7 июля 2018

Sleep Party People - Fainting Spell

Aimer (エメ) -  今日から思い出

Чонгуку город не нравился. Его родной Пусан был во много раз лучше этого туманного порта с серым небом и военными кораблями у пристани. Однако реальность была таковой, что сейчас Чонгук уныло рассматривал узкие многолюдные улочки Йокосуки [1], не понимая термина «центральный город Канто», потому что, по его мнению, это был провинциальный японский город, который не вызывал у него восторга.  

Вообще-то это должно было когда-нибудь случиться. Профессии его родителей предполагали переезды и дальние поездки, но Чонгуку везло, всё своё детство и юность он провёл в Пусане. Его мама была океанологом, а папа – экологом, и так получалось, что он всегда оставался с матерью, пока отец был в разъездах. Но в конце прошлого года его маме пришлось улететь в научно-исследовательский центр в Австралию, и Чонгук уже тогда напрягся, потому что ему оставался последний год в школе, совсем чуть-чуть, казалось бы, но отца дёрнул в Японию его старый друг, чтобы вместе разработать новую утилизационную программу нефтесодержащих отходов. Отец его был энтузиастом и очень энергичным человеком, поэтому загоревшись идеей, он тут же побежал собирать сумки.  

Чонгук мог бы остаться с бабушкой и дедушкой, вот только так и так пришлось бы переходить на дистанционное обучение – жили они далеко не в Пусане. Поэтому теперь он, сжимая крепко лямку сумки с камерой, тащился за отцом, который с восторгом осматривал все прелести Добуиты [2].

— О, Чонгукки, смотри, аутентичный ресторанчик, давай зайдём?

Чонгук пожал плечами, не выражая точный ответ, больше чем есть, ему хотелось завалиться спать часов на пять, но с отцом ругаться не хотелось, поэтому он всё так же молча последовал за ним. Ресторан был пустым, не в смысле посетителей, а обстановки. Деревянные стены и балки у входа, столики из того же тёмного дерева и стойка в конце зала, единственное, что привлекало внимание – лампы в форме лотоса, рассеивающие мягкий расслабляющий свет, и гравюра с чёрным глазастым котом [3] над их столиком.  

Они сели в углу прямо у входа под круглым окном, Чонгук тут же вцепился в меню, бегая глазами по японским иероглифам. С детства его учили помимо корейскому ещё двум языкам – японскому и английскому. И если с английским у него дела обстояли туго до сих пор, то с японским проблем не было, однако, разговорной практики ему не хватало. Поэтому Чонгук начал волноваться, когда к ним подошёл официант.

Он низко опустил голову, прячась почти до самой макушки за меню, пропуская мимо ушей тот момент, когда отец стал сквозь смех заказывать себе целый тэйсёку [4] на их родном корейском.  

— А вы что будете?

Чонгук ошарашено поднял голову, не веря сначала своим ушам.  

— Я? — повторил он.

— Да, нэко-сан, кроме вас здесь больше никого нет.  

— Н-нэко?

— О, вы просто похожи на того кота с укиё-э [5], у вас такие же большие глаза.  

Со стороны отца тут же раздался весёлый смех, и Чонгук просто переводил потерянно взгляд с меню на официанта и смеющегося отца.

— Я буду то же, что и папа! — проговорил он скороговоркой.  

— Хорошо, ваше желание будет исполнено, — смягчив ещё больше свой голос, ответил официант и, подмигнув напоследок Чонгуку, отправился передать заказ на кухню.

— Какой весёлый и приятный молодой человек! Даже ты оживился, Чонгукки, а то ходил темнее тучи.  

Чонгук фыркнул, надул по детской привычке щёки и наконец-то отпустил из рук меню. Он терялся в компании незнакомых людей и долго привыкал к ним, в отличие от его родителей и лучшего друга, с которым он проводил время, когда тому удавалось вытащить его на улицу. Ничего не попишешь, Чонгук был одиночкой и тем ещё домоседом, при этом ему удавалось находить развлечения для себя. Вот только социализироваться тоже как-то надо было, и эта самая социализация проходила у него со скрипом. Ему приятнее было проводить время со своей камерой, гуляя по берегу моря рано утром или вечером по безлюдным улочкам, фотографируя всё, что цепляло что-то такое внутри, отчего он застывал на пару минут и просто смотрел безотрывно.

И сейчас он тоже смотрел безотрывно на того официанта, который так же весело и тепло общался с другими посетителями. Признаться, он выделялся среди остальных, и не потому, что был шумным, по мнению Чонгука, а каким-то другим: высокий и крупный в плечах, на фоне остальных он действительно выглядел большим, и его лицо, по-любому не чистокровный японец. А что уж говорить о его неформальной причёске – волосы были выбелены почти до платины, длинные пряди которых выбивались из-под чёрной банданы.

Чонгуку жутко захотелось его сфотографировать, вот только смелости не хватало попросить разрешения, поэтому он просто продолжал пялиться и быстро отводить взгляд, когда тот поворачивался в сторону входа, приветствуя новых посетителей. Чонгуку так же приходилось осторожно поглядывать на отца, который отвлёкся на свой смартфон, пока они ждали заказ, чтобы тот случайно не заметил чонгуковы манипуляции и не стал задавать смущающих вопросов.

Тэйсёку принесли им скоро, и Чонгук правда старался сидеть тихо и не таращиться на лицо официанта, обращая всё своё внимание на его большие ладони с длинными музыкальными пальцами, которые умело расставляли тарелочки с едой. Но рот тут же наполнился слюной, а в животе громко заурчало, когда он случайно перевёл взгляд на миску с мисо-супом. Стало как-то особенно неловко, и его уши и щёки обдало жаром.

Сверху понимающе хмыкнули.

— Аригато! — внезапно спас ситуацию отец Чонгука.

Официант вежливо поклонился, кидая взгляд в сторону Чонгука, который так и не поднял голову.

— Приятного аппетита господин и вам, нэко-сан.

— Аригато, — пробурчал Чонгук в ответ, поглядывая из-под чёлки на табличку с совсем не японским именем, — Тэхён-сан.

Тэхён снова поклонился и пошёл обслуживать другие столики, широко улыбаясь, Чонгук же облегчённо выдохнул. На это сразу же обратил внимание его отец.

— Чонгукки, если будешь так закрываться, не сможешь найти себе новых друзей.

— Мне не нужны новые друзья. У меня есть Югём.

— Да, я знаю, дорогой, но Югём сейчас в Корее, а ты здесь со мной. Скоро я всё время буду проводить на работе, а до конца твоих каникул целый месяц. Тебе не будет одиноко?

Чонгук поджал губы.

— Я найду, чем заняться, у меня есть камера и учебники по японскому языку.

— Хорошо, но ты ведь знаешь, я не хочу, чтобы ты тут от тоски на стену лезть начал.

— Не буду, пап, обещаю. — Чонгук улыбнулся и успокаивающе сжал отцовскую ладонь.

Подобный разговор у них с отцом, да и с матерью, возникал не первый раз. Им всё время казалось, что их сыну было одиноко и скучно. И Чонгук всегда это отрицал, даже тогда, когда чувства одиночества и тоски наваливались на него сверху, вынуждая его грустить. В такие моменты он чувствовал острую необходимость в Югёме, который часто в последнее время зависал в кружке классической гитары, но даже так он находил время для Чонгука. После их встречи ему и вправду становилось легче, и он снова с головой уходил в учёбу и своё хобби. Все свои снимки он размещал на своей странице в Фейсбуке, и иногда ему даже поступали заказы. В общем и целом, Чонгуку было нормально. И он надеялся, что и здесь это «нормально» будет таким же стабильным, как и дома.

Чонгук ел молча, не отвлекаясь на посторонние вещи и взгляды, хотя ему всё время хотелось снова исподтишка посмотреть на этого Тэхёна. Так бывало уже, когда он ездил в школу на автобусе или просто гулял по парку. Чонгуку и вправду нравилось со стороны смотреть на людей. Он видел их красоту в движении и мимолётной мимике, в улыбках и печальных гримасах. Иногда ему даже удавалось сделать снимки. Он их никуда не выкладывал, хранил у себя на внешнем жёстком диске, чтобы в моменты творческого голодания снова поймать за хвост вдохновение. Только жаль, что с Тэхёном так не удастся. Он бы мог, конечно, попытаться сфотографировать его незаметно, вот только в ресторане помимо них есть и другие посетители, и Тэхён может внезапно посмотреть в его объектив. Чонгук бы, наверное, в таком случае умер на месте от стыда. Он, правда, не хотел себе лишних проблем.

Когда они уходили с отцом, Чонгук в последний раз тоскливо посмотрел в сторону Тэхёна. А тот как будто почувствовал его взгляд и посмотрел в ответ, напоследок помахав рукой. Чонгук же, смутившись и не дожидаясь отца, молча развернулся на пятках и выбежал на улицу. Его костяшки побелели, так сильно он сжимал ручку своей сумки. Кажется, теперь этот ресторан он будет обходить десятой дорогой.

-----

От их дома вниз вела узкая бетонная лестница, которая Чонгуку напоминала лестницу в котельную из «Унесённых призраками», она была, конечно, не такая длинная, как в аниме, но ступени всё равно казались бесконечными. Дом они сняли на холме, сплошь покрытом густолиственными деревьями. Издалека казалось, что домики утопают в зелени, но как только Чонгук оказывался в непосредственной близости к жилому району, вместо деревьев его окружали бетонные фундаменты, лестницы и туго скрученные провода над головой. У некоторых во двориках росли цветы, которые горели издалека своей яркой расцветкой, и буквально везде были припаркованы велики. На секунду Чонгуку казалось, что он в типичном корейском спальном районе, пока не забирался на холм так высоко, что было видно весь город «под ногами». Это была всё ещё Япония, всё ещё Йокосука со своим хмурым летом.  

Он искал фотографии в интернете, где был бы солнечный день. Но такие попадались почему-то редко, поэтому он надеялся, что просто мало кто в такой день осмеливался бороться с жарой, гуляя с фотоаппаратом или камерой. Даже сейчас, несмотря на отсутствие солнца, было очень душно и влажно. Но к такому Чонгуку не привыкать.

Отец, как и говорил ранее, почти весь день проводил на работе, а иногда он даже не приходил ночевать, отзваниваясь ему каждый раз, чтобы предупредить. Чонгук и вправду занялся японским, повторяя грамматику и обогащая свой словарный запас. Ему бы, конечно, не помешала разговорная практика, но лучше он поговорит со своим отражением или посмотрит аниме без субтитров, чем будет ходить по улицам и докучать прохожим. Фотографировать всё ещё не хотелось, кроме того случая с тем странным официантом.  

Как и обещал себе Чонгук, на Добуита он старался появляться с осторожностью, прогуливаясь только по магазинам с одеждой и сувенирами. Но сегодня был выходной, и там открывался блошиный рынок, поэтому, да, Чонгук решил не осторожничать в этот раз.  

Он точно не знал, зачем ему туда, но чем-то же заняться надо было. Каким бы в душе Чонгук затворником ни был, сидеть в одиночестве постоянно в четырёх стенах было невозможно, поэтому сейчас он спускался по той самой бесконечной лестнице, пытаясь не навернуться. Когда он оказался на более менее ровной земле, тут же воткнул наушники-капельки в уши, включая на смартфоне ненавязчивую музыку, которая бы его не раздражала, и неторопливой походкой направился к автобусной остановке.

Когда он оказался на самом рынке, ему показалась его идея развлечь себя этим провальной, но как только он продвинулся вглубь, его взгляд зацепился за самодельный прилавок с традиционными японскими куклами. Чонгук застыл, открыв рот, над маленькими кицунэ. Одна из них Чонгука так и манила. Он взял в руки фигурку на деревянной подставке и стал вертеть её, разглядывая со всех сторон. Лиса была одета в белую юкату с синими цветами, а все её девять хвостов выглядывали из-под юбки. Мордочка казалась очень доброй, хоть и хитрый прищур никуда не делся – перед глазами опять всплыл Тэхён. Чонгук раздражённо поставил фигурку на место. И всё-таки он очень впечатлительный. Ничего же такого не произошло, почему же он постоянно вспоминает про этого человека?

Может, отец был прав в том, что ему нужно завести здесь хотя бы не друзей, а знакомых? Вот только как? Через интернет, а потом и до личной встречи? Как-то боязно это делать в незнакомой стране. Ох, и не пойдёт же он к этому Тэхёну как самый настоящий дурак со спонтанным предложением «давай дружить». Это бы прокатило в начальной школе, а не тогда, когда ему почти девятнадцать.

Чонгук отошёл от прилавка, глубоко вздохнул и, оглядывая последний раз ряды рынка, решил, что на сегодня с него хватит. Он стал продвигаться снова к выходу, когда вдалеке послышался гром, и блеснула молния. Чонгук тут же поднял голову вверх – над городом висели тяжёлые грозовые тучи. Сейчас ливанёт, а зонта у него нет. Истинный победитель по жизни.  

Он ускорился, надеясь успеть спрятаться хотя бы под козырьком остановки, а там уже прыгнуть в автобус и как-нибудь добежать до дома. Но Чонгук даже и близко не был к своей цели, когда на его голову упали первые холодные капли. Надо было смотреть прогноз погоды, прежде чем идти гулять! Чонгук обернулся назад, рынок, который он покинул, прятался под тентовыми навесами. Может, стоит вернуться и переждать дождь там? Пока он стоял и раздумывал, его футболка на плечах и волосы уже промокли. Чонгук сделал несмелый шаг назад, когда над его головой появился чей-то широкий зонтик.

— Привет, нэко-сан, — возле уха сквозь шум дождя раздался знакомый низкий голос.

Чонгук дёрнулся и резко обернулся. По правое его плечо стоял Тэхён с настоящим шухером на голове и в смешной рубашке с пикачу. Чонгук нервно прыснул от смеха, зря он спрятал дома камеру на шкаф.

— Меня зовут Чон Чонгук, — ответил он, кивая и протягивая руку к свободной руке Тэхёна.