Перебрав все возможные варианты, Антон с Арсением остановились на идее с сывороткой: она была проста в реализации для злодея и максимально хлопотна для потенциальных спасателей, ведь гнома-ликантропа требовалось каким-то образом найти, как-то поймать, потом ещё антидот готовить — именно готовить, поскольку в аптеках алхимики Гильдии продают довольно ограниченный стандартный набор снадобий, да и опасно считающемуся мёртвым Шастуну появляться в магических заведениях, мало ли что…

— Для начала нужно найти Серёгу. Всего лишь первый пункт, а уже затык, — раздосадованно потёр виски маг. — Ритуал поиска, какой привёл меня к тебе, тут не произведёшь: у нас нет ни родственников Матвиенко, ни каких-либо частей его тела. Даже если бы мы вломились в его подвальчик и поискали там шерсть, крайне велика вероятность, что она принадлежит Рексу, а не ему.

— Значит, будем искать немагическими методами, — устало улыбнулся вампкуб.

— Да уж придётся, — невесело поддержал Антон, прикинув, сколько времени это может занять. — Ладно, не будем терять времени. Оборотни хорошо приспособлены к длительным переходам, но всё равно стараются устроить логово не в глуши, а поближе к людям — как ни крути, человеческую часть сущности никто не отменял, да и дентальная репродукция остаётся единственным способом быстро и эффективно пополнить стаю, а тут без людей никак. Собственно, с точки зрения оборотня современный город подобен ежевичнику: и хочется вкусных ягодок, и колется немилосердно. Соответственно, вырвавшийся на свободу внутренний волк Серёжи не изберёт своим логовом гаражи или ещё какое урбанистическое место, зверю по душе природа, но не отдалённые леса и луга, а поближе к людям. У тебя есть карта города?

— Лучше. У меня есть интернет, — улыбнулся клыкастик и, потянувшись за ноутом, включил его и зашёл на сервис карт. Вот и кто из них, спрашивается, два века разменял? Антон-то, когда спрашивал, представлял обычную карту, бумажную!

Настроив подходящий масштаб, друзья принялись изучать все зелёные зоны города, коих было немало.

— Так, вот этот сразу отпадает, — категорично заявил Антон, указывая на крупный зелёный квадрат. — Здесь железный терновник растёт, а значит, зона усиления стихии металла. Такие места обычное зверьё старается обходить стороной, зато полуметаллической растительности вроде терновника и люделовок да всякой стихийной живности наподобие стимфалийских птиц да иглохвостов там привольно.

Упомянув иглохвостов, он невольно вспомнил ту ночь, переходящую в раннее утро, когда за неимением другого выхода был вынужден обратиться к Арсению за помощью, и от этого воспоминания, подкреплённого тем, что теперь они сидели на том же самом диване, по пояснице будто фантомной нежностью прошёлся чертовски знакомый язык.

— Парк Ленина, полагаю, тоже? — поинтересовался вампкуб. Антон поначалу не сообразил, о чём он — маг привык ориентироваться визуально или руководствуясь ощущением карты ветров, а не по названиям. Заметив его растерянность, Арсений указал на расположенный в центре города зелёный прямоугольник. Стало понятней; Шастун вспомнил, что когда-то давно гулял там с Ирой, и что тогда в парке было много людей, а из различных кафешек и забегаловок оглушительно гремела музыка. Уж если воздушнику это было слишком громко, то волчьей ипостаси оборотня и подавно. Нет, куда-куда, а в столь многолюдное и мучительное для ушей местечко оборотень не сунется.

Таким образом путём банальной логики они отсекли значительную часть вариантов, остановившись на трёх наиболее вероятных: лесопарке на северо-западной окраине, большом заросшем сквере к северо-востоку от дома и практически нетронутой роще к югу от центра города.

В тот день они так никуда и не двинулись — во-первых, Антон всё ещё чувствовал слабость из-за вчерашнего упадка огненной стихии, во-вторых, он чуть ли не сам себе мозг насиловал, пытаясь вспомнить рецепт антидота к сыворотке, поскольку сделать это было необходимо исключительно до того, как они отправятся шарахаться по рощам и паркам, ведь в процессе поисков Серёги он может натолкнуться и на недостающий ингредиент. Вконец достав самого себя, Шастун всё же выудил из памяти список ингредиентов, но в процессе так утомился, что пришлось всё же отдохнуть, сменив умственную деятельность немудрёной механической работой — вытачиванием отверстий под инкрустацию в Пашиных артефактах. Потом, когда переделка артефактов была закончена и Ляся уже получила достаточно сил, чтобы проявиться, он позволил себе отдохнуть, с интересом наблюдая за общением старых новых знакомых — как выяснилось, вампкуб и призрачная девушка даже заочно, через Волю, неплохо ладили, а уж наконец-то получив возможность побеседовать напрямую, преисполнились энтузиазма. Антон отметил, что с Ляйсан Арсений вёл себя совсем не так, как с девушками на одну ночь, с ней в нежите как-то автоматически, рефлекторно просыпалась привитая воспитанием прошлой эпохи галантность. Должно быть, это потому, что одноночки были для него лишь способом дождаться истинного, в то время как Ляся занимала совсем другую, дружескую нишу.

Уже позже, перед отходом ко сну, случился тот разговор по душам под свет свечей и горячий глинтвейн, когда они вольно или невольно затронули немало болезненных и животрепещущих тем. Глинтвейн остыл и закончился, свечи погасли, вампкуб ушёл в спальню, а Антон привычно остался на диване. От обилия проанализированной днём и полученной вечером информации кружилась голова, сонные мысли путались, сплетаясь в немыслимо сюрреалистичные образы, так что накрывший его сон без сновидений принёс лишь облегчение.

…

С самого утра они отправились на поиски Серёги. Добравшись до северо-западного лесопарка, Арсений припарковал машину неподалёку, и дальше они шли уже пешком. По пути Антон устроил ликбез на тему методов выслеживания оборотней в естественной среде обитания.

— Одиночный волк не устраивает себе логова, как семейные пары, однако для ночлега выбирает место, где его сложно заметить. Хотя «ночлег» не самое подходящее слово, ибо ночью ликантропы проявляют активность, а вот самые тёплые дневные часы предпочитают проспать, — тут же уточнил Шастун, ненадолго умолкая, чтобы пропустить идущую мимо них парочку. При первой же возможности он продолжил лекцию, тихо, почти шёпотом, зная, что Арсений гарантированно его услышит. — Даже обычные волки весьма изобретательны, а уж оборотни и подавно, так что найти лежбище практически нереально. Зато можно узнать, обитает ли зверь в окрестностях, или в данном конкретном местечке подобная экологическая ниша не занята. Итак, во-первых, следы. Выглядят почти как собачьи, но крупнее, шириной с человеческую ладонь или больше, и обычно расположены по прямой линии. У собак походка враскачку, как у бывалого матроса, так что следы разбросаны влево-вправо, волчья же ближе к манере гимнастки, грациозно вышагивающей по бревну.

Зайдя на территорию лесопарка, они направились куда глаза глядят, старательно осматривая окрестности на предмет необычного.

— Во-вторых, шерсть. Порой клочки шерсти остаются на кустах и деревьях, но, как по мне, это наименее надёжный способ: редко какой оборотень полезет в малинник или попытается поднырнуть под забор из колючей проволоки, оставив после себя столь заметный след.

На попадающих в зону видимости деревьях не было ничего, кроме парочки наклеенных прямо на листья объявлений. Поморщившись, суккуб осторожно отлепил их и, оглядевшись и не найдя урны, скомкал и убрал в карман.

— В-третьих, запах. У тебя вряд ли была возможность узнать, как пахнет волчья форма ликантропов, но, поверь, единожды почуяв, этот запах ни с чем не спутаешь, — усмехнулся Антон, невольно вспомнив прожитые в одной комнате с Кожевиным годы. — Ни один зверь не может пахнуть в равной мере человеком и животным — только оборотни. Можно не спускать собаку с рук, постоянно обнимать её, мыть отбивающим запах шампунем, но собака всё равно будет пахнуть в первую очередь собакой, и лишь потом человеком, а вот волчья сущность пахнет зверем и человеком в равных пропорциях, но сам запах слабее. Для большинства ловцов оборотней это бесполезная информация, но, согласись, это не наш случай.

Было странно обсуждать с Арсением тему запахов, учитывая, что чутьё вампкуба было значительно совершенней его собственного, и даже лучше, чем у оборотней — волки всё-таки в первую очередь ориентируются на слух, и лишь потом обращают внимание на запах.

— В-четвёртых, человеческий фактор, а именно слухи. Всегда найдётся словоохотливый собаковладелец, любопытный школьник или досужая пенсионерка вроде приснопамятной Валентины Петровны, которые заметят нечто невписывающееся в привычную картину мира, пусть и навряд ли сумеют верно истолковать.

Неподалёку как раз появилась представительница сразу двух категорий — пожилая женщина, выгуливающая без поводка троих собак: степенно вышагивающего серебристого пуделя и двоих дворняг-раздолбаев, с неистощимой энергией носящихся друг за другом. Подавая пример, Антон подошёл к ней, завёл беседу, поумилявшись воспитанности пуделька и поинтересовавшись кличками и возрастом всех собак, после чего назвался сотрудником передвижного зоопарка, предъявил универсальное удостоверение, сообщил о побеге волка где-то в этих местах и поспрашивал, не обнаруживалось ли чего странного в окрестностях. Пенсионерка взволнованно ахнула, коротко бросила, что ничего такого не видала, и тут же забыла о нём, пытаясь дозваться дворняг-неслухов, чтобы для пущей безопасности взять их на поводок и поскорей убраться из ставшего опасным лесопарка.

Наблюдавший эту сцену вампкуб, разумеется, заинтересовался удостоверением — его, похоже, интересовало абсолютно всё, что имело хоть какое-то отношение к Антону. Маг охотно показал ему ксиву, объяснив, как она работает, и даже продемонстрировал секретную фишку: если легонько коснуться гребня металлического дракона, его глаза загорались алым — признак особого допуска. Шастуну давно хотелось так сделать — раньше ему не приходилось пользоваться этой особенностью, поскольку все, с кем он имел дело, либо и без того знали о его допуске, либо ни в коем случае не должны были узнать.

Неспешно прогуливаясь по парку, они внимательно оглядывали окрестности, заводили разговор с различными людьми в надежде хоть что-то выяснить, и, надо сказать, чары вампкуба очень помогли в расспросах, но — ничего, ни единого следа оборотня.

Когда, по прикидкам Антона, они добрались до центра парковой территории, он решил прибегнуть к другому способу поисков.

— Закрой глаза и скажи, какие запахи ты чувствуешь, — напутствовал Шастун, разминая пальцы.

— Влажная после позавчерашнего дождя земля. Трава и листва. Костёр где-то… там, — неопределённо махнул рукой нежить, и Антон, вспомнив необходимые жесты, воспроизвёл их, временно блокируя клыкастику вышеназванные запахи.

— А теперь?

В этот раз Арсений чуть помедлил с ответом.

— Парфюм. Женский, мужской. Собаки. Испражнения. Свежий хлеб.

Перекрыв восприятие и этих запахов, маг вновь задал тот же вопрос.

— Ничего, кроме… — вампкуб чуть смутился, — тебя, ангел.

— И как же я пахну? — непроизвольно вырвалось у Шастуна. Что поделаешь, воздушники и без того отличаются крайне слабым запахом, да ещё и свой собственный аромат уловить не могут при всём желании — побочный эффект владения нечеловечески обострённым обонянием.

— Приятно, — мечтательно улыбнулся Арсений. — Уютно и пикантно, как вишнёвые поленья в камине.

Антон порадовался, что клыкастик всё ещё стоит с закрытыми глазами — отчего-то такая, казалось бы, рядовая информация, прозвучав из уст Попова, обрела неожиданную интимность, значимость. Замешкавшись, Шастун заглушил и этот запах, и вновь спросил, что же сообщает вампкубу его чутьё.

— Ничего, — сник Арсений, но, услышав «Именно это нам и нужно!», удивлённо вздёрнул брови.

— Просто продолжай стоять и принюхиваться, — попросил Антон, вместе с тем усилием воли взывая к воздушной стихии. Зачем обходить весь парк, когда можно просто поочерёдно исследовать приносимые разными направлениями ветра запахи?

Однако даже прогнав воздушные потоки по всем лепесткам розы ветров, — не примитивной восьмиконечной звёздочки, а более детальной моряцкой, шестнадцатилучевой, со всеми этими «зюйд-зюйд-вест», — они не обнаружили ничего подходящего.

— Ну, по крайней мере, теперь мы точно знаем, что здесь его нет, — натянуто улыбнулся Шаст, возвращая вампкубу полный спектр запахов окружающего мира.

Согласно кивнув, Арсений шагнул к нему и вдруг уткнулся носом в шею, щекоча дыханием кожу. Выдох, вдох, снова выдох, ещё один вдох — и вампкуб столь же стремительно отошёл от него.

— Прости, — коротко бросил полунежить, отводя взгляд. — Никогда раньше не лишался обоняния. Мне нужно было убедиться, что я снова тебя чую.

Антону опять стало неловко, но он не подал вида. Каждый воздушник, изучая технику селективной блокировки запахов, сталкивался с подобным страхом, и после первого подобного опыта бросался что-нибудь нюхать, дабы окончательно увериться в том, что столь важное чувство действительно вернулось. Ну а зная Арсения, вполне можно было догадаться, что он кинется нюхать самое дорогое, что только может быть у суккуба — своего истинного.

Вернувшись к машине, они отправились к большому неухоженному скверу на северо-востоке, заросшему настолько, что в нём можно было без проблем спрятать роту солдат, а то и все три, но и там поиск не принёс результата. С паршивой овцы хоть шерсти клок — хоть в сквере и не оказалось Серёги, зато в нём обнаружилось немало требующихся для антидота растений: пастушья сумка, сурепка, даже крапива!

Пусть и безрезультатные, поиски заняли немало времени, так что по пути к последнему пункту их куцего списка ребята сделали небольшой крюк — Антон, неплохо изучивший окрестности за время многочисленных дежурств, вспомнил о пекарне с удивительно вкусными осетинскими пирогами. Наскоро перекусив прямо в машине, они отправились дальше и вскоре уже достигли пределов рощи.

Войти на территорию окружённой забором зелёной зоны можно было только через ворота, от которых шла довольно широкая грунтовая дорога — видимо, сюда не возбранялось и заезжать на машинах. При первой же возможности Шастун свернул с неё на узкую тропинку, по которой едва-едва можно было пройти вдвоём: на дорогу волк не сунется, а даже если и вынужден будет, земля на ней слишком утоптана и укатана, отпечатков лап не останется. То ли дело тропы, по которым люди не так уж часто ходят!

На полпути к центру рощи Антону бросилась в глаза слишком ровная для собачьей цепочка следов, но, как следует изучив её, он понял, что это случайность: оставивший её пёс шёл как обычно, просто часть отпечатков была затоптана людьми, сохранились лишь три от правых лап, вполне закономерно идущие друг за другом.

— Мне всё больше кажется, что я ошибся, — безрадостно поделился Антон, задолбавшийся удерживать переживания в себе. — С Серёжей ведь могли сделать что угодно, в конце концов, его исчезновение вполне может оказаться делом рук кого-нибудь другого, просто по случайности совпало по датам…

— Ещё не вечер, ангел мой, — с улыбкой произнёс вампкуб, на мгновение коснувшись его руки своей и легонько сжав в жесте поддержки.

Они вышли на пересечение узкой тропинки с гораздо более широкой, на ней даже хватало места облюбованной молодыми мамочками скамейке. Тут-то они разделились: Арсений отправился очаровывать родительниц, в то время как Антон прошёлся до ближайшего перекрёстка с другой тропой и обратно. Впрочем, опрос, как несколько предыдущих, ни к чему не привёл, так что, воссоединившись, друзья продолжили путь к центру рощи.

— Спасибо, — после долгого молчания выдохнул маг.

Клыкастик в ответ лишь приподнял брови, недоумевая, к чему эта внезапная благодарность, и Шастун пояснил:

— Спасибо, что поддерживаешь меня.

В ответ Арс промолчал, улыбнувшись надсадно знакомой горьковатой улыбкой. Не нахально-самодовольной, которую Антон, признаться честно, давным-давно уже не видел, поскольку она осталась в прошлом наряду с былой неприязнью, не радостно-клыкастой, без которой Шаст и представить своего нежитя не мог, не сдержанной, со стеснительно сомкнутыми губами, и не асимметрично-ироничной, а именно такой — горьковатой, чуть грустной, но вместе с тем тёплой и отчего-то безумно знакомой. Машинально шаря взглядом по земле и высокой траве в поисках свидетельств пребывания оборотня, Шастун пытался вспомнить, когда, в каких ситуациях он уже видел эту его улыбку.

Болью пришло осознание: Арсений улыбается так всякий раз, когда хотел бы упомянуть о своей любви. Хотел бы, но не упоминает, понимая, что этим лишь растравит свои сердечные раны.

Захотелось как-нибудь приободрить клыкастика; слова в голову не шли, так что Антон потянулся к другу рукой, намеренный прикосновением выразить то, что никак не складывалось в связные предложения… Но вампкуб, воскликнув что-то про очередного потенциального свидетеля, прибавил шагу. Последовав его примеру, Шастун ускорил темп, и через несколько секунд увидел, к кому они так спешили: на залитой солнцем лужайке стояла бабулька с прутиком, пасущая небольшое, десятка на полтора, стадо коз.

— Доброго здоровьичка, — поприветствовал старушку вампкуб.

— И вам не хворать, касатики, — охотно откликнулась она. Антон давно заметил, что пожилые люди охотно идут на контакт, видно, одиноко им: многие ровесники поумирали, дети выросли, с внуками видеться получается не столь часто, как хотелось бы… Его начала грызть совесть — за неделю в Воронеже он так и не навестил свою бабушку Таню, а на свадьбу она в силу слабого здоровья не стала приходить, ограничившись передачей пожеланий и подарка. Люди и так не вечны, и первыми обычно уходят именно бабушки-дедушки, а он прозевал такую возможность лишний раз повидаться…

Тем временем Арсений, взявший переговоры на себя, выслушивал рассказ бабульки о несносном соседе. Шастун бы на его месте уже весь извёлся, пусть и не показав это внешне, а вот вампкуб внимал её речам с искренним интересом и заметным только хорошо знающему его человеку умилением в глазах — то ли эта сухонькая старушка в хлопковом халате в ромашку напоминала ему мать, то ли наоборот, постаревшую внучку или правнучку.

— Майка, ты куда попёрлась?! Я тебе дам! — прикрикнула вдруг пенсионерка, решительно взмахивая ивовым прутиком, и попытавшаяся было затеряться в кустиках коза покорно вернулась на лужайку. — Никакого сладу с ней нет! То ли дело Ананас, умничка!

— Ананас? — хором переспросили друзья.

— Это я его так называю для краткости, а вообще он у меня Анастас, — пояснила бабулька. — Золото, а не козлик! Лучше всякой овчарки за стадом следит, а какие от него козлятки получаются — загляденье: крепенькие, умненькие, беленькие!

Предмет обсуждения тем временем встал на дыбы, опираясь передними копытами на ствол сливы, и с аппетитом уминал листву вперемешку с недозрелыми плодами.

Поняв, что разговор затянется, Антон, извинившись, отошёл покурить, оставив старушку-пастушку на попечение вампкуба. Докурив, он прошёлся до ближайшей урны, чтобы выкинуть бычок, и, вернувшись, как раз застал сцену сердечного прощания. Вскоре бабушка вместе со стадом скрылась за поворотом, а Арсений, сияя как начищенный пятак, подошёл к нему, чтобы сообщить две новости.

— Я договорился с ней о поставках козьего молока, — заявил он, тем самым изрядно огорошив.

— Оно же вонючее, — скривился Шастун.

— Да ни в жизнь! — с улыбкой возразил вампкуб. — Если животные правильно содержатся, то молоко получается ароматное, нежное, сладкое! Не то что эти суррогаты из супермаркета. Но это так, приятное дополнение к основной новости. Представляешь, вчера у Мирославы Александровны коза пропала! Пожилая козочка, выросшая в этом районе, не могла заблудиться, так что вывод может быть только один.

— Волк зарезал, — согласно кивнул Антон. — Значит, вполне возможно, что мы найдём его здесь.

Добравшись до середины рощи, друзья перебрали все шестнадцать направлений ветра, наконец-то обнаружив запах оборотня аж в нескольких сторонах.

— И что теперь? — резонно поинтересовался вампкуб, с наслаждением вдыхая летний воздух, вновь полный ароматов. — Как ловить-то будем?

— А хер его знает, — раздосадованно бросил Шаст. — Ликантропов обычно на приманку вроде поросёнка ловить удобно, а если он козу утащил, то в ближайшее время не проголодается и на охоту не выйдет. Можно, конечно, у водопоя попытаться подкараулить, тут как раз ручей и пруд неподалёку, но не в этом случае: нас всего двое, и если он меня отшвырнёт в воду, я, считай, бесполезен буду, а в одиночку с поимкой оборотня никому не справиться. Убить-то легко, в древние времена охотники на оборотней и в одиночку на них ходили вполне успешно, а вот поймать, не нанеся необратимых повреждений и не получив их самому… Тут по-хорошему впятером бы самое то, но приходится обходиться тем, что есть.

— За неимением кухарки целуют дворника, — усмехнулся Арсений, ободряюще касаясь его предплечья.

— Тебе бы всё об одном, — смешливо фыркнул Антон.

Память защекотала смутная ассоциация. Странное чувство, что-то вроде состояния, когда понимаешь, что вот-вот чихнёшь, и опасаешься, что что-то пойдёт не так и чихнуть не получится.

— Мне бы всё об одном, — с озорными искорками в глазах улыбнулся вампкуб.

«Чихательное» ощущение в памяти усилилось и наконец разродилось нужным воспоминанием, запустившим цепочку ассоциаций: эту фразу Арсений уже говорил когда-то давно, с какой-то непонятной на тот момент интонацией, а потом вся компания друзей играла в баскетбол, и в финале первого матча они сошлись друг против друга…

И тут его озарило.

— Я знаю, как можно поймать Серого, — отстранённо и медленно произнёс Антон, — но тебе это не понравится.

***

— Мне всё ещё не нравится эта идея, — поделился облачённый в красную худи вампкуб, стоя в лунной тени под одиноко возвышающимся над поляной деревом, которое называл солите́ром¹.

Местечко для засады они выбрали ещё вчера, исходив всю рощу в поисках подходящих условий. Тогда же они и обсудили все нюансы этой затеи, умудрившись поссориться, помириться, ещё раз поссориться и наконец прийти к соглашению. Найдя более-менее устраивающий обоих вариант, спустя пару минут они нашли и идеально вписывающуюся в их планы полянку, так что со спокойной совестью ушли домой, где Антон до вечера учил напарника накидывать контролку на живую и совершенно не жаждущую быть пойманной цель. Рекса использовать в качестве мишени было жалко, так что Шастун, проинструктировав и несколько раз наглядно показав методы набрасывания контролки-накидушки, сам послужил тренировочным манекеном. Цепь контролки рассчитана на шею куда как боле широкую, нежели человеческая, вдобавок защищённую пышной шерстью, смягчающей удар, так что, конечно, на голове и шее отрабатывать технику накидывания было никак нельзя. А вот если обмотать руку большим махровым полотенцем и ухватить в кулак уголок подушки-думки, получается вполне сносная замена зачарованным манекенам Академии…

— Что поделать, клыкастик, других вариантов у нас нет, — пожал плечами Антон, вместе с тем прокладывая по кругу невидимый ловчий контур. — Мы не можем ждать, пока он снова проголодается, и так немало времени потеряли. Чем скорее мы поймаем Серого, тем лучше как для него, так и для потенциальных жертв оборотня.

Закончив с контуром и создав нематериальную заготовку печати, Шастун подошёл к вампкубу и взял его за руку, внедряя в печать главное условие: свободно пропускать их двоих, удерживать внутри контура любого другого. Вообще для настройки доступа кого-либо помимо создающего печать мага обычно требовался образец крови, но лишний раз ранить клыкастика не хотелось, так что Антон придумал, как можно использовать в аналогичных целях связь суккуба с его истинным.

Удостоверившись, что чары легли как задумано, маг спрятал готовую печать в выемке под корнем и повернулся к Арсению.

— Волки по своей природе довольно подозрительны, так что нельзя делать круг заметным, — с сожалением произнёс Шастун, — но кое-какие ориентиры у тебя будут: смотри, я сейчас пройду аккурат по границе ловчего контура, а ты запоминай его положение относительно статичных объектов.

Антон нарочно проложил круг так, чтобы с одной стороны он подходил вплотную к стволу одиноко стоящего дерева с раскидистыми ветвями, а противоположной частью упирался в возвышающийся среди травы пенёк — так хоть немного проще будет понять, попал зверь в ловушку или ещё нет.

— Запомнил, — коротко кивнул Арсений, не как обычные люди, а по-офицерски, на миг останавливая голову в наклонном положении, после чего столь же отточенным движением выпрямляя шею, вскидывая подбородок. Подумать только, двести лет прошло, а армейская выправка никуда не делась…

— Так, ещё раз повторим расклад и начнём, — распорядился Антон. — Лясь?

Проявившись рядом с Арсением, девушка торопливо ответила:

— Я ваши глаза и уши. До появления волка я в непроявленном виде, чтобы не спугнуть, осматриваю окрестности, чтобы заранее заметить его и предупредить тебя, Антош; в процессе ловли проявляюсь и слежу за вами, оповещая обо всём, что может быть важно.

— Умница, — похвалил Шастун и перевёл взгляд на вампкуба: — Арс?

— Я стою под деревом, в пределах контура, и зову его, по максимуму активируя чары и гламор. В процессе избегаю любых упоминаний его имени и даже прозвища, чтобы не разъярить его, ведь для волчьей части сознания это имя того, кто годами держал его в плену. Так что использую только эвфемизмы: хвостатик, мохнатый, друг, зверь, волк…

Собственно, именно роль приманки и вызвала те две ссоры: Арсению совсем не нравилось, что ему придётся выступать в роли одинокой волчицы. Они бурно спорили, пусть и шёпотом, чтобы не привлекать лишнего внимания, но в итоге вампкубское «Я же не зоофил какой!» было сломлено контраргументом «А я не некрофил, но целовал тебя, остывшего и бездыханного, чтобы спасти! И потом, я ж тебя не заставляю касаться волка — просто подмани голосом, чарами, гламором, этой своей внешней великолепностью, не знаю, на что из этого он поведётся… Главное, чтобы он пересёк границу контура, а дальше я им займусь».

— Когда зверь окажется в ловушке, мне следует помогать тебе накинуть на него контролку, либо, если таковая возможность представится, сделать это самостоятельно, — продолжил Арсений. — При атаке волка уворачиваться, в случае невозможности это сделать — блокировать пасть.

— Именно, — одобрил Антон. — При этом очень важно беречь кисти рук и прочие легкоотрываемые части тела. Укус-то залечить легко, а вот если он ухо отгрызёт да в траву отшвырнёт или там палец проглотит, это уже проблема.

В отблескивающих серебром лунного света глазах вампкуба Шастун видел и невысказанное «и беречь тебя изо всех сил». Как капитан их маленького отряда он был согласен, ведь единственного среди них целителя следовало беречь, но чисто по-человечески Антону вовсе не хотелось, чтобы ради него нежить бросался грудью на амбразуру.

— А я на этапе приманивания прячусь в кроне дерева, а в нужный момент спикирую на него с контролкой, — заключил маг, доставая из сумки две артефактные цепи-удавки и отдавая одну напарнику. — Ну что, погнали!

С тихим «удачи, ребят» призрачная девушка вернулась в полупрозрачную для магов и абсолютно незаметную для всех остальных форму и взмыла над поляной, а Антон, накинув на напарника усиливающее природный аромат тела заклинание, применил на себя заглушку звуков и запахов, после чего скрылся в густой листве.

Оставшись в кажущемся одиночестве, Арсений повёл плечами, разминая мышцы, кашлянул, прочищая горло, вышел под лунный свет, оставаясь в пределах очерченного магией круга — и заговорил. Хотя простым «заговорил» не передать сути, не прочувствовать всей глубины… Это не было похоже на типичные интонации суккубов, игривые и раздражающие. Вампкуб не говорил — молвил, взывал к чему-то сокрытому, к какой-то глубинной тяге, его слова будто пробирались под кожу, отравляя кровь своей сладостью и вызывая волну мурашек по всему телу. Его бархатистый баритон вдыхал в простые, обыденные слова новую жизнь, наделяя их каким-то сакральным значением.

— Где ты? В моей жизни пусто без тебя, холодно и одиноко. Где же ты, почему не спешишь меня согреть? Я ждал тебя годы напролёт, искал, не находя и разочаровываясь в поисках, но продолжая верить, что ты где-то рядом, и надеяться, что ты меня найдёшь. Найди меня, услышь меня, приди ко мне!

Антон старался не вслушиваться в суть слов — в столь опасном деле, как ловля оборотня, да ещё и на живца, нельзя отвлекаться на сторонние явления. Но чарующие речи вампкуба помимо воли проникали в его сознание, оставляя в нём, будто в податливой глине, отчётливые оттиски.

— Я так надеюсь, что однажды ты придёшь ко мне, сожмёшь в объятьях и прошепчешь: «Почему я так долго жил без тебя?», а я прильну к тебе и скажу, что время не имеет значения, ничто не имеет значения теперь, когда мы обрели друг друга.

Ляйсан сообщила, что видит приближающегося зверя, и махнула рукой в нужном направлении, после чего, снизившись к продолжающему вещать вампкубу, на долю мгновения проявилась, касаясь его плеча — условный знак, призванный сообщить, с какой стороны находится их цель.

— К печали моей, ты всё ещё слишком далеко, но я не оставляю надежд, что ты осмелишься сделать шаг навстречу. Всего только маленький шажок, один-единственный, способен осчастливить нас обоих. Иди же ко мне, я жду!

Судя по слышимым лишь магу подсказкам Ляси, оборотень затаился за разросшимся кустом на краю поляны — на суккуба и зверь бежит. Странное дело, Арсений никак не мог воспринимать непроявленное привидение, однако суть его слов изменилась так, будто он тоже откуда-то знал о появлении нового слушателя. Услышал? Учуял? Просто ощутил неведомым вампкубьим чутьём попавшую под его чары жертву?

— Я знаю, ты здесь, притаился, пользуясь укромным убежищем листвы, и внемлешь моему голосу. Я чувствую твоё присутствие, как бы ты ни прятался. Известно мне и то, что слова мои достигают цели, заставляя твоё сердце в волнении биться чаще. Не противься зову, мой хороший, позволь наитию вести тебя.

В голове мага мелькнула мысль, что все слова Арсения адресованы ему, Антону, но в следующий миг он увидел нерешительно ступающего на поляну волка и оторопел.

Он был огромен.

Не просто крупнее немецкой овчарки, как большинство ликантропов, а действительно  о г р о м е н. Стоя на четырёх лапах, он был ростом с человека. Большая голова с вытянутой мордой, крупное тело, покрытое густой пушистой шерстью, исполненные силы длинные лапы… Возможно, гномы и считались низкорослой расой, но на волчью ипостась это определённо не распространялось; Шастун даже в музее Академии не видел таких здоровяков.

Антон похолодел: ему было дико, безумно страшно за своего ничего не подозревающего напарника. Вампкуб никогда раньше не видел оборотней, а потому даже не подозревает, что перед ним не рядовой их представитель, с которым они бы легко справились, а небывалый гигант, отличающийся большей силой.

И размером пасти, полной острых зубов.

— Вот так, иди ко мне, милый мой, не робей. Жду не дождусь, когда смогу наконец смело прикоснуться к тебе, зная, что ты ответишь. Поторопись, родной мой, я ведь не железный.

По мере приближения зверя ласковый голос вампкуба затихал, под конец и вовсе превратившись во вкрадчивый шёпот. Притаившись в листве, Антон не сводил глаз с волка, боясь увидеть в его походке готовность к атакующему прыжку и готовясь в случае чего сбить его траекторию сильным порывом ветра. Но нет, оборотня, похоже, действительно привлекал Арсений, волк заинтересованно принюхивался, вслушивался в звук его голоса, направляя уши в сторону вампкуба, и продолжал медленно и нерешительно шагать к нему.

Когда здоровенный волчара подошёл к контуру почти вплотную, Антон подобрался и перехватил поудобнее контролку-накидушку, выжидая нужный момент для прыжка. Краем глаза он видел, как Арсений отходит, улыбаясь и продолжая шептать, побуждая зверя последовать за ним, но основное внимание было сосредоточено на оборотне. Одна большая когтистая лапа пересекла невидимую линию, вторая, третья…

Сейчас!

Антон рухнул вниз, седлая холку волчары и в то же время пытаясь накинуть на его шею длинную цепо́чку контролки. Почти получилось, но в последний момент зверюга мотнула башкой, избегая удавки, и по-кошачьи скакнула вбок, пытаясь отвязаться от напавшего, а потом ещё и ещё, выписывая те ещё финтеля́ в надежде скинуть его. Не тут-то было: зная типичную для оборотней тактику, Антон намеренно лишил себя веса, а потому сила инерции не могла оторвать его от мохнатого противника.

Волк попытался сбежать, но наткнулся на невидимую преграду, раздражённо мотнул лохматой башкой, рыкнул и развернулся к Арсению, стоящему за пределами круга с накидушкой наизготовку, но и тут был остановлен контуром. Антон, сжимая коленями бока своей «лошадки» — вот ведь бешеное родео, скачет так, что даже невесомому сложно усидеть! — торопливо пытался распустить петлю контролки, поскольку обычным способом накинуть её вряд ли получилось бы: слишком уж крупный волк, слишком уж у него большая голова, не проскользнёт в аркан как надо, застрянет.

Он разомкнул петлю и почти уже накинул ленту цепи на шею зверя, прижавшись к нему, будто ребёнок к огромной плюшевой игрушке, но волк неожиданно рухнул наземь, перекатываясь так, чтобы придавить его своим весом к земле. Антон не успел отреагировать, и зверюга налегла всей тяжестью на его ногу, но тут же, заскулив, подскочила — вампкуб вцепился в пушистый волчий хвост обеими руками и со всей силы тянул на себя. Огрызнувшись, оборотень кинулся было к нему, но Арсений вновь ускользнул за пределы круга, оставив зверя ни с чем.

Взвившись в воздух, Шастун лихорадочно соображал, как быть дальше. При ловле оборотня большой командой особой тактики не нужно, достаточно того, что зверю сложно уследить за мельтешащими магами, а когда каждый из пятёрки то и дело пытается накинуть контролку, рано или поздно у кого-то да получится. Здесь же их лишь двое, Лясю можно не считать, её сил не хватит даже чтобы просто отвлечь зверюгу.

Двое… Почти как тогда, с Кожевиным, когда из-за халатности куратора двое практикантов были вынуждены справляться с оборотнем без поддержки опытных магов. В тот раз Антон, как иммунный к ликантропии, намеренно подставился под укус, чтобы дать Женьке возможность заарканить волка накидушкой, но некачественную — спасибо экономии всё того же куратора, блять! — контролку заклинило, и зверь успел разжать зубы и тяпнуть Кожевина. Это позволило Шастуну второй, неповреждённой рукой накинуть на оборотня петлю, образумив бедолагу… Да только вот необратимое уже случилось — друга и соседа настигла неотвратимая волчья судьба.

Продолжая наблюдать за мечущимся внутри круга оборотнем, Антон спешно прикинул размеры пасти и силу челюстей. Руку, пожалуй, перекусит и не заметит. Ногу вряд ли, по крайней мере не с первого раза, но всё равно лучше не рисковать. Жаль, волков не берёт заклинание обездвиживания конечностей, было бы проще. А что, если?..

Мысль едва достигла сознания, а он уже летел к дереву, выбирая подходящие ветки. Несколько фаерболов — и толстенные ветви легко позволили себя сломать. Прицельно дунуть огнём — и листва с мешающим веником тонких веточек рассыпалась пеплом, оставив в его руках два хороших таких брёвнышка, одно из которых Антон протянул вампкубу.

— Принимай укусы на него, — коротко бросил он напарнику, возвращаясь в пределы ловчего контура.

Завидев врага, оборотень кинулся на него, но Антон увернулся — здоровенная пасть щёлкнула буквально в нескольких сантиметрах от его локтя. Волк кружил внутри ловушки, то и дело атакуя, но Шастун успевал вовремя отскочить или подставить бревно, будто бобру какому-то. Вампкуб не терял времени даром, при любой возможности пытаясь накинуть на шею зверя контролку или отвлечь на себя, завладев вниманием оборотня. От частых блоков изрядно изгрызенная ветка Антона переломилась, и Арс кинул ему свою, после чего каждый сосредоточился на своей задаче: маг отвлекал волка, в то время как нежить старался подобраться к зверю поближе, чтобы накинуть контролку. Выждав удобного момента, вампкуб напрыгнул на оборотня, седлая его, как недавно Шаст, и несмотря на бешеные скачки́ зверюги сумел провести ленту накидушки под пушистым горлом, оставалось только соединить её концы сзади, со стороны позвоночника, пока Антон дразняще мельтешил перед глазами волка, отвлекая… Но в последний момент волчара взбрыкнул, запуская Арса в полёт.

Приземление ознаменовалось пугающим хрустом.