Небеса — отраженье божественных сказок, дом наш, укрытье. Сыплется вереск-цветок лунным, звёздным отсветом, бриллиантами слепит; ночь спадает на дно. Бездной тёмной мертвеет овраг — там, внизу, цветочные сны проросли травой полынИ. Дорога вся серебряной пылью, путь весь песнею-птицей летит, поднимается в склон — синий сумрак мысли уносит, ветер играет, шаг облегчает, зовёт.

Неразрывною строчкою звёзды все в ряд — пахнет прошедшим дождём и мольбой васильков. Мелодии слышно любви мотыльков — взмываются к небу, парят и дымящимся шлейфом ввысь улетят, прямо к небу безмолвному.

Въедается в кожу клеймом и печатью, навечно въедается синий божественный цвет, цвет этого неба и его отраженья: синий цвет — океана.

И сияет всё тем же ласковым синим цветущая бездна — овраг горит, овраг поёт, овраг зовёт, объятый тайной: цветы в нём синью проросли.

Я ступаю осторожно — с дороги как бы не свернуть, не потеряться здесь, в глуши ночных пейзажей, в сияющих прекрасных небесах. Заглядывать за угол, спускаться глубже, глубже — в метрах над землёй нам скалится хитрою пастью цветущая бездна.

И, если цветы — моя панацея, мой сказочный рай, мой сладостный яд, овраг вторым домом становится. И, если ты — мой милый всевластный король, то бездной этой цветуще-прекрасной становишься ты — мой ласковый синий в морях твоих глаз со вселенской печалью.