Я просыпаюсь на холодном полу в каком-то сыром тёмном помещении больше похожем на гараж или подвал частного дома. Пытаюсь пошевелиться, но запоздало понимаю, что моя правая рука пристёгнута к железной трубе, а левая болит так сильно, что едва могу поднять её.

Осторожно меняю позу, разминая затёкшую шею, и оглядываюсь вокруг, пытаясь вспомнить, как сюда попала. Картинки молниеносно меняются в голове, когда я замечаю неподалёку от себя неподвижное тело Алекса. Его правая рука прикована к железной трубе, подобно моей, а голова опущена так, что я не могу разглядеть лицо парня. Господи, Алекс…

Тянусь к нему, совершенно позабыв о пристёгнутой руке, и каждое моё движение отзывается тупой болью во всём теле. Но я упрямо игнорирую боль, сцепив зубы, ведь мне жизненно важно добраться до него и понять, что он в порядке. Неожиданно парень глухо стонет и приподнимает голову, часто моргая, чтобы привыкнуть к тусклому освещению.

- Алекс… - выдыхаю я, чувствуя, как сердце в груди ускоряет ход. Он жив… - Алекс, посмотри на меня…

Он поднимает голову ещё немного и кое-как фокусирует на мне взгляд. На нём нет ни синяка, ни царапины, но я всё равно ощущаю пугающую тревогу, которая заполняет все мои мысли, мешая нормально соображать.

- Прости меня, - шепчу, прислоняясь спиной к стене. От неё веет холодом, но мне всё равно. – Всё, что было между нами – моя глупая ошибка. Если бы не я, ты бы никогда не оказался здесь.

- Не говори ерунды, - отзывается он хрипло, протянув ко мне руку, но цепи на наших путах слишком коротки, чтобы дотянуться. Как же я хочу хотя бы на секундочку ощутить его тепло. – Всё, что касается тебя, касается и меня, помнишь?

- Как трогательно, - слышится вдруг откуда-то из темноты насмешливый дядин голос. Тишину разрывают громкие аплодисменты. – Прямо современная интерпретация «Ромео и Джульетты».

Я отстраняюсь от стены, занимая оборонительную позицию, и жду, пока он появится из темноты, чтобы продемонстрировать своё лицо. Долго ждать не приходится. Спустя несколько секунд мужчина выходит на крошечный клочок света, попадающий в подвал через единственное окно под потолком. Его сопровождают двое вооруженных охранников.

- Вот уж не ожидал, что ты заглянешь в гости, дорогая племянница, - усмехается он, усаживаясь на грубо сколоченный деревянный ящик. Я сжимаю губы. – Помнится, мы с тобой не очень-то ладили… А в последнее время ты вовсе стала невыносимой.

- Это ведь ты всё подстроил, верно? – рычу, вскидывая подбородок. Я не доставлю ему удовольствия, показав свой страх. – Ты тот самый могущественный покровитель, который позволил отцу избежать тюремного заключения семь лет назад… Именно ради этого ты похитил нас сейчас?

- Какая же ты сообразительная… прямо как твоя мама, - хмыкает мужчина, и я непонимающе смотрю на него. При чём здесь мама? – Думаешь, этот алкоголик может управлять компанией? Конечно, нет. Вот уже десять лет, как ею управляю я. Твой папаша только подписывает бумажки. Но если его посадят…

- Управление перейдёт в руки Дэна, - заканчиваю я, опустив взгляд. Как же всё банально. – А тебе укажут на дверь…

Как же я раньше не догадалась. Мой дядя единственный, кому выгодно, чтобы компания находилась под руководством отца. Когда отец был ещё вменяемым человеком, он таким образом составил документы, что отказаться от своей доли может только в том случае, если на неё не будут претендовать его дети. При чём младшему из них уже должно исполниться восемнадцать лет, чтобы его подпись имела достаточную юридическую силу. То есть, чтобы переписать управление на моего дядю, нужны подписи всех троих… либо смерть обоих детей. Странно, что дядя не прибегнул к такому методу завоевания власти.

- Мне не выгодно становиться владельцем компании сейчас, - фыркает он, видимо, отследив мыслительный процесс на моём лице. Я поднимаю на него взгляд. – Слишком много мороки. К тому же, я хотел быть добрым дядюшкой и подарить своей милой племяннице хотя бы восемнадцать лет жизни… Но ты, видно, ими не дорожишь. Что ж, я с удовольствием уберу тебя со своего пути сейчас… Может, с твоим братишкой ещё удастся договориться.

- Дэн никогда не пойдёт на сделку с тобой, - шиплю я, думая лишь о том, как сохранить жизнь Алексу. Я слишком долго пеклась о собственной шкуре, пора позаботиться о ком-то другом. – Мы могли бы договориться…

- Договориться? С тобой? – мужчина смеётся, забирая у одного из охранников пистолет. Он лично перезаряжает его. – Что ты можешь предложить мне, детка? Согласно бумажкам твоего папочки, твоя подпись даже достаточной юридической силы не имеет. Я не могу ждать два года.

Я задумываюсь на несколько секунд, пытаясь сообразить, какие у меня есть варианты. Он прав, у меня действительно толком ничего нет. Разве что…

- Я отзову своё заявление, - говорю уверенно, но голос мой дрожит. Мне нельзя сейчас стратить. – Сниму все претензии, признаюсь в клевете… Потом ты можешь убить меня, но отпустишь Алекса.

- Заткнись, - шипит Алекс, но я не могу. Я должна спасти его любой ценой.

- У меня есть идея получше, - улыбается вдруг мужчина, забирая у одного из охранников ключи. Его глаза горят от восторга. – Он убьёт тебя, - с этими словами он подходит к Алексу и приставляет к его голове дуло пистолета. После чего медленно отстёгивает наручники. – Пристрелишь её, парень, и ты на свободе.

- Иди нахуй, - отзывается Алекс, и я вздрагиваю, когда дядя с силой бьёт его кулаком в лицо. Боже…

Мне требуется всего пара секунд, чтобы принять решение. Если Алекс умрёт, то моя жизнь потеряет всякий смысл. Но если умру я, у него появится хоть малюсенький шанс на свободу, на жизнь. Алекс заслуживает того, чтобы жить. Значит… он должен убить меня.

- Алекс… - мой голос звучит тихо и хрипло. В полутьме я смотрю на его лицо. Из разбитой губы стекает струйка крови. – Сделай это… Пожалуйста… Он прав, я обречена…

- Девчонка дело говорит, - соглашается дядя, толкая парня в спину и заставляя подняться. Я вздрагиваю. – Если ты не убьёшь её, мои ребята убьют вас обоих. В одно мгновение, как в тупых фильмах. Но если застрелишь свою подружку, клянусь, я подарю тебе свободу.

- Алекс, я всё равно не заслуживаю жизни, - умоляю я, чувствуя, как к глазам подкатывают слёзы. Он должен это сделать. – Мне самое место в аду, и я всё равно отправлюсь туда рано или поздно. У тебя… ещё есть шанс… Ты найдёшь девушку, которую полюбишь… которая полюбит тебя так сильно, как никогда не любила я. Пожалуйста, Алекс…

- Быстрее, - говоря это, мужчина толкает парня в центр комнаты, и он оказывается напротив меня. Я улыбаюсь.

В его глазах нет страха, и это пугает меня. Так люди вроде него смотрят в глаза смерти. Спокойно, словно бы принимая старого друга. Он не должен смотреть так, потому что не ему встречать смерть.

Охранники направляют на Алекса одновременно два пистолета, и дядя медленно вкладывает в его руки свой. Если он попробует убить его, то тут же будет застрелен, а за ним и я. Он должен понимать это. Один из нас должен выжить.

- Жизнь слишком коротка, чтобы жертвовать ею ради глупых привязанностей, - тихо произносит вдруг Алекс, поднимая пистолет и направляя на меня. Я делаю короткий рваный вдох. Последний вдох.

- Стреляй, - срывается с моих губ, и я бесстрашно смотрю на дуло пистолета. Секунды кажутся вечностью. – Я всё равно люблю тебя, красавчик…

- Но ради чего тогда ещё жить? – заканчивает парень, и в одно мгновение разворачивает пистолет, стреляя прямо себе в сердце. Выстрел разрывает тишину комнаты, смешиваясь с моим пронзительным криком.

Словно в замедленной съёмке, тело Алекса опускается на бетонный пол, окрашивая его в красный цвет. Я чувствую, как кислород резко вышибает из лёгких и мой крик обрывается хрипом. В груди стремительно образуется зияющая дыра, прямо на том месте, где раньше было сердце…

- Что ж, у него был выбор, - словно сквозь пелену, доносится до меня голос дяди. Он берёт пистолет и направляет мне в голову, но в этот момент кто-то стреляет ему в плечо и оружие выпадает из его руки. Слишком поздно…