Сменщик пришёл довольно быстро. Хезер передал ему пост, закинул рюкзак на плечо и, попрощавшись, направился вон с кладбища. Уже вечерело: зажглись оранжевые фонари, стало заметно прохладнее, а над головой повисли тёмные, тяжёлые тучи, грозящиеся вот-вот пролиться дождём. Успеть бы до дома дойти. Хезер прибавил шаг, сунув руки в карманы серой куртки и периодами вздрагивая, ибо одет был не совсем по погоде. С другой стороны, ему почему-то нравилось это ощущение приятного холода вокруг, когда казалось, что сам воздух становится чище и прозрачнее. Даже звуки начинают слышаться легче.

Дорога до дома дяди Эдди пролегала через центр города и уходила к окраинам. Вышагивая по серому тротуару среди уютных, знакомых зданий с жёлтыми огоньками окошек, Хезер не мог не отметить расслабляющее спокойствие Каслтауна: людей мало, машин тоже не как в мегаполисе, преступления случаются не так уж часто, да и вообще жизнь довольно размеренная, если убрать постоянные визиты туристов. Немного раздражали сплетни, источники которых сейчас о чём-то болтали около продуктового магазина напротив, но Хезер уже научился не обращать на них особого внимания. Всё равно абсолютно всех не переубедить, так что зачем из кожи вон лезть, кому-то что-то доказывая.

Пройдя ещё несколько метров вперёд, он свернул вправо и оказался на безлюдной улочке частного сектора, после чего неспешно зашагал к высокому домику с деревянным забором. Оказавшись около калитки, он дёрнул за ручку и обратил внимание, что в окнах горит свет. О, видимо, дядя уже вернулся. Ну и хорошо. Хезер прошёл по опрятному двору, после чего взобрался на порожек и открыл дверь ключом.

— Эдди, я дома, — сообщил он, уже вешая куртку на вешалку.

Пахло чем-то вкусным. Хезер стоял в маленьком коридоре, оформленном в дышащих чистотой бежево-белых тонах, на одной из стен висели какие-то картины и фотографии, под ними расположился столик с маленьким фикусом в горшке. Справа виднелась широкая арка, ведущая в светлую гостиную, а впереди — лестница на второй этаж. Слева была кухня, дверь в которую хозяева всегда держали открытой. На втором этаже скрипнула дверь, послышались приближающиеся шаги, и вскоре на лестнице появился высокий, чуть ли не двухметровый, хорошо сложенный мужчина средних лет в длинном, почти до пола, чёрном халате с бирюзовым поясом. В руках у него была чашка ещё горячего кофе, а за ухом — перо от графического планшета. Это и был Эдди Хейн. Увидев Хезера, он тепло улыбнулся и поспешил спуститься к нему.

— Привет, Хез, как прошёл день? Что было на работе? — спросил он, по-отечески приобняв племянника и похлопав по спине.

Тот легко улыбнулся и похлопал дядю по плечу в ответ, стараясь не пролить его кофе:

— Привет. Всё спокойно как в гробу. Даже на кладбище тишина. Помощник новеньких не находит уже почти полгода, — он усмехнулся и, заметив на себе изучающий взгляд, терпеливо стал ждать, пока его осмотрят.

— Значит, во всём городе пока тихо. Хорошо, если это не какое-то затишье.

Привычка с осмотром у Эдди была уже давно, ещё с тех пор, как Хезер был ребёнком и частенько приходил с синяками или царапинами. Неосознанно убедившись, что ничего такого нет, Эдди отошёл от Хезера. У него были тёмные, можно сказать, угольного цвета волосы до лопаток, которые он всегда заплетал в «гульку», но оставлял спереди пару прядей, одну из них он заводил за ухо, дабы не мешалась. Оранжевые глаза с тёмными кругами под ними, ухоженная короткая бородка и уже начинавшие появляться морщины — так он выглядел.

— Да ну, что в Каслтауне может случиться? — Хезер, нахмурившись, махнул рукой и направился вперёд, в кухню, где открыл холодильник и принялся рыскать в нём. — Как твой журнал?

Эдди подошёл к нему, отодвинул от холодильника и достал сковородку с мясом и какими-то овощами, после чего положил порцию в тарелку и отправил греться в микроволновку. Хезер со вздохом бухнулся на светлый стул за обеденным столом: он не любил такую заботу, пускай это и был жест помощи семьи после рабочего дня. Впрочем, ладно, не смертельно.

— Всё по-старому: я отправляю им страницы, они мне присылают то, что хотят на них увидеть, я это добавляю, и таким образом готова уже двадцать пятая, — Эдди поставил подогретую еду перед племянником и уселся напротив него. — Им всё нравится, а значит, я могу быть спокоен.

Старший Хейн удалённо работал графическим дизайнером. Неплохие деньги, да и нет необходимости сидеть на улице под дождём или таскать тяжёлые ящики. Сейчас ему поступил заказ на оформление страниц журнала о полезной для кожи косметике, этим он и занимался, нередко засиживаясь за экраном компьютера по чёрт знает сколько. Пожалуй, именно из-за этого под его глазами и залегли тёмные круги. Хезер знал, что, несмотря на неподвижность, это далеко не лёгкий труд, поэтому был рад сейчас услышать, что всё хорошо и, самое главное, что клиенты не начинали просить «того, не знаю чего».

— Мне завтра в ночную, кстати, — начал младший Хейн, ковыряя ложкой ужин. — Буду спать весь день.

— Хорошо, отоспись как следует. Загляну завтра днём в магазин, куплю продукты и приготовлю что-нибудь. Зайду потом в булочную, — на последней фразе Эдди внезапно сделал паузу. Практически незаметную, даже секунду не продлившуюся, но этого хватило, чтобы Хезер напрягся. — А, так, тебе там что-то взять? У них есть бесподобные сырные багеты.

Хезер отчётливо слышал мелькнувшую «тучку» в голосе дяди, которую тот явно теперь пытался спрятать где-то внутри себя. Подобное происходило уже не впервые, и младшего Хейна это начинало сильно тревожить. Эдди что-то скрывал, что-то его беспокоило, но каждый раз он сваливал всё на работу и усталость. Хезер уже научился подмечать, что это происходило в некие определённые моменты, словно Эдди говорил какие-то слова или упоминал нечто, напоминающее ему о возможном неприятном эпизоде из жизни. Сколько бы Хез ни пытался, он не мог связать ничего между собой.

— Ага. Их и возьми. Пап, — иногда он и не замечал, как называл его так. Хезер встал со стула и направился к раковине, дабы помыть посуду. — С тобой всё в порядке? — ещё одна бесполезная попытка.

Эдди, в это время над чем-то задумавшийся, резко вышел из своих мыслей, дёрнулся и повернул голову к племяннику:

— Всё в порядке, не переживай. Я просто пересидел за работой, — тем не менее, в голосе его слышалась тяжесть. Ушёл ответа, как обычно. Хезер иного и не ожидал. Немного подумав, Эдди добавил уже более тепло. — Каждый раз внутри всё переворачивается, когда ты так меня называешь.

Хезер, ставя тарелку на деревянную полку, слабо улыбнулся:

— Да, ты мне и правда как папа. И как мама, — последнее он выделил особенно, на что услышал усмешку. Закончив со всем, он расслабленно потянулся и направился к выходу из кухни. — Ладно, я пошёл спать. Если крыса будет долбиться в окна, то запусти её, лады?

— Конечно же. Только представлю, что она была под дождём.

— Ага. Под кислотным, — Хезер обернулся в дверном проёме, издав глухой смешок, а затем вдруг посерьёзнел. — Эдди, ты ведь знаешь, что можешь мне всё рассказать? Не надо молчать, если что-то беспокоит. Одни уже домолчались, — кажется, он имел в виду своих родителей.

— Хорошо. Никаких секретов.

Повисло недолгое молчание. Хезер ещё несколько секунд внимательно всматривался в дядю, а затем, вздохнув, пожелал ему спокойной ночи и удалился на второй этаж. Оставшись один, Эдди вытащил сигареты из кармана, после чего поднялся со стула и неспешно пошёл ко входной двери. Нужно подышать свежим воздухом. На улице совсем похолодало. Судя по мрачному небу, и так редкие в октябре солнечные деньки закончились. Эдди присел на бетонную ступеньку, закуривая.

«Объяснить, что у меня есть важный разговор, или подождать до того момента, как я решу проверить его способности в одном особом месте?» — тяжко, беспокойно и мучительно пронеслась в голове мысль.

Он сделал затяжку, затем выпустил кольца дыма в воздух и посмотрел вверх, на грозные, неподвижные тучи:

— Ну и что прикажешь ему сказать?

Казалось, что он обращается к кому-то ещё.

***

День хорошей погодой совсем не радовал. Привычный серый пейзаж и шум дождя за окнами многих погружал в осеннюю хандру. Хезер сидел в своей небольшой комнате, в которой всегда царил беспорядок, хотя сам её хозяин называл это «мне так удобнее». Несмотря на медленно, но уверенно приближающуюся ночную смену, сна не было ни в одном глазу, поэтому Хезер читал книгу, которую ему настойчиво советовала поисковая система интернета. У Хезера не было друзей, так что только ей советовать и оставалось. Впрочем, история всё равно оказалась неплохой. Дядя Эдди недавно ушёл за продуктами, поэтому в доме больше никого не было.

Хлоп.

Где-то на улице, совсем рядом, закрылись двери машины. Хезер приподнялся с кровати и посмотрел в окно рядом с собой, после чего с удивлением обнаружил полицейский автомобиль и двух людей под зонтами, которые уже открывали калитку в их с Эдди двор. Внутри всё замерло, заледенело и сжалось. Сперва в голове хаотично и испуганно мелькали мысли, что полиция каким-то образом узнала о его манипуляциях с трупами на кладбище, но он тут же откинул это подозрение: нет, невозможно. Уж об этом точно никто и никогда не узнает. Тогда что? Что им нужно? Сердце забилось чаще, когда раздался звонок в дверь. Хезер вышел из своей комнаты и спешно спустился по лестнице, думая, как и что именно отвечать, если начнут задавать каверзные вопросы. Нужен адвокат? Какой, к чёрту, адвокат, у них на себя денег не всегда хватает. Глубоко вдохнув, Хезер собрался и открыл дверь. За ней оказались взрослая женщина с серьёзным, строгим взглядом, одетая в коричневое пальто, и полноватый мужчина лет тридцати в униформе.

— Здравствуйте. Мы из полиции, я Клара Ли — следователь Каслтауна, а это Джеймс Флейт — мой помощник, — она и её напарник показали удостоверения. — Хезер Хейн, можете ответить на несколько вопросов? Это ненадолго.

Страх сковал язык. Хезер старался не показывать своих истинных эмоций, но, кажется, у него слабо получалось. В конце концов, с секундной заминкой, но он ответил:

— А, да, конечно. Проходите в дом.

Втроём они прошли в большую гостиную, на белый диван. Хезер предложил Кларе и Джеймсу выпить чай или кофе, но те отказались. Стараясь незаметно выдохнуть, он уселся в кресло напротив них и сцепил руки в «замок», ожидая дальнейшего развития событий.

— Кстати, а где ваш дядя? — вдруг прозвучал вопрос.

— Он в магазине, — ответил Хезер, понятия не имея, куда сейчас лучше смотреть.

— Кажется, до восьми лет вы жили в Лондоне с родителями?

— Да, но они были слишком заняты работой и не справились с моим воспитанием, поэтому отправили меня сюда.

— Вот как. В городе о вас ходит много слухов, касательно этого случая. Поговаривают, что вас отправили сюда из-за какой-то истории с трупами.

Хезер поджал губы. Зачем они пришли вообще? Кто-то из соседей настолько ополоумел, что решил уже и полицию натравить? Что за вопросы такие?

— Никакой истории не было. В детстве, когда я был уже в Каслтауне, при мне кошку на дороге сбил джип, я её закопал, потому что жалко стало. Не знаю, почему, но после этого и, особенно, когда я на кладбище устроился работать, поползли слухи про какую-то мою связь с дохляками и так далее, — он уже много раз рассказывал эту ложь. — Вы пришли поговорить о моём детстве, что ли?

— Нет, простите, это я отхожу от темы, — Клара достала из кармана фотографию и положила на столик перед ним. — Вы знаете эту девушку?

Хезер взглянул поближе: длинные чёрные волосы, зелёные глаза и открытая улыбка. Миленькая особа. Почему её фото принесли ему? Она что-то сказала? Или, что хуже, с ней что-то случилось, и теперь это хотят повесить на него?

— Кажется, видел пару раз в продуктовом за углом, не могу точно сказать. Понятия не имею, кто она. А почему спрашиваете?

— Вчера ночью эту девушку, Брин Деджа, нашли мёртвой недалеко от кладбища Каслтауна. Нашёл её местный житель, когда возвращался домой. Мы выяснили, что её убили, а затем, уже мёртвую, изнасиловали, — Клара сделала паузу, заметив, как вытянулось его лицо. Детали сообщать она не стала. — У нас мало зацепок. Время смерти потерпевшей — приблизительно одиннадцать часов вечера. Могу я узнать, где вы были в это время?

Ясно. Вот оно что. В городе завёлся маньяк и подозрения тут же ложатся на него, Хезера. А всё почему? Потому что бабушки на лавочках слишком много выдумывают. Где-то внутри начала зарождается стойкая, пока что слабая, но жгучая злоба. Иногда люди настолько завираются, что готовы убеждать в своей лживой правоте всех вокруг. Спокойно. Спокойно. В полиции же не идиоты работают, не должны загрести в камеру просто из-за слухов. Тем более, с Хезером пришли поговорить домой, а не вызвали в участок, а это уже о многом говорит. Странно только одно: если труп изнасиловали, то в нём должна была остаться сперма, из которой для полиции легче лёгкого извлечь ДНК. Почему они не используют это? Или же банально сложно понять, с кем именно сравнивать, когда под подозрением находится чуть ли не половина города? Скорее всего. Не будут же они у всех подряд брать образцы, тем более, если у тех же работников кладбища есть алиби. По крайней мере, у одного. А как насчёт видеокамер? Стоп, а они там есть вообще? Не важно. Хезер устало вздохнул, сжал переносицу пальцами и пробормотал под нос «Отвратительно. Полоумный какой-то», имея в виду преступление, а затем ответил:

— Я был дома вчера в одиннадцать.

— Кто-то может подтвердить ваши слова?

— Эдди. Он должен скоро подойти. Индж может сказать, что я ушёл домой раньше одиннадцати. Ну, возможно, «всеследящие» соседи меня тоже видели в окне комнаты, я не знаю. Вы меня подозреваете?

— Пока просто расспрашиваем горожан, которые могли бы помочь. Вы ведь работник того же кладбища, что и Индж Рассел, ваш сменщик. Его мы тоже спрашивали, спросим и вас: не замечали ничего или никого странного или подозрительного в последнее время на месте работы или рядом?

— Да нет, всё как обычно. Подростки разные иногда бегают, пьянь какая-нибудь шатается или молодёжь, я их не запоминаю даже. Чего-то такого не было.

Повисло тяжёлое молчание. По крайней мере, Хезеру оно казалось именно таким, несмотря на то, что его уверили в неправильности его размышлений. Он начинал понемногу успокаиваться. Насиловать трупы, значит? Даже звучит отвратительно. Хезер занимался некромантией, но ему было противно даже касаться мертвецов, а тут целый половой акт. Убийца рехнулся? Кто вообще будет такое делать в здравом уме? И, самое главное, это первая и последняя жертва, или же он не остановится на этом?

***

Наконец-то дождик перестал моросить. Эдди шёл по улице, одетый в не застёгнутое пальто, из-под которого выглядывала чёрная водолазка, в руках у него были пакеты, из одного торчала парочка ещё тёплых сырных багетов. Он уже подходил к дому, когда заметил стоящую возле забора полицейскую машину. Внутри что-то оборвалось, сжалось до мурашек, в голове мелькнуло то, что должно быть уже давным-давно забыто: куча полиции, неразбериха, допросы и вой множества сирен. Эдди инстинктивно, сам того не осознавая, сделал резкий шаг вперёд, словно собирался пуститься в бег, но вовремя остановил себя, после чего сделал пару глубоких вдохов, стоя на месте. Нет, нет, не нужно сейчас поддаваться эмоциям.

Умело взяв контроль над чувствами и мыслями, Эдди живо зашагал ко двору, затем взобрался на порожек и открыл ключом дверь, всё ещё ощущая внутри противный, холодный узел страха, но на лице его была написана лишь серьёзность и крайняя собранность. Оказавшись в коридоре, он поставил пакеты на пол и поспешил пройти в гостиную, откуда и слышал какие-то голоса. Ему стало гораздо легче, стоило увидеть Хезера живым и невредимым. Сам Хезер глянул на дядю краем глаза: голова его была забита совсем другими вещами.

— Что здесь происходит? — холодно, но сдержанно спросил Эдди, кинув взгляд на всё ещё лежащее на столике фото. Он не любил полицию и не доверял ей. Были на то свои причины.

— А, Эдди Хейн, здравствуйте, — Клара показала удостоверение, её примеру последовал и напарник, после чего она продолжила. — Не беспокойтесь, мы просто проводим беседу с вашим племянником. Не более, — она кратко объяснила, в чём дело. — ваш племянник говорит, что вы можете подтвердить его слова: он был дома вчера в одиннадцать вечера?

— Он пришёл домой даже раньше, я легко могу доказать это, если нужно, — тон его с каждым словом становился всё более отчуждённым. Эдди скрестил руки на груди и чуть отвернул голову от полицейских. Просто проводят беседу? Да, конечно же, когда-то Эдди это уже слышал. На всю жизнь хватило. — Мы поужинали, а потом он пошёл спать.

Хезер прекрасно слышал эти ледяные нотки, но воспринимал их как обычное возмущение отца, у которого совершенно безосновательно обвиняют в чём-то сына. Впрочем, это сейчас обвинением назвать нельзя. Младший Хейн продолжал молчать, глядя вниз и слушая диалог. Он думал.

— Что ж, хорошо. Тогда, быть может, вам знакома эта девушка или кто-то из её окружения? Не видели ли вы её в компании с кем-то? — Клара положила руки на колени.

Эдди кинул короткий взгляд на убитую, после чего настороженно ответил:

— Не видел такую. Извините, и многих вы вот так уже опросили?

Казалось, Клара на мгновение замерла, думая, но затем только выдохнула и произнесла:

— Многих, — она поднялась на ноги и убрала фото обратно в сумку. — Что ж, спасибо за содействие. У нас более нет причин вас задерживать, но я попрошу вас не покидать город на время расследования. Мы пойдём.

Хезер только негромко ответил: «Хорошо». Эдди промолчал и прошёл в коридор следом за полицией и, когда те были уже на пороге, сказал им вслед:

— Вы уж постарайтесь быстрее найти убийцу. У нас в городе и так маловато живых.

— Не волнуйтесь, это наша работа. Всего доброго.

Клара с Джеймсом откланялись и прошли к своему автомобилю, после чего сели в него и поехали куда-то вверх по улице. Эдди постоял ещё с секунду, затем закрыл дверь, резко повернул в ней ключ и заметно раздражённым шагом направился обратно к Хезеру в гостиную. Тот сидел на диване, теперь скрестив руки на груди и пялясь в потолок, словно он мог чем-то помочь.

— Больше всего меня бесят эти слухи, которые о тебе распускают какие-то уроды, — не сдержался Эдди, издав какой-то глухой звук.

— Ну, слухи меня не волнуют, — тот поднялся на ноги и сунул руки в карманы синих домашних брюк. Он неспешно пошёл к лестнице на второй этаж, слишком равнодушно, слишком легко реагируя на всё. Нетипично для него. — Ладно, я пойду спать. Башка разболелась от этих товарищей.

— Хезер, — позвали его перед тем, как он забрался на ступеньку, — ты уверен, что хочешь пойти на работу сегодня? А если этот маньяк припрётся к тебе?

Он остановился и на несколько секунд замер, словно подвис, затем развернулся к дяде и со вздохом ответил, убирая косичку за спину:

— Я могу себя защитить. Мои подопечные и крыса всегда рядом. Не переживай, пожалуйста.

— Я знаю, что ты можешь себя защитить, но всё равно будь осторожен. Ты ведь можешь поговорить с трупом той девушки и прояснить что-то? — Эдди обеспокоенно выдохнул.

— Могу. Поговорю, когда её доставят на кладбище из морга, — Хезер собрался подниматься наверх.

— Хорошо. Просто... Я не хочу, чтобы и с тобой что-то случилось, — повисло короткое молчание, а затем Эдди словно переключился, то ли стремясь скрыть нечто, то ли действительно посчитав тему исчерпанной. — Ну, я вот продуктов накупил, давай разложу пока.

Он подбежал к пакетам. Хезер чувствовал, что в эти слова о беспокойстве вложено нечто большее. Куда более тяжёлый, глубокий и огромный смысл, нежели он мог себе представить. Он посмотрел на Эдди, разрываясь между желанием спросить ещё раз и желанием уйти, потому что ответов ему наверняка ни на что не дадут. Это непонимание начинало надоедать, въедаться в кожу, в само существование. В конце концов, Хезер облокотился на белые перильца лестницы и, смотря вниз, медленно, выделяя слова, произнёс:

— «И с тобой», говоришь?

Эдди, в это время сидевший на корточках спиной к племяннику, вздрогнул. Лицо его посерело, на нём появилось испуганное выражение, словно его застали за чем-то, чего он никак не хотел раскрывать. Эдди прикусил нижнюю губу, смотря в сторону, затем протёр лицо рукой и инстинктивно убрал передние пряди за уши.

— Да. И с тобой.

Опять молчание. Никакого продолжения фразы так и не последовало. Это всё? Хезер поджал губы и стиснул перила чуть сильнее, но следом ослабил хватку и только вздохнул, взбираясь по ступенькам дальше:

— Ясно.

— Хез, — донеслось снизу. — Как вся эта тема уляжется, я загляну к тебе на кладбище: хочу посмотреть на твою способность. И на месте скажу кое-что ещё.

Что-то внутри на мгновение перевернулось. Он обернулся на Эдди, даже слегка, казалось, оторопел:

— Чего? Ну, — он тут же собрался, — я понял. Хорошо.

Хезер ушёл на второй этаж, в свою комнату, но даже когда лёг под одеяло, то уснуть смог не сразу: его переполняло ожидание. Неужели? Неужели ему, наконец, всё расскажут?