Аластер непонимающе смотрел на свою руку, которую изучал уже не первый час. Все бы ничего и даже превосходно, если бы не одна маленькая деталь. Абсолютно малюсенькая и не поддающаяся никакой логике. Его печать Элизаме изменилась. Не кардинально, конечно, но весьма существенно. Привычные черные орхидеи элегантно обвивали руку на запястье и поднимались к локтю. Только сейчас их стало гораздо больше и уходили они куда выше, чем раньше. И это еще куда ни шло. А вот редкие ярко-алые бутоны фуксии откровенно удивляли. Озорные цветочки словно проросли из ниоткуда и аккуратно вплелись в уже имеющийся букет, бесспорно украшая композицию.

     Такое по определению было невозможно. Ламиа никогда и ни у кого не видел, чтобы татуировка имела два вида растений. Да, бывало такое, что цвета различались. Очень редко желтые и белые маргаритки или бледно-сиреневые и малиновые пионы смешивались, украшая запястье. Даже у его родителей темно-бордовые розы переплетались с грязно-розовыми - по-другому их ещё называли "пепел розы", - имевшими насыщенный, богатый оттенок. Причем у отца преобладал темный цвет, а у матери светлый.

     Вампир остановился на полувздохе от поразительной догадки. Кончики пальцев пробежались по печати, особенно внимательно очерчивая контуры фуксии, бережно обводя цветок. Не веря собственным мыслям, сомневаясь в их правильности, он решился на звонок. Впрочем, он понимал, что одним звонком дело не обойдётся, поэтому намеревался скорее предупредить о визите. Аластер быстро набрал номер, ожидающе вслушиваясь в гудки.

     - Да, дорогой, - раздался знакомый голос сквозь мембрану.

     - Доброй ночи, госпожа Ламиа, - поприветствовал он свою мать.

     - Я устала от этой официальности. Завязывай. Я уже не одну тысячу лет мама, - возмутилась женщина.

     - Сколько-сколько? – шутливо переспросил Аластер.

     - А вот сейчас ты нарвешься! – пригрозила Каталин.

     - Хорошо, многоуважаемая матушка. Я могу сейчас заехать?

     - Да, примерно через час я буду абсолютно свободна, - согласилась она.

     - Тогда я скоро прибуду.

     - Жду, - она отключилась.

     Аластер любил свою мать. Эта великолепная женщина имела много достоинств, самыми главными из которых бесспорно были справедливость и юмор. Ее силе, как физической, так и духовной, мог позавидовать любой. В свое время она отказалась быть Первой Главой Высокого Дома Вампиров, так как считала это мужским уделом, правя из тени супруга.

     Ламиа переоделся в традиционное для их народа одеяние. Добротная черная ткань, расшитая серебряным узором, плотно облегала торс и более свободно спадала на ноги, заканчиваясь на уровне щиколоток. От горла до пояса в ровный ряд выстроились нефритовые пуговицы, их продолжением служил изогнутый разрез наряда, тянущийся к полу. Твёрдый воротник-стойку украшал искусно ограненный нефрит. На темных капельках камня были вырезаны гербы каждого клана, входящего в Дом. Рукава и подол обрамляли тонкие звенья гессита*. Штаны того же оттенка, что и основное одеяние, изредка выглядывали из-под сборок ткани.  

     Также Ламиа распустил волосы, которые шелковой гладью накрыли спину.  Его матери никогда не нравились собранные в хвост или косу локоны. А желания такой могущественной леди нужно выполнять. Мужчина посмотрел в зеркало и остался весьма доволен.

     - Все как ты любишь, мама, - улыбнувшись своему отражению, Аластер направился к выходу.

     Он специально опоздал, понимая, что Высокая госпожа может не успеть закончить дела. И не прогадал. В холле он встретился с Бэрси. Удивленно приподняв бровь, он поманил друга к себе.

     - Не ожидал тебя встретить здесь, - последнее слово вампир выделил.

     - И я рад тебя видеть, - оборотень похлопал его по плечу.

     - Совещание из-за случая в ресторане?

     - Точно. Мы проверили склад, ничего подозрительного более не нашли. Голем не соврал: они взяли только контейнеры с ядом, все остальное нетронуто. Но Госпожа Ламиа думает, что нужно проверить пару вариантов и отправить к нагам гонца, дабы не расслаблялись. Я полностью с ней согласен, - мельком обрисовал ситуацию Бэрси.

     - Еще бы ты был не согласен. Кто же идет наперекор своей любви? – ядовито подколол Аластер.

     - Только не в ее доме, - зашипел Бэрси. – Не начинай, умоляю.  

     - Ты думаешь, она не догадывается? – рассмеялся вампир. – Да эта хищница тебя насквозь видит.

     - О ком это ты говоришь, сынок? – из-за спины вампира раздался приятный переливчатый голос, опасно сладкий на данный момент.

     - Об одной очень красивой и умной леди, мам, - медленно, словно боясь возмездия, Аластер повернулся к хозяйке дома.

     - А, тогда продолжайте, - она с хитрой улыбкой смотрела на пару друзей.

     Перед ними стояла неописуемой красоты женщина. Ярко-сиреневые глаза в обрамлении пушистых ресниц светились озорством. Мягкие черты лица притягивали, услаждая взор.  Густая копна медных волос ниспадала на плечи, аккуратными локонами ложась на поясницу. Две пряди, по обе стороны от ушей заплетенные в тонкие косы, были закреплены на затылке небольшим гребнем из иолита. Бронзовая кожа мерцала в свете люстр, напоминая японский шелк. Ее одеяние было почти такое же, как у сына. Ткань цвета слоновой кости, расшитая золотом, выгодно подчеркивала стройную фигуру. На бедрах материя лежала в несколько слоёв, пышнее, нежели в мужском варианте. Глубокий вырез по краю усыпали капли топаза с гербами, а подол и рукава изукрашивали златые кольца. Прямая осанка полностью завершала образ, притягивая взгляд. Женщина словно сошла с картины великого художника, трепетно воплощавшего на полотне свою мечту.

     - Я, к сожалению, тороплюсь, - быстро сообразил Бэрси. – Приятно было увидеться, госпожа Ламиа, - он учтиво поклонился. - И с тобой, Ал! – Варди кинул злой взгляд на мужчину и поспешил прочь.

     Родственники переглянулись и звонко рассмеялись, заполняя помещение переливом колокольчиков. Аластер смеялся до спазмов в животе, обхватывая торс руками, а его мать элегантно прикрывала ладонью рот. Повеселившись вдоволь, они направились в малый кабинет.  

     - Бэрси так мило смущается, словно обиженный щенок, - улыбнулась Каталин.

     - И когда-нибудь порвет меня, как молодую лань на охоте, - усмехнулся Ламиа.

     - Лань? – изящная бровь взлетела вверх. – Скорее, как плюшевого мишку.

     - Как скажете, мама-медведица, - Аластер вернул подколку.

     - Ох, сейчас кто-то получит, - беззлобно пригрозила она, располагаясь на диване.

     - Этот кто-то искренне извиняется, - Ламиа в свою очередь опустился в широкое кресло.

     - Так зачем ты прибыл? Неожиданные визиты тебе не свойственны, сын мой, - она сразу перешла к сути дела.

     - Меня посетила одна догадка, и я очень хотел убедиться в ее правильности, - начал Аластер. – Но сперва мог бы я посмотреть на вашу печать Элизаме?

     - Что же стряслось в твоей жизни, дорогой, что ты, наконец-то, заинтересовался этим вопросом? – она зацепила манжет и медленно потянула вверх, оголяя участок кожи с татуировкой.

     - Я пока не уверен, но, возможно, что-то хорошее.

     - Это уже интересно. Нечасто от тебя услышишь подобное, - Каталина протянула руку сыну.

     На изящном запястье рассыпались соцветия роз. Основные бутоны были оттенка пепла розы, но несколько темно-бордовых цветков яркими пятнами выделялись на общем фоне. Аластер внимательно осмотрел клеймо, переводя взгляд на лицо матери.

     - А они изначально распустились разноцветными? – мужчина старался задать вопрос правильно, не привлекая излишнего внимания.

     - Нет, до определенного момента бордовых не было, - хитро ответила Каталина.

     - До какого момента? – ухватился за важную деталь он.

     - Я отвечу, но взамен ты покажешь свою печать, - тоном, не терпящим возражений, поставила условие вампирша.

     - Иногда ваш острый ум не к месту, - обреченно ответил Аластер.

     - Как и твой, - отмахнулась Каталина. – Подобное явление встречается редко. Научного подтверждения нет, ведь теория о единстве двух осколков души до сих пор остается только философской. Но того, что знаю я, вполне достаточно для выдвижения гипотезы. Ее неоспоримым доказательством являемся мы с твоим отцом, - она сделала небольшую паузу. – Даже когда ты встречаешь вторую часть себя, то не сразу понимаешь. Вас необъяснимо влечет друг к другу. Если находиться рядом с дарованным тебе судьбой существом, то испытываешь умиротворение, неподдающееся логике. А близость приносит ни с чем не сравнимое удовольствие, такое сильное, что все остальное меркнет на его фоне. И невозможно насытиться никогда. Но все это приходит со временем. По щелчку пальцев ничего не бывает.

     - Да, это я знаю, - подтвердил Аластер.

     - Это общая информация, которой располагает любой смертный и бессмертный. Как ты уже осведомлен, к такому единству прилагается некий бонус. Не знаю, как у всех рас, а у вампиров это сон. Слышала, что у оборотней появляется полуформа, у русалок в полнолуние хвосты сменяются на ноги, у драконов ослабляется жажда золота, а у эльфов повышается продолжительность жизни. Хотя непонятно, куда им больше? Мне иногда кажется, что они живут дольше нас.

     - Мам, вы опять за свое? – с замиранием сердца Аластер укорил женщину.

     - А ты знаешь хоть одного эльфа, который умер своей смертью? Вот. И история не знает, - она поймала снисходительный взгляд сына. – Ну а что? Все только и твердят: вампиры бессмертные, а мы бедные и несчастные. Ни один оборотень или ушастый не покинул этот мир по естественным причинам. Только от руки другого существа.

     - Да, вы правы, - устало согласился Аластер, понимая, что иначе вечная песня не прекратится. – Но разговор шел не об этом, – напомнил он.

     - Мы еще вернемся к данному вопросу, - намекая на то, что сыну не отвертеться, она продолжила. – Ты сам прекрасно знаешь, что подобное явление очень и очень редкое. Найти и распознать в другом существе свою половину непросто. Вы можете общаться годами, веками и не догадываться о подарке судьбы. Мы с твоим отцом поняли это далеко не сразу. Даже супружество не поспособствовало проявлению наших сущностей. Вначале все воспринималось как политический брак, вынужденная и необходимая мера. Каждый жил своей жизнью и не мешал другому. И не смотри на меня так косо, ты – плод любви. Не стреляй глазами раньше времени, - Каталина вернула недовольный взгляд сыну. – У нас были очень теплые и дружеские отношения. И со временем мы заинтересовались друг другом как любовники. Наша первая брачная ночь состоялась через века после свадьбы. И ты знаешь, я не жалею об этом. Мне удалось раскрыть для себя этого сильного, гордого вампира. И я влюбилась. Тогда близость стала поистине ценной, - она тепло улыбнулась. – И все равно мы не сразу узнали об уготованной нам радости. Лишь через какое-то время после твоего рождения... - женщина многозначительно посмотрела на сына.

     - Какое? – озорно спросил Аластер.

     - Какое-то, - с нажимом повторила Каталина. – В одну из прекрасных ночей, когда полная луна была плотно скрыта за грозовыми тучами, но дождя не было, мы с твоим отцом...

     - Мам, я не хочу слышать о ваших с отцом сексуальных отношениях, - возмутился Аластер.

     - Откуда ты знаешь, что речь пойдет именно о них? – хитро, словно ожидая подобной реакции, уточнила Каталина.

     Ламиа стиснул зубы, силясь сохранить спокойствие. Его обвели вокруг пальца, как младенца. Поймали на запретной теме, которую он сам признал таковой. Он много раз говорил матери, что не желает слышать об интимной жизни родителей. И сейчас она мастерски заставила его раскрыть карты.

     - Догадался. Весь подтекст вопил об этом, - выдавил из себя мужчина.

     - А? Я именно так и подумала, - Каталина мило улыбнулась, возобновляя свой рассказ. – Как ты уже знаешь, - она небрежно махнула в сторону, показывая, что уже обо всем догадалась, но продолжает представление, – в ту ночь печать Элизаме повела себя странно. Не знаю, какое слово лучше подобрать, но ее словно резануло.

     - Не больно, а очень приятно, - вторя словам матери, прошептал Аластер.

     - Именно, - госпожа Ламиа понимающе усмехнулась, наблюдая за задумавшимся сыном. – И после на моей руке появилась несколько иная татуировка. Больше всего удивили новые цветы, полностью совпадающие с теми, что обвивали запястье твоего отца. В свою очередь у него появились мои.  

     - Святые угодники, - с горечью выпалил вампир.

     - Не ругайся в моем доме! – недовольно предостерегла Каталина. – Ответь на несколько вопросов. Предназначенный тебе судьбой – человек?

     - Нет, - выдохнул Аластер.

     - Ты, случайно, не убил это существо?

     - Нет.

     - Хорошо. А теперь покажи руку, - женщина протянула открытую ладонь сыну.

     Мужчина задрал рукав и вложил свое запястье в руку матери. Она с интересом осмотрела преобразившуюся печать и подняла довольный взгляд.  

     - Рассказывай, в чем сложности, - тепло произнесла она. – Красиво выглядит. Такие яркие цветы, словно порождение страсти, - очень точно подметила Каталина.

     - Все не так просто. Не знаю даже, с чего начать, - грустно ответил Аластер.

     - Я поняла. Если бы все было легко, ты бы сейчас не сидел напротив с кислым лицом. Расскажи то, что сочтешь важным, - ласково попросила она.

     - В сущности, я точно не знаю, кто это.

     - Для начала давай определимся, это он или она? – подтолкнула Каталина.  

     - Он. Это эльф. Если судить по человеческим меркам, то ему где-то двадцать четыре – двадцать шесть. Но я не уверен. Не видел его, - Аластер прикрыл глаза. – Мы встретились при странных обстоятельствах и только для секса. Первый раз месяц назад, второй – вчера. Его кровь не пробуждает жажду во мне. А вот тело реагирует непроизвольно. И печать изменилась. Но она поменялась не только у меня. И я боюсь, что он более не захочет нашей встречи.

     - Ты его обидел, милый?  

     - Нет, не я. Из наших коротких свиданий я понял, что ему пришлось пережить немало физических и моральных страданий. Со всем этим можно справиться, если после пробуждения печати он все же меня пригласит.

     - По доброй воле никто не откажется от осколка души, запомни это. Если он не глуп, а насколько мне известно, ушастые не дураки, то со временем вы будете вместе, - женщина заботливо погладила сына по руке.

     - И как долго ждать? – вампир открыл глаза и посмотрел на мать.

     - А вот это зависит только от вас.  

     - Тогда нескоро, - горестно вздохнул Аластер, с непонятной тоской.

     - Как знать. Нити судьбы не всегда ткутся предсказуемо. Встреча ваша была тоже неким капризом, - Каталина лукаво подмигнула.

     - Ваша правда, - усмехнулся мужчина, пытаясь сбросить гнетущие оковы.

     - Значит, эльф. А светлый или темный?

     - Понятия не имею, - состроил уставшую гримасу Аластер.

     - Ну, тут только два варианта: либо блондин, либо брюнет. Тебе больше подойдет блондин, - женщина удовлетворенно кивнула сама себе. – Светлые гораздо меньше возмущаются нашим бессмертием.  

     - Госпожа Ламиа, - предчувствуя беду, мужчина отодвинулся подальше от матери.

     - Ладно, недовлюбленный, не буду сегодня над тобой издеваться, и так смотреть тошно, - вампирша поднялась, направляясь к выходу из кабинета. – Пошли, а то через полчаса очередная «шишка» приедет, а мы не подготовлены. Вести переговоры будешь ты, а я пока подумаю о зяте. Ведь кто-то должен о нем думать, - звонко рассмеявшись, она грациозно выскочила из комнаты.

     - Еще одно слово, и я напомню про ваш возраст, - улыбнулся мужчина, смотря в сторону двери.

     В проеме появилось милое личико в обрамлении густых волос, с ярко полыхающими глазами, которые предупреждающе сверкали.

     - Только попробуй. И ты пожалеешь, что являешься единственным ребенком в семье, - Каталина сощурилась и, убедившись, что сын не собирается озвучить число прожитых ею лет, упорхнула вверх по коридору.

     - Я уже жалею, - отозвался Аластер, следуя за женщиной.

     - Не ври, - звонкий смех прокатился по широкому холлу, неспешно растворяясь под потолком.

     С более легкой душой Аластер направился на встречу. Он был полностью уверен в том, что испытания в его жизни только начинаются.

___________________

     *Гессит – минерал, редкий теллурид(полуметалл) серебра.