— Ничего не понимаю, — вздыхает Бэкхён, в который раз нажимая клавишу запуска программы с отладкой. Кажется, что окно с вылезающей ошибкой компиляции — это неотъемлемая часть всего происходящего. И чем больше исправляешь, тем больше предупреждений копится на экране. Чанёль, сидящий рядом, совсем расслабился, листая ленту социальной сети и иногда попивая газировку, стоящую рядом с ноутбуком. Сегодня он отличается некоей замкнутостью и необщительностью. Даже не поздоровался в ответ, лишь выдавив из себя улыбку и скрывшись за поворотом. — Чанёль? — робко произносит омега, замирая. — Не поможешь?

Пак даже ухом не ведёт, смотря куда-то сквозь экран, нахмурившись. Бэкхён зовёт его ещё раз, но в ответ всё та же звенящая тишина. Чанёль и вовсе внезапно встаёт, пугая омегу, и подходит к окну, открывая его форточкой. Грустно вздохнув, Бён продолжает тыкать по клавишам, ища хоть какую-нибудь информацию по этому поводу. Окно ошибки исчезло, зато результат программа выводит отнюдь не правильный.

— Ты возишься с первой лабораторной? — усмехается одногруппник, выглядывая из-за его плеча, когда проходит мимо. Чанёль рядом напрягается и отставляет в который раз бутылку, так резко, что она пошатывается. Ему совсем не нравится, когда этот парень берёт чужую мышку, едва касаясь быстро убранной ладони Бэкхёна, и листает в самый верх, пробегаясь взглядом по коду. — Она же простая до ужаса, — Бён ничего не отвечает, обиженно поджимая губы. Только сконфуженно жмётся от нависшего сзади одногруппника.

Лухан в этот момент и входит в аудиторию, чуть не роняя из рук купленную еду. Злобно сложивший руки на груди Пак, красный как помидор Бэкхён и стоящий над ним Сонджин с каким-то задумчивым видом. Хоть сериал снимай.

Омега на цыпочках проходит к своему месту, ловя беспомощный взгляд Бёна и усмехаясь. Достаёт из шуршащего пакета столовскую стряпню и откусывает её, запивая соком. Время тянется вечность, тишину и тихие разговоры разрушает громкое чавканье Ханя и его вытягивание последних капель сока из бедного картонного пакетика. Мелодичный звук скребёт по ушам, что все вокруг морщатся и прожигают его взглядом, сопя.

— А чего же ты своего друга не попросил? — специально начинает Лухан, спокойно доставая следующую булку. Омега напротив молчит, краем глаза замечая Чанёля, держащего себя в руках. Он сегодня явно не в духе, а Хань подливает масла в огонь. И вряд ли из этого выйдет что-то хорошее. — Я-то тебе не помогу, сам не разбираюсь. Да и как тут разобраться — нас бросили на произвол судьбы!

— Попробуй попользоваться интернетом, поможет, хотя в твоем случае — это бесполезно, правда? — язвит Чанёль, что Лу давится соком, знатно прокашливаясь. — Смотри не лопни от своей стервозности, — Бэкхён впервые слышит такой его тон, сникая. Чёрт бы побрал Лухана! Ну чего он всё время норовить задеть, когда не надо? Хань привстаёт со стула, горбясь и продолжая кашлять, и тычет в него пальцем:

— Слушай, ты!

— Лухан, сядь на место, — тянет Бэкхён, хватаясь за волосы и сам же впиваясь в экран взглядом, пытаясь найти свою ошибку, которая портит абсолютно всё. Друг же хочет ответить что-нибудь эдакое, но вновь заходится в кашле и махает рукой, падая обратно.

— Точку с запятой убери здесь, — подаёт все-таки голос одногруппник и выделяет курсором затаившуюся беду после круглой скобки условия цикла. Бэкхён хочет биться головой о стол. Он стирает её и запускает программу, которая успешно компилируется и ждёт ввода данных. Парень быстро забивает случайные числа, и вуаля — готово!

— Спасибо большое, — счастливо улыбается Бён, разворачиваясь к гордо поднявшему подбородок альфе. — Я у тебя в долгу, — и смеётся вместе с ним, ощущая прожигающий взгляд Пака. Чанёль недоволен, ужасно недоволен тем, что кто-то ещё был так непозволительно близко к омеге. Да и Бэкхён никак не среагировал на это и поблагодарил того в придачу. Внутри всё пылает от ревности. От дурацкой ревности, ведь Бён его омега.

 — Забей, у меня он однажды ругался на стрелочки после оператора ввода, просто потому что они ему не нравились. Попробуй перезапустить программу, если такое снова возникнет, — и спешит за своим компьютером, когда в аудиторию входит магистрант, чтобы принимать лабораторные.

— Чего ты так взъелся? — косится на альфу Бэкхён, следя за движущимися картинками на чужом экране. Чанёль отстранённо смотрит на ленту, не выражая ни единой эмоции. Нужно просто успокоиться. — Я тебя просил, звал два раза, но ты даже никак не отреагировал. А сейчас сидишь и злишься, — Бэкхёну очень обидно и больно от того, что за несколько дней парень так изменился.

Изменилось его отношение к нему.

— Я даже слова не сказал, — басит альфа в ответ, и Бэкхён хмурится, подбирая слова. Да, он молчал, но по его лицу можно прочитать все мысли, находящиеся в голове. Чанёль делает глубокий вдох-выдох и смотрит на него, кладя руку на чужую тонкую ладошку. Омега вздрагивает, но взгляда не отрывает от карих глаз, лишь взволнованно сглатывает.

— Ты закончил уже? — переводит тему Бён, кивая на его ноутбук. Пак согласно мычит и сам смотрит на свой экран, с какой-то тяжестью в сердце чувствуя, как аккуратные пальчики выпутываются из-под горячей ладони. Бэкхён был так близко, но то же время так далеко, и это не может не огорчать его. — Это хорошо. Думаю, сейчас сдам и…

— Пойдём домой вместе? — глаза альфы загораются, но на его лице это никак не отражается, и Бэкхён теряется от такого контраста, соглашаясь с кривой натянутой улыбкой. И Пак замечает его настроение, коря себя за такое хладнокровие. У него единственное желание — уехать далеко и надолго, чтобы его никто не доставал. Ни отец, ни мать. Уехать с Бэкхёном.

Только тот грустно смотрит в стол, совсем не готовясь отвечать на вопросы по лабораторной, а очередь подходит. Он сверлит его взглядом, опустив плечи и водя пальцем по гладкой поверхности, выписывая только себе понятные узоры. И внутри альфы всё сжимается от такой картины. Он понимает, что сам тянет и себя, и его куда-то вниз, не стремится вылезти из ситуации, пускает на самотёк.

Да разве это правильное решение?

Бэкхён встаёт и берёт компьютер, садясь рядом с магистрантом, говорит какие-то слова, рассказывает поэтапно о каждой строчке кода, а Чанёль не слышит его прекрасного голоса, видит только движение чужих коралловых губ, от чего становится жарко. До того душно, что даже открытое окно не помогает.

Каждый вдох даётся с такой неумолимой тяжестью, что лучше просто не дышать. Бён чуть краснеет, когда мнётся при ответе на один из каверзных вопросов, нервно перебирает пальцами, заламывает их под столом, улыбается краешком губ, пытаясь отшутиться или говоря: «<i>мне так кажется</i>». Он явно ожидает, что его предположение окажется правильным. Магистрант усмехается и качает головой, принимая его попытку и разъясняя конкретнее и точнее.

«Он такой волшебный», — думает Чанёль, сам себе мысленно давая затрещину о том, что Бэкхён грустит из-за его глупых поступков по отношению к нему. Разве можно вообще позволять ему даже печально вздыхать? Недосягаемость его тела бьёт ещё больше, он готов многое отдать, чтобы настолько стать тем, кому омега может доверять. Тогда он позволит ему коснуться хотя бы своих рук без перчаток, правда?

Позволит же?

Бэкхён будто улавливает его мысли и смотрит пронзительно, пока принимающий отмечает около его фамилии сданную работу. Смотрит так пристально, аж пробирает до самых костей, и Чанёль спешит отвести взгляд, не замечая, что на дне чужих глаз кроется боль от того, что тот так жестоко с ним поступает.

***

Бэкхён и сам не знает, почему согласился всё-таки с ним идти. Наверное, сдался от того, как преданно смотрел на него Чанёль, чуть ли не умоляя на коленях подвезти его до дома, уже второй раз после окончания пары. Ведь Бёну так страшны людные места, разве он может его бросить? И омега не мог отказать и уйти с Луханом, который тоже подначивал его пойти с альфой.

Он застёгивает куртку по самый подбородок и натягивает сверху шарф, ибо ветер сегодня стоит до ужаса ледяной и пронизывающий. Накидывает лямку сумки с ноутбуком на плечо и терпеливо дожидается Чанёля, который где-то застрял, после того как они разделились около аудитории. Альфа сказал, что ему нужно зайти к одному знакомому, видимо, они до сих пор общаются.

От скуки Бён достаёт телефон и открывает форум, на который он уже давным-давно не заходил, и замечает в углу два уведомления о «горящих» темах. Одна совсем скучная, о какой-то важной политической теме в связи с приближающимися выборами, а вторая бьёт под дых. Парня бросает в холодный пот, телефон чуть не выскальзывает из рук.

«Мизофобия? Или другая таинственная болезнь?»

Яркий заголовок мозолит глаза, и омега не решается открыть тему, по которой написана статья. Чего он боится? Того, что и сам скрывается за маской этой болезни? Бэкхён тычет на жирный текст, дожидаясь прогрузки страницы. После прошибающего холода его бросает в жар, в куртке становится до ужаса тесно. Он приседает на ближайшую лавочку и вчитывается.

«Всем привет! Слышали об обсуждении, что всколыхнуло наш форум? Кажется, что о нём говорят все, перекидываются и тараторят, пытаются выяснить правду. Обычно это были всякие политические темы, что-то наподобие «Пора менять власть?» или «Новый закон вступает в силу. Нас ждёт крах?». А сейчас всё пестрит тем, что многие люди высказывают свои мнения и предположения по поводу… болезни.

Да, болезни.

Неизвестный пользователь (даже без аватарки!) однажды вечером написал довольно огромный, по содержанию, вопрос. И если судить по статистике, то сначала его ожидало сплошное затишье. Но вы ведь знаете, что оно всегда перед бурей. Так вот! Всё разошлось настолько быстро, что никто не успел глазом моргнуть, а там уже больше ста тысяч комментариев!

Темы болезней никогда тревожили нас (только если это глобальная эпидемия), но, видимо, редкие и неизвестные привлекают народ, а также их носителей! Там накопилось уже столько историй, что кажется, будто мы так многого не знаем! Например, вы слышали про аллергию на воду? А на совместную жизнь? А как же страшная боязнь мыльных пузырей или вообще какого-то цвета?

Иногда мне кажется, что мы живём в совсем замкнутом пространстве, когда в открытом мире творится такое!

Так что, друг, если ты уникален, то не забудь зайти сюда: [ссылка] и оставить свой ответ. Вдруг именно он поможет нашему искателю!»

Бэкхён уже порывается нажать на эту самую синюю выделяющуюся строчку, но появляющийся альфа пугает его и заставляет вскочить, погасив экран и закинув смартфон в глубокий карман куртки. Чанёль мрачен и угрюм, шагает как-то тяжело и недовольно, что Бён предпочитает промолчать, в ожидании смотря на то, как он одевается.

И ему уже не кажется такой красочной идея поехать вместе с ним домой. Совсем не радует.

Дверь открывается, и альфа буквально вылетает на улицу. Бэкхён еле успевает, останавливая закрывающуюся обратно тяжёлую дверь и выкарабкиваясь следом. Шагает в два раза быстрее, ведь у Чанёля ноги длинные и для него такая скорость привычна. Омега быстрее дышит и уже в край устаёт. И ведь надо было ему припарковаться так далеко!

— Эй! — останавливаясь, восклицает он, но выходит вяло и тихо, себе под нос. В груди колет, и омега даже не может сделать шаг вновь двинуться за ним. Ноги будто налились свинцом. Он совсем не понимает такого переменчивого настроения парня. — Пак Чанёль!

Альфа разворачивается резко, что Бэкхён шарахается, шагая назад. Его взгляд такой серьёзный и злой, что он даже не может произнести ничего внятного. Только какие-то несвязные звуки, открывая и закрывая рот. Омега и сам вспыхивает от этого чувства беспомощности, сжимая кулаки. Его губы дрожат, и Бён предпочитает просто развернуться и уйти, нет, убежать подальше от такого Чанёля. От Чанёля, которого он совсем не знает.

Сил и так не осталось, но он бежит, бежит, на ходу пересчитывая несчастные монетки на проезд, собирает по копеечке, ведь уже привык ездить бесплатно по инициативе самого Чанёля. Берёт деньги только на дорогу в университет, а обратно они всегда едут вместе на машине. Так глупо вышло, что от своей ничтожности и слабости застилает глаза пеленой слёз. Холодный воздух раздирает горло, а от бега он устаёт окончательно, опускаясь на лавочку у остановки и восстанавливая дыхание.

И Чанёль не бежит за ним, что добивает окончательно.

Пак остывает только спустя минут десять, уже сидя в машине. Ведёт нервно и дёргано, срывается на каждого тормозящего водителя. Перед глазами Бэкхён: маленький и хрупкий, в своей дутой белой куртке и электризующимися от наступающего холода волосами. Смотрящий на него с испугом и убегающий от страха. 

Почему он так себя повел? Почему не мог запихнуть свою злость куда подальше? Всё его отец и этот его омега, который теперь следит за каждым его шагом, чтобы альфа не прокололся для прессы, приставленной к нему отцом специально.

Якобы так больше людей привлечётся.

Он стучит по рулю со всей силы и опускается на него лбом, крепче сжимая. Глядит на телефон, валяющийся на соседнем сидении, и берёт его в руки, пока горит такой долгий красный свет. Ему надо извиниться. Да разве Бэкхён простит? Отправляет пару слов, сдерживая рвущиеся эмоции, чтобы не наговорить лишнего.

Однако так и не пришедший за вечер ответ злит только больше.

***

Иногда природа поддерживает твоё настроение и внутреннее состояние, а иногда злобно насмехается. Сегодня она насмехается. Яркое солнце выплыло из-за чёрных туч, целую неделю то и дело проливавших скучный серый дождь, листья всех разных цветов красиво переливались в его лучах, нежились, доживали свои последние деньки в тепле, да и пахло уже так по-осеннему.

Чанёль в который раз проверяет телефон, понимая, что омега не отвечает до сих пор. Он стоит недалеко от главного входа и нервно курит, затягивается, медленно выпуская дым табака, что быстро рассеивается на лёгком тёплом ветру. Глаза сохнут и от того кажется, будто они горят. Он спал всего часа три-четыре от силы, постоянно ворочаясь и не находя себе места.

Бэкхён ему ведь до одури нравится.

К нему хочется прикоснуться, дарить ему всю нежность и уют, которые хранятся у него в сердце, но эта глупая свадьба, этот несуразный незнакомый омега, вечно его достающий уже который день подряд, эти ужасные условия, выворачивающие наизнанку. Его тянет, порывает с огромной силой, каждый раз схватить Бэкхёна за руку и увидеть его мимолетную мягкую улыбку, пылающие жаром щеки и сверкающие глаза. Но в то же время сейчас это опасно. Если он втянется в какую-нибудь «интрижку», то отец явно будет недоволен, а уж его великий праздник точно пойдёт по одному месту.

Альфа откидывает недокуренную сигарету в сторону, выдыхая остатки дыма и выпрямляется по струнке, едва завидев омег поодаль. Бэкхён идёт как-то понуро, смотря себе под ноги, когда как Хань весело тараторит, что его слышно даже на таком расстоянии. Он эмоционально всплёскивает руками и ржёт так, что птицы вблизи испуганно взлетают и улетают, громко хлопая крыльями.

— Нет, ну ты только представь! Этот альфа припёрся на свидание в костюме дракона и начал меня заверять, что залезет на новогоднюю елку только для меня, когда её поставят в центре города! — хохочет, держась за живот и утирая слёзы от смеха. — Найдутся же такие уникумы! — Бён ничего не отвечает, пытается поддержать друга, улыбаясь краешками губ, но выходит очень плохо. — Какой ты сегодня скучный.

— Спал плохо, — отмахивается омега и сразу открещивается ото всех возникших уже в голове у Лухана вопросов. Друг понимающе мычит.

— Эй, Пак, твои фонари под глазами даже отсюда видно! — восклицает он и пихает альфу локтем, что тот скрючивается, недовольно глядя на Ханя. Бэкхён останавливается в паре шагов, сжимая лямку рюкзака. Между ними повисает напряжённое молчание, и Лу смотрит то на одного, то на другого, дожидаясь хоть единого звука от них. Но тишина затягивается, кажется, что они даже не дышат, стоя напротив друг друга.

— Мы опоздаем, Лу, пойдём, — обходит альфу сбоку, толкая друга вперёд. Хань удивлённо хлопает глазами и двигается как-то лениво, с неохотой, чуть раскрыв рот. И что между ними произошло? Но Пак непреклонен в своей попытке получить ответ. Он хватает омегу за локоть, останавливая его. Бён резко выдёргивает руку, но тщетно: альфа держит крепко. — Отпусти.

— Нет, Бэк. Ты читал моё сообщение?

— Какая разница?

— Пожалуйста, ответь что-нибудь, даже простое «ясно», я ждал целую ночь, — устало выдыхает он, грустно смотря на него сверху вниз. Бэкхён дёргается ещё раз и делает большой шаг вперёд, оставляя Пака без ответа. Лу спешит за ним, нагоняя и взволнованно рассматривая печальное лицо своего друга.

— Воу, ты чего так себя ведёшь?

— Всё нормально.

— Нормально? Да ладно, кому ты тут сказки затираешь, я же всё вижу по твоим глазам, — омега резко останавливается, что Хань врезается в него, боязливо выставляя руки и осторожно тормозя о его плечи. Бэкхён, кажется, вовсе забывает о своей болезни, когда чужие пальцы хватают его в паре сантиметров от белоснежной кожи шеи. Погода сегодня хорошая и тёплую куртку можно было снять.

— Всё нормально, понятно? — отчеканивает каждое слово, смотря ему в глаза. Лухан отступать тоже не думает, как и упёртый Чанёль, от чего Бэкхён недовольно закатывает глаза и разворачивается к нему полностью. — Ладно, я обижен и зол на него. Злюсь от того, что с Чанёлем происходит что-то странное, но мне он не говорит. Мы же друзья! — последнее предложение он выпаливает быстро и скомкано, словно не хочет признавать это. Словно мозг уже давно отрицает то, что они просто друзья.

— Он не обязан с тобой всем делиться, — Бён поджимает губы, но признаёт правоту Ханя. Это правда, они друг другу никто, а значит, Пак не должен отчитываться о каждом своём шаге. Тогда почему даже после этих слов друга так тяжело на душе?

— Но всё равно! Он был таким злым вчера, ещё и предложил подвезти как обычно до дома. А в итоге я… испугался, — заминается, — испугался его такого. И сбежал как трус. И в конечном итоге пришлось ехать на автобусе, — опускает голову, кидая быстрые взгляды на Пака позади, что исподтишка подглядывал за ними, пока его не отвлекла подошедшая Гахён, радостно влепив по плечу.

— Да уж, — Лухан и сам смотрит на виновника, — не ожидал от него такого поведения. Особенно то, что он скрывает и так срывается на тебе. Ты же не виноват.

— Он пошёл впереди, разогнался как не знаю кто, совсем позабыв обо мне. Мне неприятно. Да, неприятно, — умозаключает он, недовольно складывая руки на груди. — Не знаю почему и от чего, но я такого никогда в жизни не испытывал. Я это чувство даже передать не могу, чтобы ты понял, о чём я. А когда я его окликнул, то его взгляд был таким холодным… Я даже расплакался, боже, как тупо, — хочется уткнуться в свои руки и спрятаться от всех в этом мире.

— Не переживай, — заботливо похлопывает по плечу. — Дядя Лухан не даст тебя в обиду, — и закатывает рукава своей спортивки, показывая всю серьёзность намерений.

— Йо, ребята, — девушка щурит лисьи глаза и даёт обоим «пять», радостно хохоча. Чанёль подходит тоже, вновь разглядывая Бэкхёна. Второй ощущает его пронзительный взгляд и немного ёжится. — До пары осталось три минуты, чего тут прохлаждаетесь, а? — под конец её голос становится строгим и даже устрашающим. — Ну-ка быстро, топаем-топаем, — и подталкивает их. — Куда? — Гахён недовольно хмурится, когда альфа берёт Бёна за руку и не даёт ему ни шагу ступить к зданию.

— Мы немного опоздаем, — басит он и тащит против воли омегу за собой. Бэкхён пытается выкарабкаться, но хватка парня сильна, и ему приходится сдаться. Его припирают спиной к бетонной спине, руки ложатся аккурат головы, а сам Чанёль приближается к его лицу, заглядывая в глаза. Сердце в груди Бёна, кажется, вот-вот выпрыгнет наружу не то от страха касания, не то от близости альфы.

Альфы!

Его запах заполоняет всё пространство вокруг, въедаясь под кожу. Умопомрачительный и терпкий запах вишни тает на языке, что Бён боится сглотнуть, попробовать его ещё раз на вкус. Аромат сейчас такой душащий и тяжёлый, будто Пак отпустил свои феромоны, окатывая омегу своим запахом, заставляя колени дрожать от странного желания.

— Не смешно, Чанёль, — его голос дёрганный, выдаёт с потрохами, но Пак не стремится отодвинуться хоть на миллиметр, продолжая смотреть, пытливо, так, что внутри всё переворачивается. — Отодвинься, — выдаёт спустя какие-то секунды, глядя в карие глаза напротив и нервно сглатывая. — Мне плохо, Чанёль, — его запах повсюду, от него захлёбываешься, и Бэкхён даже кашляет пару раз.

— Не думал, что среагирую так, — выдыхает он и всё-таки отходит, его дыхание прекращает опалять кожу, и Бэкхён вдыхает свободно, жадно, большими глотками, тоже отодвигаясь от ледяной стены. — Иногда, когда я зол, то не могу контролировать себя. Это произошло внезапно. Не хочу, чтобы между нами витало это недопонимание. И чтобы ты обижался. Прости, прошу, — берёт его ладонь, но Бэкхён тут же выдёргивает её из захвата. — Бэкхён.

— Это так смешно, Чанёль, — альфа напрягается, от чего запах вновь чуть усиливается, хотя Бёна только начинает отпускать. — Ты не хочешь поделиться этим со мной? Что с тобой происходит? Почему ты срываешься на мне? Вчера ты просто так разозлился на паре, потом на улице. В чём проблема? — Пак непонимающе поднимает взгляд и смотрит так, что самому омеге становится некомфортно от того, что он вообще спросил это. Он даже теряется на пару мгновений.

— Не сегодня, — грубо бросает он, не замечая, как уныло усмехается Бён и поправляет лямку рюкзака. Его вид настолько убитый, что Чанёлю хочется раскромсать себя на куски. Омега понуро стоит и смотрит на асфальт, носком ботинка пиная маленький камушек из стороны в сторону.

— Тебе не кажется, что что-то изменилось? — спрашивает невзначай он, совсем тихо, почти одними губами. Альфа отворачивается, разглядывая внутренний двор их главного корпуса, собираясь с мыслями.

«Изменилось. Очень сильно изменилось, Бэкхён. Ещё после нашей первой прогулки», — отвечает Чанёль, не произнося ни звука. В голове. Омега разминает пальцы, стараясь не реагировать на протяжное молчание, и усмехается:

— Интересно. Ты изменился, очень изменился. Так резко и внезапно, что это выбило меня из колеи. У меня не было никогда друзей, кроме Лухана, я не знал, что человек, с которым ты только знакомишься, и человек настоящий, живущий внутри, — это настолько разные люди. Скажи, ты всё это время притворялся? Притворялся хорошим? Для чего? С какой целью? Потому что я больной?

— Что ты такое говоришь? Я ни разу не надевал какие-то маски, чтобы показать себя в лучшем свете, — откровенно недоумевает альфа. — И причём здесь твоя болезнь? Это всё потому… Потому что…

— Потому что что? Ну! Давай говори! — Бэкхён злится. И альфа даже не может подобрать слов, не может осмелиться сказать ему сейчас это. Что сделает омега? Посмеётся? Скажет: да, Чанёль, как ты искусно врёшь, молодец, пять баллов! И ему остаётся только отодвинуть чувства куда подальше и перевести тему обратно на ту, что была.

— Бэкхён, серьёзно, прости меня. Мне вчера сообщили новость, которая меня вывела из себя жутко. Я даже не соображал, что делал. Да последнее, что я делаю в своей жизни — это злюсь. Я не хотел срываться, не хотел тебя обижать. Это произошло само собой, я не мог это контролировать. Бэк, прости меня, — шепчет и вновь хватает его ладонь. И омега вновь её вырывает, поднимая взгляд, твёрдо смотря на него. С затаённой обидой.

— Не сегодня, — передразнивает и разворачивается, быстро уходя к главному входу и скрываясь за дверями. Его голос такой отстранённый и грубый, режет по сердцу, и Чанёль понимает, что заслужил. Ведь Бён не обязан прощать его каждый раз, когда он поступил как последняя скотина. Надо было ему сказать, рассказать всё. Но нет, он должен просто пережить этот момент жизни. Потерпеть. И тогда всё наладится. Всё станет хорошо.

Только как долго ты сможешь держать это внутри себя, Чанёль?