В семь часов сорок три минуты в дверь Тони раздаётся тихий стук. Подходя к двери, Тони вздыхает и думает, почему он решил, что заниматься игрой на фортепиано с вечера и до ночи — хорошая идея. Урок Питера начинается в восемь, но его ученик, как обычно, пришёл раньше. Тони вдруг чувствует нарастающий где-то внутри него страх. «Всё будет хорошо», — думает он. Это всего лишь часовое занятие музыкой, он сможет его выдержать. Он берётся за дверную ручку, считает до десяти и глубоко вздыхает, морально готовясь к вечеру.

Тони медленно открывает дверь — за ней стоит Питер, он бледен и выглядит таким же напряжённым, как и его учитель. Боже, прошла неделя с того момента, как… это произошло.

Тони не успевает и рта раскрыть, как Питер выпаливает:

— Т-тебе некомфортно со мной? Если хочешь, мы можем… можем просто завершить наши занятия. — Питер заикается, неловко перебирая пальцами, и, кажется, готов в любой момент сбежать.

— Всё в порядке, малыш. — Тони как-то находит в себе силы на спокойный ответ. — Проходи.

Он отступает в сторону, и Питер осторожно входит в квартиру.

Тони закрывает дверь и только тогда понимает, что нет, он ещё не готов к тому, чтобы Питер возобновил с ним занятия. Но уже немного поздно брать свои слова назад. Кроме того, он уже отменил два занятия до этого…

Тони открывает рот, закрывает и снова открывает.

— Мне нужно ненадолго в душ, — выпаливает он.

— Оу, ладно, — тихонько выдыхает Питер. — Тогда я… просто подожду в гостиной.

— Хорошо. — Тони твёрдо кивает и чуть не врезается в кресло, в спешке уходя в коридор.

Он берёт из спальни сменную одежду и идёт в ванную. Закрывая дверь и запирая её на замок, он расслабленно выдыхает. Быстро раздевшись, Тони заходит в душевую кабину. Он на минуту прислоняется головой к изразцовой стене, давая воде забрать с собой его напряжение.

Боже, ему нужно собраться. В конце концов это была его идея, чтобы… вести себя так, словно ничего не произошло.

Но его мозг продолжает подсовывать кадры один за другим: трясущиеся руки, мягкие губы и розовые щёки. Боль во взгляде Питера, когда Тони сказал ему сделать вид, будто этого поцелуя никогда не было.

Тони должен был быть более осторожным, более ответственным. Он не слепой, он видел, с каким обожанием на него смотрел Питер и как вспыхивали от смущения его щёки. Он всегда думал, что это простое восхищение, а не что-то… из ряда вон выходящее.

Но то, что он был беспечным, ещё полбеды. Самое ужасное было то, что он, боже, даже не оттолкнул Питера.

Хотя нет, секунду, самым ужасным во всём этом были его сны. С той ночи ему постоянно снился тот неловкий поцелуй в концертном зале. Но, к счастью, Тони всегда просыпался до того, как поцелуй перерастал в нечто большее…

Тони яростно качает головой и тянется за бутылкой шампуня. Он не должен заставлять Питера ждать слишком долго.

Через десять минут он вытирает волосы полотенцем и переодевается в свежую одежду. Его волосы ещё немного влажные, но ему всё равно, и он выходит в коридор.

Когда Тони проходит в гостиную, его слуха касаются нежные нотки. Питер сидит за фортепиано, его тонкие пальцы порхают над белыми и чёрными клавишами, и он не может оторвать глаз от этих изящных движений.

Тони тут же узнаёт отрывок: Гимнопедия. Питер всегда играет эту мелодию, когда нервничает, и, к облегчению Тони, делает он это сейчас намного лучше, чем раньше. Тони молча подходит к нему и садится рядом, начиная играть. Пальцы Питера замирают, когда он поднимает на него взгляд и смотрит огромными глазами, неуверенно улыбаясь.

Удивление на лице его ученика переходит в блаженство и трепет от приятной мелодии, которую они играют вместе.

Губы Тони изгибаются в улыбке, и, боже, он надеется, что он не выглядит слишком влюблённо.

Музыка почти подходит к концу. Но они никогда не достигнут конца, потому что Тони, сам того не замечая, придвигается ближе и случайно касается плечом плеча Питера. Это касание вызывает у них обоих дрожь, и они одновременно прекращают играть.

— Прости. — Тони быстро отстраняется. — П-прости.

Питер прикусывает губу, а затем быстро тянется к руке Тони.

— Пожалуйста, перестань меня избегать, Тони.

— Я не…

— Избегаешь, — низким тоном перебивает его Питер. — Ты даже отменил два занятия с той ночи…

— Я не хотел делать тебе больно, малыш, — начинает Тони.

— Но ты это сделал.

Тони хмурится.

— Пит, ты же знаешь, что мы не можем.

Питер сердито сводит брови к переносице и вздыхает. Затем он медленно и аккуратно обхватывает пальцами запястье Тони. Тот не может отдёрнуть руку, особенно потому, что Питер так робко удерживает его. Это правда очень мило.

На мгновение между ними воцаряется тишина. А затем Питер говорит:

— Мне нравятся твои руки, Тони.

— Что? — Тони слегка удивлённо приподнимает бровь от такого неожиданного заявления.

— Мне нравятся твои руки, — спокойно повторяет Питер. — И мне нравится смотреть, как ты играешь, ты всегда такой мирный и страстный, когда играешь. Мне нравятся наши подшучивания друг над другом в перерывах. И нравится, как ты улыбаешься, а особенно, как улыбаешься мне. — Питер замолкает, наверное, ожидая ответа. Не получив его, он продолжает: — Ты очень мне нравишься, Тони. — Он вздыхает. — Вот почему я хотел сказать тебе это после концерта, но всё испортил, когда поцеловал тебя…

— Питер, — мягко шепчет Тони. Его сердце немного ускоряет ход, он ошарашен словами парня. — Мы не должны…

— Я знаю. — Питер вымученно стонет и закрывает лицо ладонями. — Поверь. Я знаю, Тони. Но мне уже восемнадцать. И… я вижу, как ты смотришь на меня, понимаешь? И мне… мне кажется, что мы можем попробовать.

Тони прикусывает губу.

— Я твой учитель. И даже если тебе восемнадцать, мы не должны этого делать. Это будет… плохо выглядеть, с какой стороны ни взгляни. И каково тебе будет скрывать это от своих друзей? От тёти?

Питер отводит от лица руки и задумчиво смотрит на Тони.

Он придвигается ближе, и Тони чувствует тёплое дыхание, опалившее его щёку. Он напрягается, но когда Питер снова тянется к его рукам, не возражает.

— Мне всё равно, если мы никогда не расскажем о наших отношениях, — говорит Питер дрожащим голосом, сжимая мужские руки в своих маленьких ладонях. — И я знаю, что мы не должны, но… — Он сглатывает, приковывая взгляд Тони к его бледной тонкой шее. — Но, Тони, если ты хочешь рискнуть… — Питер закрывает глаза и ещё немного наклоняется к Тони, но замирает в миллиметре от его губ. Он терпеливо ждёт, пока Тони сам сократит расстояние между ними.

Они не должны этого делать, в сотый раз думает Тони. Но когда он смотрит на лицо Питера, когда видит его покрасневшие щёки и нежные губы, все его сомнения исчезают, и границы между хорошим и плохим начинают стираться.

Они одни в этой тихой тёмной гостиной. Никто этого не знает, и никто не может им помешать.

***

Тони осторожно подаётся вперёд и судорожно вздыхает, когда их губы вновь соприкасаются.

Так начинаются их тайные отношения.