Учитель нервно сглотнул и, покосившись на меня, вышел в прихожую. Видимо, подумал, что послышалось. Я последовала за ним, слушая шелест за дверью, глядя то на замочную скважину, то на Дмитрия Евгеньевича, который был чертовски спокоен, как будто не в первый раз попадает в такую ситуацию.

Мысль пришла неожиданно.

— Туда, — я ткнула пальцем в сторону моей комнаты. Учитель, поняв мой замысел, не стал сопротивляться и последовал в указанном мной направлении, а я вихрем пронеслась по дому, собирая его вещи, чтобы мама, не дай бог, не наткнулась на элемент мужского гардероба.

Когда забежала в комнату, свалила вещи в кучу у кровати, распахнула платяной шкаф и, мотнув головой в его сторону, прошептала:

— Залезай… — а потом, спохватившись, добавила: — …те.

— Ты уверена, что я сюда помещусь? — на выдохе спросил учитель, окидывая маленькое пространство взглядом.

— Больше некуда, — развела руками, а учитель тяжело вздохнул, косясь на дверь моей комнаты.

— Знаешь… — начал возмущённо Дмитрий Евгеньевич, подходя ближе и касаясь одной ладонью моего лба, а второй щеки, ласково поглаживая, — я не против знакомства с твоей матерью.

Зато против я!

— В шкаф, — прошептала, нехотя перехватывая его кисти. Входная дверь с характерным ей скрипом открылась, — бегом! — учитель вздохнул и быстро занял своё место, уместившись в шкафу довольно легко.

Когда Дмитрий Евгеньевич уселся, я положила к нему его вещи и, последний раз взглянув на его недовольное лицо, закрыла шкаф.

Стоя у двери, пыталась успокоиться, но сердце всё не унималось. Когда услышала, как расстёгивается замок, приложила ладони к горячим щекам и, сделав вид, как будто только проснулась, пошла в прихожую. Мама уже сняла верхнюю одежду и обувь, а увидев меня, она подошла ближе и, обняв, спросила:

— Как у тебя дела?

— Мне уже легче, — мама потрогала лоб и, потрепав по волосам, проконстатировала:

— Температура спала, уже хорошо, — она пошла на кухню, а я поплелась за ней.

Когда дверь открылась, я поняла, что не убрала ни мандарины, ни шкурки от них, ни другие фрукты, которые принёс учитель. Мама посмотрела на небольшой беспорядок, творившийся на столе и, поставив сумку на столешницу, спросила:

— А это откуда взялось?

Я попыталась придумать отговорку, но мозг напрочь отказывался работать, поэтому брякнула первое, что пришло в голову:

— Агата принесла, — мама сразу заулыбалась.

— Я рада, что у тебя появилась подруга, — улыбнулась в ответ, косясь на дверь кухни и думая, как же вывести учителя из дома.

Погладив ладонями по плечам, я сказала маме, что мне холодно, и пошла в комнату якобы за пледом. Открыв шкаф, увидела спокойного учителя, который, подперев щёку ладонью, а локтем уперевшись в колено, смотрел на дисплей телефона. Он со скучающим выражением лица оторвался от устройства и, повернувшись ко мне, спросил:

— Почему ты в этом не ходишь? — Дмитрий Евгеньевич показал пальцем на платье, которое висело прямо над ним.

— Вы все мои вещи успели рассмотреть? — спросила шёпотом, хватая с кровати плед и заворачиваясь в него.

— Почти, — улыбнулся он, рассматривая платье в более ярком свету. А я обрадовалась, что не последовала совету мамы и не стала хранить нижнее бельё в том же шкафу.

— Одевайтесь, — так же тихо попросила я, — сейчас я открою входную дверь и уйду на кухню, а вы тихо выйдете из квартиры.

Он вылез из шкафа, размял спину, надел обувь, которая уже успела высохнуть, и прежде чем взять куртку, ладонью коснулся моей щеки, пальцами провёл линию до подбородка и, немного приподняв голову и чуть склонив её вбок, стал наклоняться. Я неожиданно для себя закрыла глаза, но только когда прошло несколько секунд, поняла, что если он и хотел поцеловать, то только в щёку, а я…

Губы обожгло поцелуем, чужая ладонь легла на шею, вынуждая подойти ещё ближе. Я держала руки на весу где-то в районе его груди, элементарно не зная, куда их деть. Плед с шелестом упал в ноги, а из кухни донеслось мамино:

— Лесь, ты скоро? Уже всё готово.

Я быстро отскочила от учителя, а потом, молча подняв с пола плед, и последний раз посмотрев на улыбающегося учителя, побежала на кухню, по пути открывая входную дверь.

Прошло пять минут. Я осторожно зашла в свою комнату, прошлась по дому, осмотрела прихожую и со спокойной душой вернулась к маме.

Когда суп был съеден, облокотилась на спинку стула, закрывая глаза, надеясь, что болезненная пульсация в голове прекратится. Мама поинтересовавшись, как я себя чувствую, и получив неудовлетворительный ответ, положила на стол пластинку таблеток, поставила рядом стакан с водой и, когда я всё выпила, отправила в постель, пообещав принести порошок от простуды.

Вечером Дмитрий Евгеньевич прислал мне несколько фотографий, которые были сделаны в моём шкафу, а чуть позже пожелал спокойной ночи и скорейшего выздоровления.

Пока я болела, Агата звонила и рассказывала, что происходит в школе, скидывала фотографии записей в тетради, чтобы я не отставала от школьной программы. После моего выздоровления, мама попросила у знакомого врача сделать освобождения от физкультуры, чтобы я не шла в больницу, где могу снова подхватить заразу.

Вышла с больничного в четверг, сразу же попав на контрольную по математике. Хоть Агата и скидывала фотографии примеров и алгоритмов их решения, тему я все равно поняла не до конца. Подруга, посмотрев на моё обречённое выражение лица, вздохнула и объяснила, как решать несколько первых заданий, а когда она закончила со своим вариантом, то сделала и мой.

Последним стояла физкультура, на которую я должна была пойти, чтобы показать справку, теперь уже почти настоящую. Хорошенько подумав, решила, что классной её отдавать не буду, оставлю у себя, чтобы снова не выслушивать нотации о моей безответственности.

Подойдя к спортзалу, я встала около Агаты, которая разговаривала по телефону с мамой, и, прислонившись к стене, задумалась. Сегодня я Дмитрия Евгеньевича не видела, может, он вообще не в школе… Пока смотрела в одну точку, находясь в своих мыслях, класс оживился, мимо меня прошёл учитель, я, вздрогнув от неожиданности, кивнула ему, а он улыбнулся в ответ.

Дмитрий Евгеньевич открыл дверь, запуская одноклассников в спортзал, мы с Агатой обнялись на прощание, и она последовала за толпой. Когда все зашли, а учитель закрыл дверь за последним учеником, мы остались наедине.

Я развернула справку, которую держала в руке, и показала ему, он, коснувшись моих пальцев, посмотрел на даты освобождения, а когда отдавал, взял мою ладонь в свою и, прошептав:

— Прекрасно выглядишь, — отпустил её. Я, раскрасневшись, прошептала благодарность и, высвободив руку, поправила юбку.

Развернувшись, пошла к раздевалке, вот только мой фееричный уход испортил взгляд. Мой взгляд. Мне безумно хотелось обернуться, увидеть его улыбку, сияющие глаза… перед таким соблазном я устоять не смогла…

Когда поняла, что открыто разглядываю учителя, а он, улыбаясь, смотрит в ответ, быстро заскочила в раздевалку. Если кто-то увидит, хорошим это не закончится. Или я себя снова накручиваю?

Вечером мне написал Кравченко, я удивилась, но сообщение открыла.

<b>Кирилл Кравченко:</b> Привет. Ты идёшь в пятницу на дискотеку?

Без раздумий написала:

<i>«Вроде, не собиралась»</i>

<b>Кирилл Кравченко:</b> А ты не хочешь сходить?

Пока я потрясённо пялилась на экран телефона, переваривая приглашение одноклассника и думая, как же отказаться, он прислал новое сообщение.

<b>Кирилл Кравченко:</b> И Агату с собой позовёшь. Она сама, наверное, не пойдёт.

<i>«А ты не хочешь сам её пригласить? Думаю, она обрадуется»</i>

<b>Кирилл Кравченко:</b> А если откажется? А так мы типа случайно встретимся.

Я хотела отказаться, но Кирилл оказался настойчивым.

<b>Кирилл Кравченко:</b> Пожалуйста, она мне очень нравится.

Не в силах отказать, я написала:

<i>«Ладно, я попробую»</i>

Поставив на зарядку телефон, я легла в кровать, думая, что зря пообещала Кириллу помочь…

На следующий день снова была физкультура, но теперь урок стоял посреди расписания, поэтому мне пришлось сидеть в спортзале и смотреть, как занимаются одноклассники.

Дмитрий Евгеньевич на уроке делал вид, что мы и не знакомы вовсе, что в данной ситуации меня радовало. Он даже не смотрел в мою сторону, чего я не могла сказать о себе. Я постоянно ловила себя на разглядывании учителя, мне кажется, что это уже переросло в какую-то зависимость. Постоянно хочу его увидеть, жду сообщения, а когда получаю, радуюсь как маленький ребёнок, жажду хотя бы пройти мимо в коридоре. Что за умопомрачение...

Когда урок кончился, он взял журнал и, попросив меня остаться, сел рядом.

— Кого сегодня не было? — на выдохе спросил он, безразлично пробегаясь взглядом по строкам. Одноклассники вышли из зала, даже не оглядываясь в нашу сторону.

— Сегодня не было Скворцовой, — он нашёл фамилию в списке и поставил под сегодняшним числом «энку».

— Почему ты не ходишь в платьях? Тебе идёт, — я, пожала плечами, непроизвольно поправляя юбку, почувствовала, как румянец приливает к щекам. — В пятницу будет дискотека… пойдёшь? — тихо просил учитель, водя ручкой по клеточкам.

— Наверное, — неуверенно промямлила я, — но это не точно. А вам зачем?

— Кто-то же должен следить за тем, чтобы ты не курила, — я чуть не задохнулась от возмущения, а он, улыбнувшись, шепнул: — шучу.

Учитель поднялся со скамейки и, пройдя мимо меня, направился в коморку, но остановился, когда я его окликнула:

— Дмитрий Евгеньевич, вы будете дежурить?

В зал забежали шестиклассники, сразу стало шумно. Учитель, посмотрев мне в глаза, кивнул и, улыбнувшись, скрылся за дверью.