1.

Вдохнув какой-то совершенно невыносимый запах, Синдбад первым делом, толком не прийдя в себя, попытался с вымученным стоном отвернуться от этой мерзости. Он проморгался и ответил хрипло на несколько несложных вопросов Серендины. Та, поняв, что тот пришел в сознание, поспешила дальше, оставляя его одного шатко подниматься на ноги, держась за стену.

Взгляд остановился на ней, побитой и будто с вмятиной, словно в нее влетело что-то немаленькое. По боли во всем теле и усилиям, которые приходилось прикладывать, чтобы не отвлекаться, юноша даже мог нерадостно предположить, что именно.

Он огляделся, первым делом замечая огромного синего джинна, выглядевшего немного побитым. Син помнил, как разговаривал с Джу, затем как резко увидел перед собой этого самого джинна, а дальше — ничего. Пустота. Юноша недовольно вздохнул, хмуро касаясь затылка, пытаясь понять, не ударился ли он головой так сильно, что ему отшибло память, но даже крови не было.

Решив разобраться с провалом в памяти позже, он нашел взглядом своих подчиненных, над которыми сейчас хлопотали Серен и одна из ее служанок. Другая сидела на земле, придерживая перевязанную руку. Каждый из их группы был ранен тем или другим образом, никто не обошелся без хотя бы порезов и ушибов. К счастью, ничего хуже переломов не было.

Синдбад не сразу сумел найти в сокровищнице джинна Джудара, но он за него почти и не волновался. В его сознании четко отпечаталась разница в силе его возлюбленного и любого другого, не позволявшая даже предположить, что тот может проиграть.

Джу сидел вдали от них всех у стены, держа в руках свой посох, Син издалека крикнул, спрашивая, в порядке ли он, с беспокойством осматривая израненные руки Джафара. Не услышав ответа, он удивленно к нему повернулся, пытаясь понять, что не так. Маги словно его и не услышал, даже головы не поднял, кажется, разглядывая пол перед собой, и юноша заволновался.

Если окажется, что Джу в самом деле серьезно пострадал, а Син его просто проигнорировал, разве сможет он это себе простить…

Перепоручив ребенка вовремя подковылявшему Хинахохо, он направился к маги.

 — Джу? — позвал он снова, морщась от боли из-за слишком резких движений, но не сбавляя шага. — Ты как?

Добравшись, он, хмурясь, опустился рядом на одно колено, облегченно вздохнув, когда возлюбленный взглянул на него, не поднимая головы. Син временно решил, что Джу, может, не совсем пришел в себя из-за того же, что вырубило всех остальных, и плохо слышал, а затем зацепился взглядом за глубокую рану на его предплечье, нанесенную чем-то острым, и у него перехватило дыхание.

Такая несомненно болела очень сильно, и юноша, сглотнув, пытаясь справиться с секундным потрясением от того, что кому-то удалось ранить маги, заметил, что тот, кажется, стискивая зубы, играя желваками, плачет. Кровавыми слезами, совсем как в тот раз перед его рабством у Мадоры.

Син запаниковал.

 — Джу, почему ты не вылечишь себя? — беспомощно и бесполезно спросил он, теша себя догадками, что маги просто не может сосредоточиться в данный момент, чтобы использовать магию, что всё не так плохо, как выглядит, и потянулся к нему, чтобы вытереть кровь с лица, но Джудар резко отбил его руку своей здоровой, не позволяя коснуться.

Юноша никогда не видел его таким враждебным и застыл, не зная, что делать.

Он еще раз спросил, в порядке ли Джудар.

Сказал, что рану обязательно нужно перевязать, кровь нужно остановиться.

Позвал возлюбленного по имени еще раз, почти моляще, но всё равно не получил никакого ответа, только холодный взгляд исподлобья.

В итоге, обернувшись и убедившись, что все потихоньку приходят в себя и помогают друг другу с ранами, молча сел на землю напротив, надеясь, что маги остынет и даст себя осмотреть, немного стыдясь того, что не помогает своим подчиненным, но зная, что никого другого из группы Джудар даже близко не подпустит.

Син жалел, что с ними в путешествии не было Руруму. Ужасно было думать, что возлюбленный, может, доверял ей намного больше, чем ему самому, но такой расклад был бы лучше, чем-то, что они имели сейчас.

Маги дышал часто, снова не дал юноше дотронуться, когда тот, выждав из-за волнения совсем немного, потянулся к нему, и юноша застыл на месте, смиряясь с судьбой и пытаясь справиться с тем фактом, что Джудар не притянул его к себе лениво, обнимая и щекотно залечивая раны, как делал всегда, а был почти что готов напасть.

Что случилось?

Он ничего не помнил. Джинн на них напал? Даже маги сумел нанести такую рану…

Но почему он его к себе не подпускал?

 — Джу? — позвал он, чуть радуясь тому, что маги немного вскинул голову, глядя на него, пусть и не расслабляясь ни на одно мгновение. — Джу, что произошло?

 — Зепар, — сказал тот негромко и зло, и Син удивленно заморгал. — Начинай испытание. И даже не думай судить предвзято.

Юноша снова обернулся, чтобы взглянуть туда же, куда смотрел и его возлюбленный, и увидел, как хозяин подземелья кивнул с явной неохотой, не желая дальнейших ранений.

 — Ты подрался с джинном? — спросил, не слишком надеясь сейчас на ответ, юноша, слегка понизив зачем-то голос. Он, конечно, помнил о том, что Джудар говорил, что джинны его недолюбливают из-за того, что он падший, но не думал, что настолько.

 — Он напал на меня, — всё так же зло выдохнул маги, словно возражая обвинению в свою сторону.

Син открыл было рот, чтобы сказать, что уже давно ничего не ставил ему в вину, но оставил эти слова при себе, видя, насколько ожесточенно тот смотрел прямо перед собой.

 — Это он тебя ранил? — тихо спросил юноша, слыша, как за его спиной остальные собираются рядом с джинном, но не собираясь упускать возможность поговорить.

 — А ты как думаешь? — сдерживая злость, спросил маги, и Синдбад кивнул. В самом деле, разве присутствовал в этом подземелье кто-то другой, кто мог бы его ранить?

Повисло молчание, которое затем прервал юноша, который больше не мог смотреть на то, как стекает по руке чужая кровь.

 — Джу, давай… я перевяжу тебе рану? — предложил он, надеясь заговорить маги, чтобы тот вышел из ступора, не дававшего ему вылечить себя. — Ты ведь кровь теряешь…

По крайней мере из глаз она уже не шла, и Син надеялся, что это хороший знак.

 — Просто иди, — пробормотал Джудар. — Джинн ждет.

Он, кажется, не совсем знал, как у его любовника расставлены приоритеты. Зепару, напавшему на него, придется подождать столько, сколько потребуется.

Больше всего сейчас юноша желал силы, чтобы защитить всех людей, которые ему дороги.

И бинтов, чтобы перевязать одного упрямца.

Второе он по крайней мере всегда носил с собой с тех пор, как люди начали пытаться ему навредить, то есть уже очень долго.

Но когда Син потянулся к его руке, собираясь приняться за дело, Джудар отодвинулся, хотя до этого казалось, что дальше вжаться в стену просто невозможно. Юноша молча уставился на него, не зная, то ли смотреть на маги укоризненно, с намеком на просьбу заботиться о себе хотя бы ради него, то ли попытаться словесно на него надавить. Хорошей не казалась ни одна из идей.

Он помнил, как Джу в Неаполии вскользь упомянул, что запустил в свое время сломанное Пипирикой ребро, не вылечив его сразу как следует, и из-за этого был недовольным всё плавание из Имучакка.

Но маги, нахмурившись, отвернулся, перехватил посох так, чтобы освободить одну руку, и накрыл, не касаясь, ладонью рану, начавшую очень медленно затягиваться в мягком сиреневом свете. Син подождал немного, думая, что Джу, может, взглянет на него, но тот упрямо смотрел в сторону.

 — Спасибо, — тихо поблагодарил юноша за то, что он к нему прислушался, отчего маги нахмурился, и поднялся с земли.

Первым делом нужно было выбраться из этого подземелья, и Синдбад знал лишь один способ сделать это.

2.

Зепар был жесток.

И если при сражении Мистраса и Хинахохо Синдбаду еще удавалось держать лицо, признавая идею джинна испытывать подчиненных, то в тот момент, когда Джафар проткнул свою грудь клинком, он вышел из себя. У него и до этого голова шла кругом от осознания, что произошло в тот промежуток времени, который он не помнил, пришедшего, когда Зепар завладел разумом Масрура и свободно управлял его телом.

Юноша был в тихой ярости из-за того, что их использовали таким образом, и в смятении, и в тот единственный раз, когда он рискнул бросить взгляд на Джудара, маги выглядел так, словно был совершенно не заинтересован в происходящем. Он и голос-то подал лишь однажды, чтобы сказать заупрямившемуся из-за обмана джинну, отказавшемуся выбирать кандидата, что его терпение не бесконечно.

К моменту полемики с Серендиной Син оказался в разрозненных чувствах, но не мог малодушно убеждать себя, что проиграл только из-за этого. Ее слова в самом деле заставили его сердце заколебаться, и он не мог перестать о них думать, ни когда возвращался из подземелья, ни когда решал вопрос с Элиохаптом, ни когда тащился с остальными по пустыне. Путешествие прошло хорошо, к его союзу семи морей присоединилась еще одна страна, но юноша продолжал думать о том, что значит основать государство и быть его королем, даже когда праздновал вечером по возвращении в Катарго вместе со всеми покорение подземелья.

Доводы Серен казались такими разумными, но он отчего-то был уверен, что предложенный ею путь — далеко не единственный. Ведь разве джинны, даровавшие ему силу короля, интересовались его неблагородным происхождением? Разве все эти королевские династии когда-то очень давно основали не самые обычные люди?

Если родство в самом деле настолько важнее талантов и заслуг, то он, даже если сумеет основать страну, не станет оставлять после себя связанных с ним кровью наследников. Должен быть другой способ находить следующего правителя, но юноша, никогда не изучавший политику, его не знал.

Дверь в самую большую снятую ими комнату, в которой они все вместе не слишком тихо праздновали, распахнулась, и на пороге появился Джудар, отчего Синдбад, поднесший к губам бокал, застыл, так и не отпив ни глотка.

Когда маги ушел через портал еще в Элиохапте, не попрощавшись и не сказав ни слова, он решил, что увидит его еще очень нескоро. Самое раннее, на что он надеялся, было по приплытии в Балбадд через пару недель.

Оживленные разговоры сменились молчанием, и Джудар недоуменно вскинул бровь, оглядывая собравшихся.

 — Вы пьете без меня? — почти неверяще спросил он. — Это подло.

 — Прости, — выдохнул Син со слабой улыбкой, проглатывая слова объяснения про то, что так скоро увидеть возлюбленного он даже не ожидал.

 — Я подумаю над этим, — ответил маги, пожав плечами с написанным на лице сомнением, будто не считал, что подобное можно так просто простить, и двинулся к нему, пробираясь мимо собравшихся подчиненных юноши и отвешивая почти каждому из них нелестное словечко.

Добравшийся и опустившийся рядом, столкнувшись плечами, Джудар огляделся в недоумении, не получив ни одного колкого ответа, и забрал у не запротестовавшего Синдбада бокал с вином, тут же отпив немного. Тот был не против, думая, что ему на этот вечер уже хватило, и молча рассматривая с подозрением глядевшего на отвернувшихся от него людей маги, тут же замечая длинный светлый шрам на ведущей руке, но, к своему облегчению, понимая, что Джу выглядит совершенно здоровым, избавившись от своей смертельной бледности, преследовавшей его со схватки в подземелье.

 — Не настолько ведь я хорош в том, чтобы отравлять другим веселье… — негромко пробормотал Джу, и юноша придвинул к нему закуски, на которые тот накинулся так жадно, словно не ел последние несколько дней.

И что он делал в это время…

Син терпеливо уставился перед собой, ожидая, пока маги не подкрепится, зная, что остальных его спутников раздирают весьма противоречивые чувства. При нем они этого не обсуждали вслух, но вполне могли негодовать, считая, что полученные ими ранения были чересчур для самообороны. Он сам отделался почти что легче всех и чувствовал одну лишь вину, пусть и знал, что силе Зепара он ничего не мог противопоставить.

Такая проблемная способность теперь в руках Серендины…

 — Джу, мне очень жаль, что так вышло… — начал юноша, зная тысячу способов красноречиво извиниться и то, что маги не впечатлит ни один из них. — Прости меня, я сделаю всё, чтобы подобное не повторилось вновь.

Момент он, возможно, выбрал не самый удачный, поскольку Джудар от неожиданности подавился. Син коснулся было осторожно его спины, намекая, что в любой момент готов спасать его, и мысленно проклиная себя, но маги поспешно помотал головой, отказываясь.

 — Так ты купил их мне? — поинтересовался тот, прокашлявшись, хитро глядя, и юноша на мгновение застыл.

 — Купил что? — непонимающе переспросил он.

 — Сладости, — ответил Джудар с таким видом, словно это было чем-то само собой разумеющимся.

Син вздохнул, закрывая глаза и потирая переносицу, чувствуя, как издалека подбирается головная боль.

 — Джу, я ведь не об этом говорю… — начал объяснять он.

 — Не беспокойся, я знаю, о чем ты, — перебил его маги, и юноша, вздрогнув, выпрямился, услышав, насколько жестким за одно мгновение стал его голос. — Что посеешь, то пожнешь. Я знал, что не стоит лезть к джинну в подземелье. Но не знал, что он отреагирует настолько враждебно. Ты здесь вообще ни при чем.

Это всё равно не отменяло того взгляда, которым наградил его возлюбленный, когда он к нему приблизился. Он ведь, когда признавался, смекнул уже, что к чему, подозревал многое и был серьезен, когда обещал быть лучше. Не слишком-то получалось, судя по всему.

 — Ну и чем ты грузишься на этот раз, Син? — вздохнув, спросил Джудар, положив ему голову на плечо, и юноша поспешно избавился от своих невеселых мыслей, пытаясь придумать что-то другое.

 — Я всё же не смог пройти твое подземелье. Не стал твоим кандидатом, — выпалил он с крохотной задержкой, и маги хмыкнул, принимая это оправдание за чистую монету.

 — Лучше думай, что тебе с этим повезло. Не так уж и весело быть моим кандидатом, — пробормотал Джудар и отлип от него, поднимая бокал в сторону Серендины, наконец вспомнив, кто прошел призванное им подземелье. — Мои поздравления. Я обучу тебя тому, как использовать джинна, и с ним ты сможешь отвоевать свою родину у Барбароссы.

Синдбад молча уставился на него. Его Джу не учил. Ему пришлось учиться всему самому, хотя маги так долго был рядом, бездельничая.

 — У Барбароссы ведь тоже есть сосуд джинна. Это будет вовсе не легко, — напомнил Дракон после того, как девушка благодарно кивнула, всё еще не испытывая к маги ни капли доверия, но усердно это скрывая.

 — У него не один сосуд, а два, — спокойно поправил Джудар, принявшись дальше за еду, и Синдбад, считавший себя до этого единственным в мире человеком, покорившим более одного подземелья, нахмурился.

 — В самом деле? — переспросил он, в уме уже пытаясь рассчитать, насколько сильно это усложняет их положение. — Откуда ты это вообще знаешь?

 — Так он ведь тоже мой кандидат, — ответил маги и, заметив что-то в принцессе, которой даже после этой новости удалось сохранить лицо, добавил. — Нет нужды волноваться, он не в моем вкусе.

 — А Серен, значит, в твоем вкусе? — поинтересовался Син, тепло улыбаясь, прежде чем кто-либо другой успел подать голос.

 — Полностью! — ответил Джудар с запалом, кажется, не понимая даже, что его любовник от таких признаний не в восторге. — Разве может быть что-то лучше кандидата со стальной волей? Если такому удастся меня впечатлить, забыть о скуке, заставив сердце биться быстрее, я что угодно для него сделаю, даже если сам умру при этом.

Юноша, понимая, что маги абсолютно серьезен, притянул того к себе, не отвечая на удивленное «Что такое?», бросив короткий предупреждающий взгляд на Серендину, спокойно выдержавшую его, и мысленно растаял, когда Джудар, довольно выдохнув, расслабился в его объятьях, прижимаясь ближе.

Пришел ли уже ответ на его письмо?

 — Кстати, — опомнился маги, чуть не задремав, через какое-то время, когда остальные, убрав устроенный бардак, разошлись по другим комнатам, оставляя их в этой, самой большой, а Синдбад, смирившись со многим, принялся медленно расплетать ему косу на ночь, чтобы расчесать позже. — Так вы собрались сыграть свадьбу?

3.

— Я не собираюсь ни на ком жениться, — перестав расплетать косу, медленно ответил Синдбад, заглядывая в алые глаза возлюбленного, тщетно пытаясь понять, почему тот почти пытается сосватать его с Серендиной.

 — Почему? — спросил Джудар так изумленно, что юноша потерял ненадолго дар речи, даже не найдясь сразу с ответом.

 — Почему ты вообще меня об этом спрашиваешь? — попытался отбиться он вопросом на вопрос в полном смятении, перебирая в уме возможные варианты.

Маги замолчал, недоуменно заморгав, а затем уставился куда-то в сторону, забрав из чужих рук свою косу и закончив расплетать ее.

 — Между Барбароссой и Серендиной я раз за разом бы выбирал ее, — пробормотал он, нисколько не делая ситуацию понятнее, а затем настойчиво толкнул Сина в плечо, заставляя, непонимающе вскинув брови, улечься на спину.

Джу следом устроился рядом, положив голову ему на живот и схватившись пальцами одной руки за одежду с таким видом, словно юноше не следовало даже думать о том, чтобы прогнать его. Син хотел было сказать, что нет смысла ютиться на неудобном полу, когда кровать всего в паре шагов, но, почувствовав, что маги под его прикосновением напряжен, словно гольный комок нервов, промолчал, закинув голову, глядя на потолок, согнув одну ногу в колене и неспешно гладя того по голове.

Только бы у Джу волосы не спутались. Ведь это ему, Синдбаду, их затем расчесывать перед сном, опасаясь сделать больно, и заплетать обратно.

 — Завтра мы с Масруром отправимся дальше на юг. Тебе, думаю, лучше не идти с нами. Можно вернуться в Балбадд с остальными или своим ходом, — негромко поделился через какое-то время юноша планами и, когда расслабившийся маги промычал что-то невнятное в ответ, обозначая, что услышал его, шутливо спросил. — Неужели не скажешь даже, что будешь скучать по мне?

 — Не скажу, — сонно и устало пробубнил Джудар себе под нос, и Син решил, что пора всё же перетаскивать его на более подходящее для сна место, пока он не начал дремать прямо здесь.

 — В самом деле не будешь скучать? — продолжил он, полагая, что раздражает неимоверно, но не в силах ничего с собой поделать, и осторожно поднялся, садясь, ожидая, что маги недовольно отстранится, но не ожидая, что тот так и скатится вниз, на его колени, удивленно распахнув глаза и сонно моргая.

Юноша выдержал пару секунд, а затем, фыркнув, засмеялся, пряча лицо и отворачиваясь в сторону, притворяясь, что не видит, как опасно и угрожающе Джудар щурился.

 — Не буду! — подтвердил маги зло и, пока Син пытался справиться с волной хохота, повалил того на пол, не щадя, заставляя больно удариться затылком о каменный пол.

Все полученные в подземелье раны разом дали о себе знать, но юноша сдержался, зная, что Джу так с ним не со зла, и лишь притворно завыл, хватая возлюбленного и крепко прижимая к себе в наверняка неудобной позе.

Ему были нужны не признания, а возможность подурачиться и немного времени вместе до того, как снова придется расстаться. Если бы маги ответил на его вопросы как-то иначе, мягче, то заставил бы этим порядком побеспокоиться. И если бы он не начал возмущенно вырываться, упираясь любовнику ладонью в грудь, Син тоже начал бы волноваться. Джу не любил даже когда его уютно обнимали без причины, просто в порыве чувств, и героически выдержал в начале их отношений лишь две ночи того, как юноша, пользуясь своей безнаказанностью, стискивал его перед сном, прижимаясь.

Маги словно неприрученный дикий кот, рвался из объятий, давался гладиться, только если хотел, и Син думал порой, что у его возлюбленного не было родителей, что его, может быть, недолюбили в детстве, мало касались с теплотой обычной привязанности, и хватал затем Джудара так крепко, как только мог.

И сейчас без магии тот мог даже не думать о том, чтобы вырваться из его хватки.

 — Любовь моя, знаешь, сейчас я мог бы довести тебя до предела, — прошептал юноша на ухо маги, взглянувшему на него так, словно его терпение в самом деле было на пределе. Син рассмеялся, улыбаясь, поцеловал его в макушку, пользуясь моментом, и почти увернулся от щелбана по лбу. — Я мог бы… Не дерись, Джу, не дерись! Так вот, я мог бы… На чем я остановился? Больно, когда пинают, будь со мной нежнее… Я ведь с тобой нежен? Я мог бы подготавливать тебя так медленно и нежно, что ты бы не выдержал, опять бы меня за волосы схватил, лишь бы свой темп задать… Но ничего личного, я бы спросил снова, будешь ли ты по мне скучать, и если бы твой ответ меня расстроил… — и он задохнулся от щекотки, удивляясь тому, что маги его вообще жалел, а не выкинул, может, в окно.

Юноша засмеялся снова, веселясь, провально стараясь увернуться, и через несколько минут борьбы, неравной из-за того, что Джудара щекотка не брала, просто лежал, побежденный, на неудобном полу, пытаясь отдышаться и вытереть выступившие слезы.

 — Я думаю, кое-что было бы иначе, — медленно поправил его довольный своей победой маги, выпрямляясь, но не слезая с него. — Из нас двоих это ты не сумел бы выдержать и снова смирно бы стонал мое имя, прося о большем. Как тебе такой вариант? Более вероятен, как по мне.

Синдбад знал, что наиболее вероятно, что они просто заснут от усталости после этого напряженного дня, в который они успели и подземелье покорить, и Элиохапт к союзу семи морей присоединить, а наутро Джу уже не будет рядом, чтобы не устраивать так нелюбимые им прощания. Хотелось, с одной стороны, добраться наконец до кровати и отдохнуть, а с другой — и вовсе не засыпать.

 — Да. Да, ты прав, пожалуй, — покладисто согласился он, не вызывая этим у маги и капли доверия и хитро на него глядя. — В твоем возрасте было бы тяжеловато… Надо поберечь спину, здоровье, понимаю.

  — В моем возрасте? — спросил Джудар удивленно, без тени шутливости, заставая Синдбада врасплох. — Я выгляжу старше?

 — Старше меня? Пока что да, думаю, — ответил тот непонимающе, глядя на то, как маги осмотрелся, ища, должно быть, зеркало, которого в этой комнате не было.

 — Нет, старше, чем раньше, — уточнил маги и, когда юноша задумчиво покачал головой, смотря снизу вверх на его лицо, и пытаясь понять, изменился ли тот хоть на каплю с их первой встречи кроме того, что стал меньше хмуриться, пояснил. — Просто обычно я использую магию, останавливающую старение, но пару месяцев назад перестал.

 — Это слишком выматывает? — забеспокоился Син, стараясь не подавать виду, и подвинулся, чтобы не придавливать возлюбленному волосы, когда тот поднялся, безжалостно взъерошив ему напоследок и так не самую аккуратную прическу.

 — Нет, скорее… Зачем мне это? — пробормотал Джудар почти неслышно, и пересевший наконец на кровать юноша, наблюдавший за тем, как маги пытался отыскать в его сумке гребень, мрачно нахмурился, зная, что это не то «Зачем мне это? Состаримся вместе», на которое он мог бы малодушно надеяться.

 — И что теперь? — спокойно спросил он, принявшись тепло улыбаться, как только Джу вновь повернулся к нему, сосредоточенно приводя свои волосы в порядок. — Давай помогу… Будешь стареть быстрее?

 — Вроде не должен, — ответил тот, опустившись на край кровати и отдав гребень, и Синдбаду показалось, что маги и сам точно не знал точно, просто действовал наугад.

Он со вздохом принялся за дело, и расчесывать возлюбленному волосы ничуть не легче, чем в первый раз, даже привычка не сказывалась. Но юноша по крайней мере не волновался так сильно, как тогда, и мог перебирать чужие пряди без особо сильного страха сделать больно, замечая с довольной улыбкой, что Джу в самом деле нравилось, когда осторожно касались кожи головы и шеи.

 — Не слишком-то задерживайся на юге, — в конце концов сказал ему маги, пока Син умело заплетал ему свободную косу. — Я же со скуки помру, пока буду здесь ждать.

4.

Крохотный противный голос в голове завывал о том, что так будет лучше, что Масрур не сумел найти свою семью, что так этот полезный фаналис останется на его стороне, но Синдбад не обращал на него внимания, искренне сочувствуя ребенку из-за их провалившегося путешествия. Юноша знал, что какая-то его часть теперь всегда будет мерзко гнаться за выгодой, чтобы он смог любой ценой достичь своей цели, и лишь надеялся, что она не будет становиться больше, перекрывая все остальные его чувства.

Син понимал, что его явно не ждет такое светлое и безоблачное будущее, как он когда-то смел мечтать, и шел с кучкой сопровождавших его детей через Катарго, чтобы наконец покинуть это место, вернуться в Балбадд и заняться неотложными делами, пока не закончилось убегающее сквозь пальцы время. Затем его внезапно схватили за плечо, на что юноша, привыкший опасаться только атак, полных желания причинить боль, даже не вздрогнул, лишь удивленно развернувшись навстречу бесшумно появившемуся откуда-то Джудару, тут же притянувшему его к себе для поцелуя.

Этот маги мог говорить что угодно, но он определенно соскучился. Сину казалось до этого, что ему уже очень жарко на этом невыносимым юге, даже с покрытой головой и выработанной привычкой, но Джу умело доказывал обратное, давно выучив, какие именно поцелуи нравятся ему больше всего. Очень давно.

 — Скучал, — подтвердил ему маги тихо на ухо, когда юноша только-только собрался с интересом спросить его об этом, и тот застыл, улыбаясь, краснея и очень жалея, что не может прямо сейчас утащить возлюбленного в укромное место и взглянуть, как долго тот сумеет держать эту хитрую ухмылку.

Впрочем, почему не может…

Но Джудар, чуть отстранившись, уже отвел взгляд, рассматривая его малолетних спутников, а Син вновь на несколько секунд застыл, глядя на его фиолетовые тени. У юноши были бы большие проблемы со спокойствием, если бы другие люди увидели, как притягательно маги выглядел, когда их наносил.

Точно. Мира ведь видела.

 — И как, сделали то, за чем тащились в такую даль? — спросил Джудар скорее у детей, чем у своего любовника, и те почти одновременно закачали головами. — Так за чем вы вообще туда пошли-то?

 — Ты забыл? — удивленно спросил Син и, чтобы маги не перегрелся, накрыл ему голову капюшоном, про который тот, возможно, тоже не вспомнил. — Я точно тебе рассказывал.

 — Мне было не интересно, вот я и не слушал, — отозвался Джудар, поправляя капюшон, чтобы тот не лез в глаза, и задумчиво взглянул на грустного Масрура, переживавшего о своих сородичах, так же, как и он, попавших в рабство. — Знаешь, он хоть и может льва одним ударом пополам разорвать, но всё равно довольно очаровательный. Может, обменяем Джафара на второго такого же? И новенького тоже можно.

Маленький ассасин молча закатил глаза, уже никак не реагируя на подобные шутки, а вот Шарркан испуганно подобрался, веря ему, но не Масруру, тут же тихо сказавшему не волноваться.

 — Ну уж нет, они мне все нужны, — рассмеялся юноша в ответ, и маги разочарованно цокнул языком. — Ты хоть и разгромил целый остров по пьяни, но тоже довольно очаровательный, Джу.

Маги застыл на пару секунд, думая, не звучит ли это как какое-то оскорбление, а затем согласно закивал головой.

 — Мы искали на Темном материке других фаналисов, но на деревню напали работорговцы и увели их всех, — Син, взглянул, вздохнув, на печально поникшего Масрура, взявшегося рассказать об их отсутствии успеха Джудару, с которым сумел как-то суметь поладить в последние недели, и почти пропустил тот момент, когда обычно расслабленное лицо маги внезапно приняло весьма встревоженное выражение.

 — Черт, Син, я вспомнил. Вспомнил то, что забыл тогда, — сообщил он юноше, хватая того за плечо и не давая глупо пошутить. — Мне нужно в Цишан. Пойдем со мной скорее в Цишан.

 — Цишан? — задумчиво переспросил Син, вспомнив, что это город посреди пустыни к северу от Балбадда, и удивившись тому, что у Джу там могут быть какие-то дела. — Скорее не получится, детей я одних не оставлю.

Совершенно не приспособленный к жизни Шарркан, Масрур, после стольких лет в рабстве едва ли лучше общавшийся с людьми. И Джафар, за которым ассасинами могла вестись охота. Да и они же еще совсем маленькие, чтобы отпускать их куда-то без сопровождения.

Синдбад в их возрасте, конечно, чего только не вытворял без любого надзора, но это не считается.

 — И правда. Если попадутся партевийцам, то в живых не останутся. Они там сейчас и своих без разбору вырезают, что уж говорить о такой странной кучке детей… — пробормотал Джудар, закрывая глаза и зарываясь рукой в волосы, пытаясь придумать, что же делать, и вздрогнул, когда Син с Джафаром почти одновременно выпалили «Что?». — Чистки в Партевии. Используют свое перемирие, ставят эксперименты над людьми, чтобы создать армию посильнее. Не слышали, что ли?

Конечно, не слышали. Если бы такое было известно на международном уровне, в Рэм явно бы не сидели сложа руки.

 — Это просто слухи, верно? — спросил Джафар неуверенно, быстро соображая и, кажется, без труда веря в подобные новости.

 — С чего бы? Это правда, — пожал Джудар плечами с таким видом, словно не сказал ничего необычного. — Вы ведь… помните Фалан и ее созданий? Она сейчас под крылом Барбароссы, продолжает совершенствоваться.

 — Откуда ты это знаешь? — негромко спросил Синдбад, немного глупо надеясь, что маги будет с ним предельно честен, но зная, что этого не произойдет.

Джудар взглянул на него и криво улыбнулся.

 — Я ведь маги, — только ответил он.

Словно бы это всё могло объяснить. Отчего-то юноша был немного разочарован, но это чувство перекрывала возникшее из-за слов Джу беспокойство за родину, на которой он не был так давно. Было даже немного удивительно, что он чувствовал что-то подобное из-за страны, принесшей ему только боль, страны, к которой он сейчас чувствовал лишь неприязнь.

Это была не та новость, которую можно было бы просто выбросить из головы, и Синдбад решил позже спросить Рашида, не доходили ли до него слухи о подобном.

 — Тогда я просто побыстрее подкину всех до Балбадда, а затем мы с Сином отправимся дальше, — заключил с довольным видом Джудар, словно бы его предложение решало все их проблемы.

 — Нет. Я против, — тут же возразил юноша, подступая чуть ближе, и маги кинул на него недоумевающий взгляд.

 — Это еще почему? Если хочешь снова полмесяца пылиться на идиотском корабле, то пожалуйста, но без меня, — ответил тот резко.

 — Нет ведь смысла тебе напрягаться только ради того, чтобы все поскорее вернулись домой, — продолжил Синдбад, вспоминая свою тревогу при виде Джудара, истощенного после того, как перенес их обоих в Ракушо.

Он когда-то давно думал, что эта тревога со временем утихнет, сгладится и превратится в тихо гложущее изнутри беспокойство, но она росла с каждым прошедшим днем и каждым разом, когда становилось всё яснее, что маги не становится лучше. Вгрызалась в чувства и разбивала спокойствие.

Джу застыл на мгновение, удивленно заморгав, а затем словно пристыженно немного опустил голову, и Синдбаду уже было даже почти не интересно, какую же тот придумал себе причину, по которой он противился телепортации.

 — Да всё в порядке, — тем не менее тут же заявил маги. — Всего-то четверо детей, не умру же я от этого. Буду осторожен. Чур, я беру Масрура, а ты остальных.

Четве…

 — Давай просто вернемся по морю, — с усталым вздохом продолжил гнуть свое юноша, не обращая внимания на детей, переводящих взгляд с него на его возлюбленного и обратно. — И прошу, не говори об этом так просто.

Джудар уставился на него так, что Синдбад понял, что тот скорее своим посохом подавится, чем уступит.

 — Не говорить о чем? О смерти? — уточнил он, и его тон явно не предвещал ничего приятного. — Я умру, рано или еще раньше, и ты с этим можешь только смириться.

Юноша сглотнул, кажется, слишком громко, тщетно пытаясь сохранить самообладание, стискивая зубы, пока маги бил по самому больному.

 — Я знаю, — сдержанно ответил он, глядя Джудару прямо в спокойные алые глаза. — Спасибо, что напомнил.

 — Просто не забудь о трауре, и я не буду обижен, — обронил тот, отворачиваясь и наконец замечая, как растерянно на него смотрят дети, присоединившиеся к ним не так давно.

Как он может быть обижен, к тому моменту ему будет уже всё равно.

Джафар осторожно бросил на Сина взгляд, и тот на пару секунд закрыл глаза, медленно выдыхая и прислушиваясь к тому, что маги говорит детям. Затем молча нашел в сумке карту и протянул ее ему по требованию, радуясь уже тому, что Джу по ней хотел распланировать ряд небольших прыжков, после каждого из которых можно будет отдохнуть, а не пытался покрыть всё расстояние за раз.

Было так горько, что едва получалось дышать.

5.

Джу думал, наверное, что они доберутся до Балбадда намного быстрее, но Син после каждой телепортации вынуждал его сделать перерыв на четверть часа, прибегая для этого к крайне грустному и обеспокоенному его здоровьем виду. Маги этому виду долго сопротивляться не мог, ворчал, наивно хотел увеличить покрываемое за раз расстояние, но у юноши в руках была карта, по которой они уже успели решить каждую остановку, и он был непреклонен.

Они вернулись в главный офис компании поздно ночью, и порыв Джудара сразу же отправиться дальше, в Цишан, разбился об удивленный вопрос Сина о том, почему они не могут переночевать здесь, а утром, набравшись сил, продолжить путь.

Он в самом деле рассчитывал отдохнуть после долгого дня и набраться сил, но вместо этого лежал на боку, сна ни в одном глазу, подложив руку под голову и глядя перед собой в темноту, постепенно рассеиваемую первыми лучами солнца. Комната уже прилично обставлена, не то, что было, когда Синдрия только-только заявилась в Балбадд, и новая кровать не настолько узкая, что двоим на ней пришлось бы ютиться, непременно касаясь друг друга, чтобы уместиться.

Юноша скучал немного по той паре недель, но не по тому, как Джу непременно выпихивал его с постели, даже не просыпаясь.

Син бесшумно вздохнул, осторожно потянулся и тихо перевернулся на другой бок, задумчиво глядя на очертания спины маги в темноте. Это постепенно превращалось в нездоровую привычку. Когда днем не было времени, чтобы обдумать всё, что будоражило сердце, ночью все мысли словно оглушительно кричали, требуя внимания к себе, пока их было лучше всего слышно в тишине. Это понемногу изматывало.

Юноша думал то о возлюбленном, надежду не лишиться которого он всё еще не оставил, то о Партевии, пока что лишь раздираемой на части изнутри, но грозившей в скором времени вновь начать влиять на положение в мире. Его родная страна ведь словно огромный едва живой от вечных схваток зверь, покрытый и своей, и чужой кровью, стоит дать ему волю, и он начнет жадно пожирать всё вокруг.

Неужели ему в самом деле следовало объединиться с Серендиной, чтобы подавить Партевию, изменить ее и не допустить новых войн? Отчего-то одна только мысль вызывала отторжение, и ему не было покоя.

Джу не умрет, Син не будет вновь беспомощно стоять рядом не в силах помочь.

Мысли набегали друг на друга, сбиваясь, словно волны в бескрайнем море, и он мог только продолжать беспокойно думать, не приходя ни к какому новому решения, желая больше знаний, надеясь, что в какой-то момент всё же сумеет заснуть.

 — Син, — внезапно раздался голос Джу, и юноша напрягся от неожиданности. — Ты не спишь, верно.

Он застыл удивленно, улыбаясь то ли смущенно, то ли виновато и пытаясь понять, почему спавший обычно довольно крепко маги проснулся, хотя он даже не игрался без спроса с его волосами. Затем вспомнил, что они воспринимали мир совершенно по-разному.

 — Ох, Джу. Моя рух слишком громкая, да? Извини, я тогда… — Син, резко избавившись от меланхоличного настроения, заволновался, что мешает, и начал подниматься, смутно собираясь уйти куда-нибудь, раз не может спокойно заснуть, но маги тут же со вздохом схватил его за плечо, останавливая.

 — Иди ко мне, глупый, — сказал он, притягивая, и юноша прилег обратно и придвинулся совсем немного, чтобы не заставлять потом жаловаться на то, что слишком жарко. Син мечтал порой, чтобы в Балбадде было так же холодно, как в Имучакке, чтобы можно было ночами греться друг о друга, а не страдать под утро от подступающей духоты. — Да ближе.

Ближе, которого хотел Джу, оказалось совсем близко, и тот обнял его за талию, забравшись пальцами под одежду и пробежавшись ими по спине вверх-вниз, и поцеловал в макушку, устраиваясь удобнее, но не отпуская из объятий. В постепенно отступающей полутьме юноша смотрел, как маги сонно щурится, сдерживая зевки, почти что засыпая вновь.

Если бы… Если бы это могло длиться… не вечность, но хотя бы…

 — Син, знаешь, я… — Джудар медленно выдохнул, притягивая любовника еще немного ближе, и тот, не сопротивляясь, уткнулся ему носом куда-то в шею, довольно пригревшись и обняв в ответ. — У меня тоже когда-то был человек, такой, что… Я и представить себе не мог, что останусь без него.

Синдбад застыл, слушая, и сглотнул, кажется, почти что оглушительно громко.

 — А в какой-то момент получилось так, что я не мог вернуться и меня пару лет считали мертвым. Он честно, в самом деле очень сильно пытался сдержаться, но в итоге при встрече всё равно разрыдался, я его целый час успокоить не мог. Такой плакса, — юноша чувствовал по его голосу, что маги улыбался так горько, что сердце сжималось от боли за него. — Да и я тоже, когда он умер… Вот только меня никто не утешал.

 — Джу, — прошептал он, бездумно вскидывая голову, чтобы взглянуть на возлюбленного, почти ударяя его, и протянул руку, касаясь щеки и не зная, что сказать. Боль не исчезала и не становилась слабее, лишь притихала, заставляя смириться и спрятать ее в сердце подальше, чтобы затем резко вернуться снова от какого-то случайного воспоминания или события. Синдбад знал об этом, ему порой было глубоко внутри больно просто смотреть на счастливых детей с родителями, на бывших рабов, которых приютила его компания.

Он мог говорить вдохновенные речи, когда их от него ждала толпа, но Джудару это было совсем не нужно. Маги накрыл его ладонь своей, целуя пальцы, и юноша чувствовал под прикосновением его слабую улыбку.

 — А сейчас я здесь, — продолжил тот, а Син всё не мог перестать думать о том, что Джу пережил. — И это довольно неплохо. Понимаешь? Тебе придется отпустить.

Конечно он клонил к этому.

Отпустить? Как он мог отпустить? Он хотел всего и для всех, он бежал вперед, ранясь, падая и тут же поднимаясь обратно, пока момент слабости не заметили те, кто полностью полагался на него в исполнении общей мечты, чтобы людям, напротив, не нужно отпускать любимых.

Юноша смог бы, пусть и не без тоски и сопротивления, смириться, если бы в один день их с маги пути разошлись, но он не мог просто согласиться с тем, что Джу уйдет, пусть и будет хотеть остаться. Маги мог просто исчезнуть навсегда, неуклюже попрощавшись и не сказав, что это прощание, не желая показывать другим свою слабость, и Син сильнее стиснул его в объятьях, закусывая щеку изнутри, не задумываясь, что может делать больно, пока причина его переживаний сдавленно не выдохнула.

 — Я тебе сказал отпустить, а не крепче хвататься, — пробормотал Джудар обреченно и снова удержал на месте любовника, попытавшегося отодвинуться, зная, что эмоции снова возьмут верх. — Ну что за унылое выражение лица.

 — Ты мое лицо не видишь даже, — хрипло ответил Синдбад, чувствуя, как маги почти весело фыркнул ему куда-то в макушку, гладя его по спине, кажется, успокаивающе, и отстранился, только чтобы потянуться за поцелуем.

Сонный Джудар, не до конца решивший, стоит ли просыпаться или можно спать дальше, всякий раз или чертовски злой, что его разбудили, пусть даже была уважительная причина, или исключительно нежный, как сейчас. Юноша уже привык как-то, что маги резкий, что он и врезать может, вправляя мозги, что нет в нем той учтивости, которая не позволяла бы смеяться над чужими промахами, и что томно дожидаться ласки и чужого внимания тот никогда не намерен.

 — Будто бы мне, чтобы знать, его нужно видеть, — хмыкнул Джу, целуя нежно, убирая волосы с лица аккуратно и, кажется, никак не в силах решить, стоит ли ему насильно уложить безнадежного любовника спать, чтобы тот всё же отдохнул перед уже сегодняшним путешествием, или просто позволить ему делать всё, что душе угодно. Син совсем не ожидал, что тот выберет третий вариант, схватив его за щеку и потянув так, словно хотел ее ему оторвать.

Это подло, неожиданно, юноша мог бы увернуться в любой другой момент, но не пока лежал расслабленный в постели, и он, освобождая свою ноющую щеку из захвата, надеялся, что Джу оглушает осуждающий щебет рух. Син был обижен, обижен до глубины души и собирался как-нибудь отомстить, лишь надеясь, что в результате они не свалятся с кровати на пол, но маги заговорил быстрее, чем он успел что-то сделать.

 — Ты этого не забудешь, ясно? — у юноши щека болела так, что Джу даже надеяться не следовало, что он в ближайшее время ему это забудет. — Если опять попытаешься влезть в неприятности, потому что, черт возьми, думаешь о других больше, чем о себе, если хоть как-то поспешишь раньше времени за мной следом, думая, что что-то уже не важно, не смей забывать, что я бы тебе за это щеку оторвал, если бы рядом был. Ты понимаешь? Ты обещаешь?

Син, осознавая, что маги сказал это не без причины, медленно кивнул, не глядя ему в глаза, захваченный мыслью о том, что если придет время, когда он добьется исполнения своей мечты о том, что изменит мир, другая мечта о том, что Джудар при этом будет рядом, наверняка уже разобьется вдребезги.

 — Вслух скажи, — потребовал тот зачем-то, словно юноша не понимал, что маги за него волнуется, и собирался делать всё ему наперекор.

— Обещаю.

6.

Джудар сидел рядом с ним, давно нетерпеливо прикончив свою порцию, с таким недовольным видом, словно Синдбад, не спешивший так же сильно и вальяжно переговаривающийся со своими работниками, чтобы узнать нынешнее положение дел, его с каждой пройденной минутой предавал всё больше и больше. Юноша спросил его, есть ли в самом деле нужда так торопиться, и маги, скрипнув зубами, ответил, что нет, но всё равно отказывался не гнать коней.

 — Эти две недели ты мой, — заявил Джудар нетерпеливо, подтянув к себе одно колено и обняв его.

Это звучало весьма и весьма справедливо. Маги подарил ему две недели, которые пришлось бы потратить на дорогу по морю до Балбадда, почему бы и не отдать их ему.

Было только одно-единственное дело, в котором Син не мог терпеть дальнейших отлагательств, едва убедив себя перед сном, что ночью бежать проверять наличие письма от Шехерезады было бы очень глупо. Если пойти сейчас, то Джу определенно последует в кабинет за ним, чтобы убедиться, что любовник не попытается по-быстрому утонуть в горе накопившейся бумажной работы, и это немного…

Юноша понимал, что маги ни в коем случае не должен узнать на первых порах, что он наверняка будет против любых попыток, считая их совершенно вымученными и бесполезными.

 — Или два дня, — поправил свои слова Джудар, неправильно истолковав его молчание, затянувшееся в попытках найти подходящую отмазку, потому что еще двух недель нетерпеливо ждать ответа Шахерезады у Синдбада нет. — Или…

 — Две недели, значит, две недели, — спохватившись, остановил его юноша, выигрывая легкую улыбку, и опять отвлекся на знакомого, подошедшего поздороваться и перекинуться парой слов.

Какие две недели? Два месяца, два года, двадцать лет — всё, что маги захочет принять.

Син повернулся снова к своему завтраку, намереваясь наконец покончить с ним, потому что Джу ждал его уже раза в два дольше, чем ел сам, и обнаружил, что на ломте хлеба, который он, не глядя, держал в руке, красуется чужой след от укуса.

 — Ты еще голоден? — спросил юноша, внезапно вспомнив, что недовольно жующий маги лишь перекусил только что, так плотно и не поужинав после того, как потратил целую уйму энергии, доставляя их домой. — Я тогда еще порцию попрошу…

 — Нет! — остановил его почти что с ужасом в голосе Джудар, чуть не закашливаясь, сглатывая, и уткнулся Сину в плечо лбом, бормоча. — Почему ты такой медленный… Очень… медленный…

Он просто не хотел давиться, торопясь, точно так же, как маги, и был слишком вежлив и общителен.

 — Так зачем тебе нужно в Цишан? — рискнул юноша спросить наконец, надеясь отвлечь Джу от ожидания, дав ему тему, на которую можно что-то рассказать, и отпустил шутку. — Это свидание, верно? Я так и знал.

Маги уставился на него долгим взглядом, всё равно не сумевшим стереть веселую улыбку с чужого лица.

 — Это долгожданное свидание, а ты такой медленный, — наконец сказал он, и Син удивленно вскинул брови, не решаясь заключить из этого, шутит ли Джу так в ответ или нет.

Юноша был растерян немного, не зная, что и думать, и маги отстранился, отворачиваясь, глядя в сторону с очень увлеченным видом.

 — Джу, ты что-то планировал? — спросил он с недоверием, рожденным от того, что тот про свою затею, какой бы она не была, в какой-то момент просто-напросто забыл, а маги только пожал плечами. — Джу, так это в самом деле свидание?

 — Кто знает… — выдержав паузу, неопределенно ответил он, не реагируя на то, как Син придвинулся, приобнимая за талию, пытаясь обратить на себя внимание, а затем и вовсе принялся болтать с подсевшей к нему девочкой, которую в свое время спас от Мадоры.

…Это был красивый ход.

Юноша был почти уверен, что ничего маги заранее не выдумывал, скорее собираясь, как обычно, положиться на волю случая и тягу любовника ко всему новому, и просто пытался заставить его перестать быть таким расслабленным, частично поставив на свое место.

Почти уверен.

Син уставился на ломоть хлеба в своей руке. И доел его быстрее, чем ожидал, рассчитывая, что сможет потом быстро отлучиться в свой кабинет, чтобы проверить, пришел ли ответ маги Рэма, сославшись на нужду и воспользовавшись тем, что Джу был занят ребенком.

***

Цишан был городом-оазисом посреди пустыни, как и Элиохапт, но в нем, не отрезанном от мира, процветала торговлей и бурлила жизнь. Синдбад, остановившийся на улице у стены, чтобы не мешать никому, огляделся, разрываясь между порывом вихрем пронестись везде, где только можно, и желанием трезво и вдумчиво оценить, какую выгоду его компания могла бы получить, торгуя здесь.

Ни то, ни другое, первым делом нужно решить то, за чем Джу сюда так упорно и нетерпеливо рвался.

 — Пойдем? — спросил юноша, откровенно засматриваясь на работы местных рукодельцев, прикидывая, сколько за них могут выложить в дальних уголках света.

 — Ладно, — отозвался маги, и Син, едва оторвав взгляд от диковинных и не слишком товаров, вопросительно уставился на него, не сдвинувшегося с места, застывшего с задумчивым видом и смотрящего на огромное здание дальше по улице, возвышающееся посреди города.

Если его не подводит предчувствие, это…

 — Подземелье? — спросил юноша, и маги кивнул, не меняя бесстрастного выражения лица. — Ты здесь из-за него?

Он хотел позвать пройти его? Син никогда не расставался со своими двумя сосудами джиннов и был всегда готов сражаться, но всё же это казалось ему несколько маловероятным.

Нет, он, конечно, корил себя за то, что не сумел заполучить Зепара, призванного Джу, но тот в те пару раз, когда юноша поднимал эту тему, тот говорил, что для него это не имеет значения. Пройдет Син подземелье или нет.

 — Нет, просто… навевает воспоминания. Подземелье Амона, — ответил маги и наконец перевел на спутника взгляд. Всё еще не двигаясь с места.

 — Ты сюда так спешил, а теперь? — вздохнул юноша, не совсем понимая его действий.

 — Теперь я здесь, и явно не забуду сделать то, что собирался, — пожал плечами Джудар, заставляя Синдбада удивленно вскинуть бровь.

Он ведь мог просто попросить напомнить…

 — И какие у тебя тогда планы? — поинтересовался юноша, чтобы тот подтвердил, что ничего не задумывал.

От этого вопроса маги тихо хмыкнул, и его слабая ухмылка перетекла в улыбку.

 — Ты купишь мне местную сладость, а я тебя за это поцелую, всё просто, — сказал он, и Син застыл, глядя на него, не прислушиваясь больше к праздной болтовне вокруг.

В его памяти прочно отпечатался образ Джу в те дня три после их первой встречи, когда их на крохотной лодчонке просто несло куда-то по морской глади и он еще мальчишкой пытался перестать бросать взгляды в сторону загадочного молчаливого волшебника, подавленно смотрящего куда-то вдаль, на затянутое облаками небо. И сейчас, когда маги мягко ему улыбался, юноше казалось, что он в этот момент влюбился в него снова, еще сильнее, словно упал в пропасть, дна которой и не видно.

 — Джу, тебе ведь от сладкого снова плохо станет… — беспомощно напомнил он, пытаясь не скатиться в бесконечный поток нежности, и улыбка маги пропала, обратившись возмущением.

 — Это было один раз! — возразил он, и тот покачал головой, пытаясь сдержать рвущуюся наружу улыбку, думая, что ему и этого одного-единственного раза достаточно было, чтобы запомнить на всю жизнь и изредка вспоминать вслух.

Юноша рассмеялся, обхватывая его лицо ладонями, расцеловывая щеки, покрытые недовольным румянцем, и застыл, поняв, что по сравнению с ним Джудар, пусть и никогда не отличавшийся смуглостью, казался сейчас совсем бледным.

Тревожно.

 — Выглядишь нездорово, — озабоченно заметил Синдбад, полагая, что маги бы ему точно сказал, если бы чувствовал себя совсем плохо после открытия портала, но и передохнуть ему сейчас хотя бы ненадолго не помешало бы. — Пойдем присядем.

Он схватил возлюбленного за ладонь, чтобы не потерять в толпе, и, убедившись, что тот не возражает его предложению, огляделся, пытаясь прикинуть, где здесь можно перевести дух. Они были на оживленной улице, не слишком для подобного предназначенной, но вдалеке виднелось подземелье, на лестнице к которому можно было бы присесть.

Син, направляясь к нему, хмыкнул.

 — Ты, главное, в этот раз не засни у входа в подземелье, ладно? — обратился он к Джудару, и тот уставился на него взглядом, явно говорившим, что шутку он не оценил.

 — Я искал тебя года два, и тогда немного устал, Син, — язвительно заметил маги, и от его слов юноша чуть напрягся. — Мы сегодня весь день вспоминать былое будем? Тогда давай не забудем про тот случай, когда королева сбросила тебя в ущелье за домогательства. О, и тот, когда ты отрубился от одного глотка вина. Ну, а тот, когда ты в Неаполии опростоволосился своим просторечным говором, так и вовсе мой любимый…

Джудар подначивал его всё то время, которое понадобилось им, чтобы добраться до подземелья, ожидая, должно быть, что его спутник смутится от такого большого количества упоминаний его провалов, но Син только улыбался уголком рта, предлагая еще более неловкие истории из того времени, пока маги не было рядом, и был почти тронут, что тот всё это не позабыл.

 — Джу, а ты помнишь? В нашу первую встречу ты пообещал, что сделаешь меня счастливым, — продолжил юноша, когда они приблизились к подземелью, и у маги начали потихоньку заканчиваться едкие истории.

 — Забудешь такое… — пробормотал тот и остановился у огромное здания, закидывая голову, разглядывая его и не отпуская чужую ладонь.

 — Сейчас я весьма счастлив, — расслабленно признался Синдбад, смотря на вход в подземелье. Не сейчас, но стоило взять на заметку, что одно находится здесь…

 — Я совсем не это имел тогда в виду, — возразил ему Джудар, словно бы юноша принялся утверждать, что нелюдимый маги влюбился в него с первого взгляда и оттого выпалил свое обещание, не подумав.

 — Я знаю, — просто ответил Син.

7.

На базаре продавались десятки разных закусок, и у Синдбада, не сразу нашедшегося, что подойдет Джу, разбегались глаза. Пришлось немного повозиться, вновь и вновь спрашивая, есть ли там овощи, от которых возлюбленный упорно воротил нос, чтобы найти что-то вкусное на вид, но обратно к маги юноша возвращался с целой горой еды, слишком поздно осознав, что никому не под силу столько умять в одиночку, и какими-то спешно купленными яркими цветами в сумке, за которые в городе посреди пустыни он выложил почти что половину состояния.

По крайней мере здесь принимали балбаддские монеты, и не нужно было волноваться, что он без гроша в кармане. Не то чтобы это его могло сильно затруднить.

Джудар так и сидел на первой ступени подземелья, и Син едва подавил улыбку, заметив, что вокруг него уже носятся лишенные инстинкта самосохранения дети, привлеченные его необычным посохом. Издалека он, чуть волнуясь, увидел, как один мальчишка и вовсе полез к маги трогать заинтересовавшую его вещь, но тот остановил его ладонью в лоб, держа от себя на почтительном расстоянии. Джу сказал ребенку, кажется, пару слов, и тот, вздрогнув всем телом, поспешно собрал остальных детей и сбежал.

Юноша одновременно и подозревал, что знает, что именно его возлюбленный сказал мальчишке, и знать не хотел.

 — Спасибо, — пробормотал маги, когда Син закончил раскладывать рядом с ним всё съедобное богатство, явно недоумевая, зачем тот накупил столько, но оставляя все вопросы при себе и принимаясь за первую попавшуюся закуску.

Юноша устроился рядом с ним, но на одну ступень выше, и осторожно притянул к себе его косу, проводя ладонью по всей длине, примеряясь для своего коварного плана.

 — Что ты там делаешь? — спросил Джу с подозрением, оборачиваясь, и Сину пришлось ухватить его волосы, чтобы те не свалились с его колен.

 — Ничего плохого, — тут же заверил он его с видом, подкупающим своей предельной честностью, и маги, не слишком доверчиво хмыкнув, повернулся обратно, вновь принимаясь за еду.

 — Как скажешь, — пробормотал Джу, и юноша воспринял это как согласие.

Высвобожденные из плена сумки цветы пахли почти одуряюще сильно, и Синдбад, вплетавший их, мыча себе под нос какую-то бездумную мелодию, возлюбленному в косу, был вполне уверен, что тот, шумно втянувший один раз воздух носом, прекрасно понял, чем он там занимается.

Юноша не слишком думал над тем, сочетаются ли те или иные цветы, подходит ли оттенок и форма вплетенных рядом, только волновался немного, что их может не хватить на всю длину волос. В детстве он иногда радостно притаскивал своей матери охапку полевых цветов, и она, улыбаясь рассказывала ему о том, какие бывают еще, как они называются и что они значат на языке цветов. Синдбад смотрел сейчас на лепестки, такие нежные на фоне черных как вороное крыло волос, и чувствовал себя полным невеждой, не знающим даже их имен.

Хотелось бы знать больше обо всем на свете, но список намного более важных дел грозно нависал над головой, напоминая, что на глупости у него времени нет.

 — Джу, знаешь, что это за цветок? — спросил он, бережно передав тому через плечо что-то трепетно желтое, отчасти рассчитывая, что маги такой же, как и он, что они в одной лодке.

 — Просто орхидея же? — с толикой удивления разбил его надежды Джудар и, проведя пальцем по самому большому лепестку, осторожно передал обратно, оборачиваясь, так что Син с ужасом схватил его косу, опасаясь, что от неосторожного движения вся его работа пойдет насмарку. Он пока не думал над тем, как маги потом идти и как быстро засохнет вся эта красота. — Тот красный, мм… мак? А вон те точно мэйхуа? Или просто очень на них похожи. Не уверен.

Джу смотрел на него так, словно ожидал подтверждения своим догадкам, и юноша смущенно кашлянул в кулак, чувствуя себя совсем неловко. Можно было бы, конечно, прикинуться, что всё он знает, важно закивать, но…

 — Понятия не имею, как называются эти цветы, — поделился Син, и маги беззлобно фыркнул от этого признания. — А откуда ты знаешь?..

 — Была у меня одна кандидатка, любившая поболтать про всякие глупости… — пробормотал Джудар. Уголок рта дернулся в подобии улыбки, но затем маги словно сдался, и на его лице застыло жесткое выражение.

Прежде чем юноша успел что-то сказать или сделать, Джудар, повернувшись к нему лицом, придвинулся ближе и, пользуясь тем, что сидел на ступень ниже, устроил голову на его коленях, подложив под нее руки и закрыв глаза. Син был более чем уверен, что маги в таком положении весьма неудобно, но тот не передумал и не отодвинулся и через несколько секунд, поэтому он, вздохнув, теряясь в бесполезности любых своих слов и поступков, осторожно зарылся пальцами в его непослушную шевелюру, приглаживая выбивающиеся пряди и молча наблюдая за тем, как у Джудара постепенно расслабляется лицо.

Маги к нему привязался.

Юноша и раньше, задолго до Ракушо, это осознавал, но только смутно, какое-то время и вовсе воспринимал как какую-то забавную шутку, не в силах целиком и полностью принимать эту привязанность всерьез. А сейчас он хотел защищать всех, к кому тот проявлял заботу, защищать самого себя, чтобы Джу не пришлось когда-нибудь сухо упоминать о нем, погибшем, не скрывая горечи, от которой хотелось бы избавиться, пусть даже разодрав себе самому глотку.

Син вздохнул, сдерживая эмоции.

Но маги так совсем неудобно, ему стоило хотя бы подняться к нему и улечься, что ли.

 — Джу, не знаешь, что значит этот цветок? — спросил Син, и Джудар лениво открыл глаза и задумчиво взглянул на тот, который назвал маком и который юноша сейчас вертел в пальцах.

Он пожал плечами.

 — Красный, значит, наверняка что-нибудь про любовь, — ткнул маги пальцем в небо, наблюдая за любовником из-под полуприкрытых век.

 — Разве не все цветы о любви? — спросил Синдбад, улыбаясь, и чуть наклонил голову набок, поднося цветок к виску возлюбленного, чтобы взглянуть, как это будет смотреться, совсем не зная, как его можно было бы закрепить и немного ожидаемо жалея, что до его алых глаз цветок не дотягивает. — По крайней мере я им именно это и хочу сказать.

Джудар от каждого его «Люблю» из раза в раз чуть распахивал глаза, наверняка и сам этого не замечая, словно снова и снова не ожидал это услышать. Он и вовсе отстранился, прикрывая лицо ладонью, глядя куда-то вниз и в сторону, и Син почти не был разочарован. Но хотя бы шея у него потом болеть не будет…

Маги внезапно перебрался к нему, на ступень выше, молча требуя объятий и утыкаясь носом куда-то в плечо, почти что устраиваясь у любовника на коленях и прижимаясь как можно ближе. Сину показалось, что Джу покраснел больше обычного и прятал из-за этого лицо, и он обнял его за талию, ожидая, пока холодный под прикосновением маги пригреется.

Юноша не был уверен, кому из них кровь кидалась в лицо чаще, но по крайней мере был уверен, что его более загорелая кожа не предавала его так же сильно.

Син уже начал понемногу обгонять своего возлюбленного в росте, как заметил ни за что не совравший бы рыцарь во время их поездки на Темный материк, но Джу упорно отказывался в это верить, заставив юношу подняться и встать напротив, окидывая его пристальным взглядом и пытаясь опровергнуть чужие слова. Было как-то немного не по себе от мысли, что маги подобное не по душе, но и рост было никак не остановить. Хотелось, с одной стороны, подначить того из-за такой реакции, а с другой не хотелось испытать на себе его недовольство.

День уже клонился к вечеру, но Син был бы совсем не против посидеть так еще какое-то время, наслаждаясь, пока Джу не пресытится прикосновениями и не вспомнит с легкой паникой про свои важные дела, скорее потащив любовника куда-то вместе с собой.

Юноша наконец привык к сводящему с ума запаху цветов, и тот больше не дурманил голову так сильно.

8.

Тем самым важным делом Джудара оказалась крохотная девочка с огненными волосами, с которой они пошли знакомиться следующим же утром, проведя ночь в доме градоправителя и его семьи, нашедшего нужного маги ребенка. Такая гостеприимность и щедрость — Джу явно пожинал плоды сделанного когда-то одолжения.

Он собирался забрать ее с собой в Балбадд, отдать, должно быть, Руруму, чтобы та за ней приглядела, и у Сина было одно предположение, почему маги это делал, но озвучивать его он не собирался. Но было очевидно, что налаживать отношения с малышкой или завоевывать ее доверие Джудар не собирался, так что юноша, поглядев на его скудную реакцию от первой с ней встречи, бесшумно вздохнув, решил взять эту роль на себя.

 — Не трогай ее, — последовало предупреждение от маги, как только Син опустился рядом с девочкой на корточки, стараясь ни напугать ее, ни повести себя каким-то неподобающим образом в присутствии градоправителя и его семьи. Он обернулся. — Неужели не видишь, что она такое?

Что…

Красные волосы, этот характерный разрез глаз и рабские следы на шее, на крохотных лодыжках… Конечно, он знал, кто она такая.

 — Что с того, что она фаналис? — напряженно спросил юноша.

 — Ты забыл, как первый встреченный тобой фаналис тебе ребра покрошил? — фыркнул Джудар, и Син, к своему облегчению, не видит в его взгляде, направленном на ребенка, ни презрения, ни опаски, ни отвращения. Просто равнодушие. — Она хоть тебе по колено, но руку вполне сломать может.

 — Я понимаю, — отозвался юноша, вновь поворачиваясь к девочке. Он не раз и не два играл с детьми Хинахохо, тоже отличавшимися исполинской силой, и лучше многих знал, что они не всегда могли совладать со своей мощью. Особенно, когда заигрывались.

Но не было похоже, что эта малышка-фаналис может заиграться. Син хотел было погладить ее успокаивающе по голове, сказать, что теперь всё будет хорошо, но она смотрела на него до того настороженным взглядом, напрягшись всем телом, что он решил оставить все прикосновения на потом. Девочка была словно напуганный котенок, уже наученный, что за свою жизнь нужно сражаться.

До чего же ее взгляд был похож на взгляд Масрура.

 — Меня зовут Син, а тебя? — дружелюбно поинтересовался он, но та, кажется, совсем растерялась, промолчав, дав Джудару повод раздраженно цокнуть языком.

 — Моржанна, — ответил сын градоначальника, выкупившего рабыню по просьбе маги, и юноша, улыбаясь, вскинул на ребенка взгляд. — Вам в самом деле… обязательно ее забирать?

 — Обязательно, — непреклонно заявил Джудар, в который раз напоминая Синдбаду, что не слишком-то любит общаться с детьми, и не обращая внимание на его вздох «Джу». — Думаете, сможете защитить фаналиса? Для них мало где есть место.

А юноше хотелось дать ей свое место, где она могла бы чувствовать себя как дома. Вот только он уже сейчас понимал, что кроха совсем и не понимает, что это значит.

Син, зная, что маги вполне мог бы быть чуть мягче с этой семьей, если бы захотел, в отместку стащил у него из косы один из немногих оставшихся цветов и подарил крохе, уставившейся на розовое лепестки огромными удивленными глазами и не приученной благодарить. Маги, не впечатленный своим наказанием, закатил глаза, но никак иначе не отреагировал. Всё равно по большей части цветы, которые ему вчера так увлеченно вплетал в волосы его любовник, пусть и пережили каким-то волшебным чудом последовавшую прогулку по городу, но не ночь.

 — Тогда мы заберем ее через пару дней, когда будем возвращаться, — подытожил Джудар, и Син, с серьезной улыбкой мягко общавшийся с девочкой, пытаясь ненавязчиво добиться от нее хоть какого-то ответа, встрепенулся.

 — Пару дней? Не недель? — удивленно уточнил он, не ожидавший, что маги добровольно откажется от с трудом заработанной возможности на совместный отдых. — Хотя, и правда, ты ведь не говорил, что хочешь провести всё время в Цишане…

 — Нет, только пару дней, — ответил Джудар, встретившись с ним взглядом. — У меня появились кое-какие дела.

 — Еще один ребенок? — предположил Син со смешком и, когда маги отрицательно покачал головой, притих. Если тот сам сразу не рассказывал о своих планах, то значит, и вовсе не собирался говорить о них. Но за праздный интерес, может, почти не перепадет. — Какие дела?

Джу взглянул сверху вниз на него, незаметно краем глаза внимательно наблюдающего за тем, как Моржана рассматривает подаренный цветок, и широко ему улыбнулся, кажется, в первый раз за это утро. Син тут же отвлекся от наблюдения за крохотным красноволосым зверьком, не зная даже, стоит ли ему опасаться немного этого подозрительного огонька веселья в глазах возлюбленного. Шутки у маги были, мягко говоря, не самыми нежными, после них самообладание нужно было собирать по кусочкам чаще в хорошем, но изредка и в плохом смысле.

Но это хорошо, что у Джудара улучшилось настроение. До этого утром он не переставал хмуриться и на вопросы том, что случилось и можно ли как-то помочь, лишь мотал головой и говорил, что у него плохое предчувствие насчет будущего и что это никак не исправить.

Маги лишь посоветовал не доверять в легкую Барбароссе и не упоминать его при нем, приведя Сина в недоумении. Юноша думал о том, чтобы тайком пробраться в Партевию и взглянуть собственными глазами на положение дел в родной стране, но не станет же он идти прямиком к узурпатору с приветствием.

 — Это секрет, — сказал Джу, и Син был почти уверен, что тот очень сильно пытается не выглядеть довольным. Получалось ведь у него плохо.

 — Мне этого секрета стоит опасаться? — юноша осторожно поднялся, чтобы не напугать девочку, и отошел к маги.

 — Что ты, — протянул Джудар, почти жмурясь счастливо. — Кое-что хорошее. Надеюсь, успею.

Вот почему он принялся торопиться. Маги начал сдавать, и это было заметно любому, кто внимательно на него смотрел.

Син получил согласие Шахерезады помочь и отправился в Цишан в крайне радостном настроении, рассчитывая на лучший исход. Он связался с ней с помощью ее магии оттуда, выполняя первую просьбу рассказать о том, в каком состоянии находился Джудар, и с каждым сказанным словом на душе всё больше скребли кошки.

Он и раньше видел, что маги слишком долго спит, что ему тяжело очнуться, что он быстро устает и многое другое, но только высказанные наблюдения, сплетаясь вместе, стали полной картиной. Рэмскую маги, скорее всего, больше интересовала способность Джудара использовать магию, требующую больших затрат магой, но и рассказанного было достаточно, чтобы она вздохнула, заметив, что тому уже намного хуже, чем в их последнюю встречу.

Словно обухом по голове. Внесло ясность.

Син выпросит у волшебницы Серендины, чтобы она описала ему, как сейчас выглядит рух его возлюбленного, как она менялась со временем, если та помнит. Юноша силком его заставит забрать себе рух Валефора, если понадобится, уговорит пойти или потащит к Шахерезаде, как только она будет готова.

А пока он проследит за тем, чтобы Джу хоть немного расслабился и отдохнул, пусть сам будет как на иголках и вынужден напоминать себе не закусывать щеку изнутри до крови, глядя на то, как маги не сразу замечает, что у него порой дрожат руки.

Джудар в такие моменты всегда перехватывал свой посох покрепче, пытаясь это скрыть, но Син уже выучил этот жест, поняв, что он значит.

9.

Джудар удостоил Синдбада одним-единственным взглядом алых глаз и снова уставился в другую сторону, а тот так и продолжил ошеломленно смотреть на него. Они были на официальном приеме, устроенном Барбароссой, их разделяла пара десятков метров и множество высокопоставленных вельмож из разных стран, и юноше в самом деле следовало перестать смотреть в сторону маги взглядом, который тот отнюдь не ласково называл взглядом влюбленного придурка, следовало вернуться к тому, чем он занимался до того, как заметил Джудара, будто ничего и не случилось, но не получалось.

 Тот жестко говорил, что никому чужому нельзя знать о том, что он, маги, благосклонно ошивается рядом с королевским сосудом, и Син понимал, что да, от этого проблем наверняка не оберешься, но всё-таки полагал, что Джу мог хотя бы предупредить заранее, что тоже появится на этом приеме, потому что они не виделись с самого отплытия юноши из Балбадда, и он просто по-глупому соскучился, едва справляясь с желанием подойти к своему возлюбленному и хотя бы просто обнять.

Он соскучился страшно, немалым образом из-за того, что после Цишана их как-то раскидало и каждый из них был занят своим делом — Син, с легкой руки Рашида предпринявший поездку на родину и встретивший там нового главу государства, с головой ушел в изучение политики, пьянея от того, как Барбаросса управлял постепенно выздоравливающей Партевией, сам не обладая и каплей королевской крови и доказывая, что все доводы Серендины в подземелье Зепара — полнейшая чушь, а Джудар притащил к себе в Балбадд из Ракушо Ямурайху и корпел вместе с ней над каким-то магическим изобретением. Не в тайне, ни Син, ни кто-либо другой из его компании пусть и находились рядом, но даже при всем желании не могли понять, о чем те яростно спорят друг с другом на повышенных тонах.

 — Ты смотришь на рыбу, которую не сможешь заглотить, Синдбад, — оторвал его от мыслей о том, что Джу, к счастью, не выглядел нездоровым, спокойный голос, и юноша повернулся к подошедшему к нему Барбароссе. — Но мужчинам нужны амбициозные цели, верно?

 — Верно, — ответил тот с толикой заминки. Он помнил, что ему говорил об этом человеке Джудар, не собирался ему беспричинно доверять и хотел сам во всем разобраться и сам сделать свои выводы. Но больше этого ему хотелось, чтобы всё то, что возлюбленный говорил ему о проводимых здесь чистках и экспериментах, на самом деле относилось к тому времени, когда Партевия страдала под королевской властью.

Барбаросса улыбался сдержанно, но не без дружелюбия, и ему, более опытному и понимающему всё, хотелось верить.

 — Это маги империи Коу, в последнее время она всё чаще мелькает на мировой сцене, — в глазах главы партии жадный блеск, и Син мог его понять. У него самого был период, когда он думал о Джударе первым образом не как о человеке, а как о маги, способном выполнить самое большое желание. Что говорить о Барбароссе, который с ним даже не был лично знаком. — Не удивлюсь, если он приложил к этому руку… Для любой страны получить маги — всё равно что получить золотой билет к процветанию и благополучию.

Юноше было немного стыдно из-за того, что он так вовсе не думает.

 — И как его зовут? — спросил Син, вновь не отрывая взгляда от возлюбленного, развлекая себя мыслью о том, что, сложись события иначе, они бы впервые встретились этим вечером при этих обстоятельствах. И что бы он тогда сделал, увидев маги?

Наверняка его бы зацепил этот равнодушный взгляд, которым Джудар сейчас смерял всех осмелившихся к нему подойти, но не сумевшим сразу же впечатлить. Зацепило бы как вызов то, что он, сам того не осознавая, выглядел высокомерно, пусть и думал наверняка просто о чем-то своем, устав от шума аристократичной толпы. Зацепило бы, но не сумел бы даже сам себе сразу признаться, что чувствует что-то особенное.

 — Джудар, — ответил Барбаросса, и Син почти нахмурился от того, как задумчиво он перекатил его имя на языке. — Он на редкость неприветлив. Игнорирует даже просто приветствия.

Чувствует, что от него хотят больше, чем он пожелает дать.

 — И от тебя тоже? — поинтересовался юноша, почти уверенный, что заранее знает ответ на свой вопрос. И чувствовал себя крайне глупо от того, что в нестерпимый жар бросило от одних только воспоминаний о том, каким горячим Джудар был под его прикосновениями, как маги вело от его стонов и как его взгляд порой предавал, говоря больше, чем Джу хотел бы показать.

Син сглотнул через силу, горло пересохло, он едва подавлял желание поднести ладонь к лицу, скрывая горящие щеки, и ему показалось даже, что маги бросил на него короткий взгляд. Предупреждающий. Может, это его собственное сознание играло с ним, крича во весь голос, что сейчас не время и не место глядеть на Джудара так жадно, желая внимания и ласки так сильно, что за возбужденным стуком своего сердца было почти не слышно ответных слов Барбароссы.

 — И от меня тоже, — подтвердил тот, и Сину было стыдно ощущать на себе его внимательный взгляд, он в самом деле пытался собрать всё самообладание в кулак и сбросить наваждение, даже сумел оторвать от маги взгляд, но на этом достижения закончились. Хотелось так, что он себя забывал. — Вряд ли существует такой человек, который сумел бы его впечатлить, но можешь попытаться.

 — Мне это не нужно, — ответил юноша чуть невпопад. — Я просто хочу увидеть, как он выглядит, когда улыбается.

Син кивнул Барбароссе, думая, что тот, может, и знает всё о них двоих давно, такой уж человек. Или пусть думает, что его юный друг не устоял и влюбился в имперского маги с первого взгляда. Юноше уже всё равно, он быстрым шагом направился к самому неприступному гостю на этом приеме, по пути перехватив у слуги с подноса бокал с чем-то, что определенно понравится Джудару и улыбаясь от уха до уха. Нужно было быть сдержанным, отстраненным, четко отсчитывать каждую проявленную эмоцию, ведь Синдбад когда-нибудь станет королем. Но пока он не король и позволяет себе эту вольность.

 — Доброго вечера достопочтенному маги, — почти промурлыкал юноша, поприветствовав первым делом в рамках приличия императора Коу и серьезно глядящего Коэна, от которых Джу, как он внезапно понял своей слегка остывшей головой, не отходил ни на шаг для того, чтобы не выпустить за пределы действия своего борга. Маги смотрел на него почти обреченно, и в его глазах Син мог прочесть безмолвный вопрос, а не идиот ли он. — Не подарите ли мне одну улыбку?

Джудар смотрел на него испытывающе, окинув медленным взглядом с головы до ног, и все вельможи кругом, за исключением, может, императора Коу и его племянника, считали, посмеиваясь, секунды до того момента, как маги безразлично отвернется и от этого очередного человека, пытающего свое счастье. Юноша просто улыбался в ответ и не ожидал, что Джу решит обратить на него внимание, отказываясь от своего безучастного вида, но не мог не подойти.

 — Я могу подарить тебе намного больше, чем одну улыбку, — ответил маги, спокойно забирая из его рук бокал и отпивая немного, и Син округлил глаза удивленнее, чем кто-либо другой.

 — О большем я просить не смею, — сказал он с явной заминкой, так и не сумев решить, что алее — вино, глаза Джу или его собственное лицо, без предупреждения пылающее от того, каким вкрадчивым голосом маги с ним откровенно флиртовал, забавляясь его реакцией.

 — Не смеешь? Зря. Смелых я люблю.

У Джудара и самого румянец на щеках и губу он прикусывал явно оттого, что наслушался, как любовно щебечет рух Синдбада. Он приблизился, кладя юноше свободную руку на плечо, невесомо проводя большим пальцем по шее, и тот замер, кося на него взгляд и удивляясь краем сознания, что Рэнам как-то удалось заставить маги принарядиться в стиле Коу.

Неслыханно.

Или это не из-за приема, а по другой причине?..

Сину жарко так, что он, кажется, мог бы растопить каждый из имуччаковских островов.

 — Приходи ко мне сегодня ночью, чудо, — прошептал Джудар ему на ухо, и юноша несдержанно выдохнул от неожиданности, когда тот при всем честном и высшем сословии схватил его за зад. От этого маги тихо рассмеялся, опаляя шею дыханием, шлепнул раз и отстранился, сдерживая хохот, но не справляясь с тем, чтобы перестать ухмыляться.

Желание Сина, чтобы Джудар ему улыбнулся, было исполнено, и теперь оставалось только собраться с силами и приступить к делам, для которых Барбаросса его и пригласил в свою страну, не поддаваясь нетерпению.