Рид пытался спокойно объяснить медсестре в регистратуре, что не знает фамилию Леона, однако попасть к нему мужчине необходимо. Раздраженная девушка без фамилии не желала даже смотреть списки больных, тем более сообщать номер палаты.

     - Прошу, мне очень нужно его проведать! – настаивал Марк.

     Но медсестра была непреклонна – заставила мужчину отойти в сторону и не мешать «нормальным» посетителям, которые точно знают, к кому пришли. Рид прислонился к стене в углу приемной и, запрокинув голову, посмотрел в потолок. Он крутил в ладони телефон, раздумывая, набрать номер матери Леона или не стоит. Он предполагал, что аппарат сразу же вернули законному владельцу после звонка, поэтому так и не рискнул.

     - Вы не Спенсер.

     Марк вздрогнул от неожиданности, выронив из руки телефон и ударившись затылком об стену. Он болезненно застонал и, накрыв ладонью ушибленное место, перевел расфокусированный взгляд на женщину.

     - Простите?

     - Я повторю. Вы не Спенсер. Правда, очень похожи на него. И если честно, я бы даже могла перепутать, если бы не... - она осеклась.

     - Что?

     - Кто вы? – женщина не была настроена враждебно, скорее, она была изумлена.

     - Я Марк. Уже больше месяца я получаю сообщения от вашего сына на свой номер. Я ответил ему, что он ошибся, но он продолжал присылать новые письма.

     - Зачем вы здесь?  

     - Я не знаю, - честно признался мужчина.  

     - Вы так похожи на него, Марк. Поразительно, - тихо проговорила женщина. – Но Леон сразу поймет разницу. Спенсер – глухой.

     Рид от удивления приоткрыл рот. Эта новость выбила почву из-под ног, заставила задохнуться. Он понял, что внешне мало чем отличался от объекта привязанности Леона, что не доставляло удовольствия. А вот то, что Спенс был глух, оказалось полнейшей неожиданностью, можно сказать, сенсацией локального масштаба. И многое сразу встало на свои места.

     - Что с Леоном? – скованно спросил Марк.

     - Сегодня он пришел пьяный и странный. Он вообще словно выцвел с момента исчезновения Спенсера. Но в этот вечер Леон был пугающе пуст – только тело, никакого признака человеческого сознания. Он пошел в ванную, встал под душ, и я точно не знаю, что произошло, но он упал. Скорее всего, поскользнулся, схватился за штору и рухнул. В итоге - серьезное сотрясение, трещина лучевой кости, множественные ушибы и гематомы.  

     - Что произошло между ним и Спенсером?

     - Не знаю. Они недолго встречались, жили в квартире Леона. Сын вернулся к нам после расставания с ним, сказал, что не может там находиться, что в голову начинают лезть плохие мысли.  

     - М-м-м, - Рид замялся. – Я могу узнать ваше имя?

     - Да, разумеется. Ханна.

     - Ханна, можно ли мне его увидеть?

     - Вы слишком похожи, я боюсь за психику своего мальчика, - честно призналась женщина.

     - И еще вопрос...

     - Да?

     - Могу я не притворяться Спенсом?

     - Я не знаю, как будет лучше. И если сама приму решение, а Леону станет хуже... - Ханна громко сглотнула, заламывая руки. - Решайте сами.  

     - Проводите меня, - мягко попросил мужчина. – В любом случае с Леоном нужно что-то делать. Так все оставлять нельзя.

     - Вы правы, Марк, - согласилась женщина, приглашая собеседника следовать за ней. – Сколько вам лет?

     - Тридцать два. Это имеет значение?

     - Моему сыну – двадцать шесть. Он не так безрассуден, как можно судить по его сообщениям.

     - Вы читали? - брови Рида удивленно поползли вверх.

     - Да. У меня появилась такая возможность, и я не смогла отказаться от нее, - призналась Ханна.

     - Я бы не назвал Леона безрассудным. Он ни разу не угрожал, не пытался набить себе цену, не бросал голословных обещаний. Ваш сын страдал.

     Они остановились перед закрытой дверью в палату, насколько Марк мог судить, очень дорогую палату. В такие попадают исключительно за немалые деньги. Мужчина медленно положил ладонь на ручку и повернул ее. Он зашел в помещение один и тихо прикрыл за собой дверь.  

     Прибор, стоявший рядом с койкой, ритмично пищал, не позволяя забыть, что они находятся в больнице, несмотря на почти домашнюю обставленную комнату. На кровати лежал бледный, осунувшийся парень. Его худоба не выглядела естественной, она была приобретённой, разъедавшей тело. Темные мешки под глазами, кляксы синяков украшали руки, волосы абсолютно не блестели, что особенно поразило Рида. Леон перевел стеклянный взгляд на вошедшего и, посмотрев на него несколько секунд, резко выпрямился, простонав от боли.

     - Спенс?! – недоверчиво прошептал тот.

     - Нет, - твердо ответил мужчина и подошел вплотную к койке.  

     Глаза парня расширились в ужасе, он смотрел в лицо Рида, не моргая. Леон был испуган и растерян, он пытался вдохнуть, пошевелиться, произнести хотя бы еще одно слово, но оставался недвижим. Он выглядел так, словно увидел призрака.

     Марку почудилось нечто нелогичное, неадекватное в поведении парня. По сути, он должен быть взрослым и сдержанным, а подобное поведение походило на приступ или же ступор. Прибор запищал пронзительней, предупреждая о стрессовой ситуации.  

     - Леон, дыши, - приказал Рид. - Дыши!

     Парень резко втянул воздух, запрокидывая голову и выпячивая грудную клетку вперед. Он устало откинулся обратно на подушку, не отводя пристального взгляда от лица мужчины.

     В голове Рида прошелестели строки пророчества, далекого предсказания, которое грозило исполниться: ты сможешь обрести счастье только тогда, когда окажешься не тем человеком, которого любят. И все внезапно стало на свои места, а мужчина почувствовал, что должен разорвать этот замкнутый круг, связавший парня и его невидимыми стальными цепями. Ему почудилось, что он видит на некогда ясных карих глазах Леона сумрачную пелену, застилавшую весь окружающий мир, искажавшую его подлинную суть. Он не мог лучше объяснить или отчетливей понять, но мог кое-что сделать.  

     - Я Марк. Ты разве меня не помнишь? – Рид сам не знал, зачем говорит именно эти слова, пытаясь уверить парня в их прежнем знакомстве, но какое-то шестое чувство настойчиво твердило, что так нужно, - Леон?

     - Спенс? – отчаянно переспросил парень.

     - Марк, - настоял на своем мужчина. – Ты ударился головой, получил сотрясение мозга. Врачи сказали, что твои воспоминания перемешались, а некоторые изменились, - от такой откровенной лжи, сорвавшейся с его губ, Марк едва не покраснел от стыда, но ему во что бы то ни стало требовалось убедить парня, что он и есть тот самый человек, которому Леон все это время писал сообщения о любви. Пусть это и было обманом, но на краткий миг мужчина ведь и сам почти поверил в правдивость своих слов.

     Леон провел рукой по одеялу и, словно погладив нечто живое, резко смял ткань в кулак. Эмоции на его лице стремительно меняли друг друга, а прибор запищал пуще прежнего. Парня передернуло, по телу прошла крупная судорога, а после его затрясло, как в лихорадке.  

     - Марк? – прохрипел он.

     - Да, Марк, - мужчина медленно кивнул.

     Губы Леона побелели, сам он весь подобрался, подтянулся. Он обхватил голову руками и, крепко зажмурившись и широко раскрыв рот, закричал во всю мощь легких. Звук был настолько громким, что Рид невольно поморщился, но при этом подошел ближе, оперся бедрами о бортик. Он бережно обхватил исхудавшее тело и мягко прижал к себе, невесомо поглаживая по плечу.

     В палату вбежали Ханна и две медсестры. Сотрудницы больницы бросились сначала к тумбочке, достали несколько шприцов и только после этого оказались рядом с пациентом. В торчавший из сгиба руки катетер ввели одно из лекарств, ощутимо расслабившее парня. Получив контроль над телом, Леон с силой вцепился в предплечье Марка, прижав еще ближе к себе.

     - Не Спенс? – хрипло переспросил он.

     - Нет, - Рид нежно поцеловал его в макушку, - не он.

     И тут Марк услышал то, чего не ожидал услышать ни при каких обстоятельствах. Леон поднял к нему лицо, слабо улыбнулся и прошептал прежде, чем отключиться:

     - Слава Богу.