Древний холодный камень дышал хвоей и весенним закатом, отрезвлял на миг, но глаза болели. Лежащему на полу мальчишке чудилось, что мир меркнет, что звон колокола становится громче. Что голоса становятся тише. И вопля женщины уже не было слышно. Как не слышен был тихий и последний окрик отца… Все погасло в одночасье, когда дементоры окружили площадку, когда мальчик открыл покрасневшие глаза, когда он сделал последний вздох. Не было ни сил, чтобы бороться, ни — отчего-то — желания сопротивляться. Все словно потонуло в смешанной какофонии звуков. Он слышал голоса друзей, где-то там, на периферии сознания, и слышал голос крестного — такой же последний. Последний же, да?

— Гарри, держись! — кричал кто-то…

— …Экспекто Патронум!

И яркая вспышка света озарила окутанное полумраком помещение, отгоняя нависших над ними дементоров; черные клочья ткани разлетались в стороны, существа противно визжали, напоминая мандрагор. Гарри зажмурился, зажав руками уши, стиснув до боли зубы. Шум не утихал. Не затихали крики, а рядом, в свете бледного сияния от наколдованного защитника, лежал бледный Сириус Блэк. Он тяжело дышал, его взгляд казался пустым и отрешенным: он смотрел в небо, словно запечатлевая в памяти эту россыпь ярких звезд.

— Это конец? — спросил тихо Гарри, ежась от пронизывающего холода.

— Для тебя это лишь начало, мой олененок. Береги себя, — прохрипел Сириус, слабо улыбнувшись в последний раз своему обретенному крестнику, взглядом обещая, что он будет рядом. — Я буду всегда с тобой.

Гарри смотрел, как гасли глаза Сириуса, как улыбка, неровная, словно вылепленная скульптором, украшала исхудалое лицо арестанта. Как мир вокруг рассыпался на осколки. Опадали листья иссохшие, как догорал закат. Ему хотелось закричать. Оттолкнуть от обретенного вмиг родного человека Смерть, с ее костлявыми руками, с балахоном, как у дементора. Хотелось вцепиться в крестного и уйти следом. Но что-то держало и не позволяло покинуть мир. И Гарри заплакал. Отчаянно. Цепляясь руками за невидимые силуэты. Его лихорадило, он бредил, но не осознавал. А потом пришла долгожданная пустота. Темнота окутала, запеленала в прочный кокон, а там, где еще вчера было сердце, проступила корка льда.

* * *

Первое, чему радовался Гарри, так это заметному улучшению самочувствия. Постепенно зрение улучшилось, как и перестали мучить кошмары, шрам становился с каждым днем тусклее. А вот погибшего крестного Гарри не забывал ни на миг. Те короткие часы, что они смогли провести вместе, с тоской и ноющей болью отзывались в душе. Поттер ни единожды подвергал анализу тот день, пытаясь разобраться — кто же виноват? По всему выходило, что виноват был Дамблдор, потому что не поверил в факты. Да чего уж там. Тот вообще не хотел ничего слушать, его слова набатом стучали в ушах.

«Гарри, мы ничем не можем ему помочь. У нас нет доказательств», — разводил руками Дамблдор, неубедительно вешая лапшу на уши. Виноват был Петтигрю, который ловко сбежал. Виноват был и Люпин, который не соизволил принять зелье. Гарри ненавидел их всех, душа в себе клокотавшую ярость.

После недельного нахождения в Больничном крыле Поттер пересмотрел свои взгляды. Он словно и правда вдруг прозрел. Друзья ему показались навязчивыми, постоянно кичившимися заслугами Гарри, примеряя их на себя, как дорогую одежду, вышитую бархатом и золотом. Утверждая, что Гарри их друг. И они вместе справились с такой трудностью как дементоры, спасли Поттера. Все это было ложью, фальшью, хорошо разыгранным спектаклем. Патронуса вызвал тогда, как оказалось, Снейп. Вот уж от кого Гарри не ожидал увидеть защиты, так от желчного профессора с его презрительным взглядом. Дамблдор, как и всегда, был чем-то занят. Чем-то гораздо более важным, чем спасением жизни его студента.

Гарри все чаще и чаще уходил в самую глубь темных коридоров, укутавшись в свою мантию-невидимку. Ему вдруг показалось, что никто его по настоящему не понимает, никому нет дела до его чувств. Еще его поразили слова школьного колдомедика мадам Помфри, которая вдруг растерянно сообщила, что Гарри здоров. Из невнятного бормотания школьной медведьмы он понял одно: когда он поступил, то его магический фон был нестабильным, а в области шрама отчетливо фонило черной магией, словно в том месте было инородное тело. Объяснять подробнее мадам Помфри не стала; как только поняла, что Поттер внимательно слушает, она смолкла и отправилась докладывать об этом директору. Тогда Гарри, смутно еще соображавший, четко понял, что если эта новость дойдет до директора, то он может оказаться в еще большей опасности. Не хватало еще, чтобы директор наблюдал за ним пристальнее, чем ранее.

— Мэм, не стоит беспокоить директора такими пустяками, — уговаривал тогда Гарри, едва стоя на ногах. — Я бы хотел, чтобы именно этот момент остался в секрете. Прошу!

И мадам Помфри сжалилась. Впрочем, она и не видела ничего плохого. В конце концов, инородный странный сгусток сам по себе рассосался и Гарри больше ничего не угрожало, а его магия приходила в норму. Поттер был в своем праве что-то утаивать от директора, если это не несло опасности ему или окружающим. И мадам Помфри сообщила Дамблдору лишь то, что мальчик здоров, не сообщая о том странном феномене со шрамом.

Постепенно Поттер привыкал к тому, что мир он видит иначе. И что его окружение, как оказалось, не такое, каким было раньше. Он удивлялся этому внезапному контрасту: еще двумя неделями ранее он с радостью бы выслушал рассказы Рона, с его завистливым постулатом про слизеринцев, про квиддич. Он бы прислушался к всегда внимательной и строгой Гермионе, что нужно быть сплоченнее, что равновесие мира сейчас зависит от них. А сейчас он слушал и не понимал: почему от них? Что могут трое студентов против армии Пожирателей, против возродившегося Волдеморта.

— Гарри, ты не понимаешь, ведь мы должны. Ты должен… — увещевала тогда Гермиона, пылая праведным гневом, что Поттер вдруг отказался участвовать в заварушке.

Ему так и подмывало спросить: кому это он успел задолжать, а главное — когда? Гарри тогда искренне недоумевал, как он раньше не видел этой показушности. Ведь война — это не очередное приключение, там можно умереть. Причем вне зависимости от того, какой стороны ты придерживаешься.

— А я и не отказываюсь от борьбы против Волдеморта, — возмутится Гарри на такое необоснованное обвинение подруги. — Но я ничего не должен миру, как и вы. И у меня своя тактика борьбы.

Друзья его не поняли, не приняли, покачали головами. Поттер ощутил себя одиноким. Некогда близкие люди стали чужими. Дамблдор тоже все давил своим авторитетом. Давил своей мудростью, доказывая Гарри, что его миссия во всем этом неминуема, ему не сбежать от судьбы, что нависла над ним с раскаленным мечом.

* * *

Свернув за очередной угол, Поттер едва не выдал себя, чуть не вскрикнув от удивления. На широком подоконнике одной из пустынных башенок сидел Драко Малфой: его волосы были растрепаны и рассыпаны в беспорядке, это никак не гармонировало с тем надменным аристократом, что любил когда-то кидать колкие фразы в его адрес. Сейчас Драко выглядел грустным и бледнее, чем обычно. Платина рассыпалась по лицу, скрывая глаза, но напряженность в ладной фигуре выдавали сжатые кулаки и тяжелое дыхание. Гарри смотрел на непривычно осунувшегося врага, на такого сломленного, потерянного мальчика, каким он был сам.

И в горле встал ком, захотелось подойти и сесть рядом. Просто прочувствовать все те же чувства, сплести со своими и помолчать, но Гарри не посмел нарушить чужие границы личного пространства, прекрасно осознавая, что если выдаст себя, то Драко утратит эту беззащитность, эту хрупкость.

Малфой, встрепенувшись, поднял взгляд и оглядел небольшое пространство на наличие кого-то постороннего. Его глаза в свете бледной луны блестели граненым алмазом, в глазах цвета бури плескалась темень с ее бледными переливами. Свет причудливо отражался от витражных окон и разноцветными бликами играл в светлых волосах. Гарри с замиранием смотрел на представшего врага во внезапном ангельском амплуа, как лунный диск на заднем фоне в игривом витраже окутал тонкую фигуру Малфоя. Его захотелось потрогать, прикоснуться к этой призрачной красоте, словно Драко был здешним привидением, с его измученным взглядом льдистых глаз.

Гарри все чаще ловил себя на мысли, что Драко не такой, каким так жаждет казаться. Он все чаще стал вылавливать его образ в пустынном коридоре, когда тот прогуливался: лицо Малфоя было отрешенным, с плотно сжатыми губами, а в глазах затаенная тревога. И Поттер жаждал разгадать эту загадку, эту головоломку под именем Драко.

Следующий раз, когда Поттер столкнулся с Малфоем, случился в среду. Драко сидел на лестничной площадке, спиной опершись на стену. Тот задумчиво рассматривал перила: то хмурил брови, то вновь отводил взгляд. На этот раз Гарри не стал прятаться, он тихим шагом приблизился к сидящему слизеринцу и сел на ступень, смотря куда-то в сторону. Казалось, что Драко совершенно никак не отреагировал на такую наглость, но Гарри ощутил, как тот вздрогнул и вперил в него взгляд.

— Поттер, какого черта ты тут делаешь? — прошипел Драко, недовольно смотря на школьного врага.

— Сижу, — пожал равнодушно плечами Поттер, посмотрев ему в глаза. — Я не хотел нарушать твоего молчания и спокойствия. Позволь мне посидеть тут с тобой немного, и я уйду. Обещаю, — проговорил он.

— А что, других мест не нашлось? — съязвил Малфой, впрочем без энтузиазма, скорее, по привычке. Они уже давно перестали кидаться оскорблениями, да и вообще пересекались все реже.

— Я хотел посидеть с тобой, Малфой, — словно с упреком отозвался Поттер, покачав головой. — Я никак не помешаю тебе, можешь сделать вид, что меня тут нет.

Странно, но голос Поттера Драко показался надломленным, чуть хриплым и таким… одиноким. Малфой никогда не видел его таким потерянным, словно весь тот груз, что взвалил на себя этот мальчик, пригибал его к самой земле, и тот утратил былой лоск. Впрочем, что-то такое необычное, не вяжущееся с вечно вспыльчивым гриффиндорцем было. Малфой не раз ловил себя на том, что следил за Гарри. Тот больше не отвечал на колкости или грубость со стороны Слизерина, да и, судя по всему, на своем факультете не был значимым. Даже зазнайка Грейнджер на пару с Уизли ошивалась где-то поблизости, но уже не с Гарри. Нерушимое трио было сломлено, от них откололась самая важная деталька пазла. Это стало поводом для сплетен и пересудов, что же такого случилось в этой нерушимой компашке, что они вдруг охладели к Поттеру.

— Поттер. А почему ты один? Куда же подевалась ваша хвалебная крепкая и нерушимая дружба? — спросил Малфой, нарушив звенящую тишину.

Гарри вздрогнул от внезапно прозвучавшего вопроса и посмотрел на Драко. Тот скомкал в руках какой-то клочок пергамента и лениво перекатывал его то в ладони, то между пальцев.

— Просто разошлись в интересах, — беспечно ответил Гарри, скупо улыбнувшись. — Я теперь, вроде как, сам по себе.

— То есть, ничейный? — ухмыльнулся Малфой, вспоминая странную сказку, рассказанную нянькой в детстве, где говорилось о коте, который гулял сам по себе. Почему-то, глядя на Поттера, именно эта ассоциация и приходила на ум. Хотя бы из-за зелёных глаз.

— А ты хочешь заявить на права? — поддержал беззлобно пикировку Гарри, впервые улыбнувшись. — Почему ты меня спросил об этом?

— Просто. Ты мог и не отвечать, — поддел того Малфой, кутаясь в свою мантию. — Просто я удивился, когда заметил, что ты без своей свиты.

— Как и ты без своей, — не остался в долгу Гарри. — Ты тоже бродишь ночами по пустым коридорам. Уж не от веселой обстановки, — криво усмехнулся тот, беспалочково накладывая на их место уединения согревающие.

— Я-то ладно, мой факультет в принципе не подразумевает теплых чувств друг к другу. А у вас вроде как сплоченность.

— Это все стереотипы, — отмахнулся Гарри. — Наш факультет враз может отвернуться от своего, если посчитает, что кто-то не следует их идеалам и не поддерживает те же идеи.

— А ты не поддерживаешь? — встрепенулся вдруг Драко, млея от согревающего легкого тепла, исходящего от Поттера. Почему-то сейчас они словно заново знакомились, забыв о вражде. Да и была ли она, вражда?

— Не поддерживаю, — согласился Поттер. — Я теперь вообще не знаю, каких идей мне придерживаться. Считай, что я на распутье.

— А как же Дамблдор и светлая миссия? — удивился Малфой.

— А ты сам в курсе, что там за идеи? — задал вопрос Гарри и искоса посмотрел на Драко: тот обдумывал, стоит ли вообще говорить что-то. — На третьем курсе я лишился крестного. Единственного близкого мне человека. Из-за Дамблдора. Тот всегда не вмешивается, позволяя случиться смертям. Когда-то он не попытался помочь родителям моим, не попытался уберечь меня от жизни с нелюбимыми родственниками магглами, и, отрезав от мира магов, позволил вознести меня на эшафот невиданного героизма. Он позволил умереть Сириусу. Как позволил когда-то мне сразиться с Волдемортом на первом курсе, на втором встретиться с его странной копией из проклятого дневника и чуть ли не умереть в схватке с Василиском. Он послал мне в помощь свою птицу и шляпу, представляешь? — сокрушался Гарри, получив облегчение, впервые выговариваясь кому-то. То, что этот кто-то — Малфой, его совершенно не заботило. — Я утратил веру в этого мага. Больше я ему не доверяю. Я никому не доверяю. Наверное, это станет когда-нибудь ошибкой и, возможно, я пожалею, но… сейчас, вот не поверишь — плевать.

Он сделал глубокий судорожный вздох, прикрывая глаза.

— А мои друзья… бывшие уже друзья отчего-то уверены, что я этому миру вдруг должен. Что без меня им не победить зло. Что во мне вся сила. Уверен, это слова Дамблдора. Больше некому так красиво и с патриотизмом кидать такие лозунги. Да вот только я тоже человек, я тоже хочу жить, как и многие другие. Я не трус, нет. Но я, может, вообще не хочу этого противостояния? Может… — Поттер посмотрел на Драко, о чём-то задумавшись. — Может, я решил и вовсе сменить сторону баррикад.

— Что?.. — Малфою показалось, что он ослышался. Всегда правильный и справедливый Поттер был готов прогнуться под врага. Это не укладывалось в голове. Но по обреченному взгляду Драко понял, что Гарри явно не шутит.

— То! Драко, я говорю тебе все это, потому что меня все равно никто не слышит. Всем плевать на мои внутренние переживания. Всех волнует лишь то, встану ли я как щит между ними и Волдемортом, — горько заключил тот.

— А не боишься, что я расскажу твои слова кому-либо? Ну, хотя бы тому же Темному Лорду? — на самом деле Драко был ошарашен таким открытием о мальчике-которым-все-играли, он даже проникся его тяжелой судьбой.

— Ты не сплетник, к тому же никто не поверит, что тот, с кем ты на ножах, вдруг раскрыл перед тобой душу, — парировал Гарри, не купившись на эту поддевку.

— Раскусил, — со вздохом сдался Малфой, понимая, что тот прав.

Гарри и Драко часто стали видеться вот так в коридорах или на Астрономической башне, иногда прогуливаясь до полуразрушенной часовой. Оба были удивлены тем, что у них оказалось много схожего. Постепенно ребята стали шутить и смеяться в присутствии друг друга, делиться переживаниями и каким-то моментами. Гарри обратил внимание, что у Малфоя красивая улыбка, глаза из тихой бури превращались в спокойный свинец. Оба как-то внезапно поняли, что их тянет друг к другу. Гарри не сопротивлялся этому внезапному влечению, стараясь потакать своей прихоти. Да и Малфой сдался почти сразу же: они негласно решили, что афишировать отношения точно не станут, а вместо этого при студентах устроят показательные стычки.

* * *

— Поттер, мне кажется, это плохая идея, — проговорил вполголоса Малфой, находясь в напряжении.

— Драко, — Гарри даже улыбнулся, чтобы поддержать тревожившегося о нем Малфоя, притянул того к себе и обнял. — Со мной все будет хорошо, слышишь? Я думаю, Темный Лорд обрадуется моей кандидатуре. Да и то, что я могу ему рассказать, может сыграть мне на руку.

— Он убьет тебя, — пустым голосом проговорил Драко, прижавшись плотнее к Гарри, утыкаясь тому в шею. — Ты же знаешь, как он бредит тобой, — послышался нервный смех, отчего даже Гарри улыбнулся от этой двусмысленности прозвучавших слов. — Он жаждет твоей смерти.

— Да, но до этого дважды предлагал присоединиться к нему, — хмыкнул Поттер, зарывшись носом в шелковые пряди волос. — Мы справимся, дорогой. Ты же помнишь, какова моя цель? — он отстранился и заглянул в глаза Драко.

— Да. Ты… Мерлин, Гарри. Я вообще не уверен, что у нас это получится! Темный Лорд может копаться в мыслях, это тебе не добрый самаритянин Дамблдор, — Драко все еще передергивало от планов Гарри, он считал, что все может прогореть, потому что разоблачить их могут в любую секунду.

— А Дамблдор и не такой уж и добряк. Да, он не копается в голове, но он действует совершенно другими методами, — вздохнул Поттер и приблизил свое лицо к Малфою. — Драко, просто доверься мне. Я знаю, что делаю.

— Я надеюсь, — буркнул скорее ради каприза тот и расплылся в улыбке, ощущая на скуле невесомый поцелуй. — Поттер, ты решил меня задобрить?

— Что? Как ты мог такое подумать! — искренне воскликнул негодующе Гарри, но в его глазах так и плескалось веселье. — У нас есть еще как минимум часа два…

* * *

— Гарри… — сил на разговоры не было, Малфой просто расслабленно раскинул руки в стороны, выравнивая свое дыхание.

— М?.. — так же лениво протянул Поттер, кончиком носа водя по шее и ключицам Драко, вдыхая жадно его запах.

— Нам нужно собираться, еще как-то умудриться покинуть школу, — вернул их в реальность хрипло Малфой, сразу же помрачнев.

— А как ты раньше покидал школу? — спросил Поттер, нависнув над распластанным Драко.

— Меня прикрывал декан. Он, кстати, и в этот раз намерен проследить, чтобы я без препятствий покинул Хогвартс… — в глазах сверкнул затаённый страх.

— Я буду под мантией невидимости, он не заметит меня, — Поттер провокационно провел языком по уху Драко и опалил горячим шепотом кожу. — Мы можем спрятаться под ней вдвоем, и тогда нас никто не заметит.

— Но школьный купол оповестит директора, даже если мы будем под твоей мантией, — хмуро заметил Драко.

— Она скрывает ауру, полностью пряча волшебника. Даже школьный купол не засечет. Я проверял, — чистосердечно выпалил Гарри, хулигански ухмыльнувшись.

— То есть у нашего великого Гарри Поттера есть секреты? — также хулигански улыбнулся Малфой. — И куда это ты бегал?

— На свидания, ну, знаешь… — беспечно отмахнулся Поттер, тут же получив толчок в ребро. — Ладно-ладно, я посещал Хогсмид, чтобы видеться с Сириусом.

— Блэком? — спросил шепотом Драко, понимая, что упоминание о крестном больно бьет по Гарри. — Мы отомстим всем, кто виноват в его смерти. Ведь он и мой родственник, — уверенно заявил он. — Так, все, поднимайся, нам нужно еще незаметно улизнуть.

Драко спихнул ухмыляющегося Гарри и быстро начал собираться. Тот не подвел и тоже в считанные секунды был уже полностью готов. Оставалось еще раз обсудить план.

— Итак, ты проходишь вместе с деканом в место аппарации, я иду следом. Никто не должен знать, что я явлюсь к Лорду, кроме него. Я думаю, мое появление отвлечет его от гнева в твою сторону, и он переключит свое внимание на меня. Второе, что я должен сделать, это убедить Волдеморта в своей искренности и готовности следовать за ним и его идеям… — Гарри проговаривал это скорее для себя, нежели для Драко. — Я обязан добиться его расположения. Это главная моя цель.

— Ты спятил, — покачал сокрушительно головой Малфой, явно недовольный такой выходкой. — Если он усомнится в тебе или, еще хуже, потребует какой-то невыполнимой задачи… Гарри, ты можешь не справиться, — натянуто посетовал Драко, взяв за руку Потттера.

— Ну, убить первого попавшегося маггла он мне вряд ли поручит, свою лояльность я могу выразить словами, мне достаточно упомянуть, что я разочаровался в Дамблдоре и его идеях, что меня предали и я готов окончательно перейти на темную сторону. Да и потом, я в качестве шпиона не помешаю.

— У него уже есть информатор, — угрюмо проговорил Малфой.

— Снейп? Ну, он только из Ордена может приносить вести, а я, на правах все еще их Избранного, могу узнать гораздо больше, да от тех же сокурсников. Слизеринцы — это одна сторона, вас не все тут любят… я и то — лишь одного, — ухмыльнулся Гарри. — Я могу быть полезен, в общем. И не забывай, что я к Дамблдору ближе, чем тот же Снейп. Со мной директор ведет беседы о прошлом Риддла, я могу намекнуть об этом Лорду.

— Ну не знаю, опасно все это, — пожевал губу Малфой и наколдовал Темпус. — Декан ждет меня уже в главном холле. Идем.

Гарри кивнул и накинул на себя свою мантию. Драко уверенно шагнул в пустынный коридор и зябко поежился от сквозняка, он направился в сторону лестниц. Следом за ним под мантией и чарами тишины шел Поттер.

* * *

Они трансгрессировали у самых ворот поместья, Гарри в кустах оценивающе мазнул взглядом, чтобы разведать обстановку. У главных ворот стояли Пожиратели, что немного напрягало.

— Мы не можем переместиться сразу в дом? — напряженно поинтересовался Поттер.

— Нет. Но, они в курсе должны быть, что я приведу с собой особенного гостя. Просто трансфигурируй из школьной мантии черную мантию и из чего-нибудь маску, скрывающую твое лицо, — посоветовал шепотом Драко, трансфигурируя свою мантию в пожирательскую, но не пряча лицо.

Поттер вздохнул и спрятал свою мантию-невидимку в карман и занялся внешним видом. Никто из Пожирателей не должен узнать, кто перед ними. Для этого пришлось наложить еще и иллюзию на всякий случай.

Малфой уверенно покинул укрытие, покидая тень, а следом за ним в глухой черной мантии и маске вышел и Гарри. Охранники поначалу не хотели пускать неизвестного, пока тот не покажет свое лицо, но приказ Лорда, переданный по меткам, мигом вразумил двух громил, что скалились в надежде поживиться. Поттер на это лишь хмыкнул, не отставая от Малфоя. Оба старались держать дистанцию и никоим образом не показывать своих симпатий, даже намеком не выражая, что они вообще в хоть каких-то отношениях.

В главном вестибюле их встретила Нарцисса, Гарри отметил ее как весьма прекрасную леди, этакую ледяную королеву, а Малфой по меньшей мере был похож на Кая из сказки. Драко сдержанно поприветствовал мать и направился к коридору из мрамора. Гарри с замиранием осматривал дом. Несмотря на всю атмосферу, здесь было красиво. Дорого, но со вкусом, без особой пафосности. Малфой провел их на второй этаж и остановился у большой двухстворчатой двери. Драко заметно нервничал и не решался постучать, его ладони вспотели.

— Драко, — прошептал Гарри, поторапливая того, так как на всю ночь зависнуть тут не хотелось. Впереди ожидалась напряженная учебная неделя.

Малфой рассеянно кивнул и все же постучал в дубовую дверь. Послышался властный холодный голос, от которого у парней проступили мурашки по телу. Гарри подтолкнул Драко, на секунду сжав ладонь в поддержке. Он и сам боялся, но не сказал бы об этом вслух.

— А, Драко, — оскалилось змееподобное существо, бывшее когда-то Томом Риддлом. — Ты привел гостя.

— Да, мой Лорд!

Драко заторможенно кивнул и искоса поглядел на Поттера, стоявшего рядом все в той же мантии и маске. Волдеморт от предвкушения даже встал и медленно, с грацией направился в сторону двух ребят. Если Малфой старался опустить взгляд и скрыть свой страх, то Поттер, скрытый под плотным слоем чар, выглядел куда увереннее. Волдеморт подошел к Поттеру, изучающе скользнул взглядом по фигуре в бесформенной мантии и криво ухмыльнулся.

— Сними все чары и маску, мальчик, — он не просил, он приказывал.

Гарри никак не выдал своего внутреннего страха и ладонью провел от лица к груди, снимая всю иллюзию. Волдеморт на эту показушность только скептически хмыкнул, разглядывая открывшееся лицо.

— Гарри Поттер. Как давно я мечтал заполучить тебя, — прошелестел монстр, обходя его. Он зыркнул в сторону Малфоя и жестом потребовал выйти. — И что же привело тебя, мальчик-которого-я-убью?

— Я пришел не сражаться, сэр. Я пришел договориться, — ровным, едва дрогнувшим голосом проговорил Гарри. — У меня есть для вас информация, думаю, она окажется вам полезной. Заодно и расскажу свои мотивы, почему я хочу перейти под ваши знамена.

Лорд нахмурился и долго смотрел на представшего перед ним Поттера, словно пытаясь взвешать его слова.

— Хорошо, Поттер. Я дам тебе шанс, рассказывай, что же тебя привело, — недобро сверкнул глазами Риддл, садясь за стол и приглашая присесть Поттера.

— Начну с того, что я разочаровался в Дамблдоре и хочу ему отомстить, — начал осторожно Гарри, подбирая слова. — И… Первое, что я вам обязан рассказать, это то, что он знает о всех ваших крестражах.

В небольшом помещении наступила звенящая тишина; глаза Темного Лорда сверкнули алым, и палочка в его руке задрожала. Гарри всерьёз опасался, что всю ярость тот отыграет на нем. Но Волдеморт медленно кивнул, позволяя Гарри продолжить.

— Я, как вам известно, был слишком мал, чтобы разбираться в чьих бы там не было интригах, я был ведом Дамблдором и искренне поддерживал его взгляды. Но на третьем курсе произошел случай, когда во время налета дементоров погиб мой крестный, ранее сбежавший из Азкабана. Изначально директор уверял меня, что Сириус Блэк — предатель, и именно из-за него вы смогли попасть в дом моих родителей, — Гарри осторожно посмотрел на молчаливого Лорда, который не выражал пока эмоций, и продолжил: — Так получилось, что и я вместе с ним попал под влияние этих тварей и… Что-то тогда произошло со мной, я изменился, как и мое здоровье. Сейчас, как вы можете заметить, мой шрам практически рассосался, остался лишь еле заметный рубец. И не так давно директор поведал мне о крестражах. Ваших крестражах. Путем долгих вычислений и анализа его слов и мотивов, а также нескрываемых намеков, я понял, что во мне был ваш крестраж.

— Что?! — вспыхнул Волдеморт, вскакивая на ноги и тяжело дыша. — Потом обсудим это… Продолжай!

— После того случая с дементорами этот сгусток, как охарактеризовала его мадам Помфри — наш школьный колдомедик, рассосался сам по себе. Забрал ли его дементор или моя душа поглотила его, мне неведомо, а к целителям в Мунго мне было строго-настрого запрещено обращаться. Извините, но… опять же, я сделал этот вывод из слов Дамблдора. У него, вероятно, был план убить двух зайцев одновременно: меня принести в жертву, а вас убьет откатом… Но я в этой магии не силен, я могу ошибаться.

— В тебе не могло быть крестража, — выпалил яростно Лорд и все же сел, вперев свой взгляд в Гарри. — Так вот почему наши палочки входят в диссонанс, и мы не можем навредить друг другу. То есть старик и об этом знал? Что еще ему известно? Говори!

— Когда я спросил, можно ли избавиться от шрама, он мне туманно намекнул, что это убрать обычной магией нельзя, что только вы можете уничтожить какое-то там проклятье, — Гарри отмахнулся и вздохнул, и все же посмотрел на своего врага. — Он знает как минимум ещё о нескольких крестражах, но мне о них не докладывает, все говорит загадками. Даже орденцам не говорит об этом. Только мне.

— Только ты знаешь?

— Директор сказал, что это моя миссия, — скривился Гарри. — И что их уничтожение лежит на моих плечах. Но я понятия не имею об их местонахождении и о том, как они выглядят. Дамблдор, кажется, и сам не знает. Один крестраж был точно уничтожен… дневник.

— Да, про дневник я в курсе, об этом мы позже поговорим. Это весь твой мотив? — мрачно спросил Лорд. — Ты хочешь отомстить старику? Ты ведь знаешь, что я могу потребовать взамен. Да и потом… ты готов предать своих родителей? Ведь это я их убил, — с наслаждением констатировал Том.

— Я готов принести необходимые клятвы и даже принять метку, — Гарри склонил чуть голову. — Если бы не Дамблдор со своими играми, то и пророчеств не было. Он вас специально натравил на меня. Все мы его жертвы, — он чуть скосил глаза и продолжил: — Ваши идеи, которые вы хотите реализовать в магическом мире, мне показались разумными. Маглорожденным и правда не место в обществе магов.

— И ты готов выступить против Дамблдора и своих друзей? — с подозрением спросил Лорд.

— Если до этого дойдет, то да, но мне бы хотелось оставаться поближе к Дамблдору; кажется, у того какие-то проблемы и он хотел мне что-то срочное передать. Я мог бы стать вашим информатором, так как в Гриффиндоре особенно ярые последователи директора и его взглядов. А так же я прослежу, чтобы информация о крестражах не всплыла.

— По-хорошему, я должен стереть тебе память об этом, — холодно проговорил Волдеморт. — Но метки будет, думаю, достаточно. Ты не сможешь предать меня, мальчик. Даже мысли допустить об этом! В случае, если ты попытаешься обо мне передать сведения, то умрешь страшной смертью.

— Я это понял, — склонил в поклоне голову Поттер. — Могу я поинтересоваться?..

Темный Лорд немного опешил от прямолинейности Поттера, никто обычно не решался задавать ему вопросов. Риддл кивнул, позволяя задать свой вопрос. Мальчишка казался ему странным, но вместе с тем интересным. Этот ребенок не страшился разговаривать с ним спокойно, не выказывал подобострастия, не стремился угодить. Он говорил уверенно, как будто заранее подготовился к этому разговору. Хотя, когда Том получил от Драко Малфоя письмо с просьбой от Поттера увидеться, это здорово удивило. Выкормыш Дамблдора набрался дерзости, чтобы явиться собственно к нему на аудиенцию; но Лорд и помыслить не мог, что Поттер преследует такие планы. Поменять сторону.

С одной стороны, Лорд был не против такого союзника, так как был наслышан от детей Пожирателей об успехах Поттера в боевой магии, да и вообще, по словам детей, мальчишка весьма поумнел за два года и больше не лез на рожон; среди своих однофакультетников Поттер был в стороне, хотя и общался с кем-то. Это немного озадачило Лорда, он не понимал, что послужило такому изменению, ведь до этого Том был наслышан об импульсивности Гарри, да и об его умственных способностях как-то докладывал Снейп. А сейчас даже он отмечал, что Поттер заметно повзрослел и поумнел и на уроках отвечает четко и по существу.

— Профессор Дамблдор рассказывал мне о вашей юности. Не сочтите за дерзость, но… почему вы поменяли планы? — со жгучим интересом спросил Гарри. — Я к тому, что вы изначально ведь планировали совершенно другое? — заметив непонимание Лорда, Гарри пояснил: — Ваши изначальные планы крутились вокруг чистокровных, чтобы отделить мир магглов и магов окончательно. Маглорожденные бы выступали в качестве прислуги, а полукровок, вышедших из маггловского мира, предварительно обучали бы кодексам магического сообщества и этике. Честно говоря, я, когда узнал, был поражен, и меня захлестнула эта идея. Но… вот только Дамблдор был не согласен; он, видите ли, хочет мира во всем мире и объединить два абсолютно разных мира. В древности так все и было, и чем кончилось? Это был еще один повод, чтобы окончательно разувериться в непогрешимом волшебнике.

— Хм, я действительно, Поттер, придерживался таких идей, но… я был юн и многого не понимал тогда. А войну спровоцировал Альбус, тем самым не давая возможности для моего маневра. Сейчас идеи практически те же. Итак, Гарри, — Волдеморт жестом потребовал встать. — Ты будешь, пожалуй, единственным из Пожирателей, чье лицо будет скрыто ото всех. Кроме Драко Малфоя. Я представлю позже тебя как… своего ученика. Ты ни с кем не должен разговаривать, кроме как со мной, никто даже заподозрить не должен, кто ты. Тебе понятно? — жестко спросил Лорд.

— Да, мой Лорд, — склонился Гарри и более восторженно заявил: — Я был бы счастлив поучиться чему-то у вас, обещаю, что буду внимать вашим словам, для меня честь иметь такого наставника, — его глаза сверкнули азартом. — Что мне нужно делать?

Том ухмыльнулся и подумал, что заполучить Поттера в качестве своего ученика и наследника его движения было бы символично. Пока все возлагали на этого мальчика надежду во спасение, он сам шёл под знамёна тьмы, отдаваясь добровольно своему врагу. У магической Британии не было шанса на спасение, а Дамблдор мог подавиться своими наставлениями и планами. Теперь этот юный, с горящими глазами парень принадлежал ему. Поначалу он и правда хотел стандартно ввести Гарри в круг Пожирателей, но из-за того, что тот не мог показывать всем свое лицо, пока не пришло время, это было невозможно. Соратники не дадут ему проходу, а самые пытливые могут и раскрыть его. А вот ученика, самого приближенного и неприкосновенного, никто тронуть не решится, если сразу обозначить его место в стане Пожирателей. Да, это было рискованно — вот так возносить этого мальчишку выше всех, практически объявляя его своим преемником. Но это и давало возможности, чтобы самому обучить Поттера, чтобы в будущем тот был сильнее и опытнее самых лучших боевиков. По предварительному сканированию магии, Поттер был силен — сильнее большинства сверстников.

— Прежде, чем я поставлю тебе особую метку, — начал Лорд, подойдя ближе к Поттеру. — Я хочу спросить. Что ты знаешь о пророчестве? Дамблдор ведь наверняка просветил тебя?

— Я знаю, как оно звучит полностью, мой Лорд. Но… Оно утратило свою силу в ту ночь, когда вы перевоплотились. Я… не решусь рассказать его вслух, но я могу передать вам воспоминания.

— Хорошо, позже тогда дашь мне все воспоминания с Дамблдором, я хочу знать, что он задумал, — кивнул Лорд и взял его за руку. — У тебя будет особая метка, Гарри. По сути ничем не отличающаяся от той, что носят Пожиратели, но в нее будут вплетены особые чары. Так как ты будешь моим учеником, то ты единственный, кто будет иметь двухстороннюю метку: так я смогу с тобой связаться, так и ты сможешь связаться со мной, но только в самых экстренных случаях. Я не планирую давать тебе поблажек. Ну и метка будет прятаться под кожу, когда ты будешь в школе, чтобы никто не заподозрил тебя в лояльности мне. Два раза в неделю мы будем встречаться, тебе будет достаточно коснуться палочкой метки, и она перенесет тебя сюда. Чары Хогвартса тебя пропустят. Не вздумай никому говорить о том, что ты можешь. Понятно?

— Да, мой Лорд, — с готовностью отозвался Поттер и, словно завороженный, глядел на то, как Риддл приставил палочку к запястью Гарри и начал шептать странные слова.

Принеся клятву верности и обсудив дальнейший план, Гарри вновь наложил на себя иллюзию и покинул кабинет, где в коридоре его поджидал бледный Малфой. Драко чуть не накинулся на него с объятиями, но вовремя спохватился. Нельзя было показывать свои отношения, ведь даже у стен были уши и глаза. Гарри только кивнул, и они поспешили вернуться в школу. До завтрака оставалось меньше трех часов, нужно было еще хотя бы немного поспать, чтобы были силы для занятий.