Суд
Посвящается Алане,
Если высшая воля и есть закон, по которому тебя осудили,
то я готова заявиться с апелляцией к этому мёртвому богу.
Одна моя коллега советовала не замедлять шаг на перекрёстках. Это весьма дельный совет, хотя, увы, не всем понятен, но я попытаюсь объяснить.
Человеческая жизнь часто сравнивается с дорогой, а прямой дорога бывает крайне редко: в любом случае есть разветвления, повороты и перекрёстки. И если уж так случилось, что вы дошли до перекрёстка и не знаете, какую из трёх дорог выбрать, ни в коем случае не замедляйте шаг и уж тем более не останавливайтесь. Потому что чаще всего первая мысль, пришедшая в голову, оказывается самой верной, а остановившись и задумавшись, вы имеете шансы повернуть свою жизнь не в ту сторону. Хотя, существует мнение, что «чему быть, того не миновать», и, если продолжать аналогию с дорогой, куда бы вы не свернули в всё равно рано или поздно попадёте именно туда, куда надо. Как по мне, это чересчур фаталистично, однако кто знает, когда этот принцип сработает.
Клаус Бодлер, сидя в быстро едущей машине, думал о том, что двадцатью минутами ранее ему всё же следовало развернуться на сто восемьдесят и убежать. Тогда бы он мог хоть как-то себе помочь, сейчас же такой возможности уже не было. Оставалось только поддаться течению жизни. Да и к тому же, Клаус вот уже в который раз пережил предательство со стороны человека, которому он доверял, и вместе с тем потерял ощущение значимости жизни как таковой. Опять. Ему опять казалось всё бессмысленным, глупым и словно ненастоящим.
Если вы когда-нибудь были в стрессовой ситуации, в ответ на которую ваш мозг решал полностью абстрагироваться от реальности, то вы наверняка знаете, что в такие моменты время, как и всё остальное, становится незначительным и течёт с невероятной скоростью — в иной раз вы бы ужаснулись этой быстроте, но вы просто пожимаете плечами и возвращаетесь к своим делам. Потому что вам совершенно всё равно.
Думаю, нет особой нужды в том, чтобы подробно расписывать процедуры приготовления к суду, к тому же, дело не такое уж серьёзное, увы, можно сказать повседневное. Не знаю, как у вас, но там, откуда я родом, такие суды случаются буквально каждый день. И в большинстве случаев подсудимый отправляются за решётку. В том городе, где родился Клаус и где должен был состоятся этот суд, были несколько другие законы — например, предусматривалась возможность девушки выйти замуж в четырнадцать лет, с согласия родителя и законного опекуна — но, что касается наркотиков… с ними так или иначе было связано большинство судебных разбирательств в этом городе.
Так что адвокат, назначенный Клаусу, имел большой опыт в ведении таких дел. Основным преимуществом Клауса было его несовершеннолетие. Вторым преимуществом — когда это выяснилось, адвокат пришёл в ярость (потому что по сути это обвинение становилось пустым) — было отсутствие вещественных доказательств причастности Клауса. В его комнате под матрасом был найден пакет героина, однако отпечатков Клауса на пакете не было.
Клаусу несказанно повезло с адвокатом, потому что тот был крайне предан своему делу. Да, это дело не было чем-то необычным, и, как вы знаете, взрослых людей в этом городе всегда больше занимали они сами, чем какие-то там Бодлеры, но этот мужчина однозначно намеревался помочь Клаусу. Впрочем, они оба не знали, что шанс проиграть был велик — здесь уже начиналась не особо интересная нам игра, ведущаяся адвокатами.
Следующие сутки Клаус провёл вне дома. Вне зоны комфорта.
По правде говоря, теперь у него опять не было ни дома, ни опекуна. И, когда выдалось свободное время, он невольно вернулся к размышлениям о том, что будет дальше. Олаф ведь точно попытается этим воспользоваться. Выходит, в этом и состоял его план? Он изначально знал, что так будет? А может…
— Подождите-ка… — вслух сказал мальчик.
Может Олаф и сдал мистера Брауна? Что ж, осудить его за это было нельзя — Клаус это хорошо понимал. По сути сообщить о подобном было долгом любого порядочного гражданина.
— Клаус, — из мыслей его выдернула женщина из органов опеки, которая должна была сопровождать его в суд.
Это значило, что время пришло.
Они прибыли в здание суда заранее. Разумеется, не просто так — их должен был встретить адвокат. Вот только его почему-то нигде не было видно.
Они молча стояли в тихом месте. Говорить им было не о чем, да и Клаус не поддержал бы беседу, но то, что адвокат задерживался, заставило Клауса понервничать.
— Он ничего не говорил вчера перед уходом? — его голос звучал обеспокоенно и даже дрогнул в самом начале.
Женщина мотнула головой.
— Как-то мне это не нравится, — призналась она.
Снова повисла тишина.
Прошло всего несколько минут, но они показались и мальчишке, и женщине невыносимо долгими. А потом позади раздался голос:
— Извините, опоздал.
Этот голос был хорошо знаком Клаусу, а потому он, не оборачиваясь, уже знал, кого увидит. Тем не менее, он всё же повернулся и окинул графа Олафа равнодушным взглядом.
— Ты? — спросил Клаус.
— Я, — ответил мужчина, точно понял, что имел в виду Клаус.
— А что с…
— О, он плохо себя чувствует, — ответил Олаф будничным тоном.
Клаус не хотел думать, что могло случиться с его адвокатом. Вернее, что мог Олаф сделать с ним. Но он очень надеялся, что ничего серьёзного.
По большому счёту Клаусу было всё равно, кто будет защищать его в суде. Ему вообще уже было всё равно. Он просто хотел лечь и больше не просыпаться.
— Он передал тебе материалы? — поинтересовался Клаус.
— Конечно. Смею тебя заверить, что я их ещё и изучил, так что ты точно выйдешь из зала невиновным человеком.
Женщина из опеки, до этого бывшая в смятении, теперь подала голос:
— Извините, но…
— Адвокат мистера Брауна-Бодлера должен был вам написать, — сказал Олаф. — Проверьте сообщения.
Женщина послушно достала телефон и через пару секунд кивнула, но, по ней было видно, всё ещё пребывала в растерянности.
— Но, Клаус, вы… знакомы?
Клаус перевёл усталый взгляд на неё.
— Знакомы, — кивнул он и добавил: — Я полагаю, он мой будущий опекун, так что вам следует обсудить с ним некоторые вопросы.
Вопреки всему, Клауса совершенно не удивлял такой расклад. Напротив, он будто ожидал его. Будто заранее знал, что всё именно так и будет.
Граф Олаф же совершенно не ожидал такой проницательности, так что удивлённого взгляда сдержать не смог. Впрочем, он скоро пришёл в себя, усмехнулся и действительно завёл разговор об опеке.
Клаус не слушал. Он опустился на лавочку у стены и ушёл в мысли. Он не думал ни о чём конкретном, но его мозг просто нуждался в активности, поэтому, пока взрослые говорили, мальчик вспомнил и проанализировал некоторые эпизоды из прошлого, а затем осмелился представить, как там сейчас Вайолет и Солнышко. Прошёл почти год, а значит, близился день прилива. Ну и славно. Они смогут покинуть остров и прожить долгую и счастливую жизнь. О своём будущем Клаус предпочёл не думать. Он уже знал, что вряд ли с графом Олафом ему будет так уж плохо, но от мысли о жизни с этим человеком под одной крышей всё равно становилось тошно.
Когда пришло время вставать и заходить в зал, Клаусу меньше всего хотелось смотреть на толпу людей. Однако, когда он заметил знакомую фигуру мистера По, в груди появилась иррациональная и слабая надежда, что на месте судьи он сейчас увидит мисс Штраус и всё сложится иначе… Но большая его часть понимала, что это глупо и безнадёжно. По-детски. А Клаус ребёнком не был уже давно. Он собрался с силами, сглотнул и решил с достоинством встретить судьбу, какой бы она ни была.
Суд прошёл на удивление быстро. Сторона обвинения сулила Клаусу несколько лет колонии для несовершеннолетних, однако обещание графа Олафа не было пустым. Он владел ораторским искусством и умел убедительно говорить. К тому же, защита была искусно выстроена человеком, который на этом уже давно собаку съел, так что всё прошло гладко.
В самом начале, правда, мистер По возмущённо вскочил с места и начал было протестовать — он не мог смириться, что адвокатом Клауса выступает граф Олаф — но его быстро осадили. Надо сказать, что мистер По был практически полностью уверен в том, что Клаус Бодлер действительно виновен. Более того, он считал, что Томас Браун, чье разбирательство состоялось утром, покрывает «малолетнего преступника».
Но уже через каких-то полчаса Клаус, полностью оправданный сидел на заднем сиденье машины женщины из опеки. Он так и не вспомнил, как её зовут, да и не пытался. Сейчас было важно, что он вышел сухим из воды. Ему повезло, что на заседании не всплыло ничего из его прошлого: при желании сюда можно было приплести и «убийство графа Олафа», и попытаться доказать поджог отеля «Развязка» или того приюта… В какой-то момент он даже испугался, что проведёт ближайшие годы в заключении. Но теперь ему это не грозило.
— …так вы говорите, что уже опекали Клауса Бодлера раньше? — нахмурилась женщина.
Клаус невольно вслушался, услышав своё имя.
— Почему же опека перешла к другому человеку?
— Потому что такова была последняя воля миссис и мистера Бодлер, — пожал плечами Олаф. — Вы недавно работаете в опеке?
Женщина смутилась, по её щекам даже прошёл легкий румянец.
— Да, — неловко улыбнулась она. — Я всего год назад переехала сюда…
— А, тогда неудивительно, — перебил её мужчина. — Эта история знатно нашумела, но произошла почти четыре года назад. С тех пор… много воды утекло…
Граф Олаф посмотрел в зеркало заднего вида, и их с Клаусом взгляды пересеклись. Мальчишка заметил некоторое волнение в поведении мужчины. Оно было понятно: как бы эта дама не начала ворошить прошлое и копаться в желтушных статьях «Дэйли Пунктилио», которые, к сожалению, являлись едва ли не единственным источником информации.
— Что ж… Тогда с этим не должно возникнуть проблем, — помедлив, проговорила она. — А что по этому поводу думает Клаус?
Клаус не сразу понял, что обращаются к нему. Он «завис», глядя в глаза в отражении. Он всё же задумался о том, что будет дальше, в ближайшем будущем, и очнулся, только когда женщина повернулась к нему.
— А… — он взглянул на неё, моргнул несколько раз, обрабатывая суть вопроса, и снова посмотрел в зеркало. — Я… я не против.
Эти неуверенно произнесённые слова стали точкой невозврата. Они запустили необратимый процесс, и, пусть Клаус и Олаф тогда ещё и не знали об этом, каждый почувствовал, что что-то изменилось. Теперь всё будет по-другому.
Мой уважаемый редактор,
Я хотела бы от всей души поблагодарить вас за тот труд, который вы уже проделали и который вам ещё предстоит проделать.
К сожалению, я не могу выдать вам своего местоположения, но в ближайшую неделю я наведаюсь к вам, чтобы кое-что обсудить. От мистера Сникета по-прежнему нет вестей, а он мне сейчас как никогда нужен.
Следующую главу я вручу вам при встречи, а если нет, то наведайтесь в бывший дом графа Олафа. Джентльмен, проживающий там, весьма любезен, и копия на всякий случай находится у него. Скажите ему: «Капитан ищет людей», и он отдаст вам папку с листами бумаги.
Кстати, это правда: я ищу людей. Вы и сами понимаете, что раскол всегда порождает ещё больший раскол, но, признайтесь, вы тоже не ожидали, что вам придётся быть непосредственным участником этой борьбы? И, согласитесь, после стольких смертей, ГПВ по сути перестала существовать, как бы печально то ни звучало. Так что я надеюсь ещё хоть раз увидеть вас.
С уважением и искренней признательностью,
капитан Л. В. Синни