Уже несколько минут в комнате царило молчание. Двое юношей сидели на кровати, между ними лежал шар светло-голубого цвета. Никто из них не произнес ни слова.

     — Жень… — попытался начать разговор Владимир, но Онегин лишь покачал головой.

     В этот момент в дверь позвонили, Женя быстро сунул шар обратно в шкаф и пошел открывать. Вслед за ним вышел и Вова. Дверь открылась, послышался женский смех, и в квартиру вошли Таня и Оля, обняли Женю и Вову и не прекращая болтать прошли в гостиную, где уже остыла вся еда, а вино было наполовину выпито.

     — Ой, а что это вы, без нас начали? Вот вы какие… Ну ладно, именинника винить не будем, — хихикнула Ольга, усаживаясь на диван. Татьяна примостилась с ней рядом, а парни сели напротив них на принесенные из кухни стулья.

     Вова чувствовал себя не в своей тарелке впервые с тех пор, как в его жизни появилась Оля. Хотя… Ему правда сперва казалось, что что-то не так, но радость от обретения любви всей его жизни, ощущение вселенского счастья, о котором ему рассказывали родители, которое он должен был испытывать, встретив свою судьбу, ощущение того, что так надо, так правильно, заглушили чувство беспокойства. А вот сейчас, кажется, все встает на свои места. То, что он чувствовал с самой первой встречи с Онегиным — это не просто дружеская симпатия, это нечто намного более глубокое. Сильное чувство привязанности, желание сделать так, чтобы вечно хмурый Онегин улыбнулся, щемящее чувство нежности в груди, возникающее при взгляде в эти серо-зеленые глаза… Вот оно, то, о чем говорилось во всех сказках и легендах о соулмейтах. Почему же он понял это только сейчас?

     Вова смотрел на Онегина в надежде на то, что он поймает его взгляд, улыбнется и наконец соизволит поговорить. Но Женя сидел, уткнувшись в свою тарелку, ковыряя вилкой остывший уже во второй раз кусок пиццы.

     То, что испытывал Женя невозможно описать словами. Он думал о том, как поступить, что кому сказать или чего говорить не стоит. Он испытывал небывалую радость и в тоже время ему было больно думать о том, что будет дальше. Его пугала неизвестность, но и предрешенность не приносила успокоения. Женю буквально разрывало на кусочки, и единственный, кто может ему сейчас помочь, сидит справа и смотрит на него своими безбожно голубыми глазами.

***

     Ближе к ночи девушки решили, что караоке — отличная идея. Женя отказался сразу.

     — Вы идите, а я тут все приберу. К тому же, завтра, к сожалению, не выходной, нужно рано вставать.

     — Женя, ты такой зануда, — заявила Ларина и, взяв подругу под локоть, протянула руку Володе, — Пойдем, любимый.

     Вова покачал головой, отказываясь.

     — Я… М-м… Помогу Жене тут все убрать, а потом домой поеду. Мне что-то нехорошо…

     Девушки пожали плечами и вышли из квартиры. Женя закрыл дверь, прижимаясь к ней спиной. Он на секунду прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Но секунда превратилась в несколько минут, и Женя сам не заметил, как съехал вниз по двери, опускаясь на пол. Когда он все-таки открыл глаза, перед ним на коленях сидел Володя. Одной рукой он опирался об пол, а другая застыла в миллиметре от колена Онегина. Ленский смотрел ему прямо в глаза, и Онегин не мог не ответить тем же.

     Они не помнили, сколько просидели так, просто смотря друг другу в глаза. Рука Ленского таки опустилась на колено Жени, который сверху положил свою, мягко поглаживая кисть Володи длинными пальцами. Они любовались друг другом, словно боясь больше не увидеться. Женя наблюдал за тем, как Володя периодически облизывает губы, поддаваясь привычке. Вова следил за тем, как ходит вверх-вниз кадык Онегина, когда он шумно сглатывает.

     Наконец, Женя встал, подтягивая за собой Володю, не выпуская его руку из своей. Он поднес их переплетенные пальцы к губам и мягко поцеловал каждую костяшку, отчетливо выделявшуюся на худой и бледной кисти Ленского. Вова, кажется, забыл, как дышать. Он, задержав дыхание, наблюдал за действиями Онегина, все еще смотревшего ему в глаза. Румянец полностью покрыл щеки Вовы, а сердце забилось как у кролика при малейшем шорохе, когда Онегин взял его за вторую руку, притягивая ближе, настолько, что их носы практически соприкасались. Вова хотел отвести взгляд, но чарующая зелень Онегинских глаз не позволяла. Женя чуть наклонился, его сбившееся дыхание коснулось губ Ленского, по коже которого побежали мурашки. Еще чуть-чуть, всего пара миллиметров… Однако никто не спешил. Они стояли, слушая дыхание друг друга, прикрыв глаза, боясь шевельнуться и нарушить этот хрупкий баланс, эту гармонию, воцарившуюся в их крошечном мире, где нет ничего, кроме них двоих, кроме их дыхания и прикосновений кожи к коже.

     Никто из них не понял, кто все-таки не выдержал сладкой муки и сократил расстояние. Да и не важно. Важно лишь то, что губы коснулись губ, бледные пальцы Володи сжали на спине рубашку Онегина, подрагивая от льющихся через край эмоций, а Женя обхватил ладонями худое лицо, ласково поглаживая скулы, зарываясь пальцами в кудрявые волосы, непослушно выбивающиеся из хвостика.

     Ничего не важно для них сейчас. Плевать на все. Плевать на Олю и Таню, плевать на то, как все вышло так, как вышло, плевать на то, что случится потом. Плевать. Сейчас есть только жаркие касания губ губами, прикосновения кожи к коже, сбившееся дыхание и чувство, которое нельзя назвать иначе, кроме как "любовь".

     Они не помнили, как оказались в Жениной спальне, да и плевать. Вова лежал на кровати, поглаживая под расстегнутой рубашкой плечи Онегина, нависшего над ним. Женя целовал каждую черточку на лице Ленского, спускался то на шею, то на ключицы, возвращаясь к скулам и губам и снова опускаясь, целуя хрупкие плечи.

     И ничего больше не надо.

     Они практически уснули, когда раздался телефонный звонок. Онегин застонал, искренне желая запустить чем-нибудь в аппарат, чтобы он заткнулся. Вова хихикнул, выпутываясь из уютных объятий Онегина и спеша взять трубку.

     — Да, Оль… Да, хорошо, скоро будем, — он со вздохом отключил вызов. — Просит забрать их с Таней из караоке.

     — А это не может подождать? — вздохнул Онегин, заранее зная ответ, а потому вставая с постели.

***

     — Жень, — начал Вова, когда они подъезжали к караоке-бару, названному Олей, — тебе не кажется, что надо с ними обсудить… это все…

     — Надо, — кивнул Женя, заезжая на парковку.

     Припарковавшись, он отстегнул ремень безопасности. Вова сделал тоже самое, но прежде чем выйти из машины, потянулся к Онегину за поцелуем, Женя, усмехнувшись ответил на него, притягивая Ленского к себе, положив руку ему на затылок.

     Когда с нежностями было покончено, юноши собирались выйти из машины, чтобы найти девушек, но те нашлись сами…

     — Это.? — попытался уточнить Володя, глядя на двух целующихся у запасного входа девушек.

     — Да, — кивнул Онегин, не без удивления узнавая в них Таню и Олю.

     — Да… Длинная будет ночка…