Где-то… совсем наверху, там, где глубокая тьма соседствует со звездами, в своем мирке — доме, бесновался Лунный Дух.

Вновь внезапный порыв, и из-за силы стены трескаются, осыпаясь белыми пластами и открывая вид на безмолвный и величественный космос.

Ломанные линии на руке идут выше уже подбираясь к предплечью, и Луноликий надсадно морщится. Его сила ему не помогает и он значительно ослаб за последнее время. За последние сутки. И всё из-за этих двух Духов. Видите ли, они друг без друга не могут! Видите ли, даже он не знал и не предполагал, что эти двое изначально должны были быть вместе. Луноликий думает о новом плане, но как только мысль формируется, теперь настолько знакомая ему боль прожигает руку, и он падает на пол, пораженно осматривая новую часть трещинок.

Нельзя идти Балансу наперекор. Он не имел право даже помогать Безликому, не говоря уже о том, чтоб подговорить Хранителей и торговаться с Ледяным, когда тот на несколько минут умер. Он должен был по-своему статусу сразу отправить его обратно. И, вообще, он не должен был позволить, чтобы от его оружия умирал неповинный Дух. Это непозволительно. Это недопустимо! Но всё вновь из-за желания властвовать и побеждать. А мощнейшая сила, которая ему подвластна, дана, чтобы следить и дарить добро, наказывать виновных и помогать людям. Но каждое последующее действие Луноликого было направлено во зло или во вред. Потому, сейчас собственная магия, по закону Баланса, отказывается от него, разрушая тело.

«Все должно быть не так!»

Но никто не слышит веками безмолвного Духа Света. И он больше не имеет право наносить вред. Ведь даже ему, рано или поздно, придется платить за свои поступки. Каждый Дух платит, если совершает зло. Впрочем, это Луноликий только начинает понимать, и только теперь на собственном примере.

***

Тихий сонный вздох, и Джек пошевелившись, и убедившись, что боли в теле нет, только легкое покалывание в районе солнечного сплетения, медленно открывает глаза.

Вздох полный облегчения, когда понимает, что действительно лежит дома. В голове мелькают картинки недавно произошедшего, а в душе всё равно тепло, потому что всё получилось так хорошо. Джек, помимо эмоционального спокойствия и умиротворения, понимает, что ему действительно тепло. Всё из-за пледа на голых плечах… и горячей ладони, которая прижата к его сердцу, а к нему вплотную позади прижался сам Кромешник.

«Всё, Фрост, расслабляйся. Всё позади. Теперь точно», — довольно оповещает подсознание, и эти слова пару раз, кажется, даже пробегаются перед глазами, уверяя на секунды замершего юного Духа Мороза о том, что он может теперь быть спокоен.

Джек может теперь позволить себе улыбнуться и еще раз, теперь уже расслабленно, будто сбрасывая последний груз с плеч, выдохнуть. Очень много событий произошедших, неизвестно сколько часов назад, потому что Ледяной Дух не знает сколько проспал, мелькают в памяти. Но кроме спокойствия и легкого, всего-то запоздалого гнева на недругов, нет ничего плохого. Он, главное, выжил и жив его Король Кошмаров, и они вместе. И... вроде как навсегда вместе? Фрост осторожно, кончиками потеплевших пальцев, касается худой руки, проводя вдоль длинных пальцев, чувствуя знакомый жар и бархат серой кожи. Это чтоб точно убедиться, что не фантазия. Подтверждение, что самый дорогой на свете Дух рядом. Однако, его манипуляции не проходят незамеченными, и парнишку очень бережно прижимают еще ближе, накрывая дополнительным слоем пледа, и ощутимо целуют в плечо.

— И почему ты не спишь? — почти недовольно раздается позади Джека, а он только и может, что улыбнуться и, вдоволь потянувшись, перевернуться сначала на спину, а после повернуться на левый бок, плотней прижимаясь к Черному Духу, закидывая под одеялом на него ногу и обнимая рукой за шею.

— Питч… — не скрывая своего настроения, сонно тянет Джек, — Ну и почему такой строгий с утра?

— Сейчас ночь, Снежный, — несмотря на тон, Кромешник закрывает пледом открывшуюся, прохладному воздуху, спину юного Духа, и целует мальчишку в висок, прижимая к себе ближе.

— Ну, тем более. Вроде ночь твое время суток, а ты строгий. Да и я выспался за эти часы...

— Часы? Фрост, ты спишь уже больше суток… — со смешком оглашает Король Кошмаров и чувствует, как на мгновение Джек замер, а после, сразу подорвавшись, отстраняется и встречается с ним взглядом.

— Как?

— Обыкновенно. Не забывай, что в бою ты потратил очень много своих сил. И к тому же…

Но Джек не позволяет ему договорить, замечая, как меняется взгляд Короля. Просто прикладывает ладонь к тонким губам и медленно качает головой.

— Я не хочу, чтоб мы поднимали эту тему... Я это сделал, потому что выбора не было, и о лунном кинжале узнал случайно, в тот же день. У меня не оставалось выхода. А эта штука... это ведь единственное оружие, которое может убить тебя. Да и купол… — Джек вновь роняет голову, обнимает крепче Кромешника и, передернув плечами, всё же решает рассказать:

— Зря ты тогда вытащил теней из замка, они бы… тебя предупредили. Черт. Всё так быстро завертелось. Сказать тебе я не мог. На замке в тот день стояли какие-то чары, и кто уходил оттуда, узнав этот разговор, никому больше не мог сообщить или даже намекнуть. Сказать тебе, что я не знал что делать, и только в последний момент принял решение, я не могу. Будет неправдой. Уже в Свальбарде точно знал и решил. Прости… Но ты единственное, что у меня есть, и терять тебя я не хочу. Да. До такой степени не хочу терять... — Джек зажмуривается и не шевелится, просто наслаждается теплом и ждет своего «приговора». Но его не следует, Питч только крепче его обнимает, закрывает самой тьмой, словно всеми силами желая защитить, и вновь целует в висок.

— Джек, мне не за что тебя прощать. Это только моя вина, что ты пострадал. Вся моя и без исключений. Утром я говорил, что больше тебе ничто не будет угрожать, а к вечеру чуть не лишился тебя. Нет… — Король Кошмаров мотнув головой, хочет вырвать — вернуть время вспять и голыми руками разорвать Безликого, и всех кроме Джека в той битве, — Я всё же потерял тебя на две минуты. Бездна, Фрост! Какой же ты, всё же, взбалмошный!.. Ну мог просто перенести битву?! Сказать мне, что не хочешь и всё объяснишь потом! Мог ведь придумать что-то! Мальчишка. Что же ты натворил...

— Спас тебя? — предполагает чуть весело Джек, хоть и понимает, каково было Питчу тогда. Ледяному приходится вновь отстраниться, и теперь он заставляет Кромешника смотреть ему в глаза, положив ладонь ему на шею.

— Я понимаю эту обреченность, знаю, что при этом чувствуешь. Но, прошу, давай забудем. Я всё расскажу, но я жив, и я сейчас с тобой. И да, на будущее, я не смогу стоять в стороне... И я ведь еще раз так кинусь, если тебе будет грозить опасность. Считай меня глупым мальчишкой, но я совершенно серьезно, — он доверительно заглядывает в горящие желтым глаза и очень осторожно улыбается, — Забудь... Я с тобой. Живой. Чувствуешь?

Бугимен нарочито медленно проходится по спине Снежного, ощущая теплоту гладкой кожи, ровно, как и улавливает стук сердца. Испытующе смотрит в серебристые глаза и только сейчас по-настоящему отпускает свой страх за этого мальчишку.

— Чувствую, — соглашается Питч, поддается ближе, коротко и мягко целует Фроста, медленно и спокойно облизывая мягкие губы, — И ты не глупый мальчишка, но страх за тебя порой изменяется, и мне так и хочется наорать на тебя, чтоб видел что делаешь. А последнее… Фрост, я даже комментировать не собираюсь.

Джек легко улыбается, тянется вперед, и сам целует своего Короля. И в этой тишине и, наконец, спокойствии они проводят некоторое время, не нарушая медленное течение времени и их легкую нужную идиллию, помогая друг другу отпустить и унять последние страхи, и понимая, что теперь вместе и ничего им не грозит.

***

Так время проходит почти до самого рассвета. Но внизу даже это не ощущается, и двое предоставлены только друг другу. Из-за всех переживаний и пережитого, Джек не разрешил Кромешнику вновь себя усыпить, он тоже наскучался, ему хотелось объятий, коротких, совсем не значащих, фраз и редких поцелуев. По правде, Король Кошмаров вообще хотел насильно заставить заснуть Фроста и просто наблюдать за ним всю ночь, но ведь Джек непослушный... Джеку ведь всё можно и всё дозволено. Да и, к тому же, по-общему состоянию Фроста, что было самым главным, мальчишка неплохо так восстановился за сутки с небольшим, и потому Питч позволял ему не спать всю ночь, доставая редкими вопросами и перекидываясь легкими колкостями. Но никто из них, за всю ночь, не упомянул ни сам бой, ни откуда взялся лунный кинжал — ничего касающегося событий двухдневной давности.

И вот только сейчас, по утру, вдоволь нанежившись в горячих объятьях своего Ужаса, Джек, совершенно не хотящий спать, продумывал планы на будущее и мысленно подсчитывал, как завершить недоконченные дела в ближайшие сроки. К тому же, он не рассказал и половину того главного, что узнал от Северянина и Луноликого. Фрост фыркает, легко прикусывает Питча за шею и рывком отодвигается, когда тот желает сделать тоже самое.

— Снежный мой… не играй с огнем, — предупреждающе, но вовсе не зло, грозит Кромешник, и понимая, что Фрост не угомонится, пододвигается к нему, прижимает крепче к слою шкур, а сам теперь нависает над забавным и довольным Снежным Духом.

— Если этот огонь черный и теплый… с удовольствием, Ваше Величество! — сверкнув озорством во взгляде, Джек облизывает губы.

— Ну доиграешься у меня, Джек… Ты ведь знаешь, что доиграешься…

— Ага, этого и жду, — хитро смотря на Питча, нагло заявляет молодой Дух Мороза, — А вообще… Я шоколада хочу, так что отпусти!

Но изменившийся строгий взгляд желтых глаз и на парнишку осаждающе рычат.

— Лежи на месте, Снежное… чудо. Сам тебе сделаю, так и быть, — и поцеловав немного ошарашенного Фроста в щеку, Бугимен встает с «кровати».

— Питч… это вот сейчас, что было? — с тихим смешком, Джек поворачивается к Духу Страха и наблюдает, как тот расшугав ненужных теней на столе, включает кофе-машинку.

— Дух Снегов, у тебя с кратковременной памятью плохо стало? — в своей язвительной манере, и складывая руки на груди, вопросом на вопрос отвечает Кромешник.

— Вообще-то нормально… просто, странно, — Джек пожимает плечами, перекатывается на живот и подложив руки под голову, наблюдает за Королем Кошмаров. — Ну? У нас вроде как новый день…

— Поэтому первый вопрос: как ты вернулся? — поняв сразу о чем будет заговаривать Джек, не упуская возможности, спрашивает Черный Дух, сверкая острым взглядом золотых глаз и в упор смотря на Снежного мальчишку.

— Луноликий вернул, — пожимает плечами Фрост, но видя неподдельное удивление на лице Короля граничащее не то с шоком, не то с паникой, сразу спешит успокоить, — Он мне выбор предоставлял! Черт… Не с того начал… Давай я по-другому начну и всё объясню. — Ледяной собирается с духом, выдыхает, и вновь подняв голову, и встречаясь с горящими золотом глазами, спокойно начинает:

— Когда я прилетел к Хранителям, то невольно стал свидетелем разговора, они о тебе говорили... Луноликий, кстати, действовал не один, а с Северянином. Более того, Лунный создал кинжал, тот самый, а Северянин уже передал его Безликому. Психозом Пустоты в то время воспользовались и Хранители и прекрасно знали, что тому нужно серьезное против тебя оружие. В общем, по их логике, в последней битве вы просто должны были поубивать друг друга. И проблема мира решена, и проблема Луноликого и Хранителей тоже. Как я и говорил, я не смог тебе об этом рассказать из-за чар. Да и времени совсем не оставалось. Второй подвох заключался в ловушках, которые образовывали купол. Питч… понимаешь, он мудрено был устроен, вроде подвоха нет… Но Санта сказал, что купол сможет открыться только после смерти в нем двух Духов, там такие сложные переплетения и заклинания на основе древней черной магии. В общем, даже если тебе удалось бы выжить, выбраться нам было бы сложно… Очень. А теперь подходим к главному. Меня вытащил к себе Луноликий. Кстати, у него во владениях жуть, как отвратительно, даже мой снег не такой белый. Так вот, первые минуты я не помнил, что произошло... Он словно оплел меня пеленой, а воспоминания путались. И вроде знаю кто я, и Хранители, как друзья мои, но вот события последних нескольких месяцев вообще не помнил. Он сказал, что произошло недоразумение, и я не должен был умирать. Потому он должен меня вернуть. Однако для этого мне нужно было выбрать старую или новую жизнь. Поначалу подвоха не понял. А потом… это забвение спало, когда ты меня звал... Всё вспомнил, мгновенно практически, ну и потребовал его меня вернуть. Видимо он не хотел всё же, но вернул. Остальное ты знаешь и видел сам...

В зале повисает тишина, Джек опускает голову, пряча лицо в сложенных руках и тяжело выдыхает. Этот рассказ дался ему тяжелее, чем он думал. Всё же, пережить всё еще раз, даже на словах, очень не просто. Недалеко раздается тихий шорох, стук чашки об гранитную столешницу, вновь тихий шум и почти неслышные шаги по-черному полу.

— Джек, — совсем рядом звучит голос, и Зимний Дух приподнимает голову смотря на Кромешника, который стоит возле каменной кровати. Он серьезно осматривает мальчишку и присаживается на край ложа, протягивая пареньку черную чашку с дымящимся шоколадом, — Какой выбор? Ты мне не досказал.

А Джек улыбается, поудобнее перехватывает чашечку за ручку, прикасается губами к горячему напитку и делает два коротеньких, обжигающих горло, глотка шоколада. На секунду даже прикрывает глаза и довольствуется сладостью и запахом. Но после вновь распахивает свои глазищи и повернувшись на бок, чтобы было удобнее смотреть на Короля, слегка улыбается.

— Я больше не Хранитель, — легко говорит Джек, и почему-то действительно это его не задевает и не причиняет боли, а может потому, что он уже нашел действительно что-то, что ему нужно в жизни...

«А точнее кого-то...»

— Он лишил тебя статуса Хранителя? — спокойно переспрашивает Кромешник, но Джек знает этого мужчину, и такое спокойствие в голосе не говорит ни о чем хорошем, потому дотягивается до руки Короля и мягко-успокаивающе царапает ногтями.

— Успокойся. Мне как-то давно стало плевать. И всё равно я бы долго в них не продержался, узнай они о нас. Да и без этого статуса я являюсь Зимним Духом и люблю детей. Кстати о детях… Лунный предлагал, если я вернуть в старую жизнь, то стану главным Хранителем, и все дети меня будут видеть… и Джейми тоже. Но я отказался. И теперь, наверное, меня не будет видеть ни один ребенок на земле, — почти беззаботно оканчивает Джек, и вновь улыбнувшись увлекается горячим напитком, смакуя каждый глоток. Всё же, он всегда был сладкоежкой.

— Почему отказался? Что было другой стороной такого «снисхождения»?

Джек фыркает, тремя большими глотками допивает шоколад, дотягивается рукой до подножия камня и ставит чашечку на пол, а после делает резкий рывок, и сев на шкурах прижимается к Питчу, обнимая того за шею и шепча в губы:

— Потому что при этом мне нужно было отказаться от тебя. А отказываться от тебя, мой любимый Король Кошмаров, я не намерен ни за какие блага или смерти мира.

***

— Ты уверен? — Джек неуверенно оглядывается и еще раз поправляет свою новую черную толстовку, такую же как прошлая, но только черная, с изящными белыми и голубыми узорами магии льда по всему капюшону, вороту, рукавам и вдоль всей матово-черной молнии. Такая модель была более удобная, и, если что, её не нужно было сдирать через голову, а достаточно расстегнуть.

Джек усмехнулся своему отражению, в новом, появившемся здесь всего на минуты, зеркале, которое в принципе было вытащено из какого-то бешено-элитного аукциона. Он ведь понимал, что снимать толстовку придется каждый вечер… и это как минимум, потому и молния была очень кстати, упрощая процесс раздевания. Но Джек не стал заострять внимание на этой теме, и осмотрел под цвет новые бриджи — такие же черные, они сидели как влитые, удобные, теплые и с росписью морозно-голубых узоров по бокам, идеально довершая образ нового Джека Фроста.

Прошло уже пять дней... После их разговоров, признаний Джека во всех грехах, признаний Кромешника в любви, и мирному, почти скучному, отдыху и существованию в подземельях.

«Ибо кое-кто из Темных и Ужасных запретил мне даже думать о чем-то большем, нежели поцелуях, до полного выздоровления и восстановления всех сил!»

Наверху, по докладу теней, всё было спокойно — вера восстанавливалась. Хранители не высовывались. Однако вскоре и Джеку, полностью поправившемуся, и Кромешнику, медленно закипающему и желающему разнести замок Северянина, надоело сидеть на месте. Вот и решили два Духа совместить приятное с полезным. А точнее, Кромешник решил навестить Хранителей, под чутким наблюдением Снежного Духа. Хотя чутким бы это сам Фрост не назвал, у него к защитникам веры были тоже претензии и немалые, но он по крайней мере не даст Питчу по полной навредить и прибить всех Хранителей.

«По крайней мере не всех сразу...» — шутливо про себя думал Ледяной.

Он успокоился, осмотрел еще раз себя в зеркале, и щелкнул пальцами — зеркало исчезло. За последние дня два он начал учиться простым вещам, которые могла делать тьма и тени, и потому стало проще жить в подземельях, и очень удобно на время вытаскивать из мира нужные ему вещи. Будь-то новая плитка шоколада или дорогущее, стоящее больше миллионов фунтов, зеркало.

— Так ты уверен? — вновь переспрашивает Дух Холода и поворачивается к Кромешнику, который вновь что-то рассматривает на зеркально-черном столе, чуть дальше от камина.

— А сам как будто не знаешь, Снежный, — словно отмахивается Король, но Джек знает, что Питч просто собирается с мыслями и берет свои очень злые эмоции под контроль, а чертежи — это отвлекающий ход для самого себя. Фрост подходит ближе, смотрит на увлекшегося Короля Кошмаров, тихо фыркает и, обойдя его, прижимается к спине, царапая плечи Черному Духу.

— Раз уверен, тогда я готов. Можем перемещаться.

Бугимен едва насмешливо усмехается, резко поворачивается к мальчишке, смотрит на того с толикой восхищения и хитрости в горящих золотых глазах, и, наклонившись, ласково целует в мягкие губы. Он резко обнимает Джека за талию, и приказывает Кошмарам рассредоточиться первыми по замку Северянина.

— Устроим Хранителям сюрприз? — и увидев капельки азарта в серебряных глазах, исчезает вместе с Джеком.

***

Первым в большой и светлой зале, где крутится глобус, появляется Король Кошмаров. Он верно подгадал момент, и здесь все Хранители, кроме Феи. Её они с Джеком навестят позже, но это будет уже чисто дружественный визит.

Северянин, пытавшийся совладать с огромным черным львом, проиграл, и животное, по всей видимости, отобрав у него оружие или просто выбив из рук притесняла Хранителя Рождества к стенке возле камина, и утробно рычало. Две пантеры, размером с лошадей, зажали в углу Песочника, который от чего-то даже и не сопротивлялся, но как понял Питч, слегка склонив голову на бок, у Сэнди просто не было сил противостоять этим двум Кошмарам. По всей видимости, возмездие за неправильные дела настигло и Хранителей. Но главное, где-то вверху, под высоким потолком, страшно вопил Кролик, которого держал в своих когтях громадный кондор. Питч оглядел замерших Хранителей, сверкнул яростью в золотых глазах, и естественно направился к Северянину.

— Нежданно и негаданно я нагрянул, не правда ли? — приторно-сладко проговаривает Кромешник, правда под этой сладостью в каждом слове сочится яд, и Санта прекрасно это слышит, ища пути отступления.

— Что тебе нужно?! — всё же рявкает Николас после гнетущей тишины, в которой даже Кролик под потолком заткнулся и внимательно смотрит вниз.

— Мне? — искренне удивляется Питч, — Ну, что вы… Может только… пару десятков заверений с кровавой подписью и долг…

— Да какой долг?! — не понимает Северянин, он выпрямляется, и видя, что лев пока не нападет, пытается придать себе стойкий вид.

— Долг жизни, например! — резко меняя настроение шипит Бугимен, и тьма по приказу, в одно мгновение, заполняет зал, ломая всё на своем пути: взламывая паркет, выбивая стекла в окнах и переходя черными волнами на верхние и нижние этажи. — Может из вас кто-то запамятовал?! А ну-ка, Николас, вспомни события недельной давности… Или раньше? А я ведь говорил тебе — не стой у меня на пути! Но нет же... И ладно, если бы только я, но из-за ваших паскудных выходок пострадал Джек!

— Ты что с ним сделал? Что ты… — Северянин задыхается, не то от осознания, не то от гнева поглощающего его. Он никак не может смириться с тем, что видел на том поле, не может придти в себя до сих пор. Как от силы и мощи Джека, так и от того, что парнишка всё это время общался с Кромешником, а судя по тому что было, когда Джека ранили, они не только общались. И Санта никак не может с этим смириться.

— Что я сделал? Может... как вы его чуть не угробили?! — злобный взгляд золотых глаз, тьма продолжает разрушать все этажи, теперь подбираясь к колоннам и стенам.

— Хватит рушить мой замок! Ты обманом перетащил на свою сторону Хранителя, а теперь… еще и явился сюда и что-то мне доказываешь! — не выдерживает Хранитель Рождества от злости и собственного бессилия, он хочет хоть так — без оружия навредить Кромешнику, но тот только победоносно улыбается и исчезает до того, как Северянин достает руками до места, где он находился.

Сверху сыплются гневные тирады Кролика, который и боится высоты, и не упускает возможности что-то там высказать, в углу, хмурясь, зажимается Песочник. И Кромешник думает, что это лучшее представление, что когда-либо он видел, с участием Хранителей.

— Ты так не хочешь, чтобы я рушил твой замок? — улыбчиво-издевательски тянет Питч, — Что ж…

Он шевелит пальцами и тьма медленно растекается ближе к Кошмарам и исчезает с разных поверхностей, оставляя после себя глобальные разрушения.

— Тогда, думаю, вам подойдут разрушения другого масштаба, так, чтоб наглядно было и понятливей… — Король Кошмаров отходит ближе к глобусу, а из соседнего коридора выходит темная фигура, но когда она выходит на свет, замирают все.

Банни во второй раз замолкает, обвисая в когтях кондора, Северянин не верит тому что видит, а Песочник возмущенно и осуждающе, в слишком быстром порядке, выставляет над головой символы. А в залу заходит слегка веселый и беззаботный Джек: он без посоха, во всем черном, только от этого смотрится намного старше и сильнее, что и подмечают все присутствующие. Он легко обводит всех, кроме Питча, нечитаемым взглядом, и зала начинает надсадно трещать и гудеть от холода, что единым порывом моментально распространяется по комнате, вымораживая и ломая всё на своем пути похлеще тьмы.

— Обманом перетащил на свою сторону?.. — в тишине задает вопрос Фрост, он склоняет голову на бок, сверкает ледяным взглядом, и Северянина одним морозным порывом отшвыривает обратно к стенке, — Это ещё посмотреть надо, кто, когда и кого обманом перетащил на свою сторону.

— Джек, да что ты творишь?! Ты совсем сдурел? Как он тебе мозги прочистил! Да ты всего лишь неблагодарный…

— Отпусти его, а? — прерывая тираду Кролика, Джек смотрит на кондора, и Дикий Кошмар, повинуясь приказу-просьбе, разжимает когти. Хранитель Пасхи летит с криком вниз, падая чуть левее, где стоит Санта, и пока не шевелится, но громко стонет.

— Джек! Что на тебя нашло?! — Николас подрывается и уже хочет кинуться на Зимнего Духа, как сгусток тьмы, который кинул Питч, вновь отшвыривает его к стене. А на золотые хлысты Сэнди Фрост отвечает сам — своей магией, вымораживая золотые песчинки и отгораживая Песочника и вовсе льдистым щитом, так, чтоб не мешал при разговоре, и не лез со своими золотыми игрушками.

— А теперь послушайте меня, дорогие Хранители, — Ледяной скользит взглядом по каждому, благо кроль с трудом поднимается, желая хотя бы сесть, — Я никогда не желал вам зла или не делал ничего против. Но вот вы… врали мне с самого начала. Я ведь был вашим запасным планом. Не так ли? Да... так. Вижу, Николас. Но черт с вами, я это вам простил. Даже решил наладить после победы отношения. И… и выясняется в конце, что вы — вы Хранители Чуда и Веры, у меня за спиной, за спиной всего мира, сотрудничали с Безликим и, черт, по наставлению Луноликого такое вытворяли! Я не знаю, насколько он вам мозги промыл…

— Знаешь что, мальчишка... — перебивает Джека Банни, поднимаясь на лапы и, гневно прижав уши, подходя ближе, хотя на самом деле он начинает бояться, но старается этого не показать, — Еще раз обвинишь Луноликого, и я тебя мел…

Договорить, впрочем, Кролику не удается, ибо внезапно появившийся перед ним Кромешник хватает за шею Хранителя Надежды и отшвыривает в другую залу. Он злобно осматривает оставшихся Хранителей, и выставив руку просит этим Фроста помолчать.

— Тише. Не растрачивай время на слова, которые они даже не поймут, Джек, — Король снисходительно смотрит на немного злого Зимнего Духа и, успокоив парнишку, сам переключается на Хранителей, — А теперь, все дружно слушаем меня. Итак, наши, погрязшие не в самых легких человеческих грехах, Хранители... Мы пришли не драться, но и не на мировую. Это предупреждающий визит, и, надеюсь, больше вы нас не потревожите. Никоим образом и никоим действием. Я оставлю вам жизни, оставлю вам право творить ваше добро над детишками и разносить чудо по миру. Баланс всё же нужен. Но если еще раз хоть кто-нибудь из вас, в том числе и луноликая тварь, попытается перейти нам дорогу… и Хранителей в этом мире не будет. Ровно, как и Луна погаснет навсегда. Я доходчиво изложил суть?

— Ты не можешь говорить такие вещи! У тебя нет на это никакого права! И в том числе ты не можешь забрать Джека, он — Хранитель! — скрывая неприязнь, страх и неподдельную злость, кричит Северянин.

— Я отказался от статуса Хранителя, когда был у Луноликого, — добивает главного Хранителя Фрост, и небрежно пожимает плечами.

— Кстати, я бы сказал более… длинную и с претензиями речь, а так вам более доступно объяснили, что будет, если вновь начнете строить козни. Не надо больше. Не суйтесь туда, где проиграете.

Джек прямо смотрит на Северянина, в одну из секунд сверкнув голубо-лазурным взглядом, а после радужка вновь затухает, окрашиваясь в привычный серебряный. Для полного уверения Хранителей, что никто из них не шутит, Джек нарочно рушит первые этажи, холодом вымораживая опорные балки до такой степени, что они крошатся и ломаются. И пару верхних этажей, в другом крыле, полностью рушатся, вместе с той комнатой где были чары.

— Так значит, ты на его стороне… — прихрамывая, в залу вновь входит Кролик, он смотрит гневно, оскорбленно, с долей испуга — подобно собаке, которую загнали в угол и будут бить палками, и она не знает огрызаться или скулить.

А Джек позволяет Питчу оттащить себя за плечи на середину залы и тихо хмыкает. Рядом слышится неприятный звук режущегося металла, и повернув голову молоденький Дух Снегов наблюдает, как тьма разрывает глобус. А Питч с хищным оскалом мило произносит:

— Это бонус.

Перед тем, как раствориться вместе с Королем Кошмаров в тенях и забрать с собой Кошмаров, Джек усмехается и, посмотрев в глаза всем поочередно, отвечает на вопрос Кролика:

— Я с самого начала на его стороне.

***

В этот день, после разгрома замка, они проводят большую перестановку в подземельях, добавляют в их смежную залу больше света, дополнительные шкуры, только теперь на пол возле камина, переобустраивают с помощью тьмы и льда нижние этажи, для самых диких и опасных Кошмаров. Кстати теперь личный Кошмар Короля вовсе не опасен, из-за Джека он становится более послушным и неопасным, вновь превращаясь в коня, но, всё же, его Кромешник желает держать в резерве.

Гостевая зала, где глобус, становится чуть больше и в ней идеально смотрится измененная дальняя стена, покрытая зеркальным ровным льдом. С помощью магии тьмы, земли и льда теперь в этой стене скапливается весь холод из подземелий и постоянно поддерживает лед. Проще же говоря, Черный и Снежный сконцентрировали на одном монолите камня весь холод, что собирался в подземельях. Стало намного оригинальней, по словам Короля Кошмаров, и намного теплее во всех других комнатах, по словам Зимнего Духа.

Наведываться к Фее пока никто из них не стал, ибо не было ни времени, ни ярого желания. Но Питч пообещал Джеку, что сам через недельку навестит Хранительницу Памяти и Джек обязательно пойдет с ним.

Всё стало налаживаться и приходить в норму, которая и была задолго до появления Безликого. Джек знал, что теперь не Хранитель, но уже строил планы на предстоящую зиму и игрища с ребятней, а Питч уже прекрасно знал, каких детей будет наказывать лично за плохое отношение к друзьям или ненужные злые поступки. Впереди было расширение библиотеки и споры, где размещать около четырех сотен новых Кошмаров. И Зимний Дух был ужасно недоволен идеей Кромешника, и, вообще, на отрез отказался с его новым чертежом по расширению подземелий вглубь.

Но уже тем же поздним вечером, Джек, довольный и со сбившимся дыханием, лежал на Питче и, улыбаясь, облизывал покусанные губы, думая, что расширение подземелий это не так уж и плохо, если каждый их спор будет оканчиваться именно так.

 ~*~

В темном лесу, очень ярком и богатом на разнообразные краски изумрудного и зеленого, бродили Хранители. Их было четверо — Северянин, Песочник, Зубная Фея и Пасхальный Кролик. Когда они вышли на небольшую поляну, то сперва замерли, но после осторожно стали подниматься по-небольшому холмику, где посередине, окруженный лунным светом, сидел мальчик лет семнадцати. Его глаза одиноко поблескивали зеленым, а там, где он касался худенькими пальцами травы — она вырастала в разы больше, покрывалась цветами, и из земли вылезали жесткие жгуты — лианы.

Луноликий выбрал нового Хранителя.

И только на границе, с другой стороны леса, где был хороший обзор, в тени замерли два Духа. Тьма клубилась вокруг них, создавая надежную защиту. А старший Черный Дух хитро усмехнулся, обнял со спины молодого Духа Снегов и тихо проговорил, так, чтоб услышал только он:

— Видишь? Они уже нашли нового Хранителя, и он будет обязан быть на стороне добра…

Конец.

18.04.2017

Лисkey