На уступе возле леса, где встретились неожиданно два необычных Духа, стояла тишина. Ветер перестал рвать верхушки деревьев, в глубине чащи замолчали животные и птицы. С неба, затянутого розовато-белым покрывалом, повалил крупный снег, безмолвно спускаясь и укладываясь на зеленеющий покров земли.

Безликий Дух убрал свои светящиеся белые когти, и с маниакальной улыбкой посмотрел на появившегося Духа в капюшоне. Он один раз уже стал свидетелем, как этот необычный Дух и Лунный вытаскивали его из западни Темного Короля. На этот раз же, несмотря на свои приступы паники и страха, которые он заслужил тоже благодаря Темному Королю, Дух Пустоты не стал воспринимать появившегося, как потенциального врага. По крайней мере здравая часть рассудка всё еще присутствовала у прозрачного существа. Потому, им было решено сперва узнать и выслушать появившегося, а уже потом убить.

Высокая фигура, всё в той же безразмерной коричневой мантии, тяжело вздохнула, и из-под капюшона посмотрела на выжидающего Безликого, оценивая степень опасности. По всей видимости, другого выхода, как показать себя и поговорить не было, и Дух решился скинуть капюшон. Всё равно через пару дней всё должно закончиться.

Большая рука, затянутая в меховую черную перчатку тянется к коричневой ткани и скидывает её с головы. Мудрый и тяжелый взгляд устремлен на Безликого, который, судя по всему, не ожидал увидеть того, кто сейчас стоял перед ним.

— Нам нужно поговорить, Дух Пустоты. И пока, я не желаю сражаться, — настороженно заявляет Северянин. Он стоит в паре метрах от прозрачного существа, под мантией прячется новый меч в ножнах, и с десяток кристаллов и ловушек, рассованы по разным карманам красной куртки, на всякий случай.

Хранитель Рождества честно пытался не зацикливаться на том, настолько безрассудно и опасна его идея заявиться к самому Духу Пустоты. Выслеживать это ненормальное существо, после выматывающего дня было делом тяжелым, но зато если сейчас у них пойдет разговор, и Пустота не потеряла свои последние мозги, благодаря страхам Кромешника, то возможно у них всё получится и проблем после главного боя будет намного меньше. По крайней мере Луноликий и он сам надеялись на это.

Однако, мысли нужно было оставить на потом, а сейчас сконцентрироваться и дать Безликому возможность заинтересоваться его словами. Николас выставил правую руку вперед и чуть вверх, будто показывая, что он безоружен и не собирается действительно пока драться.

— Зачем? — надтреснуто-металлически спрашивает прозрачный Дух, сверкая безумным белым взглядом в сторону главного Хранителя.

— Я пришел только потому, что меня попросили. Полностью ответить на твои вопросы я не смогу, — насторожившись, попытался правильно сформулировать Северянин.

Пустота зашипела и вокруг него стали расходиться белые волны энергии, которые выжигали траву и моментально плавили падающий снег.

— Да, сказать не смогу, но ты сам всё поймешь. Мне было велено кое-что передать тебе! — быстро спохватившись, объясняет Санта, и всё так же, держа правую руку вытянутой, левой тянется во внутренний карман мантии и вытаскивает оттуда тканевый сверток, который не больше тридцати сантиметров в длину и скрывает в себе нечто тяжелое и очень важное.

Безликий же, замолчав на минуту, с интересом прищуривается, вытягивает руку вперед и тут же сверток вырывается из рук Северянина, и теперь зажат в прозрачной руке Духа Пустоты. Светящиеся белым глаза внимательно осматривают загадочную вещь. Но он не тратит время на развертывание — просто сжигает ткань и молча смотрит на то, что теперь зажато в прозрачных пальцах. Минутное молчание. Северянин думает, что пора готовить меч, но Безликий поднимает голову и равнодушно смотрит на Хранителя.

— Теперь я понимаю зачем. Но я вас всё равно убью… потом.

— Если выживешь, — Хранитель надеется, что план Луноликого сработает, и смотря на Пустоту, находит камень телепортации и активирует его.

В тот момент когда золотистая вспышка рассеивается, на выезженном уступе не остается ни Хранителя, ни Безликого, который забрал с собой необычный подарок от Лунного существа. Теперь, Пустота была спокойна. У нее есть козырь, у нее есть сила.

Прозрачный Дух злорадствует, он кривит прозрачные губы в безумном оскале, он представляет своим поломанным воображением, как будет выглядеть в момент кульминации битвы. Он знает, что теперь перевес на его стороне. И главное сейчас — создать существ. И пусть их будет немного, но победить их будет практически невозможно.

***

Прерывистый вздох слышен на границе сознания. Все чувства словно за мягкой пеленой, и никак не определиться, что хочется больше: вновь нырнуть в ту темноту, доспать и чувствовать спокойствие и тепло или же вынырнуть в сознание, начиная осязать приятную бархатную мягкость, жар вокруг, уют, а еще неимоверно правильную тишину.

Джек медленно облизывает нижнюю губу и едва шевельнувшись, приоткрывает глаза. В первую секунду он думает, что поленился и до сих пор спит, держа глаза закрытыми, во вторую зрение постепенно привыкает и он начинает улавливать темные контуры на более темных, с едва светящимся, почти неразличимым, кусочком противоположной стены. Вокруг одна тишина и темнота. Но не пугающая и не холодная. Всё кажется матово-черным и от этого темнота еще более глубокая — успокаивающая. Он не знает этого места, никогда не видел этой комнаты, но точно знает, что дома, где-то в очень безопасном месте. Ощущения приходят медленно, но последовательно. Всё еще хочется поспать в свое удовольствие, хотя Джек уверен, что сейчас уже утро и надо бы встать, и полететь к Хранителям. Но предварительно нужно в этой темноте найти выход. И как он сюда попал? Или его Кошмары утащили…

Фрост замирает, сглатывает и вспоминает вчерашние события.

Молодой Дух Холода прерывисто выдыхает. Колкая, но притом приятная дрожь проходится по всему телу, он едва передергивает плечами, из-за мимолетного движения черное, почти махровое, покрывало соскальзывает с плеч, оголяя теплую кожу до середины спины, а Джек хочет тихо застонать.

Подлое подсознание подсовывает офигевшему сознанию все те события после того, как он прилетел домой. Теневая ткань греет кожу, а вокруг почему-то оказывается всё слишком мягко и тепло, но последнее, что из вчерашнего помнит Джек, это твердая поверхность камня, собственные крики и стоны, крепкая хватка когтистых пальцев на его бедрах, неописуемая волна наслаждения и собственнический поцелуй в губы…

Фрост хочет произнести вслух пару десятков уж очень неприличных слов, но ощущения неизвестного места по-прежнему отвлекают от проникновенной тирады. Он всё еще не может понять, где он и как здесь очутился. Однако даже неизвестное местонахождение уходит на второй план, когда Джек немного расслабляется, наконец поняв, что тяжесть на талии — это крепкая хватка кое-кого очень наглого, кто сейчас по всей видимости спал позади него.

Как оказалось, лежать в крепких объятьях Короля, когда под головой мягкая подушка, а полностью нагое тело прикрыто ворсистым, но мягким теневым пледом, невероятно, даже чертовски приятно. Джек, зажмурившись, позволил себе смущенно, но счастливо улыбнуться, и, не стесняясь, придвинулся поближе к Кромешнику.

Ледяной Дух слегка закусил губу и тут же пожалел об этом, почувствовав легкую боль, но улыбаться не перестал. Он ощущал себя сейчас человеком, практически настоящим, и это было настолько реально, непривычно и ярко, что Фрост с жадностью ловил момент, блаженно щурясь и просто вспоминая эпизоды бурной ночи.

Такой жаркой, дикой, влажно-раскрепощенной, почти не нежной, но остро-романтичной и горячей. Невыносимо горячей… Когда забывался весь мир, забывались страхи и сомнения, когда можно было не прятать чувства и эмоции. Был только он и его Темный Ужас. Такой страстный, сильный, провоцирующий и владеющий — властный Король Кошмаров. Которому Джек безоговорочно подчинялся, выгибался под ним, отдавался каждому движению, и всё не мог оторваться от прожигающего золотого взгляда. И даже когда губы начали болеть от поцелуев и постоянных укусов, всё равно было мало нацеловаться, и когда голос полностью сел от криков и стонов, хотелось постанывать, умолять, просить и выкрикивать его имя снова и снова. Даже когда не осталось сил, и парнишка сладко всхлипывал, он не желал отпускать от себя Короля. Хотелось еще, хотелось быть рядом, хотелось ощущать — чувствовать, что ты принадлежишь, чувствовать, что ты желанен и тебя хотят. И вновь, и каждый раз по-новому. И выгибаясь на камне царапаться и кусаться, а потом нежно целоваться.

Джек теперь полюбил тот самый алтарь, и даже ту жесткость камня. Наверное лицо не выглядит сейчас снежно-бледным, как было всегда, а приобрело более розоватый оттенок, ибо легкий стыд, но и с этим жар от воспоминаний, распространялся по всему телу неумолимо быстро, и всё из-за красочных, просто незабываемых картинок произошедшего между ними.

Парнишка сдвинул руку под пледом и ненавязчиво коснулся горячей руки Короля, мягко поглаживая бархатную кожу, и желая прижаться к нему вплотную, а лучше развернуться, обнять, уткнуться носом в район остро-очерченных ключиц, закинуть ногу на бедро и получить желанные, стальные объятья и обязательно поцелуй. Неважно, в губы или в щеку, или в висок. Но обязательно поцелуй, Ледяной хотел этого. Джек улыбнулся. Вновь. Думая насколько сейчас реально выглядит мальчишкой. Словно ему вновь девятнадцать, словно, он вновь необременен быть невидимым Духом. Словно и не было этих трехсот лет.

Осталось только одно — победить Пустоту, выиграть этот самый главный бой, поговорить с Хранителями и можно с довольством начинать по-настоящему жить. Не закрывая в себе ни эмоции, ни чувства. Даже страхи теперь меркли и выцветали на фоне красочных и возможно стопроцентных перспектив. Только Пасху и пару дней после продержаться и всё будет приемлемо хорошо. По крайней мере — по-новому.

Джек тихо хмыкнул, уставился на противоположную стену, где почти понизу шли неровные вставки светящихся кристаллов. Он понимал, что надо вставать, браться за дела и лететь к Хранителям, как и обещал, но сил и желания это делать, после нахлынувших воспоминаний не было.

Больше всего было охота поваляться или подремать, насладиться приятным ощущением мягкого пледа на голой коже, ощутить жар рядом лежащего сильного тела, понежиться в объятьях этого хищника, нарочито умышленно его разбудить легкими поглаживаниями и поцелуями, и вновь увидеть этот горящий золотым пристальный взгляд, и услышать хриплый, слегка шипящий голос.

Джек не считал себя романтичной натурой, особенно учитывая его холод, но мысли были именно такими… влюбленными и нежными, и более чем шокировали. Но отказаться от заманчивой идеи он не мог, ровно, как и не мог перестать думать о Кромешнике.

Однако… время шло. Наверху уже было достаточно светло, и Джек чувствовал, что стрелки часов перевалили за десять часов утра. Вставать было необходимо. Иначе он рисковал пропустить важный план обсуждения главного сражения. А это было бы плохо, учитывая, что без него Хранители могли изменить план битвы, и это могло сыграть не на руку Черному Духу.

Осторожно выбираться из постели, выворачиваясь из-под крепкой хватки, было подобно кощунству над самим собой и той атмосферой, что царила вокруг, но Фрост помнил: чем раньше он начнет, тем раньше закончит, а значит окажется дома.

Юный Хранитель осторожно сел на край кровати, запоздало понимая, что это точно материальная, состоящая из дерева, кровать, не из тени или тьмы. Но думать откуда она здесь, вовсе сейчас не представлялось возможным. Уж лучше было подумать, где в этой темноте искать выход и как он доберется до смежной залы? Ведь все их вещи так и остались лежать там, причем разбросанные по полу, а щеголять без наличия одежды, даже с учетом, что никто, кроме теней и возможно Кошмаров, не увидит, всё равно было неловко и как-то смущало.

Ледяной зажмурился, глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Однозначно сейчас было не время думать о подобных мелочах. Фрост уже хотел замотаться в плед, аккуратно стянув его с Короля, и уйти искать выход, как неожиданно горячие ладони заскользили по бокам, настойчиво сцепляясь в замок на поясе, а к спине прижался проснувшийся и бесшумно севший в кровати Король, и Джек получил свой первый утренний поцелуй в левую лопатку.

— Куда? — почти сонно, но не менее соблазнительно прозвучал знакомый голос, и настойчивые губы провели по шее, осторожно целуя и слегка покусывая кожу.

По телу молодого Духа прошла дрожь и хотя в голове билась мысль, что пора уходить, Джек расслабился, позволяя Кромешнику прижать себя вплотную и целовать.

— Ммх… Питч, мне… — Ледяной Дух закусывает всё же губу, подавляя стон, — Мне к Хранителям надо…

— Обойдутся! — полурык, и горячими поцелуями мужчина спускается по спине вниз, стараясь заласкать каждый участок мраморной кожи.

— Питч, ну… пусти, прошу! — Джек всхлипывает, понимает, что противостояние как всегда неравное, и не может, да и не хочет отказываться от этого момента. Впрочем, как и от действий своего личного Ужаса. Фрост сдается, выдыхает, и резко разворачивается, наконец встречаясь с родным золотым взглядом. Кромешник понимающе усмехается, сразу придвигает к себе парнишку, перемещая одну руку на шею молоденького Духа, и притягивает для нормального поцелуя в губы.

Фрост забавный, всё еще наивный и чересчур кроткий по утрам. Кромешнику это нравится, очень нравится, вплоть до тихого рычания в мягкие губы, и беспрепятственной ласке по всему молодому телу парнишки. Момент растягивается, но никто из двоих не против. Джек довольствуется, неуверенно, но искренне улыбается в поцелуй и по-свойски обнимает Бугимена за шею, прижимаясь к горячему телу, и временно отставляя все заботы на дальний план. Самому же Королю становится до банальности мало Снежного Духа, и в следующую минуту поцелуя уже недостаточно, и выпутав мальчишку из пледа, Питч перетягивает его к себе на колени, не стесняясь оглаживает гладкое и такое сумасводящее тело.

Джек выгибается, просяще стонет, и уверенно царапает плечи своего мужчины, но где-то еще на задворках ясности мелькает мысль, что если они увлекутся, то день пролетит слишком быстро и никуда они не успеют. Только потому, а возможно из-за страха что Безликий может как раз таки нагрянуть к Хранителям, Джек старается отстраниться, пытаясь прекратить все распаляющие действия Короля.

— Питч… Всё. Остановись,— молоденький Дух Снегов вздрагивает от приглушенного рычания и неболезненного укуса на плече, — Мне нужно к ним, ты ведь знаешь… О Боги! Питч, пожалуйста! Да остановись же ты…

Кромешник недовольно рычит, с легкой злостью затыкает Джека очередным поцелуем и вмиг изменяет их положение: опрокидывая мальчишку на смятые черные простыни и прижимает своим телом к матрацу. Юный Хранитель упрямо стонет в поцелуй, но всё же, что-то в этой интонации кажется Королю неправдоподобным, потому он, не церемонясь, откидывает мешающий плед между ними, и с удовольствием закидывает стройную ножку Снежного себе на пояс, прижимаясь к мальчишке вплотную, и довольно ясно намекая, что он сейчас хочет на самом деле.

Джек сладко стонет и выгибается под касания, но здравый рассудок всё больше выдвигает на первое место тот самый страх, ведь вдруг что-то случиться с Хранителями пока они тут… и занимаются известно чем. Фрост фыркает, упирается рукой в серую грудь и отстраняет от себя своего Короля, загнанно дыша и смотря в горящие желтым глаза.

— Мы ведь одним часом не обойдемся… — начинает издалека Джек и тут же об этом жалеет, увидев хитрую и довольную усмешку этого Ужаса всея Духов.

— Само собой, Снежный. — Питч наклоняется и развязано-влажно целует Фроста, жалея напрочь порушить контроль этого маленького Духа.

— Безликий ведь может за это время наведаться к Хранителям и половину из них поубивать! Ты об этом думаешь? — кое-как извернувшись от очередного поцелуя, от которого Джек бы точно свихнулся и послал всё в Бездну, довольно строго проговаривает Ледяной, упрямо заглядывая в родной золотой взгляд.

— Снежный, тебе уже просто пожелать доброго утра таким способом нельзя? — выгнув вопросительно бровь, с легкой усмешкой спрашивает Черный Дух, мягко поглаживая своевольного, но дорогого мальчишку, и прекращая все свои приставания.

— Так… это было всего лишь приветствие? — с удивлением и неким неверием переспрашивает Джек, однако в серебряных глазах искрится радость с примесью легкого восхищения.

— Конечно, — сказанное почти шепотом в мягкие губы юного Духа Мороза, и склонившись еще чуть-чуть Питч самодовольно, и с удовольствием, вновь целует его, только теперь Фрост не сопротивляется, и сам обнимает своего Короля сильнее.

«Если это только приветствие — пожелание доброго утра… Как же он будет нарочито соблазнять меня в будущем, по утрам?» — с легкой внутренней улыбкой спрашивает сам себя Джек, но вскоре забывается, переключаясь полностью на поцелуй.

Поцелуй вновь затягивается, но никто из них не желает спешить, ровно, как и вкладывать в свои движения резкости или страсти. Всё это еще будет, возможно уже сегодняшним вечером. А пока, как думает Джек, можно и насладиться, понежиться в сильных объятьях, не спеша и не торопясь. Хотя бы давая волю в поцелуе, уж если у них нет времени на всё остальное.

А Питч целует своего Снежного развязно-лениво, медленно углубляя поцелуй и оглаживая языком прохладный ротик молодого Духа, заставляя его равносильно медленно и смело отвечать, поощряя любое действие, и едва ли, слегка прикусывая шустрый язычок парнишки. Но как бы не желалось продлить время, у обоих есть свои обязанности и только поэтому, кляня сотнями проклятий и Безликого и Хранителей, Кромешник отстраняется первым, осматривая расслабленного и покорного Фроста.

— Ты долго у них будешь? — запуская длинные пальцы в белые волосы, спокойно спрашивает Король, не отказывая себе в удовольствии любоваться мальчишкой.

— Думаю до обеда, а возможно и до вечера… — Джек слегка хмурится, оценивая, что защитники веры могут вполне его оставить у себя до вечера и придумать еще что-либо или запрячь помогать в этом поучаствовать. Фрост обреченно вздыхает и забывшись с кем он находится, соблазнительно медленно облизывает губы.

— Джек…

— Черт, прости! — Фрост хлопает светлыми ресницами и почти невинно смотрит в горящие желтым глаза своего Короля, но судя по всему он предпринял тотальную ошибку, и потому, чтобы отвлечь Кромешника, вспоминает об очень важной теме, — Кстати… Вчера… ну мы не сильно углублялись в разговоры, и я не успел спросить. Кто был тем Духом, который освободил Безликого?

Питч только недовольно фыркает, невесомо целует озадаченного Фроста в кончик носа, и всё же решает рассказать мальчишке правду, пока есть такая возможность и более чем мягкая ситуация.

— Там были два Духа, но главный из них, кто выжег мою тьму, Луноликий. Да, Джек, я говорю правду, — замечая полную негодования и шока реакцию молоденького Духа Зимы, Питч своевременно крепче обнимает мальчишку, и медленно перебирает снежные волосы, успокаивая его, — К сожалению, второй… был не опознан, но по уцелевшим от ослепительного лунного Света кусочкам теней можно только рассказать о высокой и крупной фигуре в коричневом балахоне. Всё.

— Но как? Почему Луноликий? Он ведь… Ведь…

— Тише, Снежный. Тише, — Кромешник не хочет больше расстраивать мальчишку, и потому старается выцепить все неожиданно появляющиеся страхи в душе Фроста незаметно для него же, за одно аккуратно отвлекает его легкими укусами в районе ключиц, так, чтобы мальчишка и успокоился, и не надумал себе лишнего, и пока что ненужного.

— Я думал он на нашей стороне, — Джек усмехается, поняв, как абсурдно звучит собственная фраза, и приобняв своего Короля за плечи, тихо исправляется: — По крайней мере, на стороне добра и Хранителей. Зачем ему… помогать Пустоте?

— Если я скажу тебе, что он уже не в первый раз так поступает, но мотивы его всегда почти неизвестны, ты мне поверишь? — увлекшись медленными поцелуями на ключицах Снежного мальчишки, старается успокоить Питч.

— Поверю… — Джек закусывает губу и думает, что вообще происходит, и когда мир перевернулся? Сам Луноликий помогает этому чертовому Безликому, а Король Кошмаров… наоборот борется за Баланс и пытается уничтожить зло. Фрост мысленно усмехается, не веря в происходящее и пытаясь найти логический ответ на все действия, казалось бы, самого светлого существа, которое по идее должно быть за добро!

— Что я должен буду делать при Хранителях? — со вздохом спрашивает Ледяной Дух, уверенный, что и это им надо обговорить, пока есть время. Хотя будь дела не настолько паршивыми, Джек потратил бы время по-другому, например — увлекся той лаской, которую дарит ему Король Кошмаров или лучше того — спровоцировал этого Ужаса, соблазнил, вовлек в страстный поцелуй и позволил бы всё, что было ночью. Но это только в мыслях, в фантазиях и планах на недалекое будущее.

— Просто не говори им ничего того, что сказал тебе я, мой Дух Снегов, — подняв голову и встретившись с внимательным взглядом серебра, легко усмехается Кромешник, — И еще, Джек, не вступай в споры, если Хранители решат действовать… не совсем честно, по отношению ко мне. Мы ведь по легенде всё еще старые враги. И я не хочу, чтобы они лишний раз тебя в чем-то подозревали.

— Они и так подозревают, — фыркает раздраженно Джек, запуская пятерню в черные волосы своего личного Темного Короля и мягко перебирая жесткие длинные пряди, — Северянин надоел давать мне шарики со следящим магическим маячком. Мол, это на всякий случай, чтобы мы знали, если Безликий нападает и тебе потребуется помощь. У меня складывается впечатление, что скоро он начнет мне эти кругляшки незаметно подсовывать, ибо я их теряю постоянно. Хотя на самом деле уничтожаю, как только подальше отлетаю от замка.

— Непослушный своевольный мальчишка, — весело усмехается Кромешник, ему, как и всё остальное, не нравится странная и навязчивая идея следить за Джеком, однако характер Снежного недооценивать не стоит, и это его немного успокаивает, — Если и сегодня тебе дадут такой же, не отказывайся, но Джек, постарайся сразу после вылета не уничтожать его.

— Я знаю… — нахмуривается Фрост и, легко поддавшись, целует Короля Кошмаров, однако поцелуй не длится долго, и Джек вновь смотрит в золотой взгляд напротив, — А еще… Северянин намеренно обходит об упоминании этого самого Духа, когда я только рассказал ему всё. И вновь всё обставляет так, словно у тебя тьма слабая и это только поэтому Безликому удалось сбежать так легко, да и словно не придавая значения Духу этому.

Кромешник всего на миг серьезничает и, прищурившись, моментально обдумывает слова юного Духа Холода, но после вновь скидывает все официальные маски, слегка хитро улыбаясь и позволяя Джеку увлеченно целовать себя. Всё что рассказал Фрост говорит достаточно о новой хитросплетенной и очень серьезной борьбе, которую решил устроить Луноликий. И черт его дери, приплести сюда нынешнее положение, Безликого и заварить такую войну, судя по всему, которую не устраивал уже добрую половину тысячелетия. Разозлиться и стать всё тем же хладнокровным Королем и Ужасом не дает маленький, но очень нежный Дух Мороза, который тихо простонав, переходит поцелуями на шею и распаляя, царапает спину.

— Фрост… не заводи, у нас нет времени, как ты справедливо заметил десять минут назад.

— Но мы ведь по-прежнему здесь и вместе… — нагло улыбнувшись, Джек уворачивается от строгого укуса на шее и провокационно ведет языком влажную дорожку по горлу своего Короля. Кажется, ему становится совершенно плевать на время.

— Джек! — с приглушенным рыком Питч останавливает обнаглевшего мальчишку, и перехватив руки Снежного, заводит над головой, крепко прижимая к кровати, — Я кажется просил.

— То от тебя не отвертишься, то ты отстраняешь меня, холодно пресекая все действия! — Джек понимает, что сам начал, хотя несколько минут назад протестовал, но все-таки ему неприятно чувствовать холодный отказ и строгий взгляд.

Он отворачивается, но скорее не из-за легкой обиды, а потому, что не понимает себя в последнее время и думает, что слишком близко воспринимает каждый перепад настроений и эмоций своего Короля. И пусть для самого себя понятно, — он влюблен в этого Ужаса Ночи, но ведь чувства не раскроешь, и со стороны Джек понимает, что выглядит слишком капризным и требовательным… Но всё равно ничего поделать с собой не может.

— Джек, — понимая, что слишком резко оборвал мальчишку, Кромешник вновь винит во всем чертовых Хранителей и Безликого, ведь только по этим причинам он не может позволить Джеку, ровно, как и себе, воплотить желание в реальность и забыться снова на весь день, — Не сердись, ты ведь был абсолютно прав. Тебе надо к Хранителям. Мне же нужно найти Безликого и вновь зашвырнуть его в какую-нибудь ловушку.

Питч понимает, что даже уговорами трудно сгладить обиду Снежного Духа или скорее этим прикрывается в сознании, на самом же деле просто сам очень сильно хочет загладить вину, и как можно мягче расположить к себе всё внимание этого нахмуренного мальчишки. Король Кошмаров склоняется и почти невесомо целует шею молоденького Духа Холода.

— Ну же, Джек. Ты ведь знаешь…

Поцелуями вверх, мягко лизнув под ушком замершего паренька.

— Я обещаю, Снежный, вечером никуда тебя не отпущу…

Отпуская руки юного Духа Мороза, и оглаживая худые плечи, скользя пальцами вниз.

— Я не выпущу тебя до самого следующего утра…

Медленно, нежно оглаживая гладкую кожу на боках, перемещая чуть вниз — на узкие бедра, и скользя губами по щеке.

— Джек, не злись. Поверь мне, мой маленький Дух Снегов…

Последней фразы хватает, чтоб Ледяной резко повернулся, заглянул в глаза и с тихим всхлипом ответил на поцелуй, крепко обнимая за шею своего Короля. И Питч знает, что он прощен за свой резкий поступок. В последнее время сил сопротивляться этому Снежному недоразумению вовсе нет, в принципе, как и не допускается даже мысль о том, чтобы обидеть это юное создание зимы.

***

Когда проходит незначительное время, двое, почти спокойных, Духов уже находятся в смежной зале. Один из которых только что надел последнюю часть своего гардероба, в виде всё той же морозной толстовки, а другой подбирает тьму и Кошмаров, которые должны будут помочь упечь Пустоту в новый саркофаг.

Когда Джек выпрашивает у тьмы обратно свой посох и подходит к Кромешнику, он уже полностью собран, сосредоточен и нет ни намека на того капризного-соблазнительного мальчишку, коим он был полчаса назад.

— Всё... Вернусь, как только смогу. Постараюсь пораньше, но что-то мое предчувствие говорит, что этого не случится, — Джек качает головой и осмотрев еще раз Черного Духа, подходит к нему вплотную, слегка улыбаясь, — Будьте осторожны, Мой Король. Я не хочу, чтобы прозрачная нежить вас хоть как-то задела.

— Я никогда специально не подставлюсь, Джек, — Питч ухмыляется, берет парнишку за подбородок и внимательно смотрит в серебряный взгляд, — Разве что… защитить тебя.

Джек кратко выдыхает, смотрит продолжительно-долго в знакомый золотой взгляд, полный серьезности и решительности. И он не знает, что сказать и как ответить на такое признание, но знает, что это чертовски важно и значимо для обоих. Фрост только приподнимается и мягко целует Бугимена, после чего, обеспокоено шепнув — “Будь осторожен” — отстраняется и уходит, вскоре улетев из подземелий.

***

Ледяной Дух залетает в открытое высокое окно стремительно, принося с собой снежную легкую метель и сотни тысяч переливающихся на солнце снежинок. Он создает в руке снежок и кидает в нахохлившегося йети, который прошел мимо него и пробурчал что-то недоброе. Рассмеявшись, и одним движением заморозив половину лестниц, так, чтоб грузным мохнатым помощникам Санты было тяжелее подниматься и спускаться, Джек прилетает в главную залу, и довольный своей выходкой почти случайно замораживает огонь в камине и морковку Кролика, который только вот-вот хотел её откусить. Треск льда от укуса, вой Хранителя Пасхи и довольный смех Джека.

— Джек Фрост!!! — гневно сверкая глазами, и готовя свои бумеранги, Банни уже представляет, как гоняет Фроста по большой комнате. Однако мальчишка оказывается проворным настолько, что деревянное оружие Хранителя Надежды в момент отлетает куском льда в противоположную сторону, а сам Джек почти незаметно оказывается близко и замораживает паркет под лапами кроля, тем самым сто процентов увеличивая шансы ушастого моментально поскользнуться и упасть.

— Джек… ээм… Ты сегодня очень… веселый. С чего это бы? — подозрительно спрашивает Северянин, наблюдавший за неожиданным происшествием и подойдя со спины к Ледяному Духу.

А Джек отсмеявшись, улыбчиво осматривает присутствующих Хранителей, здесь почти все, за исключением Хранителя Снов.

— Да, а что вы все такие мрачные?! Завтра Пасха, послезавтра возможно бой с Безликим, а после-послезавтра уже веселые деньки и победа! По крайней мере я на это очень надеюсь, и хочу и вас приободрить!

— Неплохие у тебя способы всех подбодрить! Уж лучше всех заморозить, и тогда точно волноваться будет не о чем, да и Пустота самолично отступит, поняв, что воевать не с кем! — скептически ворчит Банни, постукивая куском льда, заморозивший в себе бумеранг, об перила балкона.

— Знаешь, Банни, с таким настроением тебе завтра Пасху не справить, — беззлобно усмехается Джек, понимая, что Хранители действительно обеспокоены, но всё же, надеясь развеять напряжение и в более разряженной обстановке начать разговор об основной битве.

— Кстати, — спохватывается Зимний Дух, — Вы еще не начинали обсуждать?

— Нет, Джек. Ещё не прилетел Сэнди, хоть и обещал, — Николас пожимает плечами и отходит подальше к столу, за который они возможно сядут и на котором очень много карт, планов и разнообразно-раскиданных цветных камней-ловушек и порталов.

Джек пожимает плечами и поняв, что кроме Туф, которая сидит с тремя помощницами в кресле возле камина, на него все смотрят с явным подозрением, успокаивает свое развеселившееся настроение, и придает себе серьезности. За время полета и некоторого обдумывания, Джек успел позабыть серьезные проблемы, и настроение почему-то было просто прекрасным. А может Фрост и скрывал все от себя, но где-то подсознательно знал, что это все из-за проведенной ночи с Питчем… Которая слишком хорошо отразилась на нем.

«Не о том думаешь, Фрост», — оборвало подсознание, и Джек согласно внутренне кивнул, успокаивая так же свою магию и проходя к глобусу, чтобы удостовериться, что всё в порядке с некоторыми детьми. Конечно, перед вылетом, он успел посмотреть такую же картину дома, но ведь для Хранителей нужно было показать свою обеспокоенность и заинтересованность. И только Фея незаметно ото всех коротко улыбнулась, и снова начала слушать своих зубных крох, которые докладывали о новособранных зубках.

***

Ровно через час бесполезных переругиваний с Кроликом, практически однотипных наставлений Николаса и тихих смешков Туф, в большую залу влетел золотой кукурузник и рассеялся, а из него появился довольный и улыбающийся Песочный Человек. Все моментально подобрались, прекратили ненужные и бесполезные переругивания и уселись за стол, чтобы обсудить каждый шаг в последней — решающей битве.

Шла двадцать седьмая минута переговоров, но Джек так и не понял, зачем было затягивать и обговаривать то, что и так всем понятно. Северянин уверил всех, что нападать надо сразу после праздника, впрочем, никто и не стал спорить. И так всем было понятно, что затягивать нельзя, и как бы Пустоту не ослабляли, он всё больше, с каждым днем, набирается неизвестных сил. А учитывая то, что знал Джек, тем более был согласен напасть и победить в первый же день после Светлого Праздника.

Общий план был таков: заманить Безликого на отдельное от человеческих жилищ место, на какой-нибудь остров или полуостров, желательно холодный и ближе к северу. Это тоже учитывалось, ибо Джеку, как очень сильному Хранителю и бойцу, требовалась своя стихия, а не, к примеру, засушливые пески Сахары.

Дальше по периметру, где должен был проходить бой, заранее ставились камни-ловушки, при активации которых над местом образовывался очень мощный и долгодействующий купол, через который даже Безликий и Кромешник не смогли бы исчезнуть. Последнее упоминание Черного Духа не слишком понравилось Джеку. Более того, оно ему до такой степени не понравилось и насторожило, что Фрост уже хотел было протестовать, но вновь остановили слова, сказанные Королем Кошмаров утром.

Вторым действием, после заманивания Безликого, было быстрое и четко спланированное уничтожение всех его пешек и помощников. К слову сказать, Хранители решили взять равное количество таковых на себя, а что останется, отдать на растерзание Кошмарам.

«Диким Кошмарам», — поправил про себя Фрост.

Третий шаг — это обездвиживание, максимальное по-возможности, Духа Пустоты всевозможными кристаллами, камнями и барьерами. К тому же, за этим было поручено следить Джеку, что, впрочем, было ему понятно и вполне осуществимо. А вот уже после уничтожения ненужных марионеток, шла заключающая часть боя, и всеми силами ослабление и уничтожение Безликого.

Северянин, кстати, равносильно Песочнику, прекрасно знал, что суть Пустоты — его сердце, и так сказать душа, находится в прозрачном теле, однако правильно попасть, пробить и уничтожить это сердце настолько проблематично, что Хранители сомневались, удастся ли им. Ледяной Дух же, подкинул идею — поговорить об этом завтра с Королем Страха. Ведь Джек прекрасно помнил и знал, что Питч разрабатывает оружие, способное одним ударом уничтожить прозрачного Духа. Остальные согласились, даже Банни только тихо хмыкнул, но возражать не стал.

Итак, последнее, оно же заключительное действие, заключалось в полном и навечном, по крайней мере в этом мире, уничтожении Духа Пустоты. Ослабить его до бессилия, и пробить каким-либо сильным оружием его сердце. После этого уже можно было не опасаться, и Пустота должна была, так сказать, исчезнуть и больше не рождаться в этом мире. Проблема же заключалась в том, что Хранители по сути затянули со всем этим планированием, и Безликий сильно окреп, несмотря на серьезные ослабления со стороны Джека и Бугимена. И Джек всё думал, что было бы с этим миром, с верой и самим Хранителями, если бы тогда Кромешник не захотел помогать.

Фрост вновь тихо усмехнулся, удивляясь с горьким сожалением, как поменялся его мир. Но грустить и рассуждать, кто плохой, а кто добрый, не было времени. Николас и Банни всё еще продумывали и составляли некоторые шаги по самой битве: оглушение Пустоты, щиты, собственная защита и, конечно же, блоки. Туф, хоть и была допущена на битву, но выполняя чисто защитные для других обязанности, ведь были кристаллы и камни, которые нужно было своевременно подкреплять заклинаниями или энергией, и что очень удобно, делать это можно было на расстоянии. Вот и должна была Фея следить за щитами на Северянине и Кролике, пока они полностью сосредоточатся на одних атаках и блоках.

Последнее, что предложили Хранители — это щитовые блоки Джеку, которые, кстати, сразу ему тоже не понравились, быть точнее, он не доверял нацеплять на себя странные артефакты и камни, учитывая, что каждый раз Хранитель Рождества подсовывает ему маячок. Зимнему Духу так и хотелось закатать рукава или просто снять толстовку, и наглядно показать, насколько идеальная у него защита. Но опять же, Джек всё держал только в своих образах в голове, и уверял на словах, что он сможет о себе позаботиться. Что, впрочем, далеко от истины не ушло. Да и Король Кошмаров, если что, будет рядом. А также Кошмары из его личного табуна и конечно же саблезубка, на которую Фрост очень надеялся.

***

К половине третьего, когда у всех заметно затекли мышцы, а спорить и больше усовершенствовать план не было никаких сил и желания, каждый решил размяться, и кроме Северянина и Джека все разлетелись по своим дворцам, лабиринтам и по ночным городам.

Джек вышел на балкон, вдыхая морозный воздух и щурясь от ярко-белого солнца. Тяжелые шаги главного Хранителя раздались за спиной, и Ледяной внутренне грустно мотнул головой. Ведь он хотел подумать вовсе не о Хранителях и обязанностях, которые на него возложили, а о том что скрывает Северянин, и почему должен стоять этот купол, и почему главными силами будет именно он с Кромешником? Хотя, с точки зрения стратегии и тактики было понятно, но вот вновь интуиция Фроста что-то взбунтовалась и не желала успокаиваться.

— Не беспокойся, Джек. Всё пройдет хорошо. Я уверен в этом. К тому же, не будем забывать о расположении Луноликого! — уверенно похлопав молодого Духа по плечу, взбодрено выдал Северянин.

Джек чуть не поперхнулся воздухом и мысленно открестился. Учитывая информацию, которую он узнал утром, ему вовсе не хотелось присутствие, даже эфемерное, Луноликого во время боя. И сейчас у него не возникало даже мысли, что Кромешник соврал. И это вовсе не из-за их отношений или проведенной ночи. Он просто верил этому Духу Страха, знал его и, как ни странно, чувствовал. К тому же, за последние несколько месяцев, Дух Холода сам успел убедиться, какие могут быть друзья, и есть вещи, которые кажутся совсем не таким правильными — белыми и нужными, как их описывают в самом начале.

— Да я и не беспокоюсь, так уж сильно... — через силу улыбнулся беловолосый парнишка, и удобно перекинул посох в другую руку, опираясь о каменные перила и смотря на бескрайние белые ледники.

— И правильно. Джек, ты ведь понимаешь, что бой будет ожесточенный… — издалека начал Николас. Но Джек, живя с Бугименом, научился распознавать подвох в таких предложениях и внутренне напрягся, однако внешне ничем не выдал своего опасения, только кивнул и тихо ответил:

— Конечно, я это понимаю, Николас. Только… Ты это к чему?

— Ох, Джек… — Санта, тяжело вздохнул, и отвел взгляд в сторону, — Я боюсь кто-то из наших может не выдержать этой схватки… Я боюсь за Туф, за Банни и за Сэнди, да и, конечно же, за тебя! Безликий стал слишком ожесточенным, и потому… от него можно ожидать всего что угодно.

«Разумно. Крышу этому прозрачному Духу снесло полностью…» — мысленно согласился Фрост, но всё еще не понимал, к чему клонил или склонял Хранитель Рождества. Однако был уверен, что ничем положительным это в битве не выйдет, и обязательно всплывет что-то, что отразится либо на самом Фросте, либо на Кромешнике.

Николас уже хотел продолжить, видимо объяснить, как в зале вновь появилась Туф, и окликнула Хранителей. Переглянувшись с Морозным Духом, оба защитника зашли в залу, но каждый при этом остался думать о своем, и решать достаточно серьезные вопросы в своей голове.

«Чем больше общаюсь, и смотрю на мелкие детали, что присуще всем Хранителям, тем чаще и точнее убеждаюсь в праведности слов одного конкретного Темного Короля…» — с тяжелым осознанием подумал Фрост.

***

Джек думал, что этот день никогда не закончится. Ведь, как он и предполагал, Хранители не хотели его отпускать, а Николас и вовсе сослался, что летать сейчас по миру, особенно в неподходящее для Фроста время года, более чем опасно. И если что случится с детьми, они узнают по глобусу, впрочем, как и постараются отследить действия Безликого, если уж объявится. А значит для самого молодого из Хранителей было безопасней находиться в замке.

Джек же надеялся, что Безликий не объявится.  Он хоть и был с Хранителями, обсуждал, создавал ловушки, и спорил с Песочником и Кроликом о месте выбора боя, но мысленно находился очень далеко и надеялся, что облава на Пустоту проходит более чем удачно, и никаких серьезных последствий Король Кошмаров не получит. А сердце, всё это время, до сих пор грели слова сказанные Бугименом, перед тем, как Джек улетел из дому. И Ледяной, порой того не осознавая, улыбался, но тут же спохватывался и вновь уходил в разработки и споры с кенгуру.

Так продлилось до захода солнца, и Фрост тоскливо поглядывал в витражное окно, улавливая темноту, что поглощала серость неба. И даже белоснежные ледники не спасали от этой мягкой, как показалось Духу Холода, тени ночи. В замке остались только трое: Северянин, недавно прилетевший Песочник и сам Фрост. Настроение, впрочем, как и атмосфера была гнетущей.

Посовещавшись, а после этого пошептавшись вдали от Джека, старые Хранители разошлись по разным залам, но Джеку категорически не понравилось все эти перешептывания, словно его вообще здесь не было. Однако, юный Хранитель, наученный и своим опытом, и жизнью опять же с Питчем, понимал, что показывать свою реакцию не стоит, а проще и полезнее сделать вид, что ничего не заметил.

Фрост фыркнул, собирая два элемента механической ловушки, в сердцевине которой горел красный камешек. Действительно, он научился некоторым манерам поведения и хитрости у Кромешника, и если говорить начистоту — это было более чем полезно, и каждый раз оправдывалось и пригождалось.

Под конец нудного еще одного часа, Ледяной Дух поднялся со своего места, отложил все сделанные им кристаллы и механические ловушки в сторону, и устало потер шею, надеясь найти Северянина и сказать, что улетает на Тибет.

Домой хотелось чертовски. Своего Темного хищника хотелось еще больше.

***

Хранитель Рождества нашелся в небольшой комнате, где хранились всевозможные детали и запасные части для игрушек, после десяти минут поисков в большом замке.

— Николас? — Джек постучал о косяк дверной рамы и дождался, пока увлеченный Хранитель обернется к нему, — Ты не против, если я тебя вытащу отсюда на пару минут. Мне нужно поговорить с тобой.

— О, Джек, конечно же! Только давай ты мне при этом поможешь вытащить с верхних этажей пару коробок с очень нужными шестеренками и магическими кольцами, — улыбнувшись, Санта кое-как вылез из заваленного коробками и мешками лабиринта всяких деталей, и махнул Джеку в сторону лестницы. Фрост же только тяжело вздохнул и пошел следом за Хранителем.

— Слушай, понимаешь… Я хочу улететь. Снова. Мне не по себе здесь, да и не обижайся, на Тибете я чувствую себя защищенней, — Зимний Дух скромно улыбнулся, надеясь, что слова убедят Санту. Тот же только задумался.

Они поднялись на несколько этажей и, по воспоминаниям Джека, находились чуть ли не в самой верхней части замка. Николас осмотрелся в просторной зале, по бокам которой было несколько дверей и узкий, но светлый коридор впереди, который вел, кажется, еще в одну залу и всего две комнаты.

— Я могу тебя понять, Джек, но знаешь, отпускать тебя было бы сейчас верхом неприличия и безразличия. Я не хочу подвергать твою жизнь опасности.

— Кажется, это мы уже проходили, — мрачно припомнил Фрост, хотя на самом деле ему хотелось зарычать и припомнить Хранителю, как он и Сэнди с Банни оставили его и Кромешника возле той пещеры. И как из-за их выходки пострадал он сам и Король Кошмаров. Но, конечно, вслух Джек ничего такого не сказал. Только продумывал, как убедить главного Хранителя.

— И всё же… Может ты послушаешь друга, и останешься у меня? — с тоской посмотрел на Фроста Николас. Ледяной только отрицательно качнул головой.

Северянин прошел через залу и коридорчик вместе с Джеком, и теперь оба стояли в проходе, возле небольшой и открытой комнаты, где было несколько больших и пару маленьких деревянных коробок. Всё было так нагромождено в один угол, что из-за этого большое окно с одной стороны было полностью закрыто, а другую часть комнаты занимали странные теплые вещи, наваленные одной горой.

— Кстати, Джек, вон ту дальнюю коробку подай и вон тот мешок с левой стороны, а я пока разберусь с соседней комнатой. — Санта кивнул на нужные вещи, а сам развернулся и найдя в кармане ключ, стал открывать ровно противоположную дверь на узкой площадке.

— Ну извини, не могу я остаться, — всё же заупрямился Джек, однако в комнату зашел, быстро подходя к нужной коробке, и отставляя посох к стене, на время, взялся за весьма тяжелую вещь, в которой, как оказалось, было полно камней и незаряженных кристаллов.

Позади послышался непонятный скрип, а после в комнате, где стоял Джек зажегся свет от настенных бра, и дверь неожиданно громко хлопнула.

— Что? — не веря предположению, Ледяной поставил коробку на место и резко обернулся. Дверь была закрыта, — Эммм… Николас, это такая шутка? За мое утреннее баловство? Да?

Джек медленно подошел к двери, с нехорошим предчувствием расслышав, как характерно щелкает ключ в замке.

— Прости, Джек, — послышался по ту сторону двери ровный голос Хранителя Рождества. — Это для твоей же безопасности. И всего на одну ночь…

— Ты ведь понимаешь, что сейчас рушишь все нормы нашей и так тяжелой дружбы, — попытался еще более спокойно разрешить конфликт Джек, но молчание за дверью и едва уловимый тихий вздох говорили явно о том, что Фрост бесполезно тратит время на разговоры.

— Николас, ты ведь знаешь, что я одним залпом магии разнесу эту дверь в щепки! — не дождавшись ответа, резко рявкает Фрост, и демонстративно хватается за посох.

— Это будет бесполезно, Джек. На дверь, ровно, как и на всю комнату наложены чары. Ты не сможешь повредить ни стены, ни дверь, ни тем более окно. Потерпи до завтра и ложись отдыхать, — тихо проговорил Северянин. А после послышались тяжелые шаги, которые становились всё тише и тише, что свидетельствовало об уходе Хранителя.

Джек же стоял в полной тишине, в яркой от света, и пыльной от запущения комнате, и думал о случившемся. По полу быстро расползался колкий иней.

«Заперли… Окончательно всё разрушили. Не посчитались. Пренебрегли и по жесткому, как животное — заперли!»

На глаза начали наворачиваться слезы, а в душе Духа Зимы начало всё переворачиваться. Он понимал, что его закрыли, заковали — законсервировали в этой магической комнате сами Хранители, и что самое страшное — он не знает, как отсюда выбраться.