Цвета и звуки больницы такие разнообразные, но все несут призрак горечи и частичку лжи.

Мир был таким огромным, ярким, громким и суетливым! Я, давно отвыкшая от такого, никак не могла сориентироваться в этом безумном пространстве. Мне было жарко, безумно жарко и плохо, голову словно раскалывали на части, вбивали туда гвозди и громко кричали в ухо.

Кажется, я кричала, да я кричала, я орала во всю мощь лёгких, пока не сорвала голос. Каждая клеточка тела болела, ныла, это было так неприятно и так непривычно, я была растеряна, я потерялась в нем, в этом необъятном мире, а он никак не желал мне помочь.

Но все это безумие и боль были лучше моего прежнего бессмысленного амебного существования. Я отчаянно боялась, так непривычно боялась потерять сознание, вновь вернуться к тому состоянию, но мне было плохо, так плохо, я так к этому не привыкла, что когда всё-таки я умудрилась почувствовать, что мир исчезает, то была полна страха и облегчения.

***

Во второй раз открыть глаза было уже гораздо легче. Я уже привыкла к своим эмоциям, к вновь появившемуся осязанию и была готова к чему-либо. За долгое время моего пребывания в пустоте, я всё-таки вынесла некий пофигизм, потому что к происходящему относилась довольно спокойно, хотя, конечно, точно судить я не могла.

Надо мной что-то склонилось. Не что-то, кто-то, это был человек, фигура напоминала человеческую. Он был большой и высокий, а его лицо было чем-то прикрыто. Врач? Человек протянул мне свою ладонь, сухую и мозолистую. Действуя независимо от моего сознания, мои ручки потянулась к его ладони и обхватили своими маленькими и пухленькими пальчиками.

Оу, ну да, я маленький ребенок, мои поздравления. Как там в фанфиках было, прислушаться к телу? Это было достаточно сложновато, тело никак не хотело меня слушаться, из моего рта вырвалось тихое недовольное кряхтение. И как это работает?

В голову пришло более простое и изящное решение, я стала рассматривать окружающий мир. Я лежала на подобии кушетки, но с ограждениями по бокам, ограждения были довольно высокими.

Значит, размышляя логически, мне меньше трёх лет. Думаем дальше, если я ещё очень маленькая, то у меня нет зубов, так? Я попробовала пошевелить языком, он никак не хотел двигаться, но я была очень упорна и, наконец, пошарила им по челюсти. Зубы были. Я не знала в каком возрасте у детей вырастают молочные зубы, но надеялась, что по крайней мере  мне больше года, и мне можно есть не только разнообразные кашки.

Доктор начал осмотр. Что он со мной делал, я не расскажу никому даже под самыми страшными пытками. Кто-нибудь говорил вам о том, что быть ребенком легко? Забудьте об этом и никогда больше такого не говорите. Мне было больно от случайных неосторожных касаний, он давил очень неаккуратно и ждал, чтобы я начинала плакать, кричать и кривиться от боли.

Выполнять какие-либо действия было очень трудно, я попыталась перевернуться, и это было сложнее чем пробежать марафон, пот с меня катился градом. Вдобавок, я захотела кушать. Сильно захотела, желудок жалобно заворчал, но доктор не обратил на это внимание. Говорить я не могла, показать знаками тоже не особо. Мне было стыдно, мне было неловко, но я сделала это…

Я в голос заревела. Слезы легко покатились из глаз, а из горла вырвался утробный рёв. Врач быстро убрал от меня руки и принялся возиться вокруг, что-то говоря. Языка, на котором он говорил я не знала, но по голосу и произношению быстро стало ясно, что он из группы азиатских языком. Ну что же, это успех, спасибо, что не в Италии.

Тем временем, доктор перешёл к решительным мерам. С самым, что ни на есть серьезным выражением лица, он спросил меня:

— Пи-пи?

Каким чудом, я не засмеялась во весь голос, я не знаю, видимо ещё не привыкла к телу. В туалет мне не хотелось, да и мочиться в подгузник было бы не очень хорошо, поэтому, собравшись с силами, я усердно замотала головой. Доктор продолжил допрос:

— Бо-бо?

В этот раз не засмеяться было легче, но в голову закралась мысль, что доктор немного туповат. Ты можешь уже спросить хочу ли я поесть, мужик?! Мне вновь пришлось замотать головой. Сдерживаться было все сложнее.

— Ам-ам?

Ну наконец-то! От активного кивания головой аки болванчик, оная чуть не отвалилась. Доктор с облегчением выдохнул и взял меня на руки. Я позорно завизжала. Держал он меня аккуратно, мне было удобно в его руках, но черт возьми, как же страшно! Я никогда не боялась высоты, меня больше пугала собственная беспомощность. Если он разожмет руки, то что со мной будет?! Я вновь окажусь в той ужасной пустоте?! Нет, нет, нет, этого не произойдёт, этого больше никогда не произойдёт.

Ни за что.

Я буду убивать, царапаться, кусаться, предавать, пытать, но не умру, ни за что не попаду туда вновь. Ну нахер, честно.

Я так не хочу умирать...

Размышлять о таком было сложно, да и вообще думать было нелегко. Меня отнесли к детскому стульчику, усадили туда и застегнули ремни. Даже дернуться было нельзя, меня надёжно зафиксировали. Нет, это форменное издевательство. Кажется, я смогла насупиться.

Доктор подошёл ко мне с баночкой с детским питанием и маленькой ложечкой в руках. Он зачерпнул немного и поднес мне ко рту. Странная пюрешка была какого-то рвотного цвета и странной консистенции, но выбора не было. Я напряглась и покорно открыла рот.

Господи, как это вообще можно есть?! Абсолютно безвкусная и противная пюрешка была просто ужасна. И это мне предстоит есть... Умирать от голода не хотелось, поэтому я со слезами на глазах все проглотила и вновь открыла рот. В этот раз мне повезло меньше и половина порции оказалась у меня на шее и лице. Быть ребенком так трудно.

Наконец, после всех моих мучений, одетая, я лежала на кушеточке и думала. Вот куда я вообще попала и как? А вдруг мои родители какие-то изверги?! А вдруг я вообще где-то в лабораториях и надо мной будут ставить опыты?! Моя паранойя хотела пробудиться и уничтожить мои новые нервные клетки, но детское тело было сильнее.

Детское тело не умело испытывать таких сложных эмоций, оно устало и проголодалось, на мою чувственную натуру ему было глубоко наплевать. Не то, чтобы меня это волновало, это было очень даже хорошо. Я же не хотела показаться слишком странной для кого-то или сойти с ума от обуревающих эмоций, моё тело было отличным предохранителем от всего этого. Но передо мной продолжал оставаться главный вопрос: когда наконец меня покормят?!

Доктор во время моих раздумий успел куда-то уйти, так что мое вялое волнение наблюдали лишь стены и жутковатые изображения на них. Они были и вправду жуткими, если так всегда, то я понимаю, почему маленькие дети постоянно плачут, не все же такие пофигисты, как я.

Надо было осмотреть свое пристанище, пошевелить телом, чтобы понять его возможности и много чего другого, но мне было лень. Вот так просто, обычный человеческий порок, я устала и не хочу шевелиться и пошли все со своими, а вдруг, куда подальше, я всё равно даже стоять нормально не могу, чего тут требовать, мой дорогой внутренний голос? Я лучше буду слушать, развивать этот важный навык тоже очень полезно.

Дверь тихонько скрипнула. Не так, дверь распахнулась с пинка и с шумом сравнимым с топором слонов, в мою временную обитель ввалился ребенок. Не совсем ребенок, он был постарше нынешней меня, ему было лет 5-10, я не сильно в этом разбиралась.

Это чудо светило яркой и широкой улыбкой, рот был чем-то перепачкан, футболка измята, шнурки развязались, а штаны задрались. Ну ещё черный «ёжик» и отсутствующий спереди зуб в придачу. Прямо картинка из аниме. Мальчик бросился ко мне, весело визжа и крикнув:

— Рин-тян!

Итак, начинаем анализ. Первое: у меня отличный слух, раз я разобрала то, что он хотел сказать. Второе: по многочисленным критериям, скорее всего язык, на котором тут все говорят, японский. Третье: Рин это какая-то часть моего имени.

Анализ закончен, я молодец, но не совсем, погрузившись в свои мысли, я пропустила опасность и теперь служила игрушкой очень активному мальчику. Он неплохо меня держал, но доктор был гораздо лучше. Ну он и бяка вообще! Не удержавшись, я показала парнишке язык, в надежде, что он этого не заметит.

Не-а, он заметил и засмеялся. Вау, а у паренька  такой красивый смех, за такого и девушки... Кхм, о чем это я, а кем он вообще мне приходится?

Словно в ответ на этот сложный вопрос, в распахнутую дверь вплыла женщина. Она была очень красива. Мягкая, даже на взгляд, кожа, чёрные длинные гладкие волосы, густые ресницы и большие для её маленького лица оленьи глаза. Этот ангел во плоти, заметив нас, перевоплотился в злобную фурию. Она подошла к пареньку и, сложив руки в боки, сердито сказала лишь одно единственное слово:

— Такеши!

Я запомню тебя, братан, хоть я и знала тебя совсем недолго, ты был хорошим человеком. Такеши, если это его имя, тоже понял масштаб грядущей ему кары, поэтому состроил жалобную моську и что-то виновато сказал. Что именно, мне было непонятно, но я изобразила маленького ангелочка и улыбнулась.

Это сработало! Грозная фурия перевоплотилась в заботливую наседку, и я не знала, что было для меня страшнее. Она принялась ощупывать меня и сюсюкать, а я пыталась не засмеяться. Это было сложной задачей, я постаралась отвести глаза, но наткнулась на лицо Такеши, тоже пытавшего сдержать смех, и меня чуть не прорвало.

Всё когда-то кончается, вот и женщина, что-то сказав моему собрату, величественно удалилась. Такеши с явным облегчением положил меня на кушеточку, а сам сел рядом на стул. Ну да, хоть и маленькая, я совсем не пушиночка. Сидеть и разглядывать меня, ему вскоре надоело, так что он начал делать кое-что другое.

Знаете, родители часто говорят младенцам какие-нибудь простые слова, в основном мама и папа, и ждут когда ребенок их повторит? Так вот, кажется он решил сделать также. Мальчик указал пальцем на себя и чётко проговорил:

— Ни-сан.

Что же, этого и следовало ожидать, этот милашка - мой старший братец. Чую, с ним меня ждёт много проблем. Повторять я не собиралась, моё первое слово, ну может и не первое, но кому какое дело, должно быть просто легендарным. Но Такеши тоже был упорным, он вновь указал на себя пальцем:

— Такеши.

Затем он взял мою ладошку и указал ей на себя. Да не собираюсь говорить я твоё имя, ты этого пока ещё не достоин! Зато теперь я убедилась, что его и вправду зовут Такеши. Я на самом деле невероятно умна. Мой братишка продолжал упорствовать:

— Такеши Ямамото.

Ну зачем ты с каждым разом всё усложняешь фразу?! Это не так работает! Стоп. Стоп, стоп, стоп, подождите, остановите поезд, я сойду. Ямамото Такеши? Тот самый Ямамото, который из Реборна, который самоубийца, который лицемер, красавчик и крутой мечник?! Тот самый, чей отец владеет суши-баром, и у которого умерла остальная семья?!

Вот эта маленькая кнопка, хотя красавец, этого не отнять. Изо рта вырвалось непонятное для остальных, но совершенно очевидное для меня:

— Плять.

Итак, моим первым словом стало кое-что ненормативное и нецензурное. Такеши явно подумал о том, что это была попытка произнести его имя и весь засиял от счастья. А я? А что я? А я сравнивала его, Такеши Ямамото, которого я видела сейчас в реальности и которого видела в манге, и думала о том, что мое первое слово не совсем точно охарактеризовало ситуацию. Моим вторым словом стало обреченное:

— Писдис.

Идеально. Теперь можно и поискать выход из какашечки, в которую я вляпалась. Нет, нет, у меня все хорошо, это далеко не худший вариант, спасибо, кто бы и что бы это не было, но все равно. Шансы моей быстренькой смерти очень высоки, а я даже на ноги нормально встать не могу!

Такеши засмеялся с моего лица. Спасибо, а вот мне не ни капельки смешно!