всё это похоже на фарс. - Хотите ли вы высказаться в своё оправдание?

- Хочу, но не в оправдание, - говорю, вставая с места. Я по-прежнему смотрюсь здесь нелепо в любимой кожаной куртке и чёрных брюках. – Я хочу сказать вам о том, что в вопросах правления никогда не стоит полагаться на одного человека. Насколько мне известно, все важные решения, касающиеся школьной политики, единолично принимает королева, верно? Но так же я знаю, что всё это время, пока действующая королева отказывалась выполнять свои обязанности, школа прекрасно существовала и без неё, под управлением школьного совета. Может быть, именно это и говорит нам о том, что существующая ныне система нуждается в реформах? Мы не можем полагаться во всём лишь на одного человека, потому что могут вновь повториться случаи, подобные этому. Кто выбирает королеву? – задаю я вопрос, и смотрю на присутствующих, ожидая ответа. Но все молчат, и мне приходится ответить самой. – Её предшественник или предшественница. Но всегда ли они могут оставаться беспристрастными в своём выборе? Конечно, нет, ведь они тоже люди. Иногда они руководствуются личными симпатиями, интересами, мотивами и выбирают кого-то, совершенно неподходящего для этой роли. Вполне объяснимо, что потом этого кандидата свергают и его место занимает революционер из толпы… Сколько в истории нашей школы таких случаев? Не меньше двадцати, насколько я знаю. Так почему бы не укоротить этот путь и не позволить народу с самого начала выбирать своего лидера, которым они будут довольны? Почему бы не выбрать совет, который разделит власть с королевой и будет действовать в интересах всей школы, а не только правящей элиты?

Я умолкаю и вопросительно смотрю на собравшихся, но ответом мне служит лишь та же гробовая тишина. Одна лишь Алина смотрит на меня презрительно, лениво вертя в руках мобильный телефон.

- Вы действительно собираетесь слушать её? – фыркает она, поправляя свою юбку. Я высокомерно вскидываю подбородок, показывая, что её слова меня не задевают. – Она была худшей королевой из всех, что были в нашей истории, и я сомневаюсь, что она может сказать что-то разумное напоследок.

- А я согласна с ней, - неожиданно произносит Марго, вставая с места и направляясь ко мне. Не ожидала увидеть союзника в её лице. – Нам действительно нужны перемены. Просто для того, чтобы случаи, подобные этому, больше не повторились. Королева не может решать всё единолично, ведь в нашей истории действительно было слишком мало правителей, которые больше заботились о своих подданных, чем о себе.

Её слова оказывают более сильное влияние на присутствующих. Может, потому, что она имеет гораздо более чистую репутацию, чем я. По залу слышатся перешептывания, которые потом перерастают в бурную дискуссию, затянувшуюся почти на три часа.

В конце концов, обсуждение заканчивается решением большинства о том, что следующую королеву выберут путём голосования среди учащихся. Вопрос о повышении властных полномочий совета будет поставлен уже после оглашения результатов, в присутствии новой королевы.

- Ты облажалась, - замечает Марго, когда мы выходим в коридор после окончания собрания. Я киваю, соглашаясь. – Ты никудышная королева, но твой пример положил начало переменам, которые, возможно, в будущем окажут благоприятное воздействие на систему управления… Как ты это сделала?

- Просто я… революционер, - улыбаюсь я, спрятав руки в карманы куртки. На душе неожиданно легко. – Я вкладываю в головы людей безумные идеи, но совсем не представляю, как можно реализовать их. Я не умею вести за собой толпу, но я знаю, кто сможет… Ты ведь выдвинешь свою кандидатуру?

- Я… не знаю, - бормочет она, опустив взгляд. Видно, что ей неловко. – Никогда не представляла себя королевой.

- Кто может справиться с этим лучше, чем последовательница Романы? – ухмыляюсь я, подумав о том, что всё же нужна невероятная сила, чтобы удержать в своих руках такую власть и действовать на благо народа. Я восхищаюсь девушкой своего брата. – Она ведь была лучшей.

Может быть, я не стала королевой, но за время общения с сестрой Алекса я поняла одну вещь: не всегда следует отчаянно бороться за свои идеалы, иногда нужно подумать об интересах других и прислушаться к мнению большинства. Я не победила в борьбе за власть, но я… выиграла в войне за свободу.

Возле школы меня встречает Алекс. Я сажусь на пассажирское сиденье и целую парня в щёку, вдыхая родной запах сигарет и одеколона.

- Ты выглядишь такой воодушевлённой, - усмехается он, заглядывая мне в глаза. Я беззаботно улыбаюсь. – Заседание отменили, или тебе дали ещё один шанс?

- Лучше. Меня свергнули, - объявляю я, пристёгивая ремень безопасности. Он непонимающе смотрит на меня. – Иногда борьба не стоит того, чтобы жертвовать чужими идеалами, красавчик. Спасибо твоей милой сестрёнке за прописную истину. Кстати, как она там?

- Кажется, я нашел способ заставить её отказаться от этой бессмысленной погони за справедливостью, - сообщает Алекс, поворачивая ключ в замке зажигания. Я внимательно смотрю на него. – Я работал над этим почти две недели, но это пока секрет.

- Ненавижу секреты, - морщусь я, закатив глаза. Точнее я ненавижу чужие секреты и храню под сотню своих. Но от Алекса у меня нет тайн. – Может быть, я могу заставить тебя рассказать мне?

Я обнимаю его обеими руками за шею и прижимаюсь к губам, чувствуя, как трепещет сердце в груди от каждого прикосновения. Наверное, ещё никогда в жизни я не чувствовала себя такой счастливой. Я отстраняюсь только тогда, когда в лёгких начинает катастрофически не хватать кислорода.

- Дома поговорим, - ухмыляется Алекс, выезжая с пришкольной стоянки. Вдруг у него звонит мобильный, и он спешит ответить на звонок: - Да, Антох. Скоро будем…

Я почти не вслушиваюсь в разговор, отвернувшись к окну. Мы как раз проезжаем мимо кинотеатра, когда дорогу нам вдруг преграждает чёрный джип. Алекс едва успевает затормозить.

- Не отключайся, Антох. Тут какие-то проблемы, - бросает он в трубку, спрятав телефон в карман. Из джипа начинают выходить люди. Я с ужасом замечаю у них в руках оружие.

- В ваших интересах будет покинуть автомобиль немедленно, иначе взлетите на воздух вместе с ним, - распоряжается смутно знакомый голос, и я замечаю в руках у одного из мужчин гранату. Доигрались. – Выходите с поднятыми руками!

- Ничего не бойся, - шепчет мне Алекс, ободряюще улыбнувшись. Смешно, ведь я боюсь здесь только за него. – Всё будет в порядке.

Мы выходим из машины, и я чувствую, как мороз проходится по коже, когда я узнаю в одном из мужчин двоюродного брата моего отца. Он всегда ненавидел нас с Дэном, ведь в очереди на наследство он стоит только третьим, после самых близких родственников.

- Ну, здравствуй, моя дорогая племянница, - улыбается мужчина, когда понимает, что я узнала его. В этот момент я чувствую, как мне в плечо вонзается что-то острое, а в глазах стремительно темнеет. Последнее, что я вижу – рухнувшее наземь тело Алекса…