Ноябрьские дни медленно тянулись друг за другом, одаряя Лоренса депрессией. Каждый его день казался бессмысленным. Бессмысленным и долгим, как вечность. Ложась в свою постель глубокой ночью, он почти не смыкал глаз. Думал часами. Думал о том, что он делает не так. Почему его наладившаяся жизнь резко покатилась ко всем чертям.       

Восемь дней. От Аллена ничего. У него есть номер Лоренса, но так ни разу на его телефон не пришло сообщение. Это заставляло думать о самом плохом. Может, он сбежал? Не хочет больше видеть человека, не принявшего его чувств. Может, он покончил с собой? Беспричинно, ведь никто не уходит в пустоту. Всё, что бывало в голове блондина по ночам — сумасшествие чистой воды...       

Никто не мог ему помочь. Никто не знал о причинах его депрессии. Даже самый близкий ему человек, — Френсис — и тот не понимал, что происходит.       

С каждым днём Лоренс терял в весе. Еда казалась отвратительной до тошноты. Всё вокруг казалось ему совершенно чужим и таким далёким. Это сводило с ума. От бессонницы под его глазами уже появились мешки. Как странно и до боли иронично всё это выглядело в его глазах. Он был счастлив. У него было всё. Он был готов идти вперёд. Но в один момент лишился того, кто стал в его жизни главным звеном. Именно. Лоренс уже не представлял своей жизни без Аллена.       

Так почему он ушел? Он не должен был. Лоренс вёл себя агрессивно и эгоистично по отношению к пропаже Аллена. В определенный момент без него, блондину стало казаться, что мужчина был его собственностью, и он не имел права так покинуть его.       

Как и предполагалось, Лоренс не переставал ходить туда. Он приходил к Аллену и тихо стучал в дверь квартиры. После нескольких минут тишины он делал это вновь, и так около десяти раз. Отчаявшись, он не уходил. Блондин садился под дверью и ждал появления Аллена часами. Только под его дверью он мог хоть час спокойно поспать, не просыпаясь от скверных снов. Приходя к нему после учёбы и возвращаясь домой поздним вечером, он не добивался ничего. Ни звука из квартиры. Лоренс периодически пропускал занятия с профессором Фельдштейном, но вместо ужина, перед тем, как лечь в постель, он выходил на свой холодный балкон, брал скрипку и без перерыва играл одну и ту же мелодию. Ту, что когда-то сыграл Аллену. Снова и снова, будто взывая к нему через свою печальную игру. Во время неё он, сам того не замечая, плакал. Чуть ли не навзрыд, считая это нормой или побочным эффектом депрессии. Когда плакать становилось уже невозможно, а руки замерзали настолько, что не могли держать смычок и зажимать струны, он клал скрипку на пол и, подходя к самому краю балкона, уже в ночи, кричал. Громко, как сумасшедший. Каждую ночь на крик в его комнату приходил отец. Чуть ли не стаскивая Лоренса с балкона, он заводил его в комнату и укладывал в постель. Тот почти не разговаривал. Ни дома, ни на учёбе. Только мысли. Бесконечный их поток разрывал голову. Мать считала это нормой, ссылаясь на переходный возраст. Все остальные, включая отца, домработницу, Френсиса, учителей академии и профессора Фельдштейна, считали это психическим расстройством... 

— Эй, больной, ты тут не отдашься Богу? — с иронией в голосе, стоя прямо перед сидящим за партой Лоренсом, смотрящим вперёд, в пустоту, спрашивал его одногруппник. 

Один из тех, что любил унизить. Благородная кровь в таких людях бушевала. Они желали доминировать над всеми вокруг.       Не дождавшись от Лоренса ответа, он дернул его за волос и переспросил: 

— Ты тут не помрёшь? Жуткое будет зрелище.       

Одна из одногруппниц заметила, что между старостой и Лоренсом, будучи и без того в плохом состоянии, начинается стычка. Девушка подошла к юному графу, смотрящему сверху вниз на блондина, и похлопала его по плечу. 

— Прекрати. Разве не видишь, что ему нехорошо? Хочешь, чтобы тебя считали виноватым, если вдруг ему станет ещё хуже? Оставь это всё. Глупо выглядишь, — тут же заговорила она. 

Рыжая девушка с короткой стрижкой и формами, которым могли позавидовать все девушки в академии. Пожалуй, это и остановило старосту от нападений на блондина. Девушка была очень хороша собой и привлекала всех парней вокруг. Всех, кроме Лоренса. 

— Если ты просишь, я, пожалуй, оставлю его. Хорошо, — русоволосый парень отступил от стола блондина и подошёл вплотную к его спасительнице. 

— Довольна, Виктория? Я сделал так, как ты сказала, а теперь сделай так же и ты. Сходим куда-нибудь? 

— Куда-нибудь, где ты потратишь много денег и получишь от меня только взгляд и пару улыбок? Хорошо, Джозеф. Мы сходим в хороший ресторан. Но сделаем мы это после того, как я услышу искренние извинения перед этим парнем. 

— Чего? Думаешь, я стану так унижаться? С него хватит и того, что я не тронул его лицо после откровенного игнорирования, — резко ответил староста Джозеф. 

— Ну, как знаешь, — с усмешкой, уже уходя к себе за парту, произнесла Виктория.       

Лоренс не слышал ничего вокруг. Не моргал и дышал так, будто был уже мертвецом. За восемь дней он ни разу не взял в руку ручку и не открыл тетрадь. Время в академии было для него тяжелым. Особенно тяжёлыми были уроки иностранного. Слыша преподавателя, который говорил на английском, Де Витри постоянно вспоминал Аллена. Думал о нём и не мог сдерживать слёз. Закусывая губу, он вытирал еле заметные капли с лица. Когда учитель замечал его плохое самочувствие, он лично отводил его чуть ли не под руку к врачу. В комнате медицинского работника он проводил остаток урока и молча шёл на следующий.       

Пятнадцать дней от Аллена нет ничего. Лоренс перестал ждать сообщений или звонка, но не переставал сидеть под его дверью. После несостоявшейся встречи он так же возвращался с Френсисом домой и молчал. Водитель пытался разговорить его, но Лоренс не слышал, не видел. Он не хотел видеть и слышать ничего. Ничего, кроме Аллена и его голоса. Каждая мысль в его голове была о нём. Миллионы раз он повторял его имя. Мысленно и шёпотом. Пятнадцатый день заканчивался, когда блондин лежал в своей мягкой и чистой постели. Парень не шевелился. Лежал себе на спине и смотрел на балдахин, отогревая свои обмороженные на балконе руки.       

Проспав от силы три часа, Лоренс встаёт с рассветом и собирается на учёбу. Шестнадцатый день. Чёртов шестнадцатый день без Аллена. Что изменится, если он снова придет к нему на несколько часов? Ничего. В ходе недолгих размышлений, Лоренс принимает решение остаться у его дверей на всю ночь. Если сегодня Аллен не появится, Лоренс не вернётся домой. С самого утра, вместо учёбы, он приехал к нему. Сидя под дверьми квартиры номер три, он смотрел, как медленно тянется день. Поспав несколько часов, он вышел на улицу и подышал свежим воздухом. Затем вновь вернулся к дверям и стал тихо говорить себе под нос. Он молился. Умолял его появиться. Умолял Аллена не оставлять его. Молился всем богам, которых знал, в испуге за то, что Аллен действительно покончил с собой. Молился, чтобы это не было правдой. С его тихим, еле слышным шёпотом прошёл и день, и вечер. Наступила ночь. Лоренс отключил телефон, чтобы ему не звонили родители, и в первом часу решил вновь подышать свежим воздухом. Стоя у входной двери в дом, под крыльцом, он тяжело дышал и смотрел вперёд.       

Человек. К дому шёл человек. В чёрном длинном пальто, ботинках и, отдающих светом фонарного столба, очках. Белый, как снег, волос; высокий рост. Аллен. Это без сомнений был он. Только вот... Шёл он, петляя ногами из стороны в сторону, шатаясь и чуть ли не падая.       

На улице шёл дождь. Ни Аллен, ни Лоренс не брали с собой зонтов. Холодный ноябрьский дождь был свежим, но ледяным. Ни секунды не думая, Де Витри кинулся бежать навстречу Аллену прямо по лужам. Аллен безусловно рассмотрел этот силуэт. Золотой волос, худоба и дорогая одежда. Руки Лоренса тянулись далеко вперед, желая прикоснуться к Аллену. Секунда. Лоренс хватает его за шею и сжимает мужчину в своих объятиях так крепко, насколько оставалось силы в его ослабшем теле. Почувствовав его запах, прикоснувшись к его волосам, он вновь начинает рыдать. С такой же силой, с какой он плачет по ночам.       

Сбитый с толку Аллен долго не мог понять, что происходит. Он был пьян. От него шёл запах, говорящий о том, что пьёт он ни одну неделю. Поняв, что произошло, он также резко хватает Лоренса в свои объятия, сжимая руки на его талии. 

— Чего ты разревелся? — немного несвязно проговорил Аллен. 

— Не бросай меня. Я не мог без тебя. Умоляю. Прости. Я все эти дни пытался понять, что сделал не так, но всё никак не могу понять. Прости меня. Не оставляй меня. Я не выдержу этого, — навзрыд говоря, всё крепче Лоренс сжимал Аллена.       

Даже сквозь затуманенный от алкоголя разум, Аллен понял каждое слово. Каждое. Его сердце начало бешено биться, а дыхание сбиваться. 

— Прости, что оставил тебя. Я совсем не думал о тебе. Пойдём домой. Ты очень легко одет, — мужчина опустил руки и посмотрел в глаза Лоренса. 

Красные от слёз. С синими мешками от бессонницы, но... Такие яркие. Этот взгляд. Завораживающие зелёные глаза, смотрящие на Аллена так, будто их хозяин одержим мужчиной, возбуждали его и в то же время заставляли печалиться.       

Лоренс опустил руки и прикоснулся правой рукой к руке Аллена. Он сжал её в своей. Запах алкоголя был слишком навязчивым, чтобы его не заметить. Наверное поэтому блондин подумал, что ему нечего терять. Сплетя руки между собой, они пошли к дому. Молча зашли в квартиру и разулись на пороге.       

Аллен поднялся с порога и, подойдя к Лоренсу вплотную, в узком коридоре прикоснулся к его щеке. 

— Я ненавижу себя за твои страдания, — прошептал он, а затем начал расстегивать пуговицы на пальто блондина.       

Лоренс ничего не ответил, а просто сделал тоже самое. Когда они оба остались без верхней одежды, Аллен взял за руку своего возлюбленного и молча повел в спальню. Сердце Лоренса колотилось как бешеное, а ноги подкашивались. То, чего ему не хватало. Всё это в мгновение вернулось.       

Оказавшись в спальне, Аллен посадил Лоренса на кровать и сел рядом. Спальня Аллена была чистой. Кровать, тёмный шкаф, окно с серой занавеской и кучи книг. Они лежали на полу стопками, одна на другой. Рядом с кроватью была маленькая тумбочка, на которой стояла небольшая лампа. Эта обстановка как никогда успокаивала Лоренса, давая ему свободно вздохнуть. Сделав несколько вздохов, он повернул голову и тело к Аллену, взяв того за плечи. Затем, чуть приподнявшись и смотря в его голубые, как море, глаза, поцеловал. Несмело и неспешно. Так неумело и волнительно. Аллен прислонил свои руки к его щекам, не желая разрывать поцелуй, а вместе с ним и момент блаженства. Их губы прикасались друг к другу, языки сплетались, даря невероятное возбуждение обоим. Когда воздух в их лёгких закончился, они всё же остановились и вновь сели плечо к плечу. 

— Ты сделал это ради интереса? Чтобы узнать, какого это? — тихо спросил Аллен. 

— С чего ты взял, что я отношусь к поцелую так легко? — так же тихо возразил Лоренс. 

— Тогда что это было? — продолжал задавать вопросы мужчина. 

— Выражение влюблённости. Те дни без тебя были пыткой. Я буквально сразу осознал, что не могу без тебя. Я был эгоистом, когда так бесцеремонно ворвался в твоё сердце. Но не заметил, как и сам попал в эту ловушку. Я действительно влюбился. Так по-детски, но так сильно. Это был мой первый поцелуй. И я никогда не пожалею о том, что он был с тобой, — выговорился Лоренс, положив голову на плечо Аллена. 

— Спасибо. Спасибо, что доверился мне. Спасибо за твою любовь, — дрожащим голосом ответил мужчина.       

В комнате повисла тишина. Лоренс понемногу начал засыпать. Сидя, прижавшись к объекту своей любви. 

— Эй, раздевайся и ложись, я посплю в гостиной, — проведя пальцем по щеке парня, прошептал Аллен. 

— Я... Хочу, чтобы ты остался. Я больше двух недель почти не спал. Останься. Я хочу спать с тобой, — открыв глаза и взяв руку Аллена, которой он вёл по щеке, в свою, сказал он.       

Без лишних слов Аллен поднялся с кровати и стал неспешно раздеваться. Поцелуй Лоренса оказался таким отрезвляющим, но, что важнее — возбуждающим. Оставшись в одних трусах, он дождался, пока сам Лоренс поднимется с кровати, и убрал с неё покрывало. Парень разделся гораздо быстрее Аллена и, распустив волосы, поcмотрел на него. 

— Ты очень похудел... Совсем ничего не ел? — поинтересовался мужчина, когда они уже легли в кровать. 

— Я ел много чего, но по паре кусков. Меня очень часто тошнило и рвало, поэтому я, наверное, и похудел.       

Аллен прижался к Лоренсу, лежащему на боку и смотрящему ему в глаза. Его рука обхватила талию блондина под одеялом. Этот момент стал одним из самых счастливых для них обоих. Уставший Лоренс, выпивший Аллен — они закрыли глаза и почти моментально погрузились в сон. 

Эта ночь была бесконечной. Бесконечно счастливой для них. Для двоих, обнимающих друг друга под тёплым одеялом.