9 июля 2018

soap&skin - wonder

きのこ帝国 - 退屈しのぎ

きのこ帝国 - パラノイドパレード

Хозяйка их дома разрешила Чонгуку воспользоваться велосипедом, который в разобранном виде покоился в коробке в шкафу, заваленный одеялами и футоном. Ему пришлось потрудиться, чтобы собрать его – инструкцию он так и не нашёл. Но зато теперь ему не нужно было тратить деньги на автобус.

Рано утром он садился на велик и отправлялся ближе к морю. Было ещё холодно, и часто шла морось, но Чонгука это волновало мало. Воздух на рассвете был вкусным и свежим, а в мелких каплях дождя чудился запах водорослей. Сначала он просто гулял, всматриваясь в очертания снежной вершины горы Фудзи и города, покрытым утренним туманом, но в какой-то момент его неторопливый шаг сменился размеренной трусцой, и с тех пор Чонгук стал бегать по утрам.

Когда он возвращался домой, воздух прогревался до привычной духоты, от этого он был мокрым не только из-за ранней мороси, но и пота. На коже буквально чувствовалась морская соль, а от его влажных волос пахло йодом. Уже дома, смывая с себя пену шампуня и геля, он удовлетворённо улыбался, ощущая, как на душе становилось спокойно, и казалось, что за весь грядущий день он сможет переделать кучу дел.

Этот утренний ритуал родился у Чонгука после, если можно так назвать, знакомства с Тэхёном. Они стояли тогда под одним зонтом посреди улицы, и Чонгуку сдавливало горло от слов, которые он хотел сказать, но почему-то не говорил. Тэхён задавал кучу вопросов, а Чонгук отвечал односложно, не вдаваясь в подробности. И наверняка он показался его новому знакомому той ещё задницей. Чонгук бы и сам не захотел снова пытаться общаться с таким, как он. Но Тэхён скорее всего делал вид из вежливости, что ему интересно говорить с ним, потому что он уже предложил проводить Чонгука до дома или, хотя бы до того момента, пока не кончится дождь, и молчать было как-то неуютно, наверное.  

— Так, значит, ты ещё учишься в школе?!

— Да.

Тэхён глубоко задумался, сводя брови к переносице и выпячивая губы.

— Получается я тебе сонбэ или семпай, а ты мне тонсен или кохай. Что лучше? А-а, я не могу решить, давай, я тебе потом скажу, хорошо? Или ты мне скажешь сейчас?

— Мне без разницы, — Чонгук пожал безынициативно плечами.

— Ну, ты мне совсем не облегчаешь задачу! — обижено воскликнул Тэхён.

Чонгук опустил виновато голову вниз, смотря на промокшие мыски кроссовок. Что же с ним не так? Почему он чувствует такое давление? Ему так страшно сказать лишнего или показаться дураком.

— Тяжело тебе, наверное, привыкнуть. Я бы не смог так внезапно бросить всё. Сильно скучаешь по друзьям?

Чонгук поднял голову и впервые за разговор посмотрел в глаза Тэхёну. Этот очевидный вопрос почему-то ударил его в самое сердце.

— У меня есть только Югём, — кое-как всё же выдавил из себя Чонгук.

— О…

Чонгук затих совсем, и, может, у него всё на лице было написано, но Тэхён как-то его понял.

— Знаешь, у меня здесь вроде как много друзей, но почему-то не с кем обсудить всё, что мне нравится. Называют большим ребёнком, можешь себе представить? Хотя они такими иногда безответственными бывают. И вот я думаю, кто же из нас ещё большой ребёнок. Так что ты не расстраивайся так, главное, чтобы твой друг тебя во всём поддерживал.

— Спасибо…

Тэхён хохотнул себе под нос и шутливо задел плечом плечо Чонгука.

— Приходи к нам в ресторан, когда будет скучно.

Чонгук открыл рот, чтобы что-то ответить, но его оглушил гром и Тэхён, который прижался к его боку, чуть ли не роняя зонтик.  

— Во время грозы моё сердце всегда хочет убежать в пятки, — он прошептал ему на самое ухо.

Это был настоящий нокаут для Чонгука. Он ярко ощутил контрольную точку его напряжения и насыщенности происходящего – так много эмоций за короткий недоразговор. А Тэхён всё продолжал говорить, посмеиваясь над собой и своими страхами. И когда они оказались на задних сидениях в автобусе, Тэхён рядом с ним съехал чуть вниз по сидушке и положил голову на плечо Чонгука с мученическим вздохом.

— Ох, я так утомился сегодня.

Чонгук вцепился правой рукой в спинку кресла перед собой и тихо, скорее, для себя произнёс:

— Тогда отдохни.

— Ты очень добрый, спасибо, — у Тэхёна оказался просто отличный слух.

Чонгук молча повернулся к окну. Он наблюдал за спешащими людьми, чувствовал своим плечом тяжесть тэхёновой головы, нос щекотал запах чужого шампуня, а шею – его взъерошенные волосы. Как он мог позволить кому-то незнакомому так быстро нарушить его личное пространство? Однако этот вопрос остался не отвеченным, потому что Чонгук до самой своей остановки не смел даже дёрнуться, чтобы не потревожить Тэхёна.  

Когда они вышли на улицу, дождь уже не был таким сильным, а когда показалась «бесконечная» лестница к дому Чонгука, дождь и вовсе прекратился. Тэхён закрыл зонт, переступил с ноги на ногу и уставился на Чонгука. Чонгук же тем временем не знал что делать. Предложить зайти? Это ведь странно будет, да? И ему на самом деле не хочется приглашать Тэхёна. Это слишком смущающе.  

Чонгук ничего не нашёл лучше, чем просто поклониться и быстро проговорить:

— Спасибо, пока.

Он, не дожидаясь ответа, развернулся на пятках, как в тот раз в ресторане, и буквально взлетел по лестнице вверх. Чонгуку было страшно оборачиваться, поэтому он бросил взгляд через плечо, когда оказался на последней ступеньке. Тэхён всё ещё стоял внизу и махал рукой ему на прощание. Кажется, на счету идиотских прощаний Чонгука снова прибавилось.  

Ему было очень стыдно. Он запер дрожащей рукой входную дверь и скинул неаккуратно обувь. Дышал загнанно, будто за ним вели преследование, вглядывался в темноту коридора, небольшую дырочку на двери из рисовой бумаги и выцветший плафон лампы. Он опустился на деревянный поскрипывающий пол, подложив замёрзшие ладони под бёдра, и надрывно вздохнул. Ему почему-то жутко хотелось заплакать. Чонгук стукнулся макушкой о стену, пытаясь прогнать это чувство, но в груди и животе его будто всё ещё держали в тисках. Это чувство преследовало Чонгука весь оставшийся день и ночь. И если бы была возможность, то он бы закричал. Но вместо этого рано утром он отправился к морю, пытаясь хотя бы там дышать ровно и глубоко.

С того дня прошла целая неделя, но он так и не появился в ресторане. С каждым днём ему казалось приглашение Тэхёна просто шуткой или предложением из той же вежливости. А уж после его дурацкого поведения, Тэхён наверняка не захотел бы его видеть поблизости.

Хорошо, что после первой же прогулки чувство стыда исчезло.

-----

— Как ты, сынок? — в наушниках раздался голос его матери.

— Хорошо.

Мама его недоверчиво прищурилась.

— Не врёшь мне?

— Нет, мам, ты что! Ты можешь у папы спросить, у меня, у нас то есть, правда всё хорошо.

Его мама сокрушённо вздохнула, запуская пальцы в волосы. Она выглядела уставшей в этом своём белом халате и с карандашом за ухом.  

— Вы оба мне как попугайчики повторяете «хорошо-хорошо», а у самих на лицах написано «где же наша мамочка, когда же она вернётся».

Чонгук ласково улыбнулся, испытывая острое желание прижать маму к груди и уткнуться носом в её макушку.

— Мы тоже по тебе очень скучаем, мам.

— Ай, — она махнула рукой, пытаясь прогнать накатившие слёзы.

— Мама…

— Без слёз не могу взглянуть на тебя! Это так камера искажает, или ты и вправду похудел? Что ты ешь? Небось с отцом на одном рисе да рамёне сидите.

— Мы правда хорошо кушаем!

— Не верю. Покажи мне холодильник!

Чонгук напрягся, сейчас там была недопитая пачка молока, два яйца и чуть-чуть жареного риса с овощами.

— Ну, мы вчера вечером всё съели, — он жалостливо посмотрел в камеру ноутбука.

— Ага! Меня не проведёшь. Если вы оба заработаете гастрит, я вас со свету сживу, понятно?

— Я сейчас вот как раз собирался идти за продуктами.

— С мокрыми волосами после душа? Чон Чонгук, мы не по телефону разговариваем, я тебя вижу.

— Ну, вот как раз после того, как высохну.

— Хитрый. Чтобы потом отправил мне фотоотчёт. В Пусане за вами хотя бы наша соседка-аджумма могла приглядывать, а в Японии вы на вольных хлебах. Это предупреждение на первый раз. А то будете мне на каждый приём пищи отчитываться, побегаете ещё.

Чонгук надул щёки.

— Мама, ты безжалостна.

— С вами, балбесами, по-другому нельзя, — вздохнула она, поглядывая на циферблат часов на запястье. — Ладно, солнышко, мне, к сожалению, уже пора.

Чонгуку стало грустно, он правда очень-очень сильно скучал по маме.

— Много не работай, мам, отдыхай, пожалуйста, ладно?

— Ладно, давай, целую тебя и папу. Ещё созвонимся.

— Ещё созвонимся, — ответил Чонгук уже тёмному экрану ноутбука.

Он подумал: «Надо обязательно попросить папу поругать маму, чтобы она не перерабатывала. А то сама о них беспокоится и тут же одновременно отмахивается от их заботы. Ах, на расстоянии и вправду тяжело кого-то любить». 

Хорошо, что мама работает по контракту на два года и совсем скоро они снова будут вместе. К тому моменту он уже окончит школу, сдаст экзамены и поступит в университет. Они снова будут в Корее: он и его родители. Всё вернётся на круги своя, нужно только пережить это время, и тогда будет легче.

Чонгук прикрыл глаза, откидываясь на подлокотник дивана. В магазин и вправду нужно сходить. Но вопрос заключался в другом: карманных денег у него навряд ли хватит – он недавно купил себе новые кеды. Придётся просить у отца.

Чонгук перевернулся на живот и отставил ноутбук на столик. Смартфон лежал тут же рядом, он схватил его, автоматически введя пароль. Он написал папе в Какаотолк – от работы звонком отвлекать не хотелось. Отец через пару минут перевёл ему на карту денег с умоляющим комментарием, чтобы Чонгук съездил за теми самыми дораяки [1] недалеко от его работы, которые они недавно попробовали у одного замечательного аджосси с золотыми руками. Чонгук хмыкнул, похоже, что отец сегодня будет поздно.

Он потянулся на диване, хрустя позвоночником. Было немного лень куда-то идти, но он обещал маме. Поэтому, чтобы его окончательно не разморило, он собрался максимально быстро: досушил волосы феном, переодел растянутую футболку на поновее, оставляя прежние шорты, и влез в кеды. Чонгук решил сначала съездить за десертом, а уже на обратной дороге заглянуть в супермаркет.

Ехать пришлось на автобусе, планировалось забить холодильник, чтобы мама больше не волновалась так сильно. Да и вообще, чтобы постоянно по мелочи не бегать в ближайший продуктовый. Когда Чонгук оказался на нужной ему улице, выглянуло солнышко. Он поднял голову вверх, прикрывая глаза. Было очень хорошо.

Возле ларька с уличной едой была длинная очередь не только из местных жителей, но и парочки туристов. Чонгук уныло поплёлся к концу, надеясь, что это только выглядит так страшно, а на самом деле продвинутся они быстро. Со скуки он стал разглядывать чужие макушки, пересчитывая их каждый раз. Главное теперь не заснуть стоя, а то это практически то же самое, что и считать барашков на сон грядущий. Он прошёлся пересчётом по очереди раз в пятый, как внезапно его прервал громкий возглас.  

— О!

У Чонгука прошла дрожь по спине, он как в замедленной съёмке повернул голову влево, надеясь, что ему всё же послышалось.

Тэхён подбежал к нему, спотыкаясь по пути. А Чонгук тем временем сглотнул образовавшийся ком в горле. Как он до этого пафосно подумал, что спорт и ранние подъёмы выбьют из него чувство собственного позора? Пф! Вот оно, вернулось, выбивая с ноги чонгуково спокойствие.  

Тэхён остановился перед ним, подозрительно щурясь и молча оглядывая Чонгука с ног до головы.

— Что-то не так? — напряжённо спросил Чонгук.

— У меня такое чувство, будто нас связали красной нитью. Вот ищу её.  

— Красной нитью?

— Ага, — Тэхён наконец-то взглянул на ничего не понимающее лицо Чонгука и широко улыбнулся, — нам нужно обменяться номерами телефонов, а то я тебя ждал, а ты так и не пришёл.

Чонгук пристыженно опустил взгляд. Может, ему соврать? Сказать, например, что у него было много дел, или что ему было совершенно не скучно. Чёрт, не хотелось быть ещё большим придурком, чем он выставил себя до этого.

— Я думал, что это была просто шутка, и…

— Что?! — Тэхён так громко возмущённо воскликнул, что парочка голов в очереди аж обернулись, он понизил свой голос, переходя чуть ли не на шёпот, и стал быстро говорить, будто опасаясь, что Чонгук снова от него сиганёт, — Я никогда с таким не шучу, запомни это. И вообще, я придумал, как тебе лучше ко мне обращаться, как же я должен был сказать об этом?

Чонгук закрыл пылающее лицо руками, он, правда, не знал, что ответить. Послышался сокрушённый вздох, а затем его макушки осторожно коснулись, на пробу взъерошивая волосы.

— Айщ, что за ребёнок.

— Прости, — глухо сквозь ладони проговорил Чонгук.

— Ладно-ладно, что с тобой сделаешь, нэко-сан.

Чонгук раздвинул пальцы, чтобы посмотреть на Тэхёна, который внезапно оказался очень близко. Он убрал руки от лица Чонгука и спросил волнующий его вопрос:

— Что думаешь насчёт «хён»?

У Чонгука глаза стали больше прежнего, он не заметил, как приоткрылся его рот, а слова все куда-то испарились.

Тэхён же не собирался сдаваться. Он, приподняв широкую бровь и скрестив руки на груди, стал ждать ответа. И внезапно у Чонгука что-то бахнуло где-то внутри, подобно грому среди ясного неба. В одно мгновение его отпустило напряжение, что появлялось в присутствие Тэхёна. Ошарашенное выражение лица неудержимо сменилось: его губы растянулись в улыбке, обнажая зубы.

— Мне нравится, Тэхён-хён.