Судья и Эльза стояли перед алтарем и произносили брачные клятвы. Когда священник, наконец, обвенчал их и разрешил поцеловать невесту, в зале тоненько взвыл расчувствовавшийся Олаф.

На Эльзе не было фаты — она настаивала на том, что ей не нужна эта дурацкая тряпка, которая закрывает весь обзор. Поэтому Фролло, не тратя времени, просто привлек ее к себе и поцеловал.

Целую минуту после поцелуя Эльза выглядела совершенно счастливой, затем побледнела и прошептала:

— Клод, что-то мне нехорошо… Слишком холодно… — на этом она лишилась сознания и упала бы на пол, если бы судья не подхватил ее.

— Господи, нет! — застонал судья, прижимая Эльзу к себе. — Она холодеет с каждой минутой!

Все присутствующие находились в шоке и запаниковали — воздух в церкви начал заметно нагреваться. По счастью, Кристофф быстро опомнился, подошел к Фролло и резко тряхнул его за плечо.

— Надо немедленно ехать в Долину Живых Камней к моим родственникам! — сказал он. — Если уж кто-то и сможет хотя бы дать ответ о том, что с Эльзой, так это они!

Судья подхватил Эльзу на руки и выбежал из церкви.

Они гнали лошадей так быстро, как могли. Кристофф ехал на своем олене и показывал дорогу, Анна держалась чуть позади. Естественно, к ее седлу сзади пристроился Олаф.

Когда они доехали до Долины, Кристофф и судья устроили такой шум и гам, что дед Пабби проснулся моментально и выкатился на поляну.

— Елки-метелки! — оторопел он. — Настоящий огненный демон пожаловал! И чего же ты от нас хочешь?

— Моей жене стало плохо на свадьбе! — Клод опустился на колени, держа Эльзу в руках. — Она сейчас такая холодная, словно лед. Прошу вас, сделайте что-нибудь!

Пабби осмотрел Эльзу и вздохнул.

— Бедная девочка, — печально сказал он. — Ваши обряды в церкви иногда чреваты нехорошими последствиями для тех, кто владеет магией. Ты целовал ее во время обряда, не так ли?

— Да, но это обычное дело! — с отчаянием ответил Клод.

— Для огненного демона и Снежной королевы — не совсем… — сумрачно заявил дед. — Твой поцелуй, как часть обряда, запечатал в ней холод, и теперь она замораживает сама себя изнутри. Мне очень жаль, но скоро она станет ледяной статуей. Я вижу такое в первый раз, и никогда не слышал от своих предков, чтобы происходило что-то подобное с теми, кто владеет магией льда, обычно они других замораживали, а не себя… Прости, но я не знаю, чем тут помочь…

Весь облик старого тролля выражал смертельную скорбь. Кое-кто из троллих даже горестно всплакнул — они все любили Эльзу, считали ее своей семьей.

— Эльза… — прошептал Фролло, прижимая ее к себе. Затем перевел почти безумный взгляд на Пабби и хрипло попросил: — Позвольте мне с ней попрощаться. Наедине.

Тролли удалились, утянув за собой Кристоффа, Анну и упирающегося Олафа.

Клод смотрел на свою жену, на то, как она стремительно леденеет, и в его душе было такое отчаяние, какого он не знал со дня своей смерти. Затем отчаяние перетекло в исступленную ярость. Клода охватило пламя, и последним вспыхнуло его искаженное мукой лицо. Он воздел руку к небесам и заорал:

— Ты — грязный ублюдок, Господь! Ты отнимаешь у меня все, что мне дорого! Ты не дал мне любить одну женщину и забираешь у меня другую! О, тебе просто нет равных по жестокости! Я ненавижу тебя, Господь, будь ты проклят!

Фролло с коротким рыданием согнулся над Эльзой, касаясь своими горящими руками ее лица. На мгновение у него мелькнула мысль, что это так странно — она совсем не горит и даже не плавится, находясь рядом с ним. Но затем все мысли ушли из его головы, вытесненные болью и яростью.

— Последний поцелуй, дорогая… — прошептал он и прильнул своими горящими губами к ее обледенелым.

Все, кто ушли с поляны, горько порадовались, что сделали это вовремя. Потому что прогремел бешеный взрыв, и в небо ударил столп горячей воды. Это было больше похоже на гейзер. Всю поляну заволокло густым туманом. Кристофф и Анна попытались найти хоть что-то, что осталось после Клода и Эльзы, но это было бесполезно, они не видели дальше своей руки.

— Ни зги не видно, — всхлипнула Анна.

— И очень хорошо, что не видно! — раздался возмущенный вопль Олафа. — Потому что теперь голым телом сверкают они оба! У кого-нибудь есть покрывало — срам прикрыть?!

Когда туман немного рассеялся, все увидели совершенно погасшего судью, который укачивал в своих объятиях Эльзу, словно ребенка. Затем слегка отстранился, глядя на ее лицо.

— Она выглядит как живая, — тихо сказал он. — Словно и не было никакой свадьбы.

Он нежно коснулся пальцем ее скулы, и Эльза вдруг открыла свои глаза. Судья застыл, а Эльза прошептала:

— У тебя глаза — карие…

— Да, были когда-то… — он ляпнул первое, что пришло ему в голову.

— Нет, — покачала головой совершенно живая Эльза. — Они сейчас у тебя карие.

— Господи, дитя мое, в этом вся ты! — сорвался Фролло в почти истерический смех, прижимая ее к себе. — Ты чуть не умерла сейчас, а первое, что ты говоришь, очнувшись, это какого цвета у меня глаза!

— А еще твоя кожа теперь совсем не синюшная. Она просто бледная с чуть розоватым оттенком… — она уткнулась ему в плечо носом.

Фролло застыл.

— Ты хочешь сказать, что я сейчас похож на обычного человека? — ноздри у судьи раздулись.

— Не совсем, — на поляну выступил дед Пабби — Дай-ка на тебя посмотреть, вьюнош. О, да… Ты теперь навроде нашей Эльзы. Когда ты ее такую поцеловал будучи демоном, ты утратил свою демоническую сущность. Но вот магия огня в тебе осталась. Ты должен быть осторожен, но бояться себя не стоит, ибо только хуже сделаешь. Не пытайся сдержать это, просто учись этим управлять.

— Ну дайте же кто-нибудь покрывало! — взревел Олаф. — Они же совсем голые оба, надо их прикрыть!

По поляне прошел смех, через который люди, тролли, снеговик и даже олень изливали свое облегчение тем, что отделались малой кровью — всего лишь потерей одежды новобрачных и обозрением их обнаженных тел, а не чем-то похуже, например, смертью их обоих.

После этого Эльза двумя щелчками пальцев одела себя и Клода.

— Белое с голубым? — он вздернул брови. — Необычное для меня сочетание, я, как правило, ношу черный.

— Извини, в моем арсенале только белый и голубой, — бодро пожала плечами Эльза.

— Что ж, придется перетерпеть, — он с ухмылкой вскочил в седло и подал Эльзе руку, чтобы помочь ей взобраться на лошадь, что она тут же и сделала, усевшись в седло по-мужски.

Неспешным шагом они поехали назад, и Клод наслаждался тем, что Эльза жива, что она рядом с ним, что она — его возлюбленная и его жена. Он прижимал ее к себе, вдыхал запах ее волос, ощущал тепло ее тела, то, как ее тело трется об него… Эрекция была болезненной.

Эльза почувствовала, как что-то твердое давит на ее спину. Одновременно с этим она услышала, как прерывисто задышал Клод и сжал свою руку на ее талии.

— Клод, ты что творишь? — шепотом спросила его она.

— Боюсь, что мое тело возжелало брачной ночи, не дожидаясь этой самой ночи, — тихо ответил он, касаясь губами ее нежного уха и вызывая у нее сладостную дрожь. Эльза прижалась спиной к его груди и спокойно сказала:

— Анна, Кристофф, вы поезжайте вперед. Мы вас догоним чуть позже.

— Но зачем вам… — Кристофф не договорил — ему заткнула рот маленькая ручка Анны.

— Поехали, Кристофф! — сказала она, делая мужу страшные глаза. Только тогда он все понял и, деликатно кашлянув, подначил своего Свена бежать быстрее.

Судья и Эльза остались одни. Фролло стремительно спустился с седла и помог слезть Эльзе, и они оба сбежали подальше к деревьям, туда, где их росло погуще. К тому моменту они оба уже так воспылали, что Клод даже не стал тратить время на предварительные ласки. Он просто подхватил свою жену под ягодицы, прижал ее к дереву и вонзился в нее со стоном, насаживая ее на себя до предела. Эльза выгибалась в его руках и вскрикивала от удовольствия. Он довел ее до пика, и сам уже зарычал от острого наслаждения, вбиваясь в нее, когда недалеко от них загорелся куст, что немного смазало Клоду удовольствие. Эльза, проявив кошачью реакцию, мгновенно обрушила на этот куст сугроб, потушив его. Они сползли на землю, пытаясь отдышаться.

— Клод, что это было? — выдохнула Эльза. — Куст никак не мог вспыхнуть сам по себе!

— О, боже, — простонал он, уткнувшись лбом в ее шейку. — Похоже, это я его поджег. Видимо, я перестал гореть сам, но зато в моменты сильных эмоций я вполне способен поджечь все вокруг. Боюсь, что я стал еще опаснее, чем был.

— Клод, посмотри на меня! Посмотри на меня! — она обняла его лицо ладонями и заставила заглянуть себе в глаза. — Ты научишься это контролировать, слышишь?! Со мной тоже так было. Главное — не зажимайся, расслабься. Постарайся найти середину, или просто отбрасывай это от себя куда-нибудь в место, где не сможешь никому навредить. Я буду рядом — потушу, если что.

Она коснулась своими губами его рта, и он расслабился, отвечая на поцелуй.

Наконец, они смогли продолжить путь.

Эльза заметила, что после свадьбы Клод начал относиться к ней еще нежнее, еще трепетнее, чем прежде.

— Клод, что все-таки произошло там, на свадьбе? — спросила она, пропуская его серебристо-седые пряди волос между своих пальцев, когда они сидели в библиотеке. — Я стояла у алтаря, и больше я ничего не помню. Очнулась только в Долине, у тебя на руках.

— Я думал, что ты умрешь, дитя мое, — глухо ответил он. — Это воспоминание будет, пожалуй, самым худшим в моей жизни. Это хуже, чем моя смерть. Я чуть с ума не сошел, когда ты начала превращаться в ледяную статую, после поцелуя возле алтаря.

Она переместилась к нему на колени, и Фролло прижал ее к себе.

Эльза учила его управлять своими силами.

— Нам нужен какой-нибудь каменный подвал, желательно с камином, — сказал Клод. — Чтобы я не смог устроить пожар.

— Во дворце есть темницы — думаю, мы найдем то, что нам подойдет, — улыбнулась Эльза.

Когда они нашли подходящий подвал, то первым делом она попросила его поджечь свечу. Вместо этого он чуть не расплавил весь канделябр.

— Ты бьешь пламенем слишком сильно, — сказала она. — Попробуй сделать это лениво, так, словно… — она замялась, пытаясь найти подходящее сравнение, — словно касаешься фитиля пальцем, а не пытаешься его зажечь. Я делаю похожим образом, когда мне надо просыпать совсем немножко снега.

На этот раз у него вышло.

— Кажется, я понял принцип, спасибо, — радостно ухмыльнулся он, и с того дня ему стало проще себя контролировать. Он дошел до того, что мог зажигать свечи в разных местах дворца, просто подумав о них, и при этом ничего не поджечь.

— Ну, думаю, что пожар во дворце нам больше не грозит, — засмеялась Эльза, когда он сказал ей об этом.

— Скажи, а этот Ханс все еще сидит в темнице? — поинтересовался Клод.

— А куда он денется! — Эльза блаженно щурилась.

— Я бы хотел перемолвиться с ним парой слов.

Ханс сидел и от нечего делать ковырял стену камеры. Может, если мне удастся расковырять достаточно большую дыру, подумал он, то я смогу лет через сто выбраться отсюда?

В этот момент дверь в темницу заскрипела, и через порог переступили Фролло и Эльза.

— О, Ваша честь! — пошло осклабился Ханс. — Вас можно поздравить со счастливой семейной жизнью, как я погляжу!

— Во-первых, Ваше величество, а не Ваша честь! — надменно поправил его Фролло. — А во-вторых, да, моя семейная жизнь счастливая до чрезвычайности, но это не благодаря тебе, а вопреки, смрадный молокосос.

Он двинулся в сторону Ханса, и тот почувствовал, как его сковывает леденящий душу ужас.

— Вы не можете меня тронуть, это не гуманно! — заскулил Ханс.

— О, ты забыл, что я родился в Средневековье, — елейно ответил Его величество. — Так что я могу тебя тронуть, и даже очень. И внутри у меня ничто не дрогнет при этом. Ты ведь позволишь, любовь моя? — он обернулся в сторону Эльзы. Та ухмыльнулась.

— Делай с ним что хочешь, дорогой! — сказала она. — Он это заслужил.

Фролло с брезгливым выражением на лице схватил Ханса за руку, и тот завизжал и забился, корчась от болей. Когда Клод отпустил его, на руке Ханса вскочили волдыри от ожогов.

— Что вы хотите? — простонал Ханс. — Я все сделаю, что вы скажете, Ваше величество, только не жгите меня больше!

— Вижу, намек ты понял, — с удовлетворением кивнул Фролло. — Что ж тогда слушай. Ты больше не будешь пытаться нагадить ни Эльзе, ни Анне, ни Кристоффу, и вообще никому из этого королевства в принципе. Ты уберешься отсюда так далеко, чтобы я тебя никогда не увидел. Потому что если я тебя увижу, Ханс, или, хотя бы, унюхаю, я поймаю тебя и поджарю, и делать я это буду очень медленно, чтобы ты хорошенько помучился.

Фролло говорил будничным тоном, он ни на секунду не повысил свой голос, но от этого Хансу стало еще страшнее, потому что он понял, что Фролло сделает в точности все, что только что ему пообещал.

А Эльза смотрела на своего мужа, которого еще никогда не видела именно таким. Сейчас это был не тот любящий и нежный Клод, в котором она души не чаяла. Сейчас это был Верховный судья и инквизитор города Парижа, жестокий, безжалостный, заставляющий преступников чувствовать лютый страх и неотвратимость наказания.

Ханс уже ползал перед ним на коленях, чуть ли не облизывал его ботинки, пока Фролло смотрел на него сверху вниз, как на таракана.

— Я клянусь, что больше никогда даже близко не подойду ни к Эренделлу, ни к одному человеку из королевской семьи! Только позвольте мне уйти… — униженно умолял Ханс Фролло, который стоял с брезгливо поджатыми губами. Как же он сейчас был похож на свой портрет в той книге, думала Эльза, где они нашли сведения о Верховном судье!

Когда Эльза и Фролло вышли из камеры, то Эльза прошептала:

— Так вот каким ты был, когда был судьей…

— Я напугал тебя? — на лице у судьи отразилось смятение, граничащее со страхом отвратить от себя свою жену.

— Нет, — покачала головой Эльза. — Мне вдруг стало так спокойно… Знаешь, наверное, в этот момент я поняла, что ты всегда будешь рядом, что ты всегда защитишь нас, если я не смогу этого сделать.

Фролло прижал ее к себе, и какое-то время они стояли обнявшись.

— Пойдем, — наконец сказал он. — У тебя сейчас встреча с твоими министрами. Будет неудобно, если ты опоздаешь.

Эльза все время припоминала слова, которые Клод говорил про Ханса. И однажды, когда они сидели и играли в шахматы, она не выдержала и все-таки спросила:

— Клод, а почему ты все время называл Ханса то вонючим, то смрадным, то еще как-нибудь в таком духе? И выглядел так, словно тебе подложили под нос что-то очень мерзкое?

— Потому что он вонючий и смрадный, — пробормотал Фролло, обдумывая свой ход. Затем двинул коня и пояснил. — Видимо, дело в обряде, с помощью которого он хотел защититься от меня, когда я был демоном. Я все никак не мог пересилить брезгливость и подойти к нему — от него несло тухлятиной, кислым пивом и еще какой-то гадостью.

— Но ты все-таки смог ухватить его за руку? — уточнила Эльза.

— Думаю, что когда я стал человеком, действие обряда сошло на нет. Действие-то сошло, но вот ассоциации у меня остались, — его рука легла на ее запястье, а его тонкие ноздри раздулись от желания. — Мне кажется, что у нас есть занятия поинтереснее, чем обсуждать этого недоумка.

— Это какие же? — глаза Эльзы задорно заблестели.

Фролло встал и увлек ее в спальню.

— Я покажу их тебе в подробностях, — жарко прошептал он ей на ухо, нащупывая застежки ее платья.

* * *

Ханс уносил ноги из этого сумасшедшего королевства! Все, что он ни делал — все гадости, все подлости, которые он так старательно подстраивал, шли королеве Эренделла и ее родным и близким только на пользу! Ханс был от всего этого просто в шоке и поклялся, что не только ноги его здесь больше не будет, но он смоется отсюда так далеко, как только возможно, хоть в Африку! Хоть к черту на рога! Главное — подальше отсюда!