Редкое удовольствие, доступное живым, может сравниться с безмятежностью и удовлетворением от неопределенности будущего, что вечно сопровождают тех, кто уже умер или только совершает переход от одного состояния к другому. Этот процесс настолько естественен, что не заставляет людей, под конец века задумывавшихся о том, каково это — совершить переход, — вспоминать о своих сомнениях, стоит им сделать первый шаг. Для всех, чье состояние перехода началось само, в нужный момент, или было вызвано с помощью внешних раздражителей вроде сил природы или убийц, это состояние — настоящее блаженство, где они чувствуют себя так хорошо, как это только возможно. Но для тех, чей переход спровоцировала отнюдь не сторона живых, этот самый переход — самое жуткое и тревожное состояние, какое только может существовать.
Дезмонд пришел в себя в непонятном месте. Он не стоял, а словно завис — пола под ним не было, — и не падал. Он просто висел, находился в пространстве, напоминающем космос с его невесомостью, только с той разницей, что тут он мог дышать. Но где это — тут? И, что важнее, что произошло?
Ответов не было. Их просто было неоткуда взять. Он остался совершенно один. Он не имел представление о том, как он оказался там, где оказался, и что ему делать дальше. Если бы он находился в каком-то определенном течении, то было бы проще — можно было бы расслабиться и позволить течению нести его туда, где он, возможно, получил бы ответы на свои многочисленные вопросы. Но попадать было некуда — из ниоткуда никто никуда не попадает.
— Когда-нибудь это бы произошло, — услышал Дезмонд чьи-то слова, раздавшиеся в этом нелепом пространстве. На уровне его глаз вдруг что-то вспыхнуло, следом превратившись в крошечную звездочку, пульсировавшую на фоне бесцветного пространства.
— Что это значит? — решился спросить он, однако, пребывая в твердой уверенности, что ему послышалось.
Звездочка пульсировала перед его глазами не больше двух секунд после того, как с губ Дезмонда слетел последний звук. Но вдруг она сжалась до размера микроскопической пылинки, чтобы затем, подобно взрыву, разрастись в размерах. Обдавая кожу Дезмонда жаром, она увеличивалась и принимала вполне определенную форму, очень напоминающую человеческое тело. Но Дезмонд, чувствуя исходивший от нее жар и что-то, что он мог бы назвать информационным давлением, даже давлением мудрости и знания, заключенными в этом… существе, понял — он столкнулся с чем-то очень далеким от человека.
Существо, которое Дезмонд увидел перед собой через неопределенный отрезок времени, выглядел как гигантская женщина, чей рост был примерно равен девятиэтажному зданию. Но больше ее роста и необычной внешности — расплывчатым очертаниям лица, одежды и странного головного убора, детали которых было сложно рассмотреть, — Дезмонда удивляло и даже заставляло трепетать впечатление от одного ее присутствия рядом.
— Ты совершил переход и поэтому все забыл, — сказала ему женщина. — Прежде, чем я отвечу на твой вопрос, тебе придется вспомнить то, что заставило тебя его совершить.
Дезмонд не успел задать ей даже один из тысячи вопросов, возникших у него в ту же секунду, как она закончила говорить. Видимо все в пространстве, где он оказался, подчинялось этой странной женщине, даже весь его организм, мозг, память… Воспоминания, одно страшнее другого, поплыли перед его глазами, чтобы затем прокрутиться в его голове черно-белым фильмом.
***
Когда Дезмонд и Шон прошли по коридору до последней и, судя по всему, единственной подземной комнаты, что была в этом Храме помимо гигантского зала, они были вынуждены пару минут постоять на входе — в комнате было светлее, чем в коридоре, и их глазам нужно было привыкнуть. Через несколько минут они были готовы осмотреться. Комната показалась парням по меньшей мере странной. Она была практически пустой, сплошь стены со светящимися в них прожилками, пол и потолок, исключением стал проход, через который они попали в нее, и гигантская непонятная конструкция, расположившаяся в самом центре комнаты.
— Что это за хрень? — удивился Дезмонд, сделав два шага вперед.
Конструкция представляла собой странную узкую стену из такого же камня, из которого были сделаны стены Храма. В ней, однако, присутствовали странные углубления, в которых на свету прожилок блестели золотые предметы. Наверху пустыми глазницами затягивал в себя взгляд каждого, кто на него смотрел, череп. Под ним расположился гигантский золотой посох, а еще чуть ниже, справа и слева, блестели на свету два золотых шара. Ни притронуться к ним, ни даже рассмотреть все эти предметы внимательней, парни не успели. С момента, как Дезмонд задал свой риторический вопрос, прошла едва ли минута, максимум — две. Тем сильнее шокировал их обоих голос, раздавшийся, казалось бы, ниоткуда.
— Это наше наследие, Дезмонд.
Этот голос заставил Дезмонда чуть ли не потерять сознание от резкой боли, резанувшей по нервной системе. Это было частью того, что он пытался забыть, несмотря на то, что любовь требовала не забывать. Это было то, что он уже смог отпустить. Дезмонд беззвучно открывал и закрывал рот, чувствуя, как болят легкие, которым не хватает воздуха, настолько сильно его шокировал голос, который он только что услышал. Видимо, обладатель голоса понял, сколь сильное впечатление он произвел на Дезмонда, поскольку в следующий миг он тихо засмеялся. С той стороны стены, делившей комнату на две половины, послышались шаги, и к парням вышел высокий светловолосый человек. Шон, до этого тщательно наблюдавший за Дезмондом, заставил себя отвести от него взгляд и посмотрел на этого человека. Он видел этого мужчину лишь пару раз, и то на экранах проекций, но ему не составило труда узнать его.
Из-за стены к ним вышел Клэй Качмарек.
— Какого черта? Ты ведь… я видел раны в твоей груди, как? — вздрагивая от едва сдерживаемых рыданий, прошептал Дезмонд. — Это попросту невозможно!
— О, Дезмонд, ну что же ты? — ласково и даже как-то издевательски протянул Клэй, шагая к ним. — Разве так встречают своего парня, которого ты не видел целых полгода? Или что, не успел ты оказаться в Черте, как тут же поспешил найти себе кого-то еще? Черт, да так и есть! Надо же, Дезмонд, ты, оказывается, та еще шлюшка!
— Закрой рот, — отчеканил Шон, сделав шаг вперед и встав на пути Клэя, не давая тому подойти к Дезмонду.
— Что, прости? — Клэй остановился и смерил Шона уничтожающим взглядом.
— Я сказал тебе заткнуться, — Шон не отводил взгляда, и, казалось, между ними вот-вот завяжется драка. — Ты не имеешь права говорить так о нем, особенно после того, что ты сделал. Сам факт твоего присутствия здесь означает только одно — ты с самого начала был заодно с тамплиерами, так? После всего этого, единственная подстилка в этой комнате — ты.
— Слишком громкие слова для тебя, Шон, — засмеялся кто-то четвертой в этой комнате, до этого момента продолжавший скрываться за стеной так же, как это поначалу делал Клэй. Теперь побледнел уже Шон, узнавший этот голос, а Дезмонд и вовсе тихо застонал, чувствуя, как сдают его нервы. Из-за стены к ним вышел Дэниел Кросс. — Ты тоже далеко не ангел. Уж я-то знаю.
— Какого черта вы оба здесь забыли? — с трудом выдавил из себя Дезмонд.
— Мы здесь за тем же, зачем и вы, — с равнодушной улыбкой сказал Клэй. — Мы не настолько сильны, как ты, Дезмонд, или остальные твои друзья, но у нас у обоих есть сила Пророков. Богиня объяснила — сил даже двух Пророков хватит, чтобы совершить перезапись. А ваше присутствие ничего не изменит, так что, будьте добры, постойте смирно.
Шон не смог заставить себя даже сдвинуться с места, с самого появления Дэниела он не произнес ни слова и даже не шелохнулся. Но Дезмонд, сумевший отделить свою боль от осознания серьезности ситуации, попытался сделать хоть что-то, хотя бы прорваться к стене со странными золотыми предметами.
— Я сказал, стоять! — раздраженно шикнул Дэниел, вскинув руку с зажатой в ней какой-то золотой палкой. Палка засияла золотым светом, который даже на миг заполз на его руку. Через секунду этот золотой свет теплым прикосновением окутал Дезмонда, чтобы в следующий миг сковать его и заставить остановиться. Дезмонд не мог пошевелиться, он не мог даже говорить, дышать получалось с трудом.
То, что Дэниел сделал с Дезмондом, наконец, заставило Шона прийти в себя и предпринять попытку помочь ему. Но его планам помешал Клэй, схвативший его за руку и толкнувший его в сторону Дэниела.
— А ведь по тебе не скажешь, что от тебя одни проблемы, — заметил он, наблюдая, как Дэниел подчиняет себе Шона так же, как он только что обездвижил Дезмонда.
— Не отвлекайся, мы еще не закончили, — прошипел Дэниел, с помощью палки заставив Шона подойти вместе с ними к стене.
Они втроем подошли к ней — улыбающиеся Клэй и Дэниел и Шон, пытавшийся сопротивляться влиянию золотого света так упорно, что из его носа даже потекла кровь. Взяв Шона за руку свободной рукой, Кросс приставил свой золотой скипетр, как узнал потом Дезмонд, к рукоятке гигантского посоха, а Клэй положил руку на один из золотых шаров. Пару секунд ничего не происходило, но затем земля содрогнулась. Предметы в выемках в стене засияли, но свет от них был гораздо ярче, чем свет от скипетра в руке Дэниела. Дезмонд, будучи не в состоянии пошевелиться, просто смотрел на то, как стена, до этого фиксировавшая золотые предметы, рассыпается золотой пылью. Предметы зависли в воздухе, продолжая светиться. Золотой свет начал разрастаться и соединять тоненькими светлыми нитями предметы, окутывать их еще сильнее, стирая собой все, что могло выдать в них прежние металлические и холодные вещицы. Через минуту они превратились в подобие человека — золотая лысая голова с пустыми глазницами, тонкие, слабые руки, грудная клетка с выступающими ребрами, золотой свет вместо талии и ног. Зрелище было не из приятных. Это существо еще несколько секунд просто висело в воздухе, чуть увеличиваясь в размерах, и, наконец, окончательно закончило все возможные видоизменения. Существо, зависшее в воздухе над ними, склонилось и заговорило.
— Чего вы хотите, Пророки?
— Власти. Власти для ордена Тамплиеров, — сказал Дэниел, даже не пытавшийся скрыть своей радости от всего происходящего.
Клэй ничего не сказал. Он лишь кивнул, соглашаясь с тем, что сказал Дэниел. Существо кивнуло и хлопнуло в ладоши, затем разведя их в стороны. Между ними родилась маленькая звездочка, зависшая на секунду на одном месте, и затем принявшаяся увеличиваться в размерах. Когда она стала размером с крупное яблоко, существо хлопнуло в ладоши еще раз, захватив в этот хлопок золотой шарик. В следующий миг кожу Дезмонда обожгло жаром, а перед глазами заплясали золотые пылинки. Все исчезло. Все закончилось. Они не справились.
***
Вспомнив о том, что произошло перед тем, как Дезмонд попал в непонятное пространство, он почувствовал себя просто ужасно.
— Мы проиграли. Мы не справились. Все кончено, — прошептал он, чувствуя, как по щекам катятся горячие слезы.
Странная гигантская женщина, все еще наблюдавшая за ним, мягко улыбнулась.
— Не вини их за то, что они выбрали служить именно той Богине, принципы которой очень близки к их принципам. Они все искали власти и контроля над вселенной, и на один цикл они их заполучили. Рано или поздно это все равно бы случилось.
— Но ведь они погубят все! Они столько совершили зла, имея лишь часть существующих возможностей, а теперь им доступны все! — вскричал Дезмонд. Ему показалось, что все это — лишь плохой сон. — Черт!
Дезмонд обхватил себя руками за голову, чувствуя, что вот-вот он сойдет с ума.
— Ты тоже однажды выбрал эту же богиню, так что на твоем месте я бы не жаловалась, — ехидно заметила женщина. Она усмехалась, и Дезмонд, заметив это, разозлился. — Да, ты этого не помнишь, но однажды ты пришел сюда, чтобы спасти планету от катастрофы. Перед тобой стоял выбор — выбрать ту богиню и, с ее помощью защитив планету, дать ей власть над всем, или пойти со мной, позволив погибнуть большей части человечества. Ты сделал то, что сделал. Не стоит этого стыдиться.
— Тогда я сделал хоть что-то, — Дезмонд провел рукой по лицу, смахивая с него слезы. — Сейчас я не сделал ничего. Я подвел всех. Я… потерял человека, которого люблю. Вот за это… мне действительно стыдно.
— Те, кого ты любишь, всегда рядом с тобой, даже если ты этого не видишь, — вздохнула женщина.
Она мягко хлопнула в ладоши, как это сделало существо, перенесшее в это странное пространство Дезмонда. Серое пространство вокруг них вздрогнуло, пошло трещинами и рассыпалось, обнажая истинный внешний вид места, где он оказался. Этот истинный вид был золотым, как-то свечение вокруг предметов в стене. Дезмонд продолжал висеть в нем. Когда Дезмонд привык к смене обстановке, женщина кивнула ему за спину, и Дезмонд, чувствуя, как его сердце пропустило удар, обернулся.
За его спиной сотни и тысячи маленьких звездочек сбивались в плотную фигуру, чьи очертания вскоре показались ему очень знакомыми. Через пару минут они застыли и исчезли, оставляя вместо себя Шона, судорожно вертевшего головой и пытавшегося понять, где он, и что происходит.
— Шон! — чувствуя, как его нервы окончательно дают сбой, а из глаз снова потекли слезы, прошептал Дезмонд.
— Мы… Господи, Дез, — выдохнул Шон, хватая Дезмонда за протянутые к нему руки и притягивая его к себе. Они прижались друг к другу, пытаясь убедиться в том, что им повезло встретиться после всего произошедшего.
Женщина сохраняла молчание все время, понадобившееся им, чтобы справиться с чувствами и убедиться, что они оба в относительном порядке. Но когда Шон, уже отдалившийся от Дезмонда, но не выпустивший его руки из своей, увидел ее, он не смог удержаться от вопроса.
— Ты… Вы ведь… одна из Тех, Кто Были До?
Женщина кивнула.
— Да. Меня зовут Минерва. И я одна из последних, кому еще повезло не исчезнуть. Еще есть Юнона. Та самая богиня, которая научила тамплиеров всему, что помогло им воплотить их план в жизнь, — честно ответила она. — Сегодня за вас использовали десятую попытку из двенадцати, данных вам.
— Что это значит? — спросил Дезмонд, почувствовав подвох в ее словах.
— Когда нас, Предтечей, было больше, мы запрограммировали этот Храм так, чтобы вы смогли прийти в него ровно двенадцать раз. Мы дали вам двенадцать попыток на то, чтобы создать такой мир, жизнь которого не будет зависеть от нас или артефактов, — Минерва смотрела на них так внимательно, словно хотела высветить в них своим взглядом что-то непонятное. — Вы использовали девять попыток, и следующий раз, десятый раз, мир будет жить по правилам тамплиеров. Посмотрим, что из этого выйдет.
— И мы ничего больше не можем сделать? — Шон, казалось, до сих пор не верил в то, что он слышал.
— Нет. По меньшей мере, сейчас, — мягко усмехнулась Минерва. — Идите с миром, Пророк и Проводник. Я не знаю, повезет ли вам переродиться или нет, но этот раз… он будет особенным, это точно. Идите с миром. Вы уже отстрадали свое.
Договорив, Минерва растаяла в пространстве светлым дымом. Шон и Дезмонд переглянулись. Пространство снова начало трещать и рассыпаться, да и сами они тоже — их ноги начали распадаться на микроскопические пылинки, что не причиняло им никакой боли или иных неприятных ощущений. Парни переглянулись.
— Если мы встретимся в следующей жизни, — попросил Дезмонд, когда они исчезли практически наполовину, — давай не будем терять время, а постараемся вспомнить друг друга как можно раньше?
— Это проще сказать, чем сделать, — хмыкнул Шон.
Вместо лишних слов и просьб, он притянул то, что осталось от Дезмонда, к себе и поцеловал его, решив, что это лучший способ исчезнуть из чертового мира, в котором их считали преступниками. Дезмонд ответил на поцелуй, думая примерно о том же самом.
Когда их тела превратились в пыль окончательно, пространство, уже трещавшее по швам, рассыпалось окончательно. После этого и Храм, и весь мир, оказались поглощены источником золотого света.
Переход свершился.