Не супермен, не птица, летит и матерится — героем именно этих рифмованных строк загадки Антон себя ощущал. Нет, ну это ж надо было постараться так вляпаться! Такое впечатление, что на Арсения все шишки валятся. Магнит он для несчастливых случайностей, что ли? Или вампкуб сознательно избирает роль громоотвода, стараясь перетягивать на себя то, что судьба предназначила его истинному?

***

С чего всё началось.

Несколько дней назад, двадцать четвёртого июля, друзья наконец-то разобрались с попеременно подкашивающими их обстоятельствами, так что теперь, когда они оба пришли в форму физически и морально, можно было отдать силы самой важной на данный момент задаче — попыткам понять, что произошло с остальными пропавшими друзьями, и как их спасти.

Антон разделил бумажку на четыре части, озаглавив каждую именем — Арс, Серый, Дима и Паша. К неприятностям каждого из них определённо приложил руку враг-менталист, но как именно? Если удастся понять логику неприятеля, станет ясно, где искать пропавших.

— Так, что мы знаем? — задумчиво спросил вслух Шастун, откинувшись на спинку дивана. Не то чтобы ему действительно требовался ответ, просто ему всегда лучше размышлялось вслух, особенно когда при этом был реальный слушатель. — Тебя похитили, потому что этот уёбок нуждается в ритуальном убийстве суккубов для прокачки собственных способностей. То есть в твоём случае его мотивы вполне понятны, если не считать клыков, — он приписал к имени Арса «суккуб — ритуал, вампир — ?» и оторвал взгляд от бумаги.

Арсений нервно куснул губу. Вот ведь дурацкая привычка! Раньше у вампкуба подобного не наблюдалось, это именно после похищения возникло. Антону не нравилось, что, забывшись, клыкастик сам себе причиняет вред — пусть и пустяковый, но всё-таки… Прикинув, что кусание губ происходит в первую очередь от волнения, Шастун придвинулся к Арсу и взял его за руку, переплетая пальцы и мысленно радуясь, что сидит справа от него, а потому имеет возможность и продолжать записи правой рукой, и успокаивать друга левой.

— Далее. Все вы разных рас, а для ритуала требуются именно суккубы, так что одно мы знаем точно — детальное повторение судьбы Микки им не грозит. Уже хоть что-то, — заключил Антон и, успокаивающе погладив большим пальцем по руке вампкуба, перешёл к дальнейшей части рассуждений: — Что ещё мы знаем? Диму заколдовали, заблокировав ему все связанные со мной воспоминания. Могли и ещё как-то вмешаться, но я в менталистике не особо хорош, так что не рискнул лезть проверять, что да как. Если преступник ограничился лишь подчисткой памяти, то его мотив ясен — он хочет заставить меня отвлечься от расследования на решение личных проблем. Если и внёс что-то ещё, к примеру, внушив необходимость следить за моими действиями или там самому что-то делать по команде гипнотизёра, то проверить это я пока что никак не могу, — объяснил Шастун, дописывая под именем Позова «освоенный, гипноз ± ещё что? ПРОВЕРИТЬ!».

Глянув на клыкастика, Антон убедился, что тот потихоньку успокаивается: покусывание губ сменилось нервным торопливым облизыванием. Не лучший вариант, конечно, ведь от слишком частого облизывания губы обветрятся даже без ветра, но динамика к улучшению наметилась, уже хорошо.

— Одно знаю точно: если бы он хотел убить Позова — уже убил бы, а раз так, Дима зачем-то нужен этому преступнику живым, — заключил Шаст, продолжая медленно поглаживать своего нежитя по руке. — Конечно, надо будет ещё прибегнуть к помощи кого-нибудь из знакомых менталистов, чтобы знать наверняка, что да как, но, по крайней мере, сейчас можно не переживать за нашего соседа, сосредоточившись на более актуальных вопросах спасения остальных.

От согласного кивка клыкастика Антону стало легче. Сам он привык к суровой прагматичности боевых магов, ведь того требовала его профессия, но опасался, что склонный к сентиментальности вампкуб осудит его за столь жёсткий подход. Безусловно, магу и самому хотелось спасти всех и сразу, но таких чудес даже в мире магии не бывает, нет и не может быть такого джинна, золотой рыбки или волшебной палочки, что вмиг исполнили бы его желание, моментально вернув пропавших друзей, исцелив больных и раненых, осчастливив несчастных… А за неимением панацеи от всех жизненных проблем приходится брать их решение на себя: засунуть эмоции куда подальше, составить список приоритетов и методично следовать ему.

— Теперь Воля. Что мы знаем? Во-первых, факт его пропажи, во-вторых — нетронутость артефактов: и доверенное тебе кольцо, и оставленная у Позова курительница обнаружились на своих местах, без каких-либо следов чужого магического вмешательства, я проверил. Вот навскидку, какие могут быть варианты мотивов похитить Пашу?

— Либо отвлечь тебя, как и с Димой, либо… — Арсений помедлил, подбирая слова. — Благодаря своему призрачному состоянию наш друг мог что-то увидеть. Живого свидетеля можно подкупить, запугать, загипнотизировать, убить, в конце концов. А с привидением так не получится.

— Именно, — улыбнулся Антон, довольный, что их выводы совпали. — Пашу не соблазнить материальными благами, ибо ему они недоступны, не запугать болью или смертью, ведь он уже прошёл через всё это, не убить, а без артефактов и не подчинить своей воле. А значит, единственный способ и устранить свидетеля, и добавить нам проблем — это поймать призрака и заточить его где-нибудь, — подытожил Шастун, дописывая в соответствующей части листочка короткое «Пленён. Где и как искать?» и мысленно сожалея, что магия поискового ритуала далеко не всесильна.

Арсений понаклонял голову влево-вправо, разминая шею. Спал, что ли, в неудобной позе? Антон вспомнил, в каком положении проснулся, и ему стало неловко — судя по всему, инициатором сих странных объятий был не вампкуб, а его собственное скрытое «я», а клыкастик теперь из-за его причуд шеей мучается.

— Как вообще можно воздействовать на привидений? Они же нематериальны, — с интересом спросил Арс, чуть сдвигая ворот халата, чтобы потереть плечо.

— Нематериальность Паши не помешала ему три раза за неделю котёл сломать, — хмыкнул Антон, вспоминая давние выходки призрака. — В Академии нам целый семестр объясняли все эти нюансы излишне научным и оттого занудным языком, но я попробую по-простому. В общем, есть материальный мир, к которому мы привыкли: его видно, его слышно, его можно пощупать. Но у привычного нам мира есть и слой, который мы не видим, но всё равно с ним обращаемся — эфир. Это как с атмосферой: чтобы дышать, вовсе не обязательно знать, что такое воздух и по каким таким законам он держится вокруг Земли, не улетая в космос, ты просто дышишь и всё. Так и здесь: у каждого имеющего собственное сознание существа есть душа, в магической науке традиционно называемая эфирным телом. По сути, призрак — это результат того, что при смерти, которая обычно рвёт связь между телом материальным и эфирным, по каким-то причинам связь разорвалась не полностью и сознание перешло в эфирное тело. Именно поэтому эфирное тело выглядит как точная копия материального, именно поэтому можно подпитать призрака через артефакт из его собственных останков.

Антон отложил служившую заменой письменного стола книгу — в ближайшие минуты писанины не предвиделось.

— Магия же по своей сути — энергия, за счёт чего способна влиять как на материальные объекты, так и на эфирные. Думаешь, отчего маги могут видеть любого призрака, в то время как остальные свои — только энергетически заряженного? Именно содержащаяся в каждой клетке тела магия позволяет видеть самостоятельные эфирные тела, именно она позволяет влиять на них, взаимодействовать, служит эдаким мостиком между нами и эфиром. До подпитки Паша никак не мог повлиять на материальный мир, после — стал зачем-то ломать котёл, обзавёлся привычкой тырить пульт, чтобы смотреть телик в своё удовольствие, сумел на равных с нами сыграть в баскетбол…

Перед глазами всплыли воспоминания о том дне, когда ещё ничего плохого не случилось, когда все друзья были рядом, веселились, играли… Как Антону хотелось вернуть обратно то беззаботное время! Хотя, пожалуй, с небольшой поправкой: оставив знание об их с клыкастиком истинности, чтобы не ранить его лишний раз ненароком.

— Но любая связь действует в обе стороны: если Воля способен влиять на материю, то и материя может повлиять на него. Не всякая, конечно же, а энергетически заряженная. Например, вода. Тебе, как вампиру, прекрасно известно о возможностях святой воды, а из сказок наверняка помнишь про живую и мёртвую. Живая и святая вода схожи, как две стороны одной медали, они подобны основным аспектам возможностей ведунов: действие живой сходно с целительством, святой — с экзорцизмом. Мёртвая вода убивает живых, но напитывает силой не-мёртвых, поскольку сочетается с их энергетикой; но есть свой антипод и у святой воды — осквернённая. Вот ею-то и пользуются некроманты для воздействия на призраков, с ней-то и можно ослабить привидение, на время сделать его уязвимым к некоторым видам воздействия, за счёт чего загнать беднягу в очерченный солью разорванный круг или выточенный из цельного куска соли сосуд становится легче лёгкого. Потом-то призрак придёт в себя, но уже ничего не сможет сделать, ведь соль — сильнейший изолятор эфирных тел.

— Ты никогда не задумывался о преподавательской карьере? — улыбнувшись, невпопад произнёс вампкуб. — Объяснил, прям как по полочкам разложил.

Шастун пожал плечами. Преподавание ассоциировалось у него с пенсией — в столичной Академии каждый преподаватель имел обширный опыт работы по основной специальности. Тот же Денис Геннадьевич полтора века проработал следователем, прежде чем женился, обзавёлся детьми и ради близких оставил опасную работу. Или, к примеру, майор Белый не одно десятилетие отдал боевым операциям, и мог бы, в принципе, продолжать в них участвовать, если бы не одно но — из его пятёрки больше никто не выжил. И одного-то соратника потерять больно, это ведь вторая семья, а уж сразу всех боевых товарищей, с которыми за много лет сжился, сроднился так, как уже не повторить с другими… Целители и бытовики ещё могли совмещать основное занятие с преподаванием, но боевики — никогда.

— С тех пор, как я узнал о волшебной стороне мира, моей мечтой было стать боевым магом. О других вариантах я не задумывался.

«Не задумывался, пока в портал не попал», — дополнил он про себя. Спасение жизни путём перемещения через портал выбило его из колеи, заставило осознать, что на целый год он будет лишён возможности вернуться к любимой профессии, и задуматься о выборе заменяющего её занятия. Это, конечно, далеко от пенсии, так, лишь передышка… По крайней мере, планировалось, что это будет передышкой, безопасной и заставляющей напрягать разве что мозги. Кто ж знал, что, раскрыв дела в ряде других непримечательных городков, он так увязнет в этом? Разве можно было догадаться, что именно здесь «безопасная» и «преимущественно кабинетная» профессия следователя преподнесёт столько опасных сюрпризов, с которыми он справился исключительно благодаря богатому боевому опыту?

— Осуществив одну мечту, обычно обзаводишься новой. О чём мечтаешь теперь? — мягко поинтересовался вампкуб.

— Раскрыть дело и прищучить этого козла, — машинально ляпнул Антон, прекрасно понимая, что на мечту это не тянет. Вернуть друзей и поймать преступника — это не мечта, это необходимость, поставленная перед собой цель. Мечта же… Да фиг знает, он уже не знал о чём мечтать, как-то не до того. — Ладно, вернёмся к анализу наших проблем. Воля — призрак, так что единственной причиной его пропажи может быть только заточение, и у меня есть кое-какие намётки на тему способов его обнаружения, но это может подождать. Приоритетней сейчас понять, что с Серёжей.

Арсений снова потянул шею в попытке размять уставшие мышцы — очередное свидетельство его живой сущности, ведь обычным вампирам физическая усталость недоступна.

— Так, развернись ко мне спиной, — скомандовал Антон, отмечая, что нежить, пусть и взглянул на него удивлённо, тут же беспрекословно последовал его словам, даже не спросив, зачем.

Нарушенный сочетанием пика и упадка баланс стихий постепенно приходил в норму, так что Шастун легко справился с поставленной самим собой задачей: согнал в кисти рук побольше магии, пару секунд энергично потёр руки друг о друга, чтобы усилить всё ещё пребывающую в меньшинстве огненную стихию, и опустил ладони на плечи вампкуба.

— Давай подумаем, как на месте злодея нейтрализовали бы оборотня, — предложил Антон, приступая к разогревающему массажу, совмещённому с лёгким, едва ощутимым магическим воздействием. Техника простая, но боевиков ей не учат, это чисто целительская фишка, Антон и сам-то узнал о ней лишь потому, что как-то раз у Елика разнылась старая рана, когда-то давно нанесённая про́клятым оружием. Большинство целительских заклинаний можно использовать и на самом себе, но с именно этим приёмом так не получалось, поэтому их боевой целитель ходил мрачный, как туча, ехидничая и огрызаясь чуть ли не втрое сильнее обычного. Не вытерпев повышенной колючести товарища, Антон психанул и в лоб спросил, что с ним не так. Елик, что удивительно, не отделался от него очередной едкой фразочкой, а сдержанно пожаловался на невозможность самоисцеления. Ну а Шастун никогда не упускал возможности обзавестись полезными умениями…

— По-моему, если оборотень тебе мешает, легче просто убить, — задумчиво произнёс Арсений, постепенно расслабляясь под его руками. — В принципе, это довольно легко провернуть даже без всякой магии, просто с пистолетом подкараулить и пристрелить. И никаких последствий: магам же обычно нет дела до нечисти, и уж тем более нежити. Делом занялась бы обычная полиция и закрыла как глухарь.

Из личной практики Антон знал, что оборотня проще убить, особенно если ты маг, чем пытаться сделать с ним что-то ещё, так что был абсолютно согласен со своим нежитем.

— Значит, сам по себе Серёга нашему злодею не мешал, — заключил он, постепенно перебираясь едва уловимо источающими магию пальцами к шее. Хоть он и не разделял пристрастия вампкуба к халатам вместо нормальной домашней одежды, стоило отметить, что ворот футболки не позволил бы так просто приступить к лечебной процедуре, а вот халат чуть сдвинуть, обнажив усеянные родинками плечи, было не в пример легче. — Просто попался под горячую руку? Тоже маловероятно; смотри, из всего подъезда затронуло именно тех, кто так или иначе связан со мной: ты, Паша, Серый, Поз… Остальным жильцам память подтёрли, но поверхностно, а у Димки обо мне довольно много воспоминаний, причём весьма ярких — драка с упырями, открытие мира своих, кладбищенское побоище, знакомство с Пашей и остальными… Тут точечным затуманиванием не отделаешься, тут глобальное воздействие нужно, глубокое, не каждый станет так заморачиваться.

Арсений негромко мурлыкнул, не то соглашаясь с ним, не то наслаждаясь приносящим облегчение массажем.

— Тебя похитили — опять же, тут расчёт нужен, с наскока вампира фиг похитишь. Это простого суккуба ещё можно, обычный соблазнитель уступает в физической силе среднестатистическому магу, так что достаточно сначала усыпить бдительность, притворившись попавшим под его очарование, а в нужный момент применить силу, неважно, мышц или магии, и дело в шляпе. А с высшей нежитью сложнее: в слухе и обонянии вампир превосходит даже воздушников, в физической силе и скорости реакции вообще оставит всех далеко позади, я уж не говорю о феноменальной регенерации! А в твоём случае ещё и на одну уязвимость меньше — серебро не поможет, только древесина, которую ещё поди замаскируй, она ж пахнет! Словом, тут никакой импровизации, похититель откуда-то знал, с кем имеет дело, и тщательно подготовился. А значит, и в случае с Серёгой он тоже мог знать и подготовить что-нибудь эдакое.

Разминая одеревеневшие мышцы шеи вампкуба, Антон не мог не оценить необычности ситуации: нормальный вампир за версту обходил бы мага-огневика, ведь огонь для не-мёртвых особенно опасен, да и столь близко боевого мага не подпустил бы, ибо для того, чтобы свернуть шею, владение пламенной стихией вовсе не требуется, а разрыв контакта мозга с сердцем, к которому привязана жизненная сила, смертелен даже для нежити. Да уж, они двое определённо ненормальные: каждый безоглядно доверяет другому, который легко мог бы его убить, и каждый же сам подставляет шею — один под руки, способные убивать и исцелять, второй под бритвенно-острые клыки, да ещё и отчитывает вампкуба за то, что тот смухлевал, так и не укусив толком.

— Кто-то хочет тебя отвлечь, — слова Арсения отдавались в кончиках пальцев лёгкой вибрацией. Обычно Антона подобное сбивало, заставляя потерять необходимый для целительской техники баланс стихий; того же Елика он бескомпромиссно затыкал, и тот покорно замолкал, доканывая его уже путём мысленного общения, телепат хренов, а тут почему-то это вовсе не мешало. — Кто-то, кто знает, что ты не сможешь пройти мимо друга в беде. Но зачем? Рано или поздно ты всё равно всех спасёшь, так что толку так стараться?

Маг невесело усмехнулся, польщённый такой уверенностью в его силах. Сам он вовсе не считал, что справится с этой задачей. Да, постарается, сделает всё возможное, из кожи вон лезть будет, но… Никто не всесилен. Пожалуй, лучше всего эту простую истину знают именно маги, работающие в пятёрках. Насколько бы ты ни был хорош, рано или поздно попадётся такая ситуация, из которой нереально выйти победителем. Вспомнить хотя бы тот случай, когда их с Михой загнали в угол — и ведь подобные провалы найдутся у каждого! Капитан Махно умеет создавать невероятно прочные щиты из окаменелого дуба, но, как выяснилось в одном тяжком бою, даже такой щит можно одолеть при помощи гидроабразивной резки за счёт совмещения магии с обычными человеческими технологиями; Чех непревзойдённый мастер ближнего и дальнего боя, но без амулетов бессилен даже перед легчайшей ментальной атакой, Елик великолепен в реанимации, но и ему случалось терять пациентов… Всесилие магии — миф, пустая сказка замечтавшихся инфантилов.

— Видимо, таким образом эта сволочь хочет выгадать время, получить фору, ведь пока я буду ломать голову над тем, как помочь друзьям, мне будет не до расследования. Не знаю, что он задумал, но за это время он определённо уйдёт далеко вперёд, а значит, нужно постараться справиться поскорее.

— Раз он так сильно хочет тебя отвлечь, получается, ты чуть ли не на пятки ему наступаешь, и он это знает? Или перестраховывается?

Продолжая разминать мышцы вампкуба, согревая и расслабляя их как прикосновениями, так и магией, Антон подумал, что уж кто-кто, а Арсений, родись он магом, вполне мог бы пойти в следователи — даже без необходимого образования делает верные выводы и старается составить психологический портрет преступника, чтобы лучше понимать суть дела.

— Думаю, тут скорее первое, — заявил Шастун. — Раз он сумел запудрить мозги всем моим коллегам, заставив их поверить в такой нонсенс, как смерть огневика в пожаре, то по-любому имеет доступ ко всему, что они знают.

Нежить угукнул, принимая его ответ к сведенью, и мгновеньем спустя вдруг вскочил с дивана, потрясённо глядя на Антона.

— Родители! — выдохнул он. — Если коллеги уверены в твоей смерти, то не только зарплатную карточку заблокировать должны были, но и родным похоронку послать! Твоя семья, наверное, с ума от горя сходит!

Ухватив Арсения за руку, маг потянул на себя, побуждая сесть обратно.

— Не беспокойся, я об этом подумал сразу же. Узнав, что меня сочли мёртвым, я первым делом сделал две вещи: направился к банкомату и позвонил маме. Банки, увы, в наше время очень расторопные, так что карточка уже была заблокирована, а вот почта всегда славилась медлительностью. Маме я соврал, что у нас в отделении устроили охоту на крота, для чего пустили дезу, так что не составило труда убедить её не верить никакой пришедшей бумажке про меня, неважно — награждён, погиб при исполнении, разыскивается за неуплату налогов или ещё какая хрень.

Успокоившись, Арсений вернулся на диван и вновь подставил шею под дарующие облегчение руки.

— Раз уж мы выяснили, что преступник намерен тебя отвлечь, нужно понять, как можно использовать для этой цели оборотня, — пробормотал вампкуб, млея от целительных прикосновений. — Я бы на его месте мог просто не дать Серёже запереться в полнолуние, чтобы он убежал и чего-нибудь натворил, но это слишком просто: полнолуние быстро пройдёт и наш друг придёт в себя.

— Подожди-ка… — протянул Антон, боясь спугнуть идею. — Это и вправду слишком просто, но есть способ усложнить задачу! Что, если сделать так, чтобы он и после полнолуния не пришёл в себя?

Продолжая массаж, он поведал Арсению о том, что некогда конкурирующие ветви бытовых магов, артефакторы и алхимики, соревновались в поисках способа контролировать звериную ипостась оборотней. У артефакторов, как известно, всё получилось: они сумели придумать контролки, причём даже в двух версиях, одноразовой накидушки для резкого образумления волка и многоразовой для постоянного ношения, чтобы справляться с внутренним зверем без посторонней помощи. А вот алхимики… Рассудив, что залить зелье в пасть волка — задача нереальная, они решили заняться изучением превентивных методов, вдохновившись идеей не передать контроль над звериным телом человеческому сознанию, а блокировать превращение в принципе. И, казалось бы, у них это получилось, но, увы, не так, как планировалось: после инъекции сыворотки человек на какое-то время отключался, после чего непроизвольно обращался, да так, что блокировалась сама возможность вернуть человеческое сознание и тело. Разумеется, столкнувшись со столь капитальным провалом, алхимики постарались всё исправить, и довольно скоро сумели создать антидот, что позволило им хоть как-то восстановить репутацию, но за это время артефакторы уже доказали на практике эффективность контролок, и дальнейшие исследования стали бессмысленны. Как и положено, любое открытие, даже бесполезное или откровенно вредное, тщательно записывалось, дабы сохранить для потомков, пусть даже и в значении «пример того, как не надо делать», но в этом-то и проблема — любое сохранённое знание можно использовать. Радикально настроенные отступники усмотрели в сыворотке возможность загребать жар чужими руками, сделав оборотней слепым оружием террора…

Пришлось заодно рассказать и про отступников, ведь Арсений раньше никогда не сталкивался столь тесно с нюансами общественной структуры магов.

Испокон веков маги пользовались протекцией власть имущих, существуя с ними в эдаком симбиозе. Вот даже на примере примитивных племён можно заметить: два самых уважаемых человека в племени — вождь и шаман, и в идеале они взаимовыгодно сотрудничают. Подобная кооперация существовала всегда, хоть во времена первобытного общинно-племенного строя, хоть при феодализме, хоть в современном мире, менялись лишь незначительные нюансы. Разумеется, в век развитых технологий и разросшейся бюрократии магам особенно требовалось прикрытие. Это в средние века, достигнув возраста «столько не живут», можно было перебраться в другое место, назваться другим именем и придумать историю о причине переезда, а властям не так важно, что из этого правда, лишь бы налоги платил да от обязанностей не уклонялся, а в эпоху глобализации подобное стало невозможным. Вот и срослись четыре столпа магического общества — Академия, Больница, Ведомство и Гильдия — с соответствующими структурами власти, чтобы магам проще жилось. К примеру, работники Ведомства денно и нощно охраняют мир и покой обывателей, благодаря чему сами не испытывают проблем: официально они числятся военными и полицейскими, получают зарплату из государственного бюджета, имеют хорошо продуманное прикрытие, позволяющее легко вписываться в общество обычных людей…

Но не всем нравится текущий порядок. Кто-то инфантильно жаждет захапать себе побольше прав и забить на обязанности, кто-то заносчиво считает обделённых магией людей существами низшего сорта, которые должны подчиняться магам… Радикально настроенные против текущей системы маги и стали отступниками. Их не назвать единой организацией — мнения, какой должна быть система и должна ли быть в принципе, различаются, среди отступников встречаются анархисты, расисты, религиозные фанатики… И всё бы ничего, но методы отступники выбирают исключительно радикальные. Казалось бы, не устраивает тебя что-то в текущей системе — будь конструктивен, впишись в систему и перенаправь её в верное русло, запусти своими поступками цепную реакцию изменений в нужную сторону. Так нет же! Устраивают террористические акции, вербуют в свои ряды неокрепшие умы магов-подростков, захватывают заложников, опаивают невинных людей алхимико-наркотической гадостью…

Сколько раз Пятёрке доводилось проводить зачистку очередного крысиного гнезда этих гнид — не сосчитать. В облюбованных ими местечках отступники творили что хотели. Детали бывали разные, но неизменно мерзкие: трупы, ритуальные жертвоприношения, изнасилования, запуганные рабы, искалеченные судьбы — кого-то довели до физической инвалидности, кому-то непоправимо сломали психику… Антон и раньше-то знал обо всём этом, спасибо пациентам постпортального отделения, но одно дело знать, и совсем другое — видеть своими глазами, лично сталкиваться с болью и безысходностью, разгребая всё это дерьмо, устроенное безжалостными мерзавцами… В первой такой операции Шастун по въевшейся за время обучения привычке щадил попавшихся ему противников, лишь обезвреживая или раня. Но в тот же день, столкнувшись со зверствами напрямую, увидев за очередной выбитой Чехом дверью садиста, самозабвенно истязающего едва живого от полученных травм ребёнка, без колебаний убил отступника. Он — добрый мальчик Антошенька, всегда готовый понять и простить, залечивавший раны всем окрестным дворнягам якобы из желания попрактиковаться в целительстве, а на деле просто из жалости — не раздумывая убил человека.

Нечеловека.

Поскольку тот, кто способен был сотворить с живым существом такое, по определению являлся не человеком, но чудовищем в человеческом обличье.