Если Бэкхён спокойно спит в своей постели, пока стрелки часов едва переходят отметку в семь часов утра, то Чанёль уже во всю бодрствует и запихивает вещи, которые он наденет сегодня. Мать опять с кем-то развлекалась этой ночью, мешая альфе спать и заставляя слушать постыдные звуки из той комнаты. Пак не какой-то маленький мальчик, не знающий о том, чем они там занимаются. Но одно дело заниматься самому или слышать друзей или чужих людей, а другое – слушать стоны своей матери. Альфа морщится от противных воспоминаний и подзывает к себе Рекса.

Он хочет взять его с собой, но не знает, как на это отреагирует омега. Всё-таки вдруг у него аллергия на животных, или этот пес, который все ноги исцарапал Чанёлю в детстве, скача на него как конь, начнёт бросаться и на незнакомого паренька, приятно пахнущего лёгким ароматом спелых яблок, что кружили альфе голову. Пак гладит собаку по голове, сюсюкаясь и желая поскорее съехать от своей матери. На самом деле, дом у него уже давно есть, только оплачена всего половина, осталось ещё чуть-чуть поднакопить и закрыть долг полностью. Переехать он с радостью хочет, но отчего-то гложет внутри. Ему всё равно жалко оставлять маму одну. 

Хоть она и не такая одинокая.

Наводить весь марафет он будет явно не дома, а у своих прекрасных подруг, одна из которых его точно убьёт прямо на пороге, едва завидев альфу. Но больше он тут находиться не может. Рекс жалобно скулит и прижимает уши, ложась на пол, грустно поднимая на него глаза. Сердце щемит, а ещё больше начинает болеть в груди, когда раздаётся в дальней комнате странный шум. Да уж, интересно, как живёт здесь его питомец, пока хозяина нет дома. Чанёль тяжко вздыхает и проводит рукой по лицу, делая жест рукой, после которого пёс взлетает на ноги и уже радостно дышит, виляя хвостом. Альфа надевает на него кожаный ошейник и открывает дверь, чуть не падая от промчавшейся овчарки.

Буквально через какие-то минут двадцать они вдвоём стоят перед массивной дверью, идеально пробравшись в подъезд, пока выходила какая-то бабуля. Рекс звонко гавкает, а за дверью слышится мат и недовольное:

— Твою мать, Пак Чанёль, ты ещё и со своей псиной припёрся!? — Шиён распахивает дверь, чуть не заезжая парню по носу, от чего альфа отклоняется назад. Рекс, не видя никаких преград, вламывается в квартиру, стуча когтями о паркет и убегая в знакомую и любимую комнату. Бора тут же радостно восклицает и до ушей альф доносится её счастливый смех от встречи после долгой разлуки. — Если тебе не спится, то я могу тебе помочь, — она разминает кисти рук, исподлобья глядя на него.

— Прости, у меня дома опять эти хахали, а сегодня всё-таки свидание, не хочется портить настроение, — он вешает лёгкое пальто на крючок, стягивает ботинки и, не обращая внимание на кипящую Ли, проходит в гостиную, где достаёт из закромов гладильную доску.

— И ты решил испортить его мне? — сипит девушка, складывая руки на груди и облокачиваясь о косяк. Рекс врезается в неё сзади, но тут же оббегает, счастливо прыгая на диван и задорно пригибаясь, когда входит Ким с его любимой игрушкой, которую она когда-то ему купила. — Чёртова псина.

— Не называй его так, — хмурится Бора, тряся игрушкой и кидая её в самый угол комнаты. — Апорт! — овчарка срывается туда, хватая пищащую курицу и принося её омеге, что приседает и хвалит умного пса, трепля его по шее.

— Так стоп, — вдруг вспоминает Шиён, подходя ближе к достающему из сумки одежду Чанёлю. — Ты сказал «свидание»? — её голос звучит очень удивлённо, альфа произносит это с каким-то подозрением.

— Именно! — пропевает Пак своим басом и выглядит таким окрылённым альфой, что у обеих девушек замирает сердце. Бора тут же вспыхивает, кажется, где-то на задворках раздаётся звук падающих блёсток от её восхищённого лица, и сцепляет руки в замок, порхая прямо к альфе.

— Ты серьёзно? И кто эта счастливая омега?

— Мой одногруппник. Сейчас-сейчас, — Пак достаёт свой телефон и открывает мессенджер, увеличивая чужую аватарку и показывая девушкам, что прилипли к экрану. Бэкхён явно сфотографирован насильно рядом сидящим с ним Луханом, но выглядит он настолько красиво, что перехватывало дыхание. Ким прикусывает губу, забирая из чужих рук аппарат и разглядывая этого интересного паренька, а Шиён ухмыляется:

— Это тот, которого ты тогда садил в такси, да? Какой ты быстрый, однако. На следующий день и сразу на свидание.

— На самом деле, я просто предложил ему прогуляться. Не думаю, что он расценил это как свидание, — чешет затылок альфа, принимая обратно свой телефон. — Так что я ни на что не должен рассчитывать, но… я устал от каких-то пятиминутных отношений, серьёзно. Тем более он мой истинный.

— Истинность не главное, — говорит Бора, кладя руку ему на плечо. – Главное, чтобы вы друг другу подходили характерами, а не как мы с Шиён.

— А что значит «не как мы с Шиён», — недовольно спрашивает альфа, делая шаг вперёд. Бора на это смеётся и показывает язык, скрываясь в кухне, куда за ней мчится и Рекс. — Что за омега такая? — переводит внимание на улыбающегося Чанёля, который хохочет, получая по плечу кулаком. — Чего ржёшь? Уйди, — отпихивает от доски, втыкая шнур в розетку. — Всё равно ни черта сделать не сможешь нормально.

***

— Это точно свидание! — восклицает Лухан в трубку телефона после того, что рассказал Бэкхён. Омега жмурится и проводит пальцами по глазам. Он только проснулся, хоть и не мог уснуть до двух ночи, но выспался, однако звонкий голос Лу бил по ушам, от чего чуть заболела голова. — Господи, у моей принцессы будет свидание, — шепчет он, заваливаясь на подушки и счастливо глядя в потолок. — Так, во сколько вы пойдёте? Я тебя одену так, что у него всё откажет. Напрочь.

— Не надо, Лу. И никакое это не свидание. Просто прогулка, — охлаждает его пыл омега, уже садясь в кровати. — Пожалуйста, можно я сам решу, в чём мне идти? Тем более, долго гулять мы не будем, вечером мама будет убираться, я хочу помочь. Так что мы погуляем часик и всё. 

— Да-да-да, — кивает Лухан, переворачиваясь на живот и с озорным блеском в глазах улыбаясь. — Так я и думал. Дружеская прогулка, потом дружеский поцелуй, секс, ну, знаешь… Дружеская семья…

— Ты о чём? — с горечью усмехается Бэкхён, рассматривая себя в зеркало. — Забыл, что о прикосновениях мне можно только мечтать? Максимум – это подержать за руку. Да он найдёт себе кого-нибудь нормального через какое-то время. И так всем будет лучше. Я всю ночь думал об этом. И принял решение, что не хочу делать больно себе. А для этого нужно просто не влюбляться.

— «Просто не влюбляться» очень сложно, Бэк. Ты не знаешь, о чём говоришь. И всё в этой жизни возможно.

— Забудь, Лу. Это не свидание, — и вешает трубку, смотря на время. Двенадцать дня. Скоро приедет Чанёль, а у омеги сердце не на месте, но он делает глубокий вдох-выдох и начинает собираться. 

И всё идёт очень плохо. 

Из рук падают вещи, пальцы чуть подрагивают, а одежда сидит не как всегда, ещё больше действуя на нервы. Стрелка медленно подходит к без десяти два, а Бэкхён лежит на кровати звездой с разбросанными вокруг вещами, глупо пялясь в потолок. Он говорит о том, что это его совсем не волнует, ни капли, а сам дрожит как осиновый лист и не может нормально собраться на простую, подчеркивает сам себе он в голове, простую прогулку. Без каких-либо намёков.

— Сынок, там за тобой приехали, — входит в его комнату мама, удивлённо сообщая данную весть. Бён тут же вскакивает, испуганно пялясь на неё. — Что за бардак? — оглядывает его комнату и вновь возвращает взгляд на сидящего в ужасе омегу. — Ты куда-то собираешься? Кто тот прекрасный альфа? — улыбается она, закрывая за собой дверь и подбирая валяющуюся у ног кофту крупной вязки ярко-красного цвета.

— Я красивый? — спрашивает Бэкхён, грустно смотря на маму, собирающую его вещи. Женщина усмехается и кладёт эту гору рядом с ним.

— Ты самый красивый мальчик на свете, — гладит по волосам и чуть наклоняет голову. — Он тебе нравится? Ты никогда не спрашивал о таком, — она с некоей горечью смотрит на грустно сидящего сына, севшего ровно и перебирающего в руках одну из своих толстовок. Бён предпочитает промолчать на этот вопрос. Это так заметно? Отрицать то, что Пак привлекателен, будет абсурдно. Но он точно в него никогда не влюбится. Это табу. Табу, созданное им самим же. Бэкхён вздыхает и встаёт с кровати, хватая первые попавшиеся вещи и натягивая на себя. — Куда вы собираетесь?

— В парк, который на другом конце города. Я даже не знаю, как он называется, — мама мягко улыбается, помогая ему уложить волосы. Накручивает на расчёску прядь за прядью и сушит феном, мягко улыбаясь. — Не знаю почему, но не хочу ударить в грязь лицом, а у меня в гардеробе только и есть что толстовки на пятьдесят размеров больше.

— И не ударишь. Ты у меня самый прелестный малыш, — чмокает в макушку и показывает ему в отражении зеркала себя же самого с идеальной причёской. — Вы долго гулять будете? — омега отрицательно качает головой, кладя телефон в задний карман узких джинсов. Он накидывает белоснежную куртку, не застёгиваясь, и смотрит в глазок, наблюдая, как Чанёль облокотился о машину, осматривая их дом. Она была глубокого тёмно-синего цвета, переливающегося на свету. — Будь осторожней, — шепчет женщина, беря его ладони в свои и ободряюще подмигивает. — Если что сразу звони мне, хорошо?

Бэкхён вываливается на улицу, сталкиваясь взглядом с альфой, и его сердце замирает, а парень сам непроизвольно делает вдох, наполняя лёгкие приятным вишнёвым ароматом. Пак выпрямляется и поправляет своё пальто, осматривая омегу с головы до пят, немного морщась от его удивлённого взгляда, когда с заднего сидения разносится недовольное: гав! Бён так и останавливается перед ним, хлопая глазами и приоткрывая рот.

— В цвет твоих волос, — вместо приветствия выпаливает Чанёль, и Бэкхён только спустя пару секунд понимает, что речь идёт о его белой куртке. Он смущённо улыбается, но из салона вновь звучит лаянье.

— Кто там? Собака?

— Прости, — виновато лепечет Пак. — Я не мог оставить его дома, правда, — он приоткрывает переднюю дверь и опускает стекло, откуда сразу же появляется морда овчарки, что заинтересовано наклоняется ближе к парню, обнюхивая рукав его куртки. — Это Рекс. Он погуляет с нами, ты не против?

— Я люблю животных, — искренне улыбается Бэкхён, перебирая шерсть пса, с горечью понимая, что не чувствует её мягкость. — Он не кусается?

— Ты спрашиваешь это после того, как погладил его? — смеётся Пак, обходя парня и приглашая его сесть. Бэкхён садится в салон, с интересом разглядывая внутреннее убранство. — Рекс, это Бэкхён. Вы должны с ним поладить, хорошо? — плюхается на водительское сидение альфа и треплет своего пса по голове. Он пристёгивается и заводит машину, плавно выруливая на дорогу.

— У тебя красивая машина. Дорогая?

— Без понятия. Отец подарил на совершеннолетие, я особо не вдавался в её стоимость, — омега понимающе мычит и замолкает, искоса поглядывая на сжимающего руль Чанёля. С зачёсанными назад чёрными волосами, умопомрачительным парфюмом, что так идеально сочетался с его природным запахом, мускулистыми руками и верным псом. Тот сидел ровно посередине и следил за дорогой, изредка лая на проезжающие машины, будто показывая их своему хозяину. Чанёль на это усмехался и поддакивал:

— Верно, Рекс, эта тачка точно стоит как весь город!

Вся эта атмосфера была такой тёплой и домашней, что Бэкхён полностью расслабляется, откидываясь на спинку и разглядывая красоту города за окном. Он никогда не видел того места, в котором живёт, и все это было так ново и неизведанно, что хотелось запечатлеть в памяти навсегда.

— Тебе не скучно? Может, включить музыку? — на одном из светофоров спрашивает Пак.

— Лучше давай поговорим? О чём-нибудь, — заминается, перебирая пальцами. — О жизни, например.

— Порассуждаем о смысле бытия? — широко улыбается Чанёль, и Бэкхён слышит в его вопросе усмешку, отчего сам расплывается в улыбке. — Я даже не знаю, с чего и начать. Как ты решил поступить именно сюда? Я вот по баллам прошёл, да и сразу оригиналы подал. Особо не парился. Всё равно отец вроде как завещает бизнес, — его голос прозвучал в этот момент как-то не очень радостно, скорее, тяжело. 

— Я года за два решил, что хочу именно сюда. И все свои силы бросил, чтобы поступить именно в этот университет. Столько всего прочитал о нём, о своей будущей профессии. И мне очень понравилось. Точные науки — это моя стезя, я легко воспринимаю их, — Бэкхён говорит об этом с таким блеском в глазах, что Чанёль завидует, но в то же время настолько счастлив. Найти то, что тебе нравится, — это так круто, что не передать словами. Заниматься любимым делом, наверное, мечта каждого. Мечта Пака уж точно.

— Про точные науки точно и сказано, — отвечает альфа, щёлкая пальцами. Омега на его жест вновь прыскает и подтягивается в кресле, поправляя ремень безопасности. — Я тоже больше разбираюсь в какой-нибудь физике, чем в политике или истории.

— Фу, история, — в голос говорят они и громко смеются с этого. Бэкхён рассматривает его очень красивую улыбку с профиля с некой нежностью. Чанёль почему-то сразу стал ему приятен как человек. Он не вызывает страхов от своих действий. С ним так хорошо, что это чувство переполняет до краёв. Но парень мотает головой: он не должен расслабляться.

— Ты когда-нибудь был в центре города? Там построили год назад шикарный фонтан, он вечером переливается разными цветами, — рассказывает Чанёль, плавно выруливая на соседнюю улицу. Бэкхён отрицательно машет головой и припадает к стеклу обеими руками, когда перед его глазами раскидывается огромная площадь, украшенная кустами и тем самым фонтаном. Сейчас, днём, он не светился, но даже его искусное исполнение заставляет приоткрыть в восхищении рот. Вся площадь словно соткана из идеальности. Она настолько шикарная, что захватывает дух. — Вечером, когда я повезу тебя обратно, посмотришь, какой красивой становится площадь.

— Вечером? — пугается Бён, отлипая от окна и переводя взгляд на альфу. — Сейчас темнеет поздно, — тянет он, с опаской глядя на спокойного Пака. Парень вновь усмехается и задорно смотрит на него.

— Тогда не сегодня, а как-нибудь в другой раз, — заключает он, а Рекс на заднем сидении согласно тяфкает. Омега расслабляется, откидываясь на спинку, и не может не улыбаться. Чанёль тоже соткан из всего идеального, что можно собрать в мире.

Они подъезжают к арке, служившей входом в парк, и Бэкхён выходит из машины, закрывая за собой дверь. Вдали от дома, почти что на природе, даже воздух пах по-другому. Омега вдыхает полной грудью и блаженно выдыхает, оглядываясь вокруг. На улице не было жарко, так как солнце скрывали серые тучи, но стояла духота, словно перед дождём, и парню вмиг стало тесно в осенней куртке, накинутой на футболку. Она липла изнутри в рукавах, но снимать её — не очень хорошая затея.

Рекс выпрыгивает из машины, стартуя куда-то вдаль, но тут же падая на траву и недовольно косясь на хозяина, сжимающего в руках кожаный поводок. Чанёль смеётся с наивности своего пса и даёт ему его любимую резиновую косточку, которую овчарка хватает зубами и садится рядом, виляя хвостом. Альфа смотрит как Бэкхён ломано изгибается в куртке и подходит ближе, хватая за предплечье.

— Тебе жарко? Не думал, что сегодня будет настолько душно, — на нём самом нет пальто. А рукава рубашки закатаны по локоть. — Ты можешь снять её и положить в машину, — Бён сконфуженно смотрит исподлобья на дверь автомобиля. Легко альфе сказать: сними. Если бы там была кофта, скрывающая руки. Но там ведь футболка. А о чем он сам думал? — Что-то не так?

— У меня там футболка.

— В парке особо никого нет. Здесь очень красиво, но это находится в черте города, и мало кто ходит сюда. Так что ты можешь снять её, — омега слабо улыбается, но отрицательно мотает головой. Он делает шаг вперёд и говорит, что всё в порядке и они могут идти. — Бэкхён. Ты же весь спаришься в куртке, — хмурится Пак, перехватывая поводок. — Хочешь, я отвезу тебя домой, и ты переоденешься?

— Ни к чему такое делать, — виновато чешет затылок Бён. — Давай лучше погуляем, и всё. Можно я его немного поведу? — косится на Рекса, уже лежащего на животе и грызущего свою игрушку. Чанёль передаёт ему кожаный ремешок, всё ещё щуря глаза. Возможно, скоро пойдёт дождь, и Бэкхён не сильно вспотеет. — С ним нужно какое-то особое обращение? У меня никогда не было животного, — Бён присаживается, а его глаза блестят, когда Рекс оббегает его и обнюхивает, чуть не тычась носом в щёку. Омега шарахается от него в сторону, но смеётся, трепля пса по голове.

— Да нет, только особо не перечь ему, пусть идёт, куда хочет. Пойдём за ним, — альфа довольствуется этой картиной, понимая, что его сердце замирает от одного только взгляда на то, как его любимец принял незнакомого человека. Овчарка дышит через рот, высунув язык, будто улыбаясь, сидя у ног Бёна. — Поднимайся, а то утащит. Рекс, вперёд, — подаёт команду рукой, и собака весело топает, обнюхивая окрестности. 

Они медленно бредут по парку, и Бэкхён взгляда оторвать не может от высоких деревьев вокруг, чьи листья уже потихоньку начинали желтеть. Ранняя осень давала о себе знать. Хоть солнца и нет, но всё равно остаётся странное ощущение удовлетворённости внутри. Просто идти рядом с красивым альфой, держа за поводок его же собаку. Словно самая настоящая семья.

— Чем увлекаешься? — спустя долгие пять минут молчания начинает альфа, засунув руки в карманы и вышагивая рядом, часто поглядывая на довольное лицо омеги. Тот задумывается, немного выпячивая губы, и выдыхает, когда Рекс резко дёргает его вперёд:

— Особо ничем, люблю читать книги, — Чанёль хватает его ладонь, кладя свою сверху, и помогает усмирить пса, среагировавшего на стаю птиц неподалёку. Бэкхён взволнованно стреляет глазами на их ладони. — Раньше я не любил чтение, мне казалось это скучным, но… Я всё время дома, чем ещё заниматься? Я даже вышиваю небольшие картины, — смеётся, прикрывая кулаком рот. — Всё детство посвятил компьютерным играм, а потом переклинило где-то в голове, — уже крутит рукой у виска.

— И тебе не скучно целыми днями сидеть взаперти?

— Думаю, я привык к этому, — легко отвечает омега, поворачиваясь к альфе. — А ты?

— В школе я ходил на секцию по баскетболу, мы даже ездили на соревнования. А после выпуска я так и не могу найти ничего интересного. Отец ещё в последние месяцы приставил ко мне нашего дворецкого, бывшего нашего дворецкого, и велел ему капать мне на мозги, чтобы я поступил на экономический или ещё куда-нибудь из этой муры. А мне не хотелось, вот и схватился за первое попавшееся место.

— У тебя отец, наверное, очень властный человек?

— Не сказать, что он такой. У него довольно большая компания в стране, но она пока не входит в список крупнейших. Отец всё время говорит, что я должен вывести её на этот уровень, а я не хочу, — пинает камушек, валяющийся под ногами и тяжко вздыхает. – Не моё это. А он это не понимает.

— Звучит ужасно. А что на это говорит твоя мама? — Пак широко улыбается, но в улыбке скользит печаль, что не укрывается от взгляда Бэкхёна. Он мысленно бьёт себя по голове за любопытство. — Прости.

— Тебе не за что извиняться. Мои родители разведены уже четыре года, так что ей нет никакого дела до моего будущего.

— Ты живёшь с отцом? — альфа отрицательно качает головой. — Тогда почему ей нет никакого дела? Она же, ну, — заминается, отворачиваясь и смотря на копающего землю Рекса, — твоя мама…

— Не у всех родители такие прекрасные, как у тебя, — бросает Чанёль. — Это не упрёк в твою сторону. Просто, видимо, есть родители, которых один развод может подкосить так, что им ничего не нужно будет в этой жизни больше. Не извиняйся, — слыша тихий шёпот сбоку улыбается Пак. — Рекс! Нельзя! — рявкает он, когда трава и первый слой почвы уже отброшены в сторону, а копание к центру земли продолжается. Овчарка поднимает голову и отбегает от места, кружась на месте и садясь ровно.

— Сколько лет Рексу?

— Пять, его подарили мне незадолго до развода. Ничего не предвещало беды. Не знаю, что успело случиться, — альфа осматривается вокруг и переводит дыхание. — Думаю, сюда стоит сходить ещё раз весной, как думаешь? — кивает на вишнёвые деревья, раскинутые ровно в два ряда. Омега мягко улыбается и поднимает голову, смотря в глаза напротив:

— Ты пахнешь вишней.

— Правда? А я-то думал, почему мне всегда друзья дарят вишнёвое вино и говорят про идеальную пару. 

— Ты никогда не спрашивал, чем пахнешь? — удивляется Бэкхён, осматривая его с ног до головы. — Тебе неинтересно?

— Я с этой информацией и без живу вполне хорошо. А ты знаешь, чем пахнешь?

— Яблоками! — лучезарно отвечает омега, отходя на шаг назад. — Моя мама всегда говорила, что я пахну как самый сладкий сорт яблок. Как там его… Медуница? — Чанёль кивает, а улыбка на лице Бэкхёна становится ещё шире. — Она любит на моё день рождение печь яблочные пироги и приговаривать, что я ещё слаще, чем он, — смеётся в голос, и альфа застывает, слушая. Словно волшебство из самой красивой сказки.

Всё в нем завораживало. Начиная от внешности и заканчивая его прекрасным смехом, глазами-щёлочками в этот момент и идеальной улыбкой. А главное: таким большим сердцем. Бэкхён снаружи мог казаться холодным и отстранённым, но стоит начать чуть больше узнавать его, как открывается его настоящая сущность. Он на самом деле очень одинок. 

И почему-то Чанёль очень хочет это изменить.