Откуда-то раздался громкий, душераздирающий женский крик.

— Туда! — скомандовал глава отряда, указав рукой вперёд.

Они побежали сквозь тёмный, густой зелёный лес, мимо кладбища, которое было полностью перерыто, словно его копала сотня кротов. Лишь одна могила осталась цела, будто её забыли или пропустили. Среди плотной листвы горели красным глаза отрубленных голов, подвешенных за шею или за волосы к веткам деревьев, они все синхронно посмотрели на незваных гостей. Отряд вскоре оказался на одной из разрушенных улиц Каслтауна, но когда они подошли ближе, держа автоматы наготове, спасать было уже некого. Девушка лежала на спине, извиваясь и издавая неразборчивые, булькающие звуки. Её голова хаотично моталась из стороны в сторону.

— Тихо, тихо, будь хорошей девочкой, — звучал около неё низковатый мужской голос.

Услышав шаги, парень поднял голову, хотя и так был в курсе, что к нему скоро придут. Длинная, грязная коричневая коса с небрежно выступающими волосинками, чёлка, теперь висящая лохматыми прядями, серая, рваная куртка и горящие ярким огнём безумия жёлтые глаза. Без сомнений, это был Хезер Хейн. С пару секунд посмотрев через плечо на военных, он хищно улыбнулся и поднялся на ноги, шатаясь, словно пьяный. Хезер развернулся и расставил руки в стороны, затем громко, почти крича, произнёс, захлёбываясь ненормальным, истерическим смехом:

— Добро пожаловать, добро пожаловать, я вас ждал! — он неуклюже поклонился и захихикал. — Вы пришли посмотреть на это чудесное превращение?! Как жаль, оно уже закончилось! Вам больше некого спасать, какая жалость! И себя вам не спасти! Да, Джереми? Ой, нет, нет, что вы, господа, нет, нет, — создавалось впечатление, что он говорит с кем-то ещё, постоянно поворачиваясь туда-сюда.

Военный отряд замер, не опуская оружия, некоторые посмотрели вниз. Девушка прекратила извиваться и внезапно замерла. От горящего рядом дома отвалилась балка и упала на дорогу позади Хезера, но он этого даже не заметил. Дом начал рушиться.

— Ну же, ну же, опустите эти штуки! У меня тоже такие есть! — он усмехнулся, пожимая плечами, а затем внезапно помрачнел, заговорил почти шёпотом. — Я уже забыл, сколько раз вы ко мне приходили. Пять? Десять? Пятьдесят? Интересно, вы каждый раз одни и те же или разные? Ась? Аманда что-то хочет сказать!

Он весело указал на труп, всё ещё лежащий перед ними. Мертвец слабо вздрогнула, а затем в одно мгновение — никто даже сообразить не успел — рванула с места, выбила автомат у одного из мужчин и вцепилась руками в его шею. Другие начали стрелять по девушке: пули входили ей под кожу, она истекала кровью, но, казалось, даже не чувствовала выстрелов, просто продолжала сдавливать горло мужчины, пока не раздался треск. Несчастный рухнул на землю, оказавшись не в силах отцепить от себя эту неубиваемую тварь.

— Стреляйте по некроманту! — закричал командир. — Они все подохнут, если убить его!

Когда они направили оружие на Хезера, тот даже с места не сдвинулся. Отряд успел не понял, когда со всех сторон начали сыпаться быстрые, ловкие мертвецы, которые взяли хозяина в кольцо ровно за секунду до выстрелов. Пули плотно шпиговали живой щит, трупы издавали животные, воющие звуки, их сильно трясло, но никто из них не убегал. Они молча впитывали в себя всё, надёжно укрыв того, кто позволил им жить даже после смерти.

— Какая интересная ситуация! — прокричал вдруг Хезер сквозь шум. — А теперь я покажу вам кое-что!

Мужчины лишь услышали за собой щелчок, даже обернуться не успели, как ещё подошедшие дохляки отрезали им все пути к отступлению. За военными встали трупы, одетые в такую же, как они, форму, держащие такие же автоматы. У одного отсутствовала голова, другой был насквозь проткнут арматурой в шею. Живые люди не смогли ничего сделать, когда по ним открыли беспощадный огонь. Раздавались яростные, полные боли крики, солдаты один за другим падали мёртвые, кровь обильно текла по земле, живой щит вокруг Хезера опять взвыл, ибо пули летели и в них тоже. Когда всё закончилось, Хезер вышел из своего «убежища» и встал напротив девушки, которую полностью изрешетили.

— Ой, как жалко, теперь тебе будет тяжелее ходить, — он покачнулся, приложив руку к губам, затем пошёл куда-то по дороге вверх. — Ну ладно, пойдём. Эй, — он обернулся, — вы тоже.

Солдаты, несколько минут назад пришедшие его убить, грузно поднялись на ноги, не выпуская автоматы из рук, и послушно направились вслед за Хезером. Обрушился ещё один дом, горящая деревянная стена упала на труп, который находился рядом, его охватило пламя, он громко, пронзительно закричал и начал кататься по земле, но это не помогло. Хезер кинул на эту картину короткий взгляд и пошёл дальше: печально терять члена армии, но ничего не поделать. Огонь был единственным смертельным орудием против этих послушных, исполнительных созданий.

***

Хезер не знал, как давно это началось. Кажется, пару дней назад? Или недели две? А, точно, это началось год назад! Нет, стойте...

«Я не помню».

«Я не знаю».

«А «я» — это кто?»

В его памяти уже давно всё перемешалось: собственные мысли, чужие мысли, свои переживания и чувства уже не отличались от эмоций, мольб и криков других. Он был собой, и в то же время был никем и всеми. Никто и подумать не мог, что Каслтаун скатится в самый настоящий ад всего лишь из-за одного человека. В тот мирный, как обычно дождливый день Хезер занимался на кладбище своими подопечными, а заодно приручал парочку новичков. Всё проходило довольно гладко, и он не обратил внимания на то, что эмоции мёртвых всё больше оставляли отпечатков в его душе, что они отравляли его изнутри, растекались по венам и проникали в мозг. В конце концов, Хезер заметил проблему, только когда его облили на улице холодной водой, потому что он душил совершенно незнакомого ему мужчину.

«Нет», — тревожно, истерично трещало в мозгах, — «Я не знаю его. Это... Это Филипп, он пытался меня...»

«Что-то не так».

«Это не мои воспоминания».

В итоге, Хезер всё чаще стал замечать, что узнаёт людей, которых раньше не знал, чувствует к ним злобу, любовь, симпатию, ненависть, раздражение — всё то, чего не чувствовал раньше. Как можно испытывать что-то такое к незнакомцу?

«Но ведь я знаю их».

«Или это не я?»

Сплетение чужих, инородных чувств медленно расползалось по телу, казалось, проникало в само существование. Чем дальше — тем всё больше Хезер не понимал, чьи эмоции испытывает, и испытывает ли он их вообще. Все люди вокруг казались такими знакомыми и чужими одновременно. Вскоре он прекратил различать лица. Затем — себя и голоса других в голове. Разум некроманта не смог справиться с нагрузкой, и в один день он просто засмеялся. Тем безумным, безудержным смехом, переходящим в громкий, болезненный, животный крик. Он был напуган, не понимал, что делать, он забыл, кто он и забыл, зачем он здесь. Самые разные слова и просьбы заполнили его голову, разрывали её изнутри, заставляя биться об стену и кричать, кричать, кричать.

Хезер не помнил, как убил на улице человека, потому что он — или она? — так хотели. Когда заглох один голос, его заменили тысячи других, эмоции складывались в один огромный, жужжащий комок, режущий без ножа и анестезии. Хезер просто следовал своим — или её? Или их? Или его? — желаниям и выполнял всё, лишь бы это закончилось. Он не помнил, как город превратился в одно сплошное алое пятно, вечно горящее, разрушенное и воющее. Около сотни местных жителей, в том числе и Эдди, местные власти успели эвакуировать с острова, остальные же стали ходячими трупами, марионетками в руках обезумевшего кукловода. Малочисленные боевые силы Мэна не смогли толком сделать ничего, кроме как изолировать Каслтаун, так, чтобы некромант не смог выйти из города. Они просили помощи у властей страны, но не получали ответов. Никому не хотелось разбираться с проблемой на Мэне, поскольку он не имел колоссального значения, поэтому правительство скрывало тот факт, что у них вышел из-под контроля некромант, они с улыбкой пускали пыль в глаза своих граждан, в надежде, что всё само разрешится. Хезер Хейн всё равно не сможет уйти с острова, так чего тратить на него время? Не легче ли подождать и писать в газетах о внезапной эпидемии, поразившей Мэн, из-за которой его и пришлось закрыть на, скажем так, неопределённое время. Остров бросили, как бросают ставших ненужными собак.

Осень сменилась весной, а затем летом. Хезер медленно, иногда с трудом удерживая равновесие, брёл под зелёными кронами, даже не думая о том, куда именно идёт. Всё равно куда, лишь бы не стоять на месте: голоса в таком случае начинают звучать слишком громко. На ярко-голубом небе приветливо сверкало солнце, совершенно не вписываясь в общую атмосферу мрака и отчаяния, накрывших некогда мирный и приветливый Каслтаун. Хезер что-то бормотал под нос, временами хихикая и спотыкаясь об ветки или камни в молодой траве. С деревьев за ним наблюдали отрубленные человеческие головы, которые он же и приказал расставить и развесить по всему городу, дабы знать, что и где происходит. Где-то вдали пробежал низенький силуэт ребёнка без руки. Хезер постоянно смотрел вниз, и даже не сразу заметил, что зелёный цвет под ногами вдруг сменился коричнево-чёрным.

— М-м-м?

Он поднял лохматую голову и не сразу узнал местность: вывернутые серые надгробия, разрытая земля, тут и там лежащие трупы, которые уже клевали вороны, сломанные гробы. В нескольких метрах от всего этого стоял небольшой домик, в котором были выбиты дверь и стёкла. Слабо виднелся разодранный диван. Внутри, кажется, был кто-то из дохляков, судя по доносящимся булькающим звукам. Хезер чуть нахмурился и замычал под нос. Что это? Такое знакомое. Будто он уже был здесь.

Ах, точно.

Хезер вздохнул. Кладбище, да. Кажется, он здесь работал когда-то. Когда? Чёрт знает. С силой встряхнув головой и промычав сквозь стиснутые зубы, он побрёл дальше, но в поле зрения попало нечто, что заставило его пьяно развернуться и направиться к нему. Хезер остановился около нетронутой могилы, засыпанной землёй. В более-менее чистых местах проглядывал светло-серый цвет и несколько трещин. Заляпанная надпись внизу гласила «Ит_н Д__ис». Почему она стоит здесь? Почему не разрыта? Почему мертвец, лежащий в ней, не служит с честью и достоинством своему господину? Хезер усмехнулся и опустился на корточки, положил руки на холодную землю и слегка закопался в неё кончиками пальцев. И больше ничего не смог сделать.

«М-м-м?»

В голове внезапно возникла пустота, словно некий барьер, запрещающий поднимать именно этот труп. Хезер замер с широко раскрытыми глазами, неторопливо склоняя голову набок, пока чёлка не легла на его бледное лицо, закрывая обзор. Его передёрнуло.

«Что такое?»

Он поднял глаза на измазанную грязью надпись, рукой очистил её и стал шептать буквы. Они выглядели так знакомо. Кто это?

— Ит... Вис... Ите... Дэс... — в памяти болезненно всплывали колкие, покрытые туманом воспоминания. — Итен Дэвис.

«Итен... Итен Дэвис», — повторял и повторял он негромко про себя.

Алый закат. Вороны на голых, тёмных деревьях, высокий мужчина, смертельно белый, с горькой улыбкой и такими знакомыми оранжевыми глазами.

«Кто это? Кто-то дорогой мне?»

Кто-то, такой родной, улыбается Хезеру, что-то говорит ему и гладит по голове. Это приятно.

«Не помню».

Лицо мужчины было скрыто помехами и голосами, они перебивали друг друга, накладывались слоями, мешая сосредоточиться. Хезер встряхнул головой, вновь что-то бормоча под нос. Он не знал, почему, но что-то не позволяло ему коснуться этой могилы, разрушить её и... Осквернить? Почему-то именно это слово шло на ум. Ещё немного посидев, пялясь в пустоту, Хезер оставил тщетные попытки и поднялся на ноги, убирая руки в карманы давно уже грязной куртки. Он несколько секунд смотрел вниз, словно кукла, из которой вынули батарейки, а затем, резко дёрнувшись и издав ненормальный смешок, зашагал нетвёрдой походкой куда-то к выходу из города.

Пора бы расширять свои границы.